Обращался в Wodolei
Они назвали его «Чертово яблоко» и послали на это яблочко, группу инженеров – судьба их ужасна, – дабы отбуксировать астероид поближе к орбите Ново-Йорка.
Тут требовалась ювелирная техника. Операция была рассчитана на двадцать восемь лет. Мы не могли использовать мощные направленные взрывы, как на Ново-Йорке, потому что астероиды углисто-хондритового типа по фактуре довольно хрупки. Один заряд, подобный тем, что рвались внутри Пафоса, – и вы бы в момент обрели бы десять миллионов тонн дерьма, разлетающегося по всей Вселенной. И вот первая команда инженеров и техников на корабле, близком по массе к станции О’Нейла, высадилась на астероиде, оседлала оба полюса, приготовилась к долгой кропотливой работе – и вдруг все они погибли. То, что случилось, случается раз в миллион лет. Но это был именно тот раз: двухтонный метеорит столкнулся с астероидом. Мне дико повезло – меня не включили в эту команду. Не включили меня и в те, что шли следом. Мозги мозгами, но кому нужен астронавт-урод, на которого невозможно подобрать скафандр?
Мы с Дэном посчитали, что предприятие не было подготовлено должным образом. Лет через сто оно бы, наверное, удалось. А так – авантюризм, донкихотство… Миры по-прежнему импортировали с Земли органику в виде великолепной пищи: качество её действительно соответствовало высоким стандартам. Хорошо, правда, если из массы аппетитных продуктов вам удавалось купить хоть что-нибудь. Так, по крайней мере, обстояло дело с ценами в Ново-Йорке. Дружище канзас-сити-стейк тянул на дневную зарплату. Я позволял себе брать его по воскресеньям и, слава Богу, – со спаржей. А запивал мясо колой. Я терпеть не мог рыбу и весь этот ново-йоркский козлино-курино-крольчачий ассортимент, после которого человек, привыкший к здоровой мясной пище, вдруг начинал подумывать о вегетарианстве.
Дело осложнялось тем, что все эти стейки, спаржа, икра и прочие радости, привозимые с Земли, поступали из шаттлов непосредственно в биосферу, и где-то через годик у вас на тарелке вполне мог оказаться кусок козлятины, синтезированный из молекул, под соусом из куркумового корня, чеснока и пряностей аналогичного происхождения (кстати, мое «наилюбимейшее» из всей проклятой ново-йоркской кухни блюдо). Каждый Мир был обязан обеспечить рециркуляцию сточных вод. СО2 уходил на изготовление пищи. Поскольку органических веществ не хватало, Земля поставляла их Мирам, тоннами завозя на станции свои пищевые отходы. Производство качественных продуктов из ледяной скалы требовало совершенно иных подходов, иной технологии, конечно же дорогостоящей; но когда мы бы достигли желаемого результата, здесь появилась бы в достаточном количестве и нежная форель, и чудные отбивные, и мне по-прежнему было бы по карману время от времени заказать себе стейк. О, если б хоть теоретически существовала возможность превратить этот чертов астероид в стада коров – чем только я бы не пожертвовал ради этой цели!
Итак, мы с Дэном ошибались. Когда бы люди умели изменять мир, как умеют менять свои взгляды на мир, они б плевать хотели даже на законы термодинамики. Впрочем, я отвлекся – ведь я собрался рассказать лишь о том, как свел Дэна и О’Хара друг с другом.
Не ведаю, что нас объединяло, никогда толком не размышлял над этим, но факт остается фактом – я и О’Хара были довольно близкими друзьями. Не стану упоминать о классических перчатках, скажу только, что в ту пору О’Хара обзаводилась очередным новым мужчиной, пожалуй, чаще, чем покупала себе новую майку. И вот я решил, что мне, её товарищу, вполне позволительно эту карусель слегка поломать. Я решил познакомить Марианну с Дэном. Ну, в самом деле, отчего бы не помочь человеку увидеть за всеми этими фонтанами нефти немного чистой химии?
