Затем, высоко подняв голову, она открыла дверь библиотеки.
Лорд Брекон стоял у камина лицом к двери. На какой-то момент Кэролайн показалось, что он с нетерпением ожидал ее прихода, но выражение его лица было холодным, и сердце у нее упало, едва она заметила его мрачный взгляд и нахмуренные брови.
— Ваш слуга, Кэролайн, — кратко приветствовал он ее.
Кэролайн сделала реверанс.
— Добрый день, — произнесла она спокойным голосом, не выдававшим ее внутреннего волнения. — Наши гости, как я понимаю, отбыли.
— Наши? — переспросил он и тут же добавил:
— Да, конечно, наши гости. Да, они уехали.
Она подошла к нему и подняла на него глаза. Взгляд ее был полон любви, но он не смотрел на нее и не сказал ни слова. Наконец она тихо напомнила:
— Вы посылали за мной, Вэйн. Вы хотели видеть меня?
— Да, — сказал он, — пойдемте со мной, я хочу вам кое-что показать.
Он открыл дверь и остановился, пропуская ее. В недоумении она повиновалась. Когда они вышли в коридор, она вопросительно посмотрела на него.
— Сюда, — сказал он и повел ее не в сторону холла, но тем же путем, каким они накануне шли в часовню.
Кэролайн вдруг подумала, что он ведет ее именно в часовню, ей пришла в голову безумная мысль, что он хочет взять назад клятву, данную вчера пред алтарем. Но они прошли мимо часовни и дальше по коридору, становившемуся все уже и темнее.
Так они шли, пока не оказались перед массивной дверью на огромных железных петлях, обшитой железными гвоздями. Дверь была заперта, но лорд Брекон достал из кармана ключ. Он повернул ключ в замке и, когда они прошли, снова запер за собой дверь.
Ступени вели вниз, в холл, из которого шла наверх винтовая лестница. Кэролайн огляделась и поняла, что находится в одной из башен. Бросался в глаза тяжеловесный нормандский стиль, узкие щели бойниц, едва пропускающие свет.
— Простите, но мне придется пройти первым, — сказал лорд Брекон. Они миновали еще один холл и прошли еще один коридор, в конце которого находилась еще одна запертая дверь. Помещение было сырое и холодное и, насколько Кэролайн могла судить, необитаемое. Но когда лорд Брекон открыл следующую дверь, она остановилась в удивлении.
Они оказались в холле, точь-в-точь таком же, какой только что проходили, но меблированном. На каменном полу лежали коврики, дубовые комоды стояли по стенам, а в огромном камине горел огонь. Вновь лорд Брекон опередил ее и стал подниматься по лестнице.
Навстречу ему поспешно вышел седой старик в старой ливрее, которая то ли была ему велика, то ли сам он ссохся с годами.
— Милорд, я-то думал, кто бы это мог быть! — воскликнул он.
— Все в порядке, Миггс, — сказал лорд Брекон. — Я знаю дорогу.
— Я надеюсь, ваша светлость в добром здравии. — Старик явно желал поговорить.
— Ничего, — отвечал лорд Брекон. — А как миссис Миггс?
— Плохо, милорд, плохо. Она будет рад а узнать, что ваша светлость справлялись о ней. Это все ее грудь, милорд. Никак не избавится от кашля, хотя и удивляться нечему, эти нижние комнаты ужас какие сырые из-за воды во рву. Я не раз говорил вашей светлости, в один прекрасный день нас здесь зальет.
— Да, да, говорили, — нетерпеливо отозвался лорд Брекон, поднимаясь по лестнице и оставив старика ворчать себе под нос.
Лестница была узкая и крутая. На ступенях лежал ковер, но Кэролайн заметила, что, как и в другой башне, они были из грубого неотесанного камня. Завершалась лестница узенькой площадкой, куда выходила одна-единственная дверь.
Лорд Брекон постучал, и его пригласили войти.
