это считается вульгарным. Но поверь мне — все светские дамы пудрятся, когда их никто не видит, и втирают румяна в щеки и губы. — Она улыбнулась и продолжала: — Когда я решила подкрашиваться, то первое время терла губы лепестками герани. Теперь же я обращаюсь к театральному костюмеру — она продает специальную косметику для актрис.
Тарина внимательно изучала лицо кузины, а потом произнесла:
— На мой взгляд, у тебя всегда была великолепная кожа, и, по-моему, она совершенно не изменилась.
— Если бы ты увидела меня наутро после бала, ты наверняка изменила бы свое мнение!
Обе рассмеялись.
— Можешь не волноваться, я твоих секретов не выдам, — заверила кузину Тарина. — Но вот другим, в особенности маркизу, совершенно незачем о них знать.
Наступило молчание. Казалось, Бетти размышляет над словами девушки. Затем она сказала:
— Маркиз в основном вращается в обществе прекрасных, образованных женщин, гораздо старше меня, так что я уверена, он сумеет отличить орхидею от маргаритки.
— Если под маргариткой ты разумеешь себя, — заметила Тарина, — то, на мой взгляд, это не слишком удачное сравнение. Ты не маргаритка, а прекрасная роза. Ты — само совершенство! Вот какого мнения должен быть о тебе маркиз.
— Он пресыщен женщинами, а потому относится к ним весьма критически, — заметила Бетти, — так что нам придется изобрести какой-нибудь хитроумный способ заинтересовать его, привлечь к себе внимание. Вся надежда на тебя, Тарина, — ты всегда была гораздо умнее меня.
Тарине пришло в голову, что, если верить словам кузины, этот маркиз — испорченный и чрезвычайно неприятный субъект. «Интересно, что Бетти нашла в нем?» — подумала девушка.
Но тут она вспомнила о лорде Брэдуэлле, покойном муже кузины. Он был не только стар, но еще и безобразно чванлив и скучен. Разве мог такой человек составить счастье молодой и добродушной Бетти?
— Зачем она вышла замуж за этого старика? — спросила Тарина у отца, когда Бетти отбыла в свадебное путешествие.
Новобрачная выглядела прелестно, но, к сожалению, жених был настолько стар, что годился ей в дедушки.
Викарий, который, кстати сказать, был исключительно хорош собой, только вздохнул.
— Остается надеяться, дорогая, что они будут счастливы, — сказал он с грустью. — Богатство всегда таит в себе непреодолимый соблазн, но, вступая на путь, усыпанный розами, не следует забывать о шипах. Они подчас ранят очень больно…
Тарина прекрасно поняла, что хотел сказать ее отец, и в ответ со вздохом заметила:
— Мне так хочется, чтобы Бетти была счастлива!
— И мне тоже, — сказал викарий. — Будь она моей дочерью, я бы настоял на более длительной помолвке и не допустил такой неприлично поспешной свадьбы. Она ведь даже не успела толком разобраться в том, что означает вступление в брак.
Сейчас, оглядываясь назад, Тарина поняла, что хотя родители Бетти, приходившиеся ей дядей и тетей, жили в огромном доме и владели изрядным количеством земли, они были далеко не богаты.
Вот почему перспектива выдать дочь замуж за губернатора графства — человека с высоким служебным положением и к тому же чрезвычайно богатого — привела их в восторг.
— Ты только подумай — у Бетти будет все, что она только пожелает! — захлебываясь от радости, сказала Тарине тетя Алиса, мать Бетти. Но когда кузина вернулась из свадебного путешествия, Тарина, взглянув на нее, поняла, что та вовсе не счастлива, а богатство и знатность ее мужа отнюдь не компенсируют его человеческих недостатков.
Вот почему сейчас, вспомнив прошлое, Тарина сочувственно сказала Бетти:
— Дорогая Бетти, ты так добра ко мне! Обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы в будущем ты испытала настоящее счастье.
— Но я и так вполне довольна и счастлива, — возразила Бетти. — Если бы ты знала, Тарина, как чудесно иметь такую кучу денег и ни перед кем не отчитываться в том, как ты их тратишь!
Тарина хотела было возразить, что никакие деньги на свете не способны принести той радости, что дарит нам любовь.
Но потом подумала, что высказать столь сокровенные мысли значило бы обнажить перед кузиной свою душу, и сочла за лучшее промолчать. Еще ей пришло в голову, что, если этот избалованный женским вниманием маркиз вздумает играть чувствами Бетти, ему не поздоровится.
Лишь одна Тарина знала, что у ее кузины не только нежная, но и весьма чувствительная натура.
Будучи от природы существом чрезвычайно импульсивным, она быстро привязывалась к людям, которых едва знала, что, по мнению Тарины, было весьма опрометчиво. Внимательно слушая рассказы кузины о маркизе, Тарина пришла к выводу, что он, в отличие от Бетти, слишком искушенный и избалованный человек и наверняка не помышляет о женитьбе на ней.