Когда у меня закончился рабочий день, а у Марианны – лекции, мы встретились в «Хмельной голове», в славном кабачке, где уровень гравитации был в четыре раза ниже, чем на Земле. Кабачок располагался этажом ниже моей квартиры. Я появлялся тут довольно часто, и не только потому, что здесь было более слабое поле тяготения, но и потому, что в «Хмельной голове» подавали вполне приличный «Гиннесс».Пиво на вкус уступало тому, что вы получили бы в Дублине, качество ухудшалось при транспортировке, но все же сильно отличалось от того жиденького варева, коим потчевали вас в большинстве ново-Йоркских баров. Вдобавок я ощущал себя здесь добропорядочным гражданином, который в отличие от многих других граждан не загрязняет биосферу Ново-Йорка, а, напротив, способен одарить родной город парой пинт чистой, после рециркуляции, воды из реки Лиффи. Каждый раз на Троицу мы снова и снова убеждались, что вода из этой речки, даже пропущенная через наши почки, во-первых, не приобретает дурной запах, а во-вторых, не теряет свой товарный вид.
Дэн прибыл к нам из старого Нью-Йорка. Именно там Марианне предстояло провести большую часть из отпущенного ей «земного» времени. До отлета на Землю в её распоряжении оставалось два месяца, и я надеялся, что ей будет и интересно, и полезно пообщаться с Дэном.
В тот день, похоже, мы оба (и я, и Дэн) встали, как говорится, не с той ноги. Когда в ресторане появилась О’Хара, мы обсуждали проблему буксировки «Чертова яблока». Проблема была из наисерьезнейших, и мы встретили девушку холодновато. Сразу подключившись к разговору, она принялась горячо отстаивать право Миров на независимость и, не совсем к месту, провела историческую параллель с Соединенными Штатами, которые, по её мнению, стали наращивать экономическую мощь лишь после того, как отделились от Англии и обрели независимость. Пример был неудачным, но я промолчал. Дэн же не преминул заметить, что Канада с успехом прошла тот же путь, оставаясь в составе Британской Империи. И во многом благодаря этому фактору сумела избежать двух гражданских войн.
О’Хара была слишком молода и горяча, чтобы принять этот взвешенный, аналитический подход к проблеме. Кроме того, она считала себя специалистом по истории Америки. Реплика, Дэна здорово задела самолюбие Марианны. Защищая свою точку зрения, она вывалила нам на голову целую гору любопытнейших фактов и аргументов; она говорила о демографической ситуации в США и Канаде, о климатических условиях, о природных ресурсах, о сепаратизме и ещё Бог знает о чем – мне эту лекцию по достоинству не оценить, хотя я и жил в Америке, я изучал там теорию сплавов, а не историю США. Дэн внимательно выслушал Марианну и тут же окончил спор, согласившись с её доводами и даже извинившись перед ней. Не знаю, действительно ли она убедила Дэна или существовала какая-то иная причина, побудившая его прекратить полемику.
При всей своей неординарности Марианна мало чем отличалась от прочих смертных, когда видела, что её оппонент сдается. Чтобы завоевать её расположение, иногда вам достаточно было признать её правоту. Остаток вечера прошел в очень сердечной обстановке, чему, безусловно, в немалой степени способствовал и принятый нами алкоголь. Дэн и О’Хара покинули «Хмельную голову», что называется, рука об руку. В течение последующих нескольких дней Дэн постоянно опаздывал на работу и выглядел при этом очень усталым. Полагаю, что и О’Хара в те дни пропустила немало утренних лекций.
Я ни в коей мере не осуждаю поведение Марианны. Напомню, что «на дворе» стояли восьмидесятые, а пуританство, мягко говоря, тогда было не в моде. Чего же следовало ожидать от молодой незамужней женщины, не связанной обязательствами ни с одним из кланов? Вот она и перепархивала из постели в постель, как бабочка с цветка на цветок.
Минули недели, и я ощутил, как нарастает во мне глухое раздражение, – я ведь собственными руками толкнул Дэна и Марианну друг к другу в объятия. А Дэн напрочь лишил меня общения с Марианной, он просто-напросто украл её у меня! Но что поделаешь, встретились люди, созданные для взаимной любви. Третий тут – лишний. Так они и были неразлучны до того самого дня, пока О’Хара не улетела на Землю.
