И на секунду перед глазами так живо предстала мать, что Кассия почувствовала, как слезы обожгли глаза. Но она тут же сурово напомнила себе, что для сантиментов сейчас не время, а нужно скорее поискать какие-нибудь туалеты, которые могли бы подойти для приема гостей.
Если же, как она подозревала, в материнских нарядах она будет выглядеть старше своих лет — не беда, именно этого ей и хотелось.
Кассия открыла дверцу гардероба и застыла, ошеломленная калейдоскопом красок, которые начали тут же расплываться перед глазами. Нетерпеливо смахнув с ресниц соленые капли, она выбрала несколько платьев, которые помогут сыграть роль жены Перри.
Туалетный столик стоял у окна, и девушка, усевшись перед ним, заглянула в зеркало, но почему-то увидела в нем лицо матери.
— Помоги мне, мама… и помоги нам продать ожерелье, чтобы Перри смог получить то, чего хочет, и привести дом в надлежащий вид!
И у Кассии появилось странное чувство, будто лицо матери в зеркале улыбнулось ей. Девушка поспешно вскочила, закрыла дверцы гардероба и стрелой помчалась по коридору и вниз по лестнице. Столько всего предстоит сделать! Нельзя терять ни минуты!
Она знала, что только сверхчеловеческими усилиями ей удастся подготовиться к приезду пресловутого маркиза.
— А к тому времени, — бормотала про себя Кассия, — я уже устану так, что, будь он даже современный Казанова, если верить Перри, мне будет не до него! Что бы он ни сказал и ни сделал, мне все равно!
Все еще смеясь собственной шутке, девушка отворила дверь, обтянутую зеленым сукном, которое давно требовало замены, и вошла в кухню. Старый Хамбер по-прежнему сидел в буфетной, полируя серебряные блюда, которые подавал господам, когда те ели одни. Кассия лихорадочно соображала, успеет ли почистить канделябры, которые намеревалась ставить на стол за ужином. Кроме того, на очереди были блюда для кушаний, подаваемых между рыбой и жарким, сахарница, сливочник, и все это помимо серебряных приборов для гостей.
— Нет, все это просто невозможно! — с ужасом подумала она, но гордость снова и снова твердила, что такого слова нет и все, что необходимо сделать, будет сделано, и чем скорее, тем лучше.
Старик Хамбер, не снимая ноги с табуретки, вопросительно поглядел на хозяйку. Солнце падало на остатки белых волос, обрамляющих лысину, и на морщинистое исхудавшее лицо. Скрюченные пальцы, державшие чайник, распухли от ревматизма.
Голосом, который даже в ее собственных ушах звучал слабо и неубедительно, Кассия начала:
— Я… мне нужно кое-что… сказать вам, Хамбер… это очень важно.
Глава 2
Кассия поспешила в маленькую столовую, где они обычно завтракали, и обнаружила там Перри, уже сидевшего за столом.
— Прости, что опоздала, — задыхаясь выговорила она, — но так много всего нужно сделать.
Она была на ногах с шести часов утра, прибирая гостиную, и уже успела приготовить спальни для маркиза де Байе и мадам де Сальре, но ужасно удивилась, услышав слова брата:
— Помести наших гостей рядом друг с другом. Кассия подняла брови:
— Рядом? Мне казалось, что мадам де Сальре понравится в Розовой комнате, которую я всегда считала самой красивой в доме, после маминой спальни, конечно. Это мать назвала каждую комнату в доме в честь какого-нибудь цветка, и Кассия попыталась, где возможно, повесить подходящие занавеси, положить подушки в цвет и подобрать уместные картины, которых у Фоконов была большая коллекция.
— Послушай меня, — терпеливо повторил Перри. — Если хочешь поселить маркиза в комнату Водяных Лилий, окна которой выходят в сад, тогда мадам де Сальре должна жить в соседней спальне.
— Но почему? — настойчиво допытывалась Кассия.
Перри пришлось поломать голову, чтобы придумать правдоподобное объяснение. Наконец он нашелся:
— Она может почувствовать себя одинокой или испугаться чего-то в незнакомом доме, где так мало людей.
— Конечно, — согласилась Кассия. — Я об этом и не подумала. Тогда она может ночевать в Сиреневой комнате, тоже очень мило обставленной.
— Не сомневаюсь, что это ей подойдет, — с облегчением заявил Перри.
Однако комнатой довольно давно не пользовались, и, хотя миссис Джонс иногда смахивала пыль с мебели, Кассия понимала, что на ее плечи легла лишняя работа и придется сделать все возможное, чтобы вернуть былой уют. Француженка, вне всякого сомнения, привыкла к комфорту.
Перри взял письмо, лежавшее рядом с его прибором, и, сосредоточенно хмурясь, начал читать.
— Что… там? — с тревогой осведомилась Кассия, внезапно испугавшись, что маркиз передумал и не собирается приезжать.
