И несомненно, гораздо более интересный, чем можно было ожидать!
В его голове никак не укладывалось, что столь хрупкое, изящное и красивое создание, как эта девушка, способно на столь мужественные и честные поступки.
Ее глаза выражали явную ненависть, а это интриговало маркиза больше, чем все овальное в ней. Ни одна другая женщина на свете никогда не смотрела на него так.
— Наверное, мне пора пожелать вам удачного дня и попрощаться, мисс Лингфилд. Очевидно, нам обоим требуется время для того, чтобы спокойно обдумать наш разговор. Я зайду к вам завтра или послезавтра, и, надеюсь, мы более обстоятельно побеседуем о вашем будущем.
— Уверяю вас, в этом нет никакой необходимости, — ответила Валета. — Если я захочу что-то сказать вам, то передам вам письмо. А вы ответите мне.
— Я больше люблю живое общение. Так удобнее договариваться о чем бы то ни было. Поэтому я сам приду к вам, и мы продолжим сегодняшний разговор.
Он поднялся с кресла и направился к двери.
Валета не отвечала и не двигалась с места.
Маркиз приостановился и повернул голову:
— До свидания, мисс Лингфилд. Вообще-то нам лучше перейти на менее официальные обращения, согласны? — Валета упорно молчала. Ее глаза гневно сверкали. — До свидания, Валета.
Больше не дожидаясь ответа, маркиз вышел из гостиной и захлопнул за собой дверь. На протяжении нескольких мгновений из коридора доносились звуки его уверенных шагов.
Усаживаясь в фаэтон, который ждал его во дворе у дома, и мастерски выводя запряженных в него лошадей на извилистую тропу, а затем и на главную дорогу, которая шла назад в Трун, маркиз улыбался.
Когда звуки отъезжавшего фаэтона растворились вдали, Валета вскочила на ноги, сжала пальцы в кулаки и злобно стиснула зубы.
«Как он смеет так вести себя со мной? Зачем папа назначил его моим попечителем?» — с отчаянием думала она.
Ненависть к маркизу жгла ей сердце, единственное, что хотелось, — не видеть его больше никогда.
Когда он спокойно и самодовольно поднимался с кресла, ее так и подмывало ударить его по напомаженной голове, расцарапать ему физиономию. Но подобный поступок возмутил бы и ее мать и отца, да и сама она очень сожалела бы о том, что натворила.
Но никогда в жизни ни один человек не вызывал в ней столько ненависти.
Все, что люди рассказывали о маркизе, лишь углубляло ее презрение и неприязнь по отношению к нему, за исключением, конечно, рассказов о его подвигах на войне.
Лишь в те моменты, когда отец говорил ей об отваге и мужестве этого молодого мужчины, она испытывала к нему чувство глубокого уважения.
Покойный отец маркиза отличался властным и жестким нравом и считал, что лишь избранные могут быть удостоены его внимания, поэтому водил дружбу с весьма ограниченным количеством людей.
Тем не менее к семье Лингфилдов он всегда относился по-доброму: приглашал сэра Чарльза на состязания по стрельбе, а раз или два в год даже к себе в дом вместе с супругой.
Известие о его кончине очень опечалило сэра Чарльза.
Через некоторое время после смерти отца молодой маркиз уволился из армии, и жизнь на перешедших в его владение землях потекла совершенно по-новому.
Слуги в обоих домах маркиза были по большей части представителями проживавших на его территориях семей, поэтому об устраиваемых им увеселениях и пирушках знали все.
Люди более пожилого возраста чуть ли в обморок не падали, слыша, что вытворяет маркиз.
Отец Валеты постоянно пытался оправдать его действия.
— Это последствия войны, — объяснял он дочери. — Ему пришлось на протяжении нескольких лет бороться с неприятелем за границей. После такого испытания никому не удается оставаться таким, каким ты был раньше.
— Ты ведь не ведешь себя так, как он, папа, — возражала ему Валета.
Отец улыбался:
— Я слишком стар для подобных развлечений. И потом, у меня не так много денег, как у маркиза.
— Не могу представить себе, что, если бы у тебя имелись деньги, ты ударился бы в пьянство и разгул, — отвечала Валета. — Ведь на свете существует множество других способов развлечения.
— Не суди его строго, — говорил ей отец. — Представители многих поколений его рода защищали нашу страну от врага и заботились о людях в мирное время. И наш маркиз когда-нибудь образумится.
Валета же была уверена, что этот человек неспособен заботиться о ком бы то ни было, кроме себя.
Она слышала о том, какие подарки он делал молоденьким актрисам, выступавшим на сцене Ковент-Гардена, и о том, на какие отваживался подвиги, когда стремился доказать окружающим, что он лучший всадник и лучший стрелок. И все ради собственного удовлетворения.
Однажды маркиз устроил соревнования на фаэтонах — один из участников должен был приехать первым из Лондона в Ньюмаркет. В ходе состязания два фаэтона столкнулись. Были смертельно ранены три лошади, и их пришлось застрелить.