Глава 10
Уроки химии
Поначалу Дэн не понравился Марианне. Они сидели в «Хмельной голове», в чудесном уютном баре, но это лишь для мужчин он был чудесным – женщины обычно чувствовали себя здесь весьма неуютно, ибо внимание их кавалеров было отдано не им, а стриптизерше, плавающей (низкий уровень гравитации) над сценой. О’Хара ровным счетом ничего не хотела от Андерсона, но самолюбие её оказалось уязвленным – рассеянный взгляд Дэна то и дело ускользал в сторону. Марианна не выдержала и наговорила мужчинам кучу грубостей. Впрочем, только для того, чтобы привлечь к себе их внимание.
Так, споря и переругиваясь, О’Хара и Дэн скоротали первый в их совместной жизни часок. Потом примерно с полчаса они расточали друг другу комплименты. Глаза Дэна перестали рыскать по сцене, взгляд его приобрел осмысленное выражение. О’Хара обнаружила, что её собеседник довольно симпатичен и, по обыкновению, решила испробовать на нем силу своих чар. Коса, однако, нашла на камень.
То была трудная пора в жизни Марианны. Ее эмоции часто перехлестывали через край. Совсем недавно от неё навсегда умчал на Девон Чарли. Девятнадцатилетней Марианне не хватало элементарного житейского опыта, чтобы одолеть свою тоску и, набравшись благоразумия, взять себя в руки. Словно злой рок вел её, когда она ложилась то в одну, то в другую, то в …надцатую постель – переспать с ней сумел бы, наверное, каждый, кто сильно пожелал бы этого. Случайно так вышло или тут сыграло роль её подсознание, но никто из партнеров О’Хара в подметки не годился ей по уровню интеллекта. В этом смысле Дэниел Андерсон мог дать фору любому из мужчин Марианны. В том-то и был фокус.
По меркам девонитов Дэниел не тянул и на среднего самца-производителя. Он явно не мог похвастаться своими физическими данными, и вдобавок жалкий набор его сексуальных приемчиков не шел ни в какое сравнение с тем богатейшим арсеналом приемов, коими мастерски владели, и очень тем гордились, девониты. Положение О’Хара, однако, не было таким удручающим, как кому-то покажется на первый взгляд. Судьба бросила ей под ноги перчатку, и О’Хара с радостью приняла вызов. В новой роли она заблистала, любуясь и наслаждаясь собой, – ей было кому продемонстрировать свои таланты. А Дэниел стал последним из тех рекрутов, что были призваны Марианной на службу в постель, благодаря, как ни странно, Чарли и тому, что его угораздило родиться и получить религиозно-сексуальное образование на Девоне.
При этом Дэниел стал первым мужчиной Марианны, который не лез из кожи вон, дабы ей угодить. Да, конечно, он был весьма приятен в общении, всегда с готовностью шел Марианне навстречу, старался помочь; но с самого начала их знакомства О’Хара отметила: содержание её мозговых извилин интересует Дэна куда больше, чем изгибы и складки её тела. Теперь, когда Дэн хвалил её, О’Хара настораживалась: искренне ли хвалит? Не льстит ли? А прежде любую похвалу в свой адрес она воспринимала как должное.
О’Хара прислушивалась к мнению Дэна, это и послужило толчком к тому, что она влюбилась. Она наслаждалась интеллектуальным соперничеством, схваткой. Она докапывалась до самых потаенных глубин и уголков души Дэниела, подвергала разгромной критике его тезисы, порой откровенно высмеивая его убеждения. Он отвечал ей тем же. Они препирались, ссорились, с ликованием сажали друг друга «в лужу» – перемирие, как правило, наступало только в постели. Ссоры и ласки, яд и бальзам, острый перец и мед… Это были странные отношения, но именно они и удовлетворяли влюбленных. Прошли считанные дни, а Марианна и Дэн уже сердцами прикипели друг к другу, и с каждым часом их любовь становилась все сильнее и сильнее, и так продолжалось все два месяца, отпущенные им судьбой на астероиде Пафос.
Глава 11
Отъезд
– Будь благоразумна.
Тесно прижавшись друг к другу, они лежали на кровати, которая занимала треть крошечной комнатки Андерсона.
– Я знаю, я знаю!
