Бесконечные ссоры, грубость, необоснованная ревность и несправедливость делали мое существование непереносимым. Все изменилось в один миг. Наконец я стала свободной. Мне не приходилось испытывать это ощущение с тех пор, как я была девушкой.
И в этот период я в первый раз в своей жизни влюбилась.
Это был человек, которого я знала очень давно. Он любил меня много лет, а я принимала его чувство за простые дружеские отношения. К несчастью, он был женат на женщине, которая находилась в сумасшедшем доме около двадцати лет. С этим ничего нельзя было поделать. Развод был невозможен, поскольку это запрещал закон.
— Значит, если муж или жена сумасшедшие, то нет шансов стать свободным? — спросила Сабина.
— Никаких, — ответила леди Тетфорд. — А Гай так хотел иметь детей! Из него получился бы отличный, понимающий отец. Может быть, из-за этого я любила его еще больше. Гай становился старше, но в душе оставался молодым. К нему всегда тянулись молодые люди. Он понимал их, а они, в свою очередь, обожали его. Все, кроме Артура. Ему Гай никогда не нравился.
— Что же вам оставалось делать? — спросила Сабина.
— Этот вопрос и мы себе задавали снова и снова, — ответила леди Тетфорд. — Что нам делать? Мы любили друг друга.
Два одиноких и несчастных человека в течение многих лет. У него не было детей, с которыми необходимо было бы считаться, а у меня был Артур, который к тому времени вырос и не очень баловал меня своим вниманием.
Итак… да, Сабина, мы… уехали вместе. Скандала не было.
Я отказалась от своих обязанностей при дворе, сообщив, что собираюсь пожить за границей, чтобы поправить здоровье, Гай оставил свои поместья в Дорсете, и мы отправились в небольшое, но очень уютное местечко в Италии, где нас никто не знал. Мне кажется, ни у кого не возникло и мысли, что мы живем вместе, кроме, конечно, Артура.
— Вы ему сказали? — спросила Сабина.
— Да, я честно и откровенно рассказала ему, что собираюсь сделать, — ответила леди Тетфорд. — Мне никогда не удастся забыть того, что он мне тогда наговорил.
Она закрыла глаза, как будто то, что случилось тогда, было кошмаром, слишком страшным, чтобы вспоминать.
— Он очень рассердился? — спросила Сабина, понизив голос.
— Он сказал все то, что и следовало от него ожидать в подобной ситуации, — сказала леди Тетфорд. — Он сообщил, что никогда мне не доверял, что всегда считал недостойной отца и что я не сделала ничего из того, что положено матери, для полного счастья сына. Он обвинял меня во всех смертных грехах. Я была плоха во всех отношениях, а мой сын и его отец всегда во всем правы.
— Я сказала ему, что в таком случае он будет только рад избавиться от меня. Что я не опозорю его, поскольку никому неизвестно, что происходит в моей жизни. Ему только надо хранить молчание, тогда наш секрет никогда не раскроется.
Я покидала Англию, а в моих ушах звучали его проклятия.
Мы с Гаем приехали в Италию и обо всем забыли, получив наконец долгожданное счастье, которого я до тех пор не знала.
— Так никто и не узнал? — спросила Сабина.
— Никто, насколько мне известно, — ответила леди Тетфорд. — Из-за того, что я шесть лет жила свободной, спокойной жизнью с человеком, которого любила, мне показалось невозможным опять вернуться в Англию, в ее скучное, самодовольное, полное условностей общество, которое я знала, когда была замужем за отцом Артура.
— А что произошло потом, после тех шести лет? — спросила Сабина.
— Гай умер, — сказала леди Тетфорд. — Он умер от очень тяжелой болезни, которая, к счастью, терзала его не слишком долго, благодарение Богу. Его жена до сих пор жива, а он мертв.
— Вы никогда не жалели, что уехали с ним тогда? — спросила Сабина.
— Жалела ли я об этом? Моя дорогая, это единственный, правильный поступок, который я совершила в своей жизни.
Мы были очень счастливы, и когда Гай умирал, он поблагодарил меня. Представляешь, детка, он благодарил меня за то, что подарил мне шесть лет счастья.
— Что же вы делали после этого? — поинтересовалась Сабина.
— С тех пор я старалась каким-нибудь образом убить время, — вздохнула леди Тетфорд. — Сначала я путешествовала по Европе, а потом построила здесь виллу, потому что, как оказалось, единственная вещь, которая мне помогает забыть одиночество, это возможность играть. Сначала мне пришло в голову поехать в Гамбург на некоторое время, но я люблю солнце, оно напоминает мне о тех счастливых годах, которые мы провели с Гаем в маленькой рыбацкой деревушке на берегу теплого моря. Два человека, забытые миром. Два человека, у которых было все, о чем только могут мечтать мужчина и женщина.
— Артур приезжал к вам в гости когда-нибудь? — поинтересовалась Сабина.
