Он оживился, только когда Медина сказала ему, что при раскопках иногда находят маленькие фигурки верблюдов, датируемые первым тысячелетием до нашей эры.Он рассмеялся, узнав, что верблюды были одомашнены еще в середине второго тысячелетия — возможно, потому, что они дают молоко.— «Корабли пустыни», — заметил он, — конечно же, с тех пор не раз доказали свою полезность.— Это верно, — сказала Медина. — Верблюды обеспечивают арабов молоком, шерстью, мясом и шкурами.— Жаль только, что они такие уродливые! — поддразнил ее маркиз. — Я лично предпочитаю своих скаковых лошадей — между прочим, чистокровных арабских скакунов.Медина через силу сказала, что ей хотелось бы на них посмотреть.Она была уверена, что маркиз не может и помыслить о том, чтобы пригласить в свой английский дом араба, пусть даже и знатного.Наконец караван вошел в Сабею — страну, где некогда правила царица Савская.Медина, хотя сама не знала почему, чувствовала, что если маркиз не восхитится Сабеей так же, как восхищается ею она, это ей будет обидно.В столице Сабеи, Марибе, который называли «Городом благовоний», ее отец открыл и расшифровал сотни древних надписей.Они жили в Марибе почти год и тесно сдружились с местными жителями.Эдмунд Тевин изучал остатки великой плотины и показал Медине надписи, которые доказывали, что основой процветания этой страны было земледелие.Она рассказала маркизу о том, как царь Соломон послал удода с поручением передать приглашение от него царице Савской.— Вы домните, — добавила Медина, — что в Библии говорится, что царица, которая, как мне нравится думать, была очень красива, преподнесла в дар Соломону благовония, много золота и драгоценных камней.— Конечно, она должна была быть красива, если жила в такой красивой стране! — ответил маркиз.Медина почувствовала, как ее словно омыло изнутри теплой волной, когда увидела, что маркиз очарован городом, вырисовывающимся на фоне скалистых гор.Едва увидев его, он остановил верблюда и долго любовался Марибом.Если даже раньше Медина этого не ощущала, то сейчас поняла, что он очень отличается от других англичан и его душа глубоко тронута красотой, открывшейся перед ним.Она чувствовала, что в эту минуту духи прошлого коснулись его души.Они молча сидели на своих верблюдах, ожидая, пока караван пройдет мимо.Потом Медина тихо произнесла:— Коран говорит, что царица Савская справедливо правила своей страной, но ее подданные отвернулись от Аллаха.— Как это? — спросил маркиз.— Они были прокляты за глупость, — сказала Медина, — и это может случиться с каждым, кто отказывается от своего бога.Маркиз ничего не ответил, но она знала, о чем он подумал.На ночлег караван остановился за городом, среди пшеничных полей и лимонных рощ.Увидев среди ветвей пестрых удодов, Медина показала на них маркизу:— Мне всегда представлялось, что они — потомки крылатого посланца царя Соломона.Маркиз улыбнулся, глядя, как птицы взлетают и исчезают в ночи. Своими криками удоды, казалось, хотят сообщить Медине и маркизу какую-то весть.На следующий день маркиз любовался восемью колоннами храма бога луны Илумвы, которые четко вырисовывались на фоне синего неба.— Храм бога луны имел в основании овал, — сказала Медина.Ей показалось, что маркиз думает о царице Савской, которая явно завладела его воображением.На миг Медина испытала странное чувство, которое было почти сродни ревности.В эту минуту она поняла, что, когда маркиз вернется в Англию, она не забудет его.Это было поистине счастье — говорить с человеком столь интересным, столь умным и так похожим на ее отца.Она видела, что с каждым днем маркиза все больше увлекает история Аравии, и думала, что он в точности соответствует ее идеалу мужчины.Он был такой сильный, мужественный, волевой.В то же время он стремился к чему-то возвышенному.Теперь Медина понимала, почему она почувствовала себя такой одинокой в ту ночь.Просто она подумала, что после того, как их путешествие закончится, она ни с кем уже не сможет поговорить так, как говорила с маркизом.Но для него она была всего лишь арабским юношей, который отвечал на его вопросы и учил его арабскому языку — в чем, кстати, маркиз добился больших успехов.Но до сих пор он не видел в ней человека, такого же, как он сам.А для нее он был человек! Более того — соотечественник, хотя и не знал об этом.Медина сердцем понимала, что маркиз обладает глубиной чувств и восприимчивостью, отличающей его от обычных людей.Она не смогла бы выразить словами свое отношение к нему, но, глядя на него, понимала, что его красивое лицо навсегда останется в ее памяти.Она почти физически ощущала, как падают песчинки времени, и ее приводила в отчаяние мысль, что скоро он покинет ее.