О’Хара села на постели, сжавшись в комок, уронив подбородок на колени и обхватив их руками. Она сидела, уставившись в белую стену.
– Ну, что ты мучаешь себя? Все равно теперь уже ничего не поделаешь.
– Бюрократы чертовы!
О’Хара пыталась отложить, свою поездку на Землю на полгода. Через полгода Андерсон должен был возвращаться на Землю. О’Хара написала прошение в высокую инстанцию, и вот спустя восемь недель ей пришел ответ: «В просьбе отказать».
– Ты не имеешь права упускать этот шанс. Другого такого, вероятно, не представится.
– Но мой рейтинг…
– Твой сегодняшний рейтинг покажет только одно: то, что у тебя были отличные возможности, чтобы преуспеть в жизни, но ты их не использовала, променяв карьеру на любовь. Выпьешь?
– Нет.
Дэниел приподнялся на локте, плеснул в бокал немного вина.
– Не возражаешь? – В руке он держал сигарету.
Здесь, на орбите, он позволял себе выкуривать по одной сигарете в неделю.
– Кури! – Едкий запах табака мгновенно распространился по комнатке. Для О’Хара курение было чистой экзотикой. Ей захотелось чихнуть. – Наверное, на Земле дымят все кому не лень.
– Не везде. Есть места, где курение запрещено. Например, в Александрийском Доминионе. – Дэн поставил бокал с вином на столик и придвинулся к Марианне. – Хочешь попробовать затянуться?
– Нет. Боюсь, понравится.
Нигде в Мирах не выращивали табак.
О’Хара скользнула под простыню, натянула её себе на грудь, уголком простыни промакнула слезы на глазах.
– Пожалуй, не пойду тебя провожать.
– Вот и славно, – сказала Марианна. – Я рада. – Наступила гнетущая тишина. – Впрочем извини. Ничему я не рада. Это не честно.
– Все у нас с тобой честно, – сказал Дэниел. О’Хара убрала руку под простыню, коснулась ладонью мужского бедра.
– Все на свете – обман. Первый закон Вселенной.
– Философия, – проворчал Дэниел и пустил колечко дыма в потолок.
– Господи, – простонала О’Хара, – ну когда ты уже оторвешься от своей поганой соски?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Тут требовалась ювелирная техника. Операция была рассчитана на двадцать восемь лет. Мы не могли использовать мощные направленные взрывы, как на Ново-Йорке, потому что астероиды углисто-хондритового типа по фактуре довольно хрупки. Один заряд, подобный тем, что рвались внутри Пафоса, – и вы бы в момент обрели бы десять миллионов тонн дерьма, разлетающегося по всей Вселенной. И вот первая команда инженеров и техников на корабле, близком по массе к станции О’Нейла, высадилась на астероиде, оседлала оба полюса, приготовилась к долгой кропотливой работе – и вдруг все они погибли. То, что случилось, случается раз в миллион лет. Но это был именно тот раз: двухтонный метеорит столкнулся с астероидом. Мне дико повезло – меня не включили в эту команду. Не включили меня и в те, что шли следом. Мозги мозгами, но кому нужен астронавт-урод, на которого невозможно подобрать скафандр?
Мы с Дэном посчитали, что предприятие не было подготовлено должным образом. Лет через сто оно бы, наверное, удалось. А так – авантюризм, донкихотство… Миры по-прежнему импортировали с Земли органику в виде великолепной пищи: качество её действительно соответствовало высоким стандартам. Хорошо, правда, если из массы аппетитных продуктов вам удавалось купить хоть что-нибудь. Так, по крайней мере, обстояло дело с ценами в Ново-Йорке. Дружище канзас-сити-стейк тянул на дневную зарплату. Я позволял себе брать его по воскресеньям и, слава Богу, – со спаржей. А запивал мясо колой. Я терпеть не мог рыбу и весь этот ново-йоркский козлино-курино-крольчачий ассортимент, после которого человек, привыкший к здоровой мясной пище, вдруг начинал подумывать о вегетарианстве.