Он открыл дверь. Первые мгновения Кэролайн не замечала ничего, кроме солнца. Его лучи вливались через два больших окна башни, выходивших на юг. Когда глаза ее вновь привыкли к свету, после темноты коридоров и лестниц, она увидела у камина, огороженного решеткой, миловидную пожилую женщину в чепце и переднике с оборками. Она сделала реверанс лорду Брекону.
— Добрый день, ваша светлость. Вот уж, правда, неожиданное удовольствие.
— Как поживаете, няня? — спросил лорд Брекон, затем, оглянувшись, словно он искал кого-то, добавил:
— И как Кэсси?
— Сегодня не очень хорошо, — сказала няня тихо и, повысив голос, позвала:
— Идите же сюда, мисс Кэсси, милочка, не бойтесь, к вам гости.
Она смотрела на подоконник, и Кэролайн, проследив за ее взглядом, увидела, что за тяжелыми занавесями окна кто-то притаился.
Занавеси шевельнулись, и прятавшийся медленно появился перед ними. Кэролайн с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть; только ее происхождение и воспитание позволили ей сохранить самообладание и подавить чуть не вырвавшийся у нее вопль ужаса.
Создание, появившееся из-за занавесей, было самым чудовищным, какое она когда-либо видела: ростом не больше ребенка, с огромной головой, с которой на безобразные уши свисали прямые волосы. Короткие ноги этого существа были тонкими и сухими, как прутья, а на тонких, как паучьи лапы, руках висели толстые белые ладони с тупыми обрубками пальцев. На лице выделялись отвислые губы огромного рта и поблескивали маленькие глазки.
Впечатление было тем более ужасающим, что существо было опрятно и даже нарядно одето. Белое муслиновое платье, отделанное розовыми лентами, выглядело чудовищно на уродливом теле, а розовый бант на голове показался бы смехотворным, не будь обстоятельства столь прискорбными.
Девочка — если ее можно было назвать девочкой — проковыляла через комнату. Ее длинные руки с растопыренными пальцами висели по бокам.
— Здравствуй, Кэсси, — сказал ей лорд Брекон. — Ты меня помнишь?
Кэсси уставилась на него и проныла тонким голосом:
— Кэсси хочет птичку.
— Хватит, мисс Кэсси, — строго сказала няня. — Сколько раз вам говорить, нельзя. Очень нехорошо!
— Кэсси хочет раздавить птичку, — повторил ребенок. — Раздавить до крови, чтобы кровь лилась. Кэсси хочет, чтобы теплая кровь капала по ее пальчикам, кап, кап, кап!
— Очень нехорошо! — сказала няня. — Пойди найди свою куколку, детка, и забудь про птичку. Ну же, делай, что тебе говорят.
Кэсси послушно повернулась к шкафу в дальнем конце комнаты. Дверцы были открыты, и Кэролайн увидела, что он был полон самых разнообразных игрушек. Кэсси вытащила оттуда за юбку куклу и теперь держала ее вниз головой.
— Кэсси хочет птичку, — с ожесточением твердила она потихоньку. — Кэсси хочет видеть кровь, кап… кап…
Она глядела на няню с выражением такой хитрой злобы в крошечных глазках, что Кэролайн снова едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Слюна струйкой бежала из ее открытого рта по толстому подбородку, а ноющий голос требовательно повторял:
— Кэсси хочет птичку.
— Бесполезно, милорд, — сказала няня. — На нее сегодня нашло. Всю прошлую ночь она была тихонькая, а сегодня утром птица прилетела на подоконник, вот она и завелась. Как известно вашей светлости, она спокойна, пока не увидит что-нибудь живое. Но как только увидит, так начинается.
— Да, я знаю, — мрачно сказал лорд Брекон. — У вас есть лекарство, если она начнет буйствовать?