Когда-то давно, когда обе они были еще девочками, Тарина мечтала, что ее красавица кузина выйдет замуж за какого-нибудь молодого деревенского сквайра. Они будут вместе охотиться, принимать участие во всех событиях графства и находить радость в деревенской жизни. Теперь же, глядя на Бетти, Тарина поняла, что ее кузине — настоящей красавице — было суждено блистать в Лондоне, а не похоронить себя в глуши.
Ничего о том, что происходит во дворце Мальборо, Тарина, разумеется, не знала, но даже в их скромный приход, где она жила, порой доходили вести о принце Уэльском и его развеселой жизни.
Молва постоянно связывала имя принца с разными женщинами. Когда-то это было страстное увлечение признанной красавицей Лили Лэнгтри, потом леди Брук, а в последнее время он обратил внимание на миссис Кеппель.
Не обошлось без сплетен и о его визите в Париж, куда принц ездил в одиночестве, так как принцесса Александра в то время находилась в Дании в гостях у своих родственников.
Многие слухи, доходившие до Тарины, были ей непонятны, но тем не менее девушка была уверена в одном — такое поведение недостойно принца не только потому, что он — наследник престола, но и потому, что он женатый человек.
Однако до сей поры все это мало занимало Тарину, ибо она не предполагала, что когда-нибудь ей придется близко столкнуться с людьми, о которых шла речь.
Не приходило ей в голову и то, что Бетти, ее обожаемая кузина, окажется в обществе столь высокопоставленных особ.
Теперь же она понимала, что избалованные и порочные светские щеголи наверняка обратят внимание на молодую женщину, недавно похоронившую старого, вечно брюзжащего мужа, а потом некоторое время прожившую в Париже, в аристократическом французском обществе, скованном всевозможными условностями.
Тарина съела приготовленное для нее яйцо и теперь пила чай, поглощая огромное количество сандвичей и изысканных сладостей, при этом внимательно прислушиваясь к тому, что говорила ей Бетти.
Не имея до сих пор такой благодарной слушательницы и вынужденная поэтому хранить в душе невысказанные чувства, Бетти взахлеб повествовала Тарине об оглушительном успехе, выпавшем на ее долю на первом же балу, куда она попала по возвращении в Лондон.
С того дня приглашения сыпались одно за другим, и вскоре она была приглашена во дворец Мальборо, что вообще-то для человека мало известного в лондонском свете было чрезвычайно необычным.
— Принц Уэльский одаривал меня комплиментами, — хвасталась Бетти, — принцесса Александра была чрезвычайно мила, а со сколькими важными людьми я познакомилась… Просто со счета сбилась! — Бетти улыбнулась при этом воспоминании и продолжала: — Когда я вернулась домой, у меня просто голова шла кругом. Лишь наутро я вспомнила, что, кажется, маркиз Оукеншоу пригласил меня на обед, и с трудом заставила себя поверить, что все это правда, а не волшебная сказка!
— Наверное, ты была восхитительна на этом балу! — воскликнула увлеченная рассказом Тарина.
— Ну, конечно, — согласилась Бетти. — Кстати, ты мне напомнила, что платья так еще и не уложены! Пойдем, Тарина, пора приниматься за дело, а то мы и до послезавтра не соберемся.
И она позвонила в маленький золотой колокольчик, стоявший на чайном столике. Дверь открылась, и на пороге появился лакей.
— Скажите, чтобы Робинсон немедленно пришла ко мне в спальню, — распорядилась Бетти. — Джеймс отправился за багажом мисс Уортингтон?
— Да, миледи. Должно быть, он скоро вернется.
— Сообщите мне, когда он придет.
— Слушаюсь, миледи.
Слуга вышел, закрыв за собой дверь. Бетти обратилась к Тарине:
— Мне кажется, милочка, что из всего багажа тебе пригодятся разве что какие-нибудь дорогие для тебя мелочи, а одежду, если она выглядит так же, как то, что на тебе сейчас, смело можно будет выбросить.
Тарина удивленно вскрикнула:
— Но это же расточительство!
— Ты наверняка изменишь свое мнение, когда увидишь те платья, что я приготовила для тебя. Впрочем, распаковывать их все нет никакой необходимости. Хватит одного — в нем ты поедешь. И еще у меня есть бездна всевозможных шляп — ты сможешь выбрать себе по вкусу. — Вскочив с места, Бетти протянула Тарине руку. — Пошли скорей! Мне кажется, что на наших глазах начинает разыгрываться пьеса, в которой мы станем главными героинями. А ведь, помнишь, когда-то ты была умелым режиссером!
Весело рассмеявшись, кузины рука об руку направились в спальню Бетти.
Маркиз был хмур. Больше всего на свете он ненавидел вмешательство в свои тщательно продуманные планы, а именно это сейчас и происходило.