Дело осложнялось тем, что все эти стейки, спаржа, икра и прочие радости, привозимые с Земли, поступали из шаттлов непосредственно в биосферу, и где-то через годик у вас на тарелке вполне мог оказаться кусок козлятины, синтезированный из молекул, под соусом из куркумового корня, чеснока и пряностей аналогичного происхождения (кстати, мое «наилюбимейшее» из всей проклятой ново-йоркской кухни блюдо). Каждый Мир был обязан обеспечить рециркуляцию сточных вод. СО2 уходил на изготовление пищи. Поскольку органических веществ не хватало, Земля поставляла их Мирам, тоннами завозя на станции свои пищевые отходы. Производство качественных продуктов из ледяной скалы требовало совершенно иных подходов, иной технологии, конечно же дорогостоящей; но когда мы бы достигли желаемого результата, здесь появилась бы в достаточном количестве и нежная форель, и чудные отбивные, и мне по-прежнему было бы по карману время от времени заказать себе стейк. О, если б хоть теоретически существовала возможность превратить этот чертов астероид в стада коров – чем только я бы не пожертвовал ради этой цели!
Итак, мы с Дэном ошибались. Когда бы люди умели изменять мир, как умеют менять свои взгляды на мир, они б плевать хотели даже на законы термодинамики. Впрочем, я отвлекся – ведь я собрался рассказать лишь о том, как свел Дэна и О’Хара друг с другом.
Не ведаю, что нас объединяло, никогда толком не размышлял над этим, но факт остается фактом – я и О’Хара были довольно близкими друзьями. Не стану упоминать о классических перчатках, скажу только, что в ту пору О’Хара обзаводилась очередным новым мужчиной, пожалуй, чаще, чем покупала себе новую майку. И вот я решил, что мне, её товарищу, вполне позволительно эту карусель слегка поломать. Я решил познакомить Марианну с Дэном. Ну, в самом деле, отчего бы не помочь человеку увидеть за всеми этими фонтанами нефти немного чистой химии?
Когда у меня закончился рабочий день, а у Марианны – лекции, мы встретились в «Хмельной голове», в славном кабачке, где уровень гравитации был в четыре раза ниже, чем на Земле. Кабачок располагался этажом ниже моей квартиры. Я появлялся тут довольно часто, и не только потому, что здесь было более слабое поле тяготения, но и потому, что в «Хмельной голове» подавали вполне приличный «Гиннесс».Пиво на вкус уступало тому, что вы получили бы в Дублине, качество ухудшалось при транспортировке, но все же сильно отличалось от того жиденького варева, коим потчевали вас в большинстве ново-Йоркских баров. Вдобавок я ощущал себя здесь добропорядочным гражданином, который в отличие от многих других граждан не загрязняет биосферу Ново-Йорка, а, напротив, способен одарить родной город парой пинт чистой, после рециркуляции, воды из реки Лиффи. Каждый раз на Троицу мы снова и снова убеждались, что вода из этой речки, даже пропущенная через наши почки, во-первых, не приобретает дурной запах, а во-вторых, не теряет свой товарный вид.
Дэн прибыл к нам из старого Нью-Йорка. Именно там Марианне предстояло провести большую часть из отпущенного ей «земного» времени. До отлета на Землю в её распоряжении оставалось два месяца, и я надеялся, что ей будет и интересно, и полезно пообщаться с Дэном.
В тот день, похоже, мы оба (и я, и Дэн) встали, как говорится, не с той ноги. Когда в ресторане появилась О’Хара, мы обсуждали проблему буксировки «Чертова яблока». Проблема была из наисерьезнейших, и мы встретили девушку холодновато. Сразу подключившись к разговору, она принялась горячо отстаивать право Миров на независимость и, не совсем к месту, провела историческую параллель с Соединенными Штатами, которые, по её мнению, стали наращивать экономическую мощь лишь после того, как отделились от Англии и обрели независимость. Пример был неудачным, но я промолчал. Дэн же не преминул заметить, что Канада с успехом прошла тот же путь, оставаясь в составе Британской Империи. И во многом благодаря этому фактору сумела избежать двух гражданских войн.
