Мария подняла волосы высоко на затылок и заколола черепаховыми шпильками. На верхушке каждой из них переливалась бриллиантовая звезда.
— Ее светлость настаивала, чтобы сегодня вас причесали именно так, мадемуазель, — объяснила служанка.
Сабина едва слышала ее голос. Все, что она видела, это пустоту в своих глазах, которые казались слишком большими для бледного, осунувшегося лица. Она действительно была так бледна, что казалось, того и гляди потеряет сознание. Леди Тетфорд, вошедшая в комнату, воскликнула:
— О Господи, детка! Ты так долго одевалась, что я уже решила, с тобой что-то случилось! Ты себя хорошо чувствуешь?
— Да, со мной все в порядке, — ответила Сабина равнодушно.
— Марии придется сегодня вечером нанести на твои щеки немного румян, — сказала леди Тетфорд, критически оглядывая девушку.
— Они подумают, что я привела на прием привидение. — Леди Тетфорд подождала минутку, надеясь, что Сабина что-нибудь скажет по этому поводу, но когда та промолчала, добавила:
— Артур с нами не пойдет, так что не волнуйся, что кто-то заметит их на этот раз. Это только для того, чтобы ты выглядела наилучшим образом.
— Спасибо, — пробормотала Сабина.
— У меня есть для тебя подарок. Я приготовила его к твоей свадьбе, но хочу, чтобы ты надела его сегодня.
Сказав это, леди Тетфорд открыла бархатный футляр, который держала в руках. Внутри лежало бриллиантовое ожерелье. Оно было сделано в форме звезд, одинаковых по размеру и по изысканной красоте, кроме одной, самой большой, расположенной в середине ожерелья. Она достала его и надела девушке на шею. Ожерелье засверкало, заискрилось, переливаясь в лучах солнечного света.
Сабина тупо смотрела на него, вспоминая, что кто-то недавно говорил, что ее глаза похожи на сияющие звезды. Теперь она подумала, что этот огонь был разрушающий, на ее лице не осталось света, оно теперь выражало только пустоту и тоску.
— Мадемуазель никогда еще не была такой красивой! — воскликнула Мария. Ивонна тоже ее поддержала. — Она как сказочная принцесса!
Сабина ничего не сказала, но подумала, что ей все равно и хочет она только одного, быть женой цыгана. Она не хотела ни дорогих нарядов из Парижа, ни бриллиантовых ожерелий, ни звезд в волосах. Ей нужна была неровная твердая дорога под ногами, шум колес цыганской кибитки и осознание, что рядом с ней мужчина, которого она любит и который любит ее.
Девушка вдруг поняла, что леди Тетфорд ждет, и вспомнила, что еще не поблагодарила ее за ожерелье. Она дотронулась до него пальцами и почувствовала холодную твердую поверхность камней. Вот на что будет теперь похожа ее жизнь с Артуром.
— Спасибо. — Ей с трудом удавалось протолкнуть между губ слова, и она тихо добавила. — Вы так добры.
Леди Тетфорд, казалось, хотела что-то сказать или спросить, все ли с девушкой в порядке, но потом передумала.
— Мы должны идти, — сказала она довольно резко. — Нам далеко ехать.
Ивонна подала Сабине накидку и помогла в нее завернуться.
— Будьте осторожны с этим замечательным платьем, мадемуазель, — напомнила Мария, когда девушка повернулась, чтобы идти к двери.
Сабина промолчала. «Мне нужно было простое сукно, а вы предлагаете мне шелк и кружева», — хотелось ей ответить. Но какой в этом был смысл? Кто поймет то, о чем она говорит?
Он ушел, и теперь осталась только причиняющая острую боль пустота, которая будет с ней до конца ее жизни.
В экипаже на колени леди Тетфорд и Сабины кучер накинул меховую полость, чтобы не замерзли ноги, одетые в бальные туфельки. Она давала чувство тепла и защищенности. Затем кучер помог им завернуться поплотнее и закрыл дверь. Лошади резво отправились в гору. Солнце только начинало садиться в море, но пока они ехали, наступили сумерки, и лишь алая черта горизонта напоминала теперь о минувшем дне.
Они проехали, наверное, уже около часа, прежде чем леди Тетфорд сказала:
— Ты так и не спросила меня, куда мы едем.
— Нет, конечно, нет, — ответила Сабина. — Это так невежливо с моей стороны.
— Да нет, дело не в невежливости, — возразила леди Тетфорд. — Просто отсутствие любопытства несколько необычно для тебя.
— Простите меня, — извинилась Сабина.
— Но я думаю, когда мы туда приедем, в тебе проснется интерес, — сказала леди Тетфорд, — Потому что там мы встретимся с замечательным большим моим другом. Княгиня Ракоши лет тридцать назад была одной из красивейших женщин Европы. Сейчас она постарела и не всегда чувствует себя хорошо, но по-прежнему красива и не растеряла былого очарования, перед которым когда-то никто не мог устоять.