Накануне вечером во дворце Мальборо лорд Розбери отвел его в сторонку. «Интересно, что он мне скажет?» — подумал маркиз.
— Когда вы отплываете, Вивьен? — спросил лорд Розбери.
— Завтра.
— Отлично! — обрадовался министр. — Я хотел бы просить вас еще об одной услуге.
Маркиз притворно застонал:
— Только не это!
— Боюсь, что у меня нет иного выхода, и надеюсь, что не слишком обременю вас.
— Я уже предчувствую недоброе.
— Я сообщил премьер-министру, что вы согласились отправиться в Сиам. Он чрезвычайно вам благодарен и, поскольку вы плывете на яхте, хотел бы просить оказать ему услугу.
— Так речь, как я понимаю, идет о двух просьбах? — поинтересовался маркиз суховатым тоном.
— На самом деле об одной, — пояснил лорд Розбери.
— Я весь внимание.
— У премьер-министра есть родственница, которая направляется в Индию. Он был бы вам чрезвычайно благодарен, если бы вы любезно согласились доставить эту даму с комфортом.
Маркиз поджал губы. Он уже тщательно продумал состав своих будущих гостей и не имел ни малейшего желания в последний момент приглашать человека, который, возможно, плохо впишется в компанию, да к тому же просто навязан ему.
У него промелькнула мысль: а нельзя ли отговориться тем, что все каюты уже заняты и выполнить просьбу не представляется возможным? Однако странный огонек в глазах лорда Розбери заставил маркиза спросить:
— И кто же эта докучливая путешественница?
Да, маркиз не ошибся — на губах министра заиграла многозначительная улыбка, и он ответил:
— Это дама, которая едет к своему мужу в Калькутту… Леди Миллисент Карсон!
Маркиз издал короткий смешок.
Он понимал, что министр иностранных дел специально обставил свою просьбу такой загадочностью, ибо для него наверняка не было секретом, что леди Миллисент Карсон хорошо знакома маркизу.
Более того — почти целый год она преследовала его с завидной настойчивостью.
Однако потом ее мужа отправили с дипломатической миссией в Россию, леди Миллисент последовала за ним и, естественно, рассталась с маркизом. Недавно же она вновь вернулась в Англию.
Маркиз не скучал по ней — на это он был не способен. Тем не менее, узнав, что вскоре им опять предстоит увидеться, он не мог не предвкушать, как при первой возможности невинный флирт перерастет в более тесные отношения.
Маркиза не удивило, что леди Миллисент, узнав о его поездке в Сиам, проявила мудрость и не обратилась к нему напрямую, а передала свою просьбу через премьер-министра и министра иностранных дел.
Тонкий ход, без сомнения, и маркиз по достоинству оценил его. С иронической улыбкой он заметил:
— Вы прекрасно понимаете, Арчибальд, что я не могу не выполнить приказ властей предержащих, хотя и отданный в завуалированной форме!
Министр рассмеялся:
— Сознайтесь честно, Вивьен, ведь вы не откажете Миллисент в гостеприимстве, хотя по прибытии в Калькутту вас могут ожидать кое-какие сложности. Но, если не ошибаюсь, вам случалось выходить с честью и из более затруднительных ситуаций.
Маркиз, который не терпел никаких намеков на свой успех у прекрасного пола, нахмурился и сказал:
— Не имею ни малейшего представления, о чем вы толкуете. Как бы то ни было, я уверен, что на борту «Морской сирены» найдется каюта для леди Миллисент.
— Весьма подходящее название для яхты, — не без иронии заметил министр. — Благодарю вас за гостеприимство, Вивьен. Я уверен, что премьер-министр будет в восторге от вашего предложения.
— Моего предложения! — усмехнулся маркиз.
Больше он на эту тему не размышлял, и лишь дома, давая наставления своему секретарю по поводу неотложных дел на следующий день, маркиз задумался о том, не помешает ли присутствие леди Миллисент его увлечению леди Брэдуэлл.
Обе эти женщины были замечательно хороши собой — каждая в своем роде богиня — и при этом нимало не походили одна на другую.
Леди Миллисент была высокого роста, темноволосая и темноглазая. Блеск этих глаз, а также несколько вызывающая манера держаться и соблазнительные формы могли свести с ума любого мужчину.
Мнение маркиза о леди Брэдуэлл весьма походило на мнение Тарины. Для него эта дама олицетворяла изысканную женственность, столь мастерски запечатленную Фрагонаром в его романтической живописи. В то же время маркиза чрезвычайно интриговала та искушенность — не слишком обычная для такой молодой особы, — которую он привык приписывать только француженкам.
— Ясно одно, — признался маркиз самому себе, — скучать во время путешествия мне не придется, по крайней мере поначалу.
Более того, с появлением в числе гостей леди Миллисент их число становилось четным.
Помимо леди Брэдуэлл маркиз пригласил двух своих друзей, которых по справедливости считал добродушными и легкими в общении людьми и к которым испытывал искреннюю привязанность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19