О’Хара была слишком молода и горяча, чтобы принять этот взвешенный, аналитический подход к проблеме. Кроме того, она считала себя специалистом по истории Америки. Реплика, Дэна здорово задела самолюбие Марианны. Защищая свою точку зрения, она вывалила нам на голову целую гору любопытнейших фактов и аргументов; она говорила о демографической ситуации в США и Канаде, о климатических условиях, о природных ресурсах, о сепаратизме и ещё Бог знает о чем – мне эту лекцию по достоинству не оценить, хотя я и жил в Америке, я изучал там теорию сплавов, а не историю США. Дэн внимательно выслушал Марианну и тут же окончил спор, согласившись с её доводами и даже извинившись перед ней. Не знаю, действительно ли она убедила Дэна или существовала какая-то иная причина, побудившая его прекратить полемику.
При всей своей неординарности Марианна мало чем отличалась от прочих смертных, когда видела, что её оппонент сдается. Чтобы завоевать её расположение, иногда вам достаточно было признать её правоту. Остаток вечера прошел в очень сердечной обстановке, чему, безусловно, в немалой степени способствовал и принятый нами алкоголь. Дэн и О’Хара покинули «Хмельную голову», что называется, рука об руку. В течение последующих нескольких дней Дэн постоянно опаздывал на работу и выглядел при этом очень усталым. Полагаю, что и О’Хара в те дни пропустила немало утренних лекций.
Я ни в коей мере не осуждаю поведение Марианны. Напомню, что «на дворе» стояли восьмидесятые, а пуританство, мягко говоря, тогда было не в моде. Чего же следовало ожидать от молодой незамужней женщины, не связанной обязательствами ни с одним из кланов? Вот она и перепархивала из постели в постель, как бабочка с цветка на цветок.
Минули недели, и я ощутил, как нарастает во мне глухое раздражение, – я ведь собственными руками толкнул Дэна и Марианну друг к другу в объятия. А Дэн напрочь лишил меня общения с Марианной, он просто-напросто украл её у меня! Но что поделаешь, встретились люди, созданные для взаимной любви. Третий тут – лишний. Так они и были неразлучны до того самого дня, пока О’Хара не улетела на Землю.
Глава 10
Уроки химии
Поначалу Дэн не понравился Марианне. Они сидели в «Хмельной голове», в чудесном уютном баре, но это лишь для мужчин он был чудесным – женщины обычно чувствовали себя здесь весьма неуютно, ибо внимание их кавалеров было отдано не им, а стриптизерше, плавающей (низкий уровень гравитации) над сценой. О’Хара ровным счетом ничего не хотела от Андерсона, но самолюбие её оказалось уязвленным – рассеянный взгляд Дэна то и дело ускользал в сторону. Марианна не выдержала и наговорила мужчинам кучу грубостей. Впрочем, только для того, чтобы привлечь к себе их внимание.
Так, споря и переругиваясь, О’Хара и Дэн скоротали первый в их совместной жизни часок. Потом примерно с полчаса они расточали друг другу комплименты. Глаза Дэна перестали рыскать по сцене, взгляд его приобрел осмысленное выражение. О’Хара обнаружила, что её собеседник довольно симпатичен и, по обыкновению, решила испробовать на нем силу своих чар. Коса, однако, нашла на камень.
То была трудная пора в жизни Марианны. Ее эмоции часто перехлестывали через край. Совсем недавно от неё навсегда умчал на Девон Чарли. Девятнадцатилетней Марианне не хватало элементарного житейского опыта, чтобы одолеть свою тоску и, набравшись благоразумия, взять себя в руки. Словно злой рок вел её, когда она ложилась то в одну, то в другую, то в …надцатую постель – переспать с ней сумел бы, наверное, каждый, кто сильно пожелал бы этого. Случайно так вышло или тут сыграло роль её подсознание, но никто из партнеров О’Хара в подметки не годился ей по уровню интеллекта. В этом смысле Дэниел Андерсон мог дать фору любому из мужчин Марианны. В том-то и был фокус.
По меркам девонитов Дэниел не тянул и на среднего самца-производителя. Он явно не мог похвастаться своими физическими данными, и вдобавок жалкий набор его сексуальных приемчиков не шел ни в какое сравнение с тем богатейшим арсеналом приемов, коими мастерски владели, и очень тем гордились, девониты. Положение О’Хара, однако, не было таким удручающим, как кому-то покажется на первый взгляд. Судьба бросила ей под ноги перчатку, и О’Хара с радостью приняла вызов. В новой роли она заблистала, любуясь и наслаждаясь собой, – ей было кому продемонстрировать свои таланты. А Дэниел стал последним из тех рекрутов, что были призваны Марианной на службу в постель, благодаря, как ни странно, Чарли и тому, что его угораздило родиться и получить религиозно-сексуальное образование на Девоне.