Сабина что-то пробормотала в ответ. Ее не интересовала княгиня, с которой они должны были встретиться. Ее больше заботило, вернется ли к ней когда-нибудь способность хоть чем-то интересоваться. Покажется ли что-нибудь опять смешным, волнующим, или навсегда останется этот кусок льда в груди вместо сердца. Может быть, теперь даже Артур перестанет казаться ей столь ненавистным. Ей просто будет все равно, что он сказал или сделал, и она не будет содрогаться от отвращения, чувствуя прикосновения его рук.
— У княгини есть замок в горах, — продолжала леди Тетфорд. — Ей нравится здешний климат, поэтому она проводит большую часть года в этих местах. И, само собой, у нее здесь множество друзей.
— Да, конечно, — пробормотала Сабина, потому что почувствовала, что должна что-нибудь сказать, Леди Тетфорд вздохнула и замолчала. Стало почти совсем темно, но Сабина вдруг заметила более темные силуэты, вырисовывавшиеся на фоне неба. Это был замок, окруженный прекрасными садами, и разводной мост, по которому они проехали в большой внутренний двор.
Слуги моментально подбежали к экипажу и открыли дверцы. Ступени, ведущие к большим дверям в готическом стиле, были покрыты коврами. Поднявшись по ним, они оказались в холле с колоннами. Появились служанки, которые провели их в специальную комнату, где на стенах были развешаны большие зеркала и стоял туалетный столик, на котором были разложены золотые щетки и расчески, инкрустированные драгоценными камнями. Там женщины могли привести себя в порядок после долгой дороги.
Сабине было неинтересно смотреть на это все. Она неподвижно стояла, пока служанки снимали с нее накидку. Кто-то расправил на ее платье оборки, кто-то искусными пальцами поправил прическу. Она мимоходом заметила в зеркале сверкающие звезды ожерелья на своей шее, розовый румянец на бледных щеках и огромные потемневшие глаза, которые даже ей самой показались полными боли. Леди Тетфорд сказала:
— Ты выглядишь обворожительно, моя дорогая. Пойдем.
Она пошла в холл, Сабина двинулась за ней. Сейчас их сопровождали слуги, одетые в ливреи, в напудренных париках.
Они вели их по длинному коридору, увешанному великолепными картинами. В конце его находились огромные двойные двери. Они распахнулись, и Сабина увидела перед собой огромный зал, заполненный людьми.
Ей бросилось в глаза множество люстр, в которых горели сотни свечей, великолепные вазы, полные цветов, чей экзотический аромат, казалось, наполнял весь зал. А потом она заметила, что у каждой женщины на голове диадема, а у мужчин на фраках и военной форме сверкают ордена.
Вообще блеск драгоценных камней и бриллиантов на всех собравшихся был так силен, что ослепил Сабину, пока она послушно шла за леди Тетфорд по мягкому ковру в конец зала, где в ожидании замерла незнакомая женщина.
Она была, как заметила Сабина, необыкновенно красива.
Ее великолепный наряд поражал, а в волосах, поднятых над высоким лбом, сверкала диадема из бриллиантов и жемчуга.
Такие же камни каскадом опускались по всему платью от шеи и до самой талии женщины.
Она радостно вскрикнула при виде леди Тетфорд и протянула к ней обе руки.
— Моя дорогая подруга, — сказала она мягким, мелодичным голосом. — Сегодня счастливейший день для меня.
Княгиня поцеловала леди Тетфорд и повернулась к Сабине, с интересом глядя на нее.
— Это Сабина, княгиня, — просто сказала леди Тетфорд.
Девушка опустилась в низком поклоне. Потом женщина стала пристально вглядываться в лицо девушки, что очень ее удивило.
— Я так рада вас видеть, Сабина, — ласково сказала она.
Помедлив немного, все еще не отпуская руку девушки, она-то смехом добавила:
— Я полагаю, вы знакомы с моим сыном Михелем.
Сабина машинально подняла голову. Рядом с принцессой стоял молодой мужчина, одетый в белую форму, с голубой лентой через плечо. Он ничего не говорил и не двигался, но Сабина вдруг уставилась на него, приоткрыв рот.
Это был он! В мире не могло существовать второго такого человека. Она не могла ошибиться в выражении его глаз, чертах лица, контуре губ.
Потом, когда комната закружилась у нее перед глазами, а пол закачался под ногами, девушка почувствовала, как стал таять ледяной комок у нее в груди, а это значило, что она опять возвращается к жизни. Ему, наверное, показалось, что Сабина сейчас потеряет сознание, потому что она вдруг почувствовала, что он держит ее за руки. Девушка оперлась на него, черпая у любимого человека силу и умиротворение, совсем как в сегодняшнем сне.
— Моя маленькая возлюбленная, разве я не просил тебя верить мне? — спросил он.
— Это правда? Это на самом деле… ты? — прошептала она.