— Нет, конечно, нет, — ответила леди Тетфорд. — Только один-единственный раз он написал мне и попросил о встрече, и то потому, что у него возникли определенные трудности, связанные с его состоянием. Понимаешь, Сабина, жизнь странная штука с неожиданными поворотами. Мой муж, который меня постоянно оскорблял, всегда говорил, что я безнадежно глупа и некомпетентна, оставил очень странное завещание.
Большая часть состояния была, конечно, оставлена сыну, но он получит деньги, только когда ему исполнится сорок лет или когда женится с моего согласия и одобрения.
Не правда ли, странно, что муж составил завещание подобным образом? Он никогда не обращал внимания на мое мнение и часто критиковал мой вкус, но тем не менее в завещании он написал именно так. Поэтому Артур, несмотря на то что не одобряет мой образ жизни, оказался в весьма щекотливом положении, когда ему пришлось получать мое согласие на брак.
— Так вот почему я приехала сюда, — сказала Сабина.
— Именно поэтому, — ответила леди Тетфорд. — Артур написал формальное письмо с просьбой одобрить его брак, но я не соглашалась ни за что, пока не увижу тебя.
— Я рада, что вы так ответили! — воскликнула Сабина.
— Правда? — удивилась леди Тетфорд. — Теперь я сомневаюсь, что это было разумным.
— Я скажу Артуру, что сожалею о своем поступке, и он все забудет.
Леди Тетфорд протянула руку и притянула Сабину к себе.
— У тебя очень добрый характер, детка, — сказала она. — Это мое упущение, что Артур разозлился на тебя, ведь виновата только я одна. Возможно, подсознательно мне хотелось его немного помучить. Когда он приезжает, я специально крашусь более ярко и заметно, потому что его это раздражает. Артур не понимает заграничный образ жизни и не одобряет обычаи иностранцев. Он обо всем судит поверхностно и ограниченно, как это делал его отец. Если бы у них была возможность, они бы всех женщин отправили в средневековое рабство. Плотская любовь им нужна только для того, чтобы производить на свет детей и удовлетворять нужды всемогущего мужчины.
— Неужели Артур на самом деле думает так? — спросила Сабина.
— Может быть, я была недостаточно добра к нему, — быстро сказала леди Тетфорд. — У Артура много хороших качеств. В этом я уверена, и ты способна помочь ему измениться.
— Каким образом?
— Ты можешь сделать его более человечным, а может быть, даже внушишь ему, что женщин следует любить и ценить.
Сабина смотрела на нее с сомнением:
— Мне никогда и в голову не приходило, что я могу чему-то научить Артура. Я, наоборот, надеялась, что он меня многому научит.
— Артуру самому очень многому надо учиться, — возразила леди Тетфорд. — Но если он тебя любит в достаточной мере, то все возможно. Я уверена, что любовь может изменить даже самого безнадежного человека. Может быть, моей самой большой ошибкой или даже самым тяжким грехом было то, что я вышла замуж за отца Артура, не любя его. Понимаешь, я тогда очень мало знала о любви. Не догадывалась, какое это прекрасное, могущественное чувство.
— Как бурное море, — ласково сказала Сабина, вспомнив слова цыгана.
— Да, это правда, — согласилась леди Тетфорд. — Любовь и правда похожа на бурное море, а еще больше на неугасимый огонь. Пламя очищает и сжигает, оно может создать и разрушить.
— Вы думаете, что Артур любит меня именно так? — спросила Сабина тихо.
Леди Тетфорд колебалась какое-то мгновение, но потом ответила:
— Я не думаю, что смогу дать однозначный ответ на твой вопрос. Только ты сама способна на него ответить.
Сабина подняла голову и поцеловала леди Тетфорд в щеку.
— Спасибо, что рассказали мне о себе, — сказала она. — И я очень рада, что вы все-таки нашли свое счастье, пусть хоть и ненадолго.
Леди Тетфорд вздохнула:
— С тех пор годы тянутся очень медленно, но моя память остается со мной. Для любой женщины этого достаточно.
Она ласково поцеловала Сабину и встала.
— Пойдем, выберем платье, которое ты наденешь вечером.
Тебе следует выглядеть привлекательно, но, может быть, слегка подавленно.
В ее голосе прозвучало еле заметное злорадство, когда она « говорила последние слова, и Сабина вдруг начала смеяться.
— Что тебя так развеселило? — поинтересовалась леди Тетфорд.
— Сама идея выглядеть уныло во всех этих прекрасных нарядах, которые вы мне привезли из Парижа, — ответила Сабина. — Кроме того, у меня нет никакого желания выглядеть унылой и подавленной. Я хочу выглядеть красивой и волнующей, чтобы Артур восхищался мною.
— Нам надо постараться заставить его воспринять тебя именно так, — улыбнулась леди Тетфорд.
— Да, нам надо постараться заставить его, — повторила Сабина.