При этом Дэниел стал первым мужчиной Марианны, который не лез из кожи вон, дабы ей угодить. Да, конечно, он был весьма приятен в общении, всегда с готовностью шел Марианне навстречу, старался помочь; но с самого начала их знакомства О’Хара отметила: содержание её мозговых извилин интересует Дэна куда больше, чем изгибы и складки её тела. Теперь, когда Дэн хвалил её, О’Хара настораживалась: искренне ли хвалит? Не льстит ли? А прежде любую похвалу в свой адрес она воспринимала как должное.
О’Хара прислушивалась к мнению Дэна, это и послужило толчком к тому, что она влюбилась. Она наслаждалась интеллектуальным соперничеством, схваткой. Она докапывалась до самых потаенных глубин и уголков души Дэниела, подвергала разгромной критике его тезисы, порой откровенно высмеивая его убеждения. Он отвечал ей тем же. Они препирались, ссорились, с ликованием сажали друг друга «в лужу» – перемирие, как правило, наступало только в постели. Ссоры и ласки, яд и бальзам, острый перец и мед… Это были странные отношения, но именно они и удовлетворяли влюбленных. Прошли считанные дни, а Марианна и Дэн уже сердцами прикипели друг к другу, и с каждым часом их любовь становилась все сильнее и сильнее, и так продолжалось все два месяца, отпущенные им судьбой на астероиде Пафос.
Глава 11
Отъезд
– Будь благоразумна.
Тесно прижавшись друг к другу, они лежали на кровати, которая занимала треть крошечной комнатки Андерсона.
– Я знаю, я знаю!
О’Хара села на постели, сжавшись в комок, уронив подбородок на колени и обхватив их руками. Она сидела, уставившись в белую стену.
– Ну, что ты мучаешь себя? Все равно теперь уже ничего не поделаешь.
– Бюрократы чертовы!
О’Хара пыталась отложить, свою поездку на Землю на полгода. Через полгода Андерсон должен был возвращаться на Землю. О’Хара написала прошение в высокую инстанцию, и вот спустя восемь недель ей пришел ответ: «В просьбе отказать».
– Ты не имеешь права упускать этот шанс. Другого такого, вероятно, не представится.
– Но мой рейтинг…
– Твой сегодняшний рейтинг покажет только одно: то, что у тебя были отличные возможности, чтобы преуспеть в жизни, но ты их не использовала, променяв карьеру на любовь. Выпьешь?
– Нет.
Дэниел приподнялся на локте, плеснул в бокал немного вина.
– Не возражаешь? – В руке он держал сигарету.
Здесь, на орбите, он позволял себе выкуривать по одной сигарете в неделю.
– Кури! – Едкий запах табака мгновенно распространился по комнатке. Для О’Хара курение было чистой экзотикой. Ей захотелось чихнуть. – Наверное, на Земле дымят все кому не лень.
– Не везде. Есть места, где курение запрещено. Например, в Александрийском Доминионе. – Дэн поставил бокал с вином на столик и придвинулся к Марианне. – Хочешь попробовать затянуться?
– Нет. Боюсь, понравится.
Нигде в Мирах не выращивали табак.
О’Хара скользнула под простыню, натянула её себе на грудь, уголком простыни промакнула слезы на глазах.
– Пожалуй, не пойду тебя провожать.
– Вот и славно, – сказала Марианна. – Я рада. – Наступила гнетущая тишина. – Впрочем извини. Ничему я не рада. Это не честно.
– Все у нас с тобой честно, – сказал Дэниел. О’Хара убрала руку под простыню, коснулась ладонью мужского бедра.
– Все на свете – обман. Первый закон Вселенной.
– Философия, – проворчал Дэниел и пустил колечко дыма в потолок.
– Господи, – простонала О’Хара, – ну когда ты уже оторвешься от своей поганой соски?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42