— Никогда не слышала о столь необузданном человеке, как этот маркиз! — с возмущением говорила Валета отцу, несмотря на все его разъяснения.
— Согласен, что до настоящего момента он проявлял себя в основном как хулиган, — отвечал отец, вздыхая. — Но, помяни мое слово, дочка, скоро его баловство закончится.
— Побыстрее бы это случилось! — отвечала Валета. — Ему давно пора вплотную заняться своими владениями. Эндрюс слишком стар для роли доверенного маркиза и не выносит, когда к нему приходят с проблемами и жалобами.
— Ты права, — соглашался отец. — Люди ждут не дождутся того момента, когда маркиз нагуляется и начнет заниматься делами. Они очень нуждаются в его внимании и помощи.
— Может, ты намекнешь ему на это, папа? — спрашивала Валета.
— Что ты, дочка! Неужели ты думаешь, что у меня есть возможность остаться с маркизом наедине и спокойно о чем-то побеседовать с ним? — Отец добродушно усмехался. — Я благодарен ему и за то, что иногда он приглашает меня на свои вечера. Народу у него бывает видимо-невидимо. И на серьезные темы никто не разговаривает.
Валета вздыхала.
В то утро, когда отца принесли мертвым после скачек у маркиза, она почувствовала, что была бы рада, если бы и сам маркиз отдал Богу душу. Если бы свернул себе шею во время своих проклятых бегов…
— Как я ненавижу его! — процедила она сквозь зубы, стоя в одиночестве в своей небольшой, милой сердцу гостиной.
И от отчаяния сильно зажмурила глаза и покачала головой. Теперь этот разгульный мерзавец был ее попечителем и имел над, ней власть!
Желая отделаться от невыносимых мыслей, она рванула к двери, выскочила из комнаты и прошла по небольшому коридору в кухню.
Здесь, склонившись над шитьем, ее уже ожидала няня.
Валета постоянно уговаривала няню перейти в какую-нибудь другую, более удобную комнату, когда та занималась не кухонными делами, но эти уговоры были бесполезны. Няня утверждала, что на кухне ей уютнее всего и что работается здесь лучше.
Услышав приближающиеся шаги Валеты, няня оторвалась от шитья и подняла голову. Войдя на кухню, Валета взглянула в уставшие добрые глаза старушки. В них застыл немой вопрос.
— Расскажите же мне, что он говорил?
Валета неторопливо выдвинула из-за стола стул и медленно опустилась на него.
— Я на сто процентов уверена, что наш маркиз — самый мерзкий человек в мире! — заявила она.
— Почему вы так расстроены, детка моя? — с тревогой спросила няня. — Я думала, что этот тип пожаловал к нам с единственной целью — принести вам свои извинения и выразить соболезнования. О чем вы беседовали?
— Совсем о другом, — мрачно сказала Валета.
— Что вы имеете в виду?
— Я до сих пор не могу в это поверить, няня! — с отчаянием воскликнула Валета. — Папа оставил маркизу завещание, в котором назначил его моим попечителем!
Няня отложила в сторону шитье, ошарашенно глядя на Валету:
— Вы не шутите?
Валета покачала головой.
На протяжении нескольких минут обе они напряженно молчали. Наконец няня вновь взяла в руки ночную сорочку, которую шила для Валеты, и продолжила работать.
— Вообще-то это не так уж и плохо, — заметила она. — Вы оказались в весьма затруднительном положении, и попечитель вам просто необходим. А маркиз — человек очень богатый.
Валета ахнула:
— Да что ты такое говоришь, няня? Неужели ты не понимаешь, что теперь моя ситуация вообще безвыходная?
— Думаю, вы ошибаетесь, — спокойно возразила няня. — После кончины сэра Чарльза я места себе не нахожу — все ломаю голову над тем, как вам дальше жить. Без денег, без родственников. Вам ведь и надеяться-то не на что! А с попечителем, тем более таким, все будет гораздо проще. И если он не пренебрежет своими новыми обязанностями, то нам следует ожидать больших перемен в жизни.
Валета, задыхаясь от негодования, вскочила со стула:
— Оказывается, ты не лучше этого маркиза, няня! Я хочу, чтобы моя жизнь продолжалась здесь! В этом доме, с тобой!
И не желаю подчиняться ни маркизу, ни кому бы то ни было!
— Успокойтесь, детка моя. Вы сами не понимаете, как вам повезло. Кстати, не забывайте, что попечитель обладает чуть ли не теми же правами, что и родитель. Вам придется слушаться маркиза и жить там, где он велит.
— Няня, да что с тобой случилось? — закричала Валета, окончательно выходя из себя. — Ты говоришь таким тоном, будто довольна тем, что происходит! Да как я могу воспринимать чудовище, виновное в смерти папы, как своего попечителя?!
— Поживем — увидим, — все так же невозмутимо ответила няня. — Только вы не волнуйтесь. Мне кажется, что это необычное обстоятельство обернется для вас чем-то очень удачным. Поживем — увидим.