— О да, милорд. Пока я не хочу ей давать, если уж только совсем плохо станет. Иногда она бывает такая хорошая. Это птица ее сегодня так расстроила.
Няня смотрела на Кэсси, и в ее взгляде Кэролайн увидела подлинную ласку.
Вдруг Кэсси бросила куклу и, шаркая, направилась к Кэролайн. Пальцы ее были скрючены, словно она хотела в нее вцепиться.
— Где моя птичка? Отдай мне птичку, отдай!
Кэролайн инстинктивно отшатнулась, но няня уже стояла между ними.
— Пошли, мисс Кэсси, — сказала она спокойно. — Я вам кое-что хорошенькое покажу.
Она взяла ее за руку.
— Вам лучше уйти, милорд, — сказала она через плечо лорду Брекону. — Не нужно вам на нее смотреть в таком виде, да и молодой леди тоже.
Лорд Брекон открыл дверь. Бледная, потрясенная Кэролайн выскользнула из детской. Даже через закрытую дверь до них доносились крики Кэсси:
— Я хочу птичку, я хочу ее крови, кап, кап, кал…
Кэролайн спускалась по лестнице молча. Когда они вернулись в холл, лорд Брекон открыл дверь у подножия лестницы.
— Давайте поговорим здесь, — предложил он. Комната была почти точной копией детской, с той лишь разницей, что окна в ней были расположены высоко, на уровне глаз. Она была удобно обставлена, но вид имела нежилой. Кэролайн огляделась по сторонам и снова взглянула на окна.
— Они специально сделаны выше, чтобы никто не мог заглянуть сюда снаружи, — объяснил лорд Брекон, словно угадав ее мысли.
— Я понимаю, — тихо сказала Кэролайн.
Поспешно вошел старик.
— Затопить камин, милорд? Здесь очень холодно.
Тут редко кто бывает.
— Да, зажгите огонь, — распорядился лорд Брекон.
Кэролайн сидела молча, пока старик, беспрерывно болтая, возился с камином.
— Если бы я знал заранее, что вы пожалуете, милорд, мы бы прибрали тут. Вы у нас редко бываете в последнее время. Няня только третьего дня говорила, как мы давно вас не видели. Но ведь у вас и дел много, мы знаем. Когда ваша светлость ни придет, нам ворчать не следует, нам есть за что быть благодарными.
— Пищу вы получаете? — спросил лорд Брекон.
— Да, милорд. Племянница жены нам помогает теперь. Она девушка разумная, никому ни слова не скажет. Она нам приносит провизию из деревни, ну и дичь мы получаем у егерей, и овощи с огорода, как обычно.
— Тогда все в порядке, — сказал лорд Брекон. — Я дам вам знать, когда соберусь уходить, Миггс.
— Слушаюсь, милорд. Я в холле буду ждать, милорд. — Старик вышел, закрыв за собой дверь. Лорд Брекон встал спиной к огню, глядя на Кэролайн, которая сидела в кресле, опустив голову.
— Ну, теперь, узнав мою тайну, вы, я надеюсь, удовлетворены, — сказал он с горечью. — Теперь вы поймете, почему я велел вам уехать, почему я пытался спасти вас от последствий вашей собственной неосмотрительности.
Лицо Кэролайн, когда она взглянула на него, казалось осунувшимся и бледным.
— Кто она? — спросила Кэролайн дрожащим голосом.
— Кэсси моя сестра. Трудно этому поверить, но ей в этом году будет двадцать четыре. Она родилась уродом, и постепенно в ней развились чудовищные наклонности, проявление которых вы только что наблюдали.
Она не может видеть живое существо без того, чтобы у нее не возникло желания убить его. Врачи рано заподозрили в ней эту черту, и животных к ней не подпускали, но однажды, когда ей было около шести лет, в детскую забрела кошка. Она убила ее и сидела вся в крови, наслаждаясь сатанинской оргией. С тех пор ею овладело настойчивое желание убивать.