Она думала об этом тремя часами позже, спускаясь по лестнице, одетая в белое муслиновое платье, украшенное черной бархатной тесьмой. Это был самый простой наряд в ее гардеробе, но он обладал той элегантностью и изяществом, которое достигается только волшебством парижских портных. Сабина знала, что выглядит в нем прелестно и что у нее в этом платье необыкновенно красивая фигура.
Она слышала, что несколькими минутами раньше приехал Артур, и Мария пришла из комнаты леди Тетфорд сказать, чтобы Сабина спускалась вниз, а ее светлость придет чуть попозже.
С бьющимся сердцем Сабина вошла в гостиную и увидела Артура, стоявшего возле камина. Он весьма элегантно выглядел в своем вечернем костюме с белой гарденией в петлице.
Сабина медленно пересекла комнату, направляясь к нему.
Он ничего не сказал, не сделал ни одного движения, пока она шла, и Сабина нервно сжала перед собой руки. Ей показалось, что она забыла, какой Артур высокомерный и сдержанный.
Он вел себя так, словно не замечал ее присутствия, и Сабина почувствовала себя маленькой и беспомощной.
— Пожалуйста, Артур, поверьте, мне… очень жаль.
Слова тихо сорвались с ее губ, и после этого наконец он повернулся, с подозрением глядя на ее щеки. Увидев, что на них нет ничего искусственного и что мягкий, бледный цвет ее кожи абсолютно натуральный, он произнес:
— Вот так-то лучше.
Он говорил с высокомерным одобрением школьного учителя, а не любящего человека.
— Вы больше не… сердитесь?
Это прозвучало, как вопрос испуганного ребенка.
— Я был очень сердит сегодня днем, вам это хорошо известно.
— Я знаю и очень… сожалею. Если бы мне пришло в голову, что вы заметите, я не стала бы… этого делать.
— Я замечаю все, что касается вас, — ответил Артур.
Как будто внезапно исцелившись от плохого настроения, он обнял ее за плечи и притянул к себе.
— Вам следует еще многому научиться, чтобы отличать хорошее от дурного. Вы мало видели, всегда жили очень простой жизнью, поэтому я не могу обвинять вас за то, что вы сделали ошибку. Кроме того, здесь, без сомнения, вина моей матери. Но позвольте мне все прояснить с самого начала. Вы понравились мне с первой нашей встречи. Мне не нужна в жены разряженная французская кукла. Я хочу взять в жены обычную английскую деревенскую девушку, которой смогу доверять, которой будет достаточно того, что у нее есть муж, и нет необходимости привлекать чье-то внимание.
— Я понимаю, — ответила Сабина тихо. — Но мне все равно очень нравятся мои замечательные новые платья. Право же, вам не могло показаться красивым то ужасное белое платье, которое было на мне, когда мы встретились в первый раз.
Оно совсем мне не идет. Кроме того, я ношу его уже третий год.
— Мне оно показалось замечательным, — упрямо ответил Артур. — В нем вы выглядели настоящей леди, вот что мне понравилось в вас.
— Разве я теперь не похожа на леди? — спросила Сабина, с некоторой долей лукавства, которое она не смогла полностью скрыть.
— Вы выглядите прекрасно, — сказал Артур. — Но мне больше нравилась ваша прежняя прическа. Она не была такой причудливой.
— Вчера в казино один француз постоянно говорил о «La belle Anglais», красотке-англичанке. Я долгое время не могла понять, что он имеет в виду меня.
— Пошел он к черту! — взорвался Артур. — Эти лягушатники все одинаковые. Им нельзя доверять, когда дело касается женщин. Вы не должны слушать комплименты подобного рода.
Вы вообще не должны слушать никаких комплиментов, если уж на то пошло. Это не по-английски, вам это хорошо известно.
— А мне нравятся комплименты, — честно призналась Сабина. — Мне их раньше никто не делал.
— А они вам и не нужны, — заметил Артур сварливо.
Потом он посмотрел на нее сверху вниз, наклонил голову и поцеловал ее в щеку.
— Вы выглядите замечательно. Вы это хотели услышать?
— Да, конечно, — улыбнулась Сабина. — Спасибо, что вы мне это сказали.
Он притянул ее к себе и опять поцеловал в щеку.
— Тогда все в порядке, — сказал он. — Теперь, когда я здесь, у вас больше нет необходимости слушать французов, друзей моей матери. Насколько мне известно, это своего рода коллекция самого разнообразного сброда.
— Мне они показались приятными людьми. Кроме того, они были очень добры ко мне, — пробормотала Сабина.
Она не смогла удержаться от того, чтобы не высказать неодобрения того, что он критически говорит о своей матери при ней. Но Артур, похоже, не слушал ее.
— Не люблю зарубежные страны и никогда не любил, — сказал он напыщенно. — Но что я еще больше терпеть не могу, так это всяких даго, бродяг, которые живут в них.
Глава пятая

— Vingt-neuf, noir et impair..
Артур протянул руку, чтобы забрать выигрыш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33