Дочитав до конца, Перри ответил:
— Это письмо от секретаря маркиза, который сообщает, что Байе прибудет сегодня часам к пяти.
— Вполне подходящее время, — обрадовалась Кассия. — И поскольку он француз, то скорее всего не захочет чая, так что можно предложить мадам что-нибудь освежающее, а они смогут отдохнуть до ужина.
— Я и сам так думал, — покачал головой брат, — но тут сказано также, что маркиз приедет с грумом, а в другом экипаже будут камердинер и горничная мадам с вещами.
Кассия охнула, но брат, как оказалось, еще не договорил.
— Кроме того, кареты будут сопровождать двое слуг верхом.
— Просто поверить невозможно! К чему им столько народа? И все это для небольшой поездки!
— Я предупреждал, что маркиз считает себя важной персоной и к тому же достаточно богат, чтобы удовлетворить любой свой каприз.
— Но… как мы сумеем их всех разместить? — беспомощно пробормотала Кассия.
— Конечно, не сумеем, — твердо заявил Перри. — Верховым и груму придется переночевать в гостинице «Лиса и Гончие».
— Но там им будет очень неудобно.
— Придется, однако, приютить горничную и камердинера, — продолжал Перри, словно не слыша, — и мне следовало бы подумать об этом раньше.
— Наверное, но прошло столько времени с тех пор, как мама могла позволить себе горничную, а у тебя никогда не было камердинера, поэтому я не представляю, как с ними обращаться.
— Честно говоря, и я тоже, — признался Перри, — но в дворянском доме без них не обойтись.
— Спален у нас много, но в них необходимо убрать и застелить постели, а у меня много других дел.
— Но Бетси, конечно, сможет помочь тебе?
— Бетси уже с ног валится, и хотя Дженни, та девушка, что я наняла в деревне, старается изо всех сил, она все-таки не имеет ни малейшего представления о том, что от нее требуется, и часто от нее бывает больше хлопот, чем пользы.
Перри безнадежно посмотрел на письмо и сунул его в карман.
— Почему я оказался таким глупцом, что позволил маркизу напроситься к нам в гости? — воскликнул он.
— Не нужно винить себя, — поспешно вмешалась Кассия, — как-нибудь справимся. Но если слуг плохо принимают, они начинают жаловаться хозяевам, а это может рассердить маркиза.
Перри, не ответив, поднялся и сказал:
— Пойду осмотрю конюшни. Еще неизвестно, подойдут ли они для его лошадей. Я ожидал двух, а оказывается, их четыре!
— Возможно, тебе удастся прокатиться верхом на одной из них, — предположила Кассия. Но брат, вряд ли расслышав ее, уже устремился к двери. Девушка встала из-за стола и, составив на поднос тарелки и чашки, отнесла все на кухню. Она приказала Дженни вымыть посуду и постараться ничего не разбить.
— О, мисс Кассия, я уж и так из кожи вон лезу, — ответила та, хотя на кухонном столе уже белела небольшая кучка черепков, и Кассия, вздохнув, подумала, что, если маркиз не купит ожерелье, новой посуды им не дождаться.
Поднявшись наверх, она отыскала миссис Джонс и попросила убрать еще две комнаты, в которых будут жить горничная и камердинер. Сначала Кассия намеревалась поселить их в помещениях для слуг, но потом передумала. В доме были две холостяцкие комнаты, небольшие, обставленные победнее и попроще. Раньше, когда был жив отец, в них часто останавливались его друзья, приехавшие на одну ночь, с тем чтобы на следующий день поохотиться.
— Пусть слуги живут там, — решила она, — по крайней мере постели удобные и комнаты в довольно хорошем состоянии.
Однако оказалось, что в одной комнате из дымохода вывалились хлопья сажи, запачкав каминный коврик, а в другой, из-за трещин в оконном стекле, свили гнездо скворцы.
Когда она заканчивала уборку, Перри позвал ее обедать. Блюд было немного, и все самые простые, поскольку Кассия не хотела перегружать Бетси, которой еще предстояло готовить ужин. Холодные закуски она приготовила сама и тщательно уложила на блюда, так что старому Хамберу осталось только внести их в столовую.
Она знала, что может доверить Бетси проследить за приготовлением бараньей ноги, и сама набрала в огороде горошка и совсем еще мелкого молодого картофеля, которые можно залить растопленным сливочным маслом. Спаржу, хотя и довольно тонкую, она решила подать вместе с основным блюдом.
К четырем часам ноги отказывались держать хозяйку и она мечтала лишь об одном — поскорее прилечь. Накануне Кассия расставила цветы, преобразившие гостиную, так долго закрытую. Она также поставила большую вазу в холле, где цветы особенно ярко выделялись на фоне темных панелей стен и резной дубовой лестницы.
Памятуя, что мать сделала бы именно так, девушка поставила также букет водяных лилий, только что распустившихся, в комнату маркиза и, поскольку сирень уже отцвела, принесла букет лилий в спальню мадам де Сальре. Она не поленилась поставить туда еще один букет, из белых роз, и они на фоне розовато-лиловых занавесок делали комнату прелестной.