— Об этом я тебе и говорил, когда ты пришла ко мне прошлой ночью, — сказал он мягко.
Больше времени на разговоры у них не было. Княгиня повернулась к ним, заговорила с сыном, и Сабина обнаружила, что ее ладонь лежит на его руке и они идут к центру зала.
Гости кланяются им, когда они проходят мимо, а потом присоединяются к процессии. Так они молча, торжественно шли по длинным коридорам замка, где через каждые двенадцать ярдов стояли лакеи с золотыми подсвечниками в руках, в которых горели свечи.
Сабина не спрашивала и даже не интересовалась, куда они идут. Она только прислушивалась к тому, как замирает от восторга ее сердце от сознания того, что он рядом, что держит ее руку. Откуда-то издалека донеслись звуки органа и завораживающие голоса поющих мальчиков.
Потом Сабина увидела перед собой открытые двери часовни и поняла, куда они направлялись и почему гости шли за ними. Остро пахло ладаном. Около золотого запрестольного экрана горели высокие свечи. Священник, облаченный в рясу, ждал их, стоя перед двумя белыми атласными подушечками.
Они бок о бок медленно поднимались по ступенькам, а когда оказались наверху, опять запел хор мальчиков. Казалось, что это поют ангелы. Звуки заполняли часовню и гулким эхом отражались от куполообразного свода. Гости расселись по скамьям за их спиной.
— Я, Сабина, беру тебя, Михеля, в законные мужья. В горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и во здравии…
Она слышала свой голос, произносящий эти прекрасные слова. И когда он надевал ей на палец золотое кольцо, она помнила о маленькой ранке на своем запястье. За последнее время случилось так много всего, что она с трудом осознавала, в каком порядке происходили события.
Она помнила, что ее поцеловала княгиня, а леди Тетфорд сказала, что все понимает и не сомневается, что Сабина будет счастлива.
— Михель пришел ко мне сегодня утром, — сказала она. — Я знаю его с тех пор, как он еще был ребенком. И у меня нет сомнений, как и у тебя, что вы судьбой предназначены друг для друга.
Потом был большой банкет, на котором Сабине предлагали множество великолепно оформленных и очень вкусных блюд. Тосты произносились один за другим. Со своих мест поднимались гости, каждый последующий был выше рангом и увешан большим числом знаков отличия, чем предыдущий.
Если бы рядом с ней не было Михеля, и если бы он не шептал ей на ухо волнующие, приятные слова, Сабина могла бы подумать, что все это ей пригрезилось.
Каждый раз, когда ей казалось, что это сон, она чувствовала, как ее сердце делает скачок или она сама вздрагивает от прикосновения рук любимого. Михеля не забывал говорить ей согревающие душу слова, от которых постепенно оттаивало ее сердце.
Когда застолье закончилось, гости перешли в зал для танцев, где играл цыганский оркестр. Мелодия была настолько заразительна, что даже самые серьезные гости не могли устоять на месте.
Михель обнял Сабину за талию и закружил ее в танце, как в ту ночь во дворце во время костюмированного бала. Сейчас они не разговаривали, в словах не было нужды.
Сабине казалось, что ее чувства обостряются с каждой минутой, когда он находится рядом. Удовольствие от того, что она с ним танцует, что его рука лежит на ее талии, что его глаза смотрят ей в лицо, было непередаваемым. Все это казалось чудом, неожиданно свалившимся на нее неизвестно откуда.
Продолжая танцевать, Михель увлек Сабину из зала в другую комнату, в которой была маленькая лестница. Там он прижал ее к своей груди и, глядя на нее с улыбкой, сказал:
— Я думаю, мое сердце, что здесь мы с тобой можем укрыться.
Они поднялись по лестнице наверх, и он открыл дверь в комнату с высоким потолком. В большом камине горел огонь, его свет освещал огромную четырехугольную кровать с резными серебряными столбиками, поддерживающими балдахин из бирюзового атласа, украшенную страусиными перьями, и застланную покрывалом из белого горностая, отороченного черным соболем.
Когда же ее глаза привыкли к полумраку, Сабина вдруг увидела свои вещи. Ее ночная рубашка и пеньюар лежали на стуле около камина, а комнатные бархатные тапочки, окаймленные лебяжьим пухом, которые леди Тетфорд подарила ей всего несколько дней назад, стояли на коврике перед камином.
Но она больше ничего не хотела видеть, кроме мужчины, стоявшего рядом и не сводившего с нее глаз. Сверкая бриллиантами на шее и в волосах в свете огня, она вошла в комнату и повернулась к нему:
— Почему ты мне не сказал?
— Моя красавица! — ответил он. — Надо ли мне объяснять свое глупое желание, чтобы меня любили ради меня самого?
— Но я бы любила тебя, кем бы ты ни был! — воскликнула Сабина.
— Как я мог быть уверен? Если бы ты узнала, что я князь, история нашей любви вряд ли закончилась бы так хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33