Могло случиться так, что ему надоест путешествие и он захочет вернуться в Англию, но было гораздо вероятнее, что он погибнет при попытке проникнуть в Мекку.Эта мысль для нее была подобна кинжалу, вонзенному в самое сердце, и она в отчаянии выкрикнула:— Нет, о Боже, только не это!И в это мгновение она поняла, что нужно делать.Озарение пришло так внезапно, что казалось, будто это дух отца дал Медине совет.В Сабее отец Медины искал и почти нашел Древнюю статую, которая, по слухам, была зарыта где-то на территории древнего города.Один археолог из Индии говорил ему, что видел во сне статую царицы Савской и людей, которые ей поклонялись.Медина подумала, что если маркиз отыщет это сокровище, то будет настолько счастлив, что забудет о своем глупом пари.Такой трофей, разумеется, оправдал бы его поездку в глазах друзей.Правда, тогда он покинул бы ее, Медину, но это было все равно лучше, чем знать, что он погиб из-за ее неопытности.»Я должна его спасти!»— решила Медина.Она все как следует обдумала и только потом сказала маркизу, что нужно делать.В этот вечер они разбили лагерь у развалин древнего города, недалеко от ручья.У арабов принято есть на закате, и когда они закончили ужинать, солнце уже опустилось за горы.Вокруг стояла тишина, нарушаемая только бормотанием погонщиков и вздохами верблюдов.Маркиз не отрывал взгляда от гор.Медина чувствовала, что он близок к тому духовному экстазу, который ее отец всегда испытывал, бывая в Сабее.— Я хочу вам кое-что сказать, — понизив голос, произнесла Медина. Опасаясь, что их подслушают, она говорила по-английски.— Я слушаю, — ответил маркиз, но не повернул головы.Медина вновь почувствовала укол ревности.Он опять был целиком погружен в себя, а в ней видел лишь молодого араба, который вторгся в его размышления.— Когда я был здесь в последний раз, — сказала Медина, — мне повстречался индийский археолог. Он рассказал, что ему приснился странный сон.Маркиз слушал, но, как ей показалось, без особого интереса.— Во сне он увидел, где зарыта статуя царицы Савской, — продолжала Медина.Тут маркиз впервые проявил любопытство:— И вы думаете, что она по-прежнему там?— Мне известно точное место, — ответила Медина. — Индус узнал его во сне, но не смог забрать статую.— Почему?— Местные жители отнеслись к нему с подозрением, и ему пришлось уехать.Маркиз повернулся к Медине.— И вы предлагаете нам, — спросил он, — найти эту статую?— Только мы должны быть очень осторожны, — ответила Медина, — потому что местные жители — большие собственники и не желают ни с кем делиться своими сокровищами.— Могу их понять.— Уже были случаи, когда они прогоняли археологов, угрожая оружием, — предупредила Медина.— Вы думаете, нам удастся этого избежать? — спросил маркиз.— Нам надо пойти одним, — ответила Медина. — И нам нельзя доверять никому, кроме Нура.Маркиз на мгновение задумался. Потом он спросил:— Далеко отсюда это место?— Туда можно добраться за четверть часа.— Так пойдемте же! — воскликнул маркиз. Теперь он широко улыбался.— Нам понадобятся лопаты, — сказала Медина. — Но мы должны быть очень осторожны и тщательно следить, чтобы никто не заподозрил, что мы задумали.— Сделаем вид, что нам захотелось прогуляться, — подхватил маркиз. — Лопату я видел среди инструментов, которые сложены за моей палаткой.Он не торопясь встал, потянулся и пошел по песку в сторону палаток.Медина затаила дыхание: маркиз проглотил наживку.Теперь ей оставалось только молиться, чтобы ее отец не ошибся и чтобы сведения, которые он получил от индуса, действительно оказались верными.Через несколько минут маркиз крикнул ей по-арабски, что хочет прогуляться по окрестностям.— Я хочу размять ноги после того, как столько времени провел в седле, — сказал он.Медина подумала, что он выговаривает слова безукоризненно и, услышав его, никто не подумает, что в его жилах нет ни капли арабской крови.Когда он присоединился к ней, под бурнусом у него была спрятана лопата.Они прошли по неровному основанию того, что некогда было великой плотиной.Потом поднялись выше, к тому месту, где стоял когда-то старый город.Теперь там, где была древняя столица Сабеи, остались только обломки стен, полуразрушенные башни и кучи щебня.В небе зажглись звезды. Вышла луна, и тени сделались четче. Лунный свет посеребрил всю округу, Медина уверенно повела маркиза туда, где ее отец вел раскопки в ту ночь, когда умер.Было мучительно возвращаться на то место, где он упал и где она коснулась его уже бездыханного тела.И все же в эту минуту Медина не сомневалась в том, что именно его дух подсказал ей способ спасти маркиза.Они достигли развалин древнего храма.