— Надеюсь, что она оценит мои труды, — пробормотала Кассия и рассмеялась, совершенно уверенная в том, что уроженка Парижа, знакомая к тому же с нормандским замком маркиза, лишь презрительно фыркнет, войдя в их скромный загородный дом, особенно такой, для приведения в порядок которого требуется огромная сумма денег.
Уже открывая дверь своей комнаты, Кассия вспомнила, что из-за всех дел так и не решила, в каком из материнских туалетов она примет маркиза.
Она уже выбрала, что надеть вечером — наряд из изумрудно-зеленого газа: его по крайней мере не нужно гладить. Девушка прекрасно понимала, что сейчас не время держать утюги на плите — это помешает и без того измученной Бетси. Кроме того, кухарка приходила в необычайное волнение, когда вокруг нее было слишком много народа.
И вот теперь Кассия открыла гардероб. Но знакомые платья так напоминали о матери, что на какое-то мгновение она совсем было отказалась от намерения надевать их. Вполне можно встретить маркиза в одном из выцветших, ставших слишком тесными платьиц. Но тогда она опозорит и подведет Перри. А ведь если маркиз так грозен и чванлив, как она боялась, следует всячески его задабривать, иначе все приготовления будут ни к чему — француз попросту уедет.
И поэтому девушка сняла с вешалки платье, в котором так любила видеть мать, — цвета незабудок, такого же, как ее глаза. Нет никакого сомнения, она похожа на леди Фокон. Только глаза у нее другого оттенка и рыжеватые волосы немного ярче. Леди Фокон природа наградила изумительной кожей и волосами, которые иностранцы считали присущими лишь «совершенной английской розе», и Кассия часто жалела, что она родилась чуть-чуть иной.
«Возможно, — подумала Кассия, — если маркиз даже заметит меня, то вряд ли восхитится».
Однако думать об этом сейчас было некогда, и, поспешив в спальню, она надела уже немного вышедшее из моды платье. За последние два года юбки стали гораздо шире. Молодая королева ввела моду на обнаженные плечи, узенькие талии и множество нижних юбок, едва проходивших в двери. Костюм же леди Фокон был намного скромнее, по моде, установленной королевой Аделаидой, дамой чрезвычайно строгой и чопорной. Однако Кассия была такой худенькой, что талия казалась невероятно тонкой, а юбки — гораздо шире, чем на самом деле. Наряд обрисовывал линии грациозной фигуры. И хотя девушка сама не сознавала этого, она казалась в этом платье совсем юной.
У нее не осталось времени как следует уложить волосы, и Кассия успела только разделить их прямым пробором и уложить узлом на затылке. Она хотела было посмотреть в последний раз в зеркало, убедиться, все ли в порядке, но в это мгновение услышала голос брата:
— Кассия! Где ты? Они сворачивают на подъездную аллею.
Девушка метнулась в коридор и, оказавшись на верхней площадке, подошла к окну. Оттуда даже на расстоянии были видны экипажи, пересекающие мостик через озеро. Какие прекрасные лошади! Вороные, и так хорошо подобраны!
Мужчина, правивший каретой, почему-то надел цилиндр чуть набекрень, а когда они подъехали поближе, Кассия смогла разглядеть даму в шляпке, на которой трепетало множество перьев.
— Поспеши, — окликнул Перри, — ты должна принять их в гостиной! Я обожду в холле.
Оглянувшись, она увидела Хамбера. Старик, в длинной ливрее, шаркая, ковылял к передней двери. Кассия успела разглядеть только верховых, сопровождавших фаэтон, и подумала, что и их кони выглядят дорогими и породистыми. Она спустилась в холл и, пробежав мимо Перри, поспешила в гостиную. Сердце девушки колотилось, воздуха не хватало. И теперь, когда маркиз вот-вот появится в доме, Кассия почему-то испугалась. Так много зависит от его визита! Если все сорвется, смогут ли они оплатить счета, как новые, так и пришедшие неделю назад? Кассия и без того постоянно ломает голову, стараясь выпутаться из очередных долгов!
Она попросила одного из обитателей деревни помочь Хамберу перенести наверх багаж. Тот в молодости был слугой, но теперь работал в кузнице и не хотел возвращаться назад, в те дни, когда, по его словам, был рабом и подчинялся приказам господ. Только потому, что отец Кассии был всегда к нему добр и нанимал на охотничий сезон, он согласился перейти в дом на те два дня, что маркиз останется погостить.
— Никакой ливреи, мисс, — твердо объявил он.
— Нет, конечно, нет, — поспешно согласилась Кассия, хотя надеялась на обратное. — Если вы хотя бы поднесете блюда к столовой, так, чтобы Хамбер смог их взять, и присмотрите за камердинером гостя, я буду вам крайне признательна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16