Глава третья
— Мне кажется, — заявил маркиз властно и жестко, — вы давно должны были сообщить мне о том, как обстоят дела.
— На протяжении долгого времени я пытался попасть на встречу с вами, ваша светлость, но это было не просто, — ответил доверенный. — А хотел поговорить с вами и кое о чем еще. Я служил вашему уважаемому отцу и вам, ваша светлость, целых тридцать два года. Мне пора на пенсию.
Маркиз ответил не сразу:
— Что ж, если вы приняли такое решение, Эндрюс, не буду чинить вам препятствий. Мне остается лишь искренне поблагодарить вас за то, что столько лет заботились о наших владениях.
Эндрюс низко поклонился хозяину.
— Единственное, о чем я хотел вас попросить, милорд… — начал он неуверенным тоном.
— Выбирайте любой дом на наших землях и живите в нем, — опередил его маркиз. — Или, если желаете поселиться где-нибудь в другом месте, возьмите деньги вместо жилья.
— Да-да, милорд, — оживленно затараторил доверенный. — Мне хотелось бы вернуться на родину, в графство Сомерсет.
Там у меня незамужняя сестра.
— Уверен, что пенсии, которую вам определят, — ответил маркиз, — и той суммы, о которой я только что упомянул, вам вполне хватит на достойную безбедную жизнь.
Эндрюс довольно улыбнулся:
— Большое спасибо, ваша светлость.
Мужчины пожали друг другу руки, и Эндрюс вышел из библиотеки, бесшумно закрыв за собой дверь.
Маркиз откинулся на спинку кресла и озадаченно сдвинул брови.
Буквально через несколько мгновений дверь вновь отворилась, и на пороге появился Фрэдди.
— Я увидел, что твой посетитель вышел. Теперь ты свободен? — спросил он. — Надеюсь, наша прогулка не отменяется?
— Это был не посетитель, — ответил маркиз. — А мой доверенный, вернее, мой бывший доверенный. Он только что сообщил мне, что уходит на пенсию.
— А почему у тебя такой сосредоточенный вид? Ты расстроился? Мне показалось, что этому человеку давно пора на заслуженный отдых. Лет ему, наверное, немало!
— Ты прав, — согласился маркиз. — Если бы дело было только в его возрасте! Я лишь сейчас выяснил, что безбожно устарели и методы, которые он применял в ходе работы. Хотя теперь это не так важно. Проблема в другом: мне следует найти ему достойную замену.
— Неужели у тебя никого нет на примете? — спросил Фрэдди.
— Никого! Разве только Лайонел, — ответил маркиз, криво улыбаясь.
— У меня есть одна идея, — сказал Фрэдди, не обратив внимания на глупую шутку друга. — Но не хочу вмешиваться в твои дела.
— Это не называется «вмешательством», Фрэдди, — ответил маркиз. — Черт подери! А ведь все началось со знакомства с этой проклятой девчонкой! После беседы с ней я стал интересоваться, в каком состоянии находятся мои собственные земли, и выяснил, что проблем у меня по горло! А главная из них в настоящий момент — это отсутствие доверенного.
— Мне кажется, в этом я могу тебе помочь. — Фрэдди загадочно улыбнулся. — А что касается «этой проклятой девчонки», как ты изволил выразиться, то она как раз таки помогла тебе измениться в лучшую сторону!
— О чем это ты? — Маркиз нахмурился.
— О том, что тебе давно следовало заняться своими владениями. До недавнего времени тебя интересовали только гулянки, проказы, женщины и…
— Довольно, довольно, — перебил Фрэдди маркиз. — Я понял, что ты хочешь сказать! Меня смущает одно обстоятельство: оказалось, дел у меня так много, что они займут большую часть моего времени.
Фрэдди уже приоткрыл рот, чтобы отпустить очередную язвительную шутку, но передумал.
— Ты хотел предложить кого-то на должность Эндрюса, — напомнил маркиз.
— Да, да. — Фрэдди кивнул. — Человек этот сообразительный и очень грамотный.
— И кто же он? — нетерпеливо спросил маркиз.
— Сын доверенного моего дяди, — ответил Фрэдди. — На протяжении вот уже пяти лет этот парень работает вместе с отцом. Раньше служил в армии, но получил пулю в ногу и был комиссован.
— Значит, он калека? — удивился маркиз.
— Нет, сейчас с ним все в порядке. Просто рана заживала слишком долго, и его отправили домой. Отец обучил его всем тонкостям ведения дел. Человек он надежный, умный, энергичный и порядочный. Его зовут Джон Стивене.
— Полагаешь, этот Джон Стивене согласится принять мое предложение? — поинтересовался маркиз.
— Даже не сомневаюсь в этом. В прошлый раз, когда я был у дяди, он говорил, что Джону следует начать работать самостоятельно, — ответил Фрэдди.
— Я хотел бы с ним встретиться.
— Отлично. Я незамедлительно напишу дяде письмо и попрошу его как можно быстрее направить Джона к тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20