Кэролайн закрыла лицо руками.
— Это ужасно, — прошептала она.
— Но Кэсси не единственная наша семейная тайна, — продолжал лорд Брекон. Он произносил эти горькие слова с какой-то ужасающей небрежностью, словно ему доставляло удовольствие мучить Кэролайн и самого себя. — Когда мне исполнилось двадцать пять лет, опекуны передали мне управление имениями и доверили мне все тайны замка. Кэсси была первой. Раньше мне не было известно о ее существовании. Но что оказалось для меня еще хуже, чем Кэсси, так это правда о смерти моего отца.
— Вашего отца? — переспросила Кэролайн.
— Да, ведь он тоже был безумен, — отвечал лорд Брекон. — Еще в молодости у него была какая-то неприятность в Оксфорде. Его приятеля нашли мертвым при крайне странных обстоятельствах. Доказать ничего не удалось, и в последующие годы мой почтенный родитель стал явно осторожнее. Но когда мне было три года, родилась Кэсси. Мне сказали, что при виде ее в нем проснулось дремавшее годами безумие. Моя мать была очень больна после рождения Кэсси, и от нее скрывали уродство ребенка. Когда она достаточно окрепла, чтобы узнать правду, ей сказали, что девочка умерла. Только няня и старый Миггс с женой знали ужасную тайну.
Кэсси приготовили помещение в башне и держали там в надежде, что она скоро умрет. Но сумасшедшие живут дольше, чем нормальные люди, и Кэсси действительно отличается превосходным здоровьем.
Но, как я уже говорил, с ее рождения у отца появились странности. Он стал находить почти неестественное наслаждение в охоте и еще стал блуждать ночами по округе. В лесу нашли труп браконьера, и было ясно, что его убили. Один из моих опекунов был известный врач. Теперь он уже умер, но тогда он рассказал мне, как постепенно стал подозревать отца, как напросился в замок в гости, чтобы спасти, если возможно, старого друга от самого себя. Потом, в припадке гнева, потому что ему плохо вычистили сапоги, отец убил своего камердинера. Это было преднамеренное убийство. Он стегал его хлыстом, пока тот не потерял сознания, а потом заколол его ножом. Найдя убитого в спальне отца и понимая, каковы могут быть последствия, его друг взял на себя ответственность предложить ему, как я нахожу, единственно достойный выход.
— Какой же? — спросила Кэролайн.
— Он уговорил его покончить с собой. Зарядив своими руками пистолет, он сказал отцу, что тот должен сделать, а сам удалился. Когда он рассказывал мне об этом, он сказал, что ничему в жизни так не радовался, как звуку того выстрела. Когда отец умер, всю эту историю замяли. К счастью, камердинер был иностранец и его родственники не стали наводить справки или поднимать шум. Отца похоронили с большой пышностью, и никто, кроме опекунов, не знал правды о его смерти, хотя кое-какие слухи и ходили. Были приняты все меры, чтобы сохранить происшедшее в тайне от моей матери.
Точно так же, как от нее скрыли существование Кэсси, они утаили от нее и то, что ее муж — убийца.
Я узнал об этом два года назад и сожалел только об одном: почему они не промолчали из уважения и к моим чувствам. Теперь наконец вы знаете, что за будущее ожидает меня, Кэролайн, — безумие и сознание того, что со мной может случиться то же, что с отцом. Скоро и у меня появится страсть убивать и убивать до тех пор, пока меня не отправят на виселицу.
— О нет, Вэйн, нет! — слабо вскрикнула Кэролайн.
— Да, — сказал он мрачно, — но я не боюсь взглянуть правде в глаза. Теперь вы понимаете, почему я не дорожу жизнью. Чем раньше я умру, тем лучше. Пусть я умру с чистыми руками, не запятнанными кровью.
— Вэйн, Вэйн! Не говорите так.
Слезы текли по щекам Кэролайн, но она не обращала на них внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39