Пол был усыпан обломками рухнувшей арки, разрушенных колонн и осколками черепицы.В свете звезд на остатках постамента, где когда-то, по-видимому, стояла статуя, они увидели древние письмена.Место, о котором говорил Медине отец, было совсем рядом.Когда отец умер и Hyp унес его тело, Медина вернулась туда, где он копал, и засыпала яму.Она понимала, что любой, узнав о его смерти, попытается выяснить, что он здесь искал.Она без труда нашла то место, где земля была свежей.Маркиз сбросил бурнус. Под ним оказалась шелковая рубашка, приличествующая его предполагаемому высокому положению.Медина увидела, какой он широкоплечий и какие у него сильные мускулы.Прежде чем указать маркизу, где рыть, она огляделась вокруг, чтобы убедиться, что за ними никто не подсматривает.Она не заметила ничего подозрительного — только пугающе черные тени и яркий лунный свет окружали их.— Здесь! — прошептала она.Маркиз вонзил лопату в сухую землю.Он был гораздо сильнее отца Медины, и яма росла на глазах.За считанные минуты он углубился в землю больше чем на три фута.Медина уже начала бояться, что сведения отца были ложными, как вдруг лопата маркиза звякнула обо что-то твердое.Он лег на землю и пошарил рукой в яме.Медина молилась про себя, чтобы это не был просто большой камень или плита фундамента.Ей казалось, что прошла целая вечность, хотя маркиз рылся в песке всего несколько минут.Потом он встал на колени, наклонился и вытащил из ямы что-то тяжелое.Медина тихо вскрикнула от волнения.В лунном свете она увидела потемневшую от времени статую, на первый взгляд сделанную из бронзы.Она изображала женщину, держащую в одной руке ветвь ладанового дерева, а в другой — масляный светильник.— Вы нашли ее! Нашли! — прошептала Медина.Несколько мгновений маркиз в восхищении разглядывал статую, а потом отдал ее Медине.Затем он снова пошарил в яме, а когда выпрямился, в руке у него было ожерелье.Ожерелье тоже было темным от времени, но Медина не сомневалась, что оно золотое.Оно мало чем отличалось от ожерелий Селима, только было сработано гораздо искуснее.Маркиз еще раз сунул руку в яму и достал горсть древних монет.Медина знала, что они помогут установить время, когда была зарыта статуя.— Кажется, все, — пробормотал маркиз»— И, по-моему, задерживаться здесь надолго не стоит.— Да, конечно, — ответила Медина шепотом. — Только сначала засыпьте яму.Маркиз быстро забросал яму землей и присыпал сверху каменными обломками, чтобы было меньше заметно, что здесь недавно копали.Потом он с улыбкой сказал Медине:— Придется нести нашу добычу так же, как лопату. Завернем статую в вашу рубашку или в мою?Медина застыла. Она понимала, что настоящий араб предложил бы маркизу свою рубашку.Она судорожно думала, как выкрутиться из этого положения, но маркиз, заметив ее колебания, лишь рассмеялся:— Ладно. Это моя статуя, значит, я и должен обеспечить ей маскировку!Он снял рубашку, которая, впрочем, была скорее похожа на платье, чем на рубашки, которые носят в Англии.Медина увидела, какое у него гибкое и стройное тело без единой унции жира.Она смущалась, но не смогла отвести от него взгляда.На маркизе были длинные шаровары, а выше пояса кожа его была очень белой, совсем не арабской, и Медина, испугавшись, торопливо воскликнула:— Наденьте бурнус! Любой, кто вас увидит, вмиг поймет, что вы европеец!Маркиз был удивлен волнением, прозвучавшим в голосе Али, но повиновался.После этого он опустился на колени и принялся заворачивать статую, ожерелье и монеты в свою рубашку.— Возьмите это пока себе, а я отнесу на место лопату, — сказал он.— Да, здесь ее оставлять нельзя, — кивнула Медина.Статуя была не больше двух футов высотой, но довольно тяжелая.Сунув узел под бурнус, Медина подумала, что ей придется нести его обеими руками.Маркиз в свою очередь спрятал под одежду лопату.— Мы должны вернуться обычным прогулочным шагом, — сказал он. — Наша спешка или чересчур возбужденный вид могут пробудить ото сна призраков, которые, вероятно, еще обитают в развалинах города!Медина со страхом подумала, что скорее есть опасность привлечь внимание враждебно настроенных живых горожан.Когда они шли сюда, дорога показалась им совсем короткой.Но теперь, на обратном пути, у Медины было такое чувство, что прошел не один час, прежде чем они снова очутились у палаток, стоящих на вершине холма.Она не сомневалась, что погонщики наблюдают за ними.Но Медина не могла отделаться от страха, что были и другие, менее безобидные свидетели их «прогулки», о которых они не подозревали.Наконец, когда руки Медины уже затекли, от тяжести и она испугалась, что вот-вот уронит статую, они подошли к палатке маркиза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15