Увидев, как радостно заблестели глаза Виолы, он подумал, что любому мужчине было бы лестно сознавать, что он тому причиной.
«А что, если она в меня влюбится по-настоящему? Это бы очень осложнило все дело», — молнией промелькнуло у него в голове. Но Рейберн тут же успокоил себя — зачем заранее расстраиваться? Об этом можно будет подумать позднее — если, конечно, такая проблема и в самом деле возникнет.
— Может быть, пойдем посмотрим картины, что висят в соседней комнате? — предложил он.
— А я и не знала, что там есть картины, — простодушно призналась Виола.
— Ну как же так! Быть в гостях у графа Кроксдейла и не увидеть его знаменитой коллекции живописи — это никуда не годится. Стыдитесь! — шутливо поддразнил ее Рейберн.
Тогда, разумеется, мне обязательно надо ее посмотреть, — с готовностью отозвалась Виола. — Но только вы должны стать моим экскурсоводом. К сожалению, я слабо разбираюсь в живописи хотя искусство очень интересует меня…
Рейберн протянул ей руку, чтобы помочь подняться, и в этот момент рядом с ним возник граф.
— Моя сестра очень просит вас, Лайл, быть ее партнером в партии в бридж, — сказал он. — Как вы знаете, она играет лучше всех в нашей семье и считает таким же выдающимся игроком вас.
— Леди Эмили, безусловно, мне льстит — улыбнулся Рейберн, понимая, какие цели преследует хозяин дома. — Кроме того, я уже обещал Виоле показать ваши знаменитые картины так что не будете ли вы так любезны передать вашей сестре мои извинения?
— А вот показать свою коллекцию картин больше приличествует мне как ее хозяину, — возразил граф. — Жаль, что я сам не додумался до этого раньше! Надеюсь, вы простите? — добавил он, обращаясь к Виоле.
— Но мы можем пойти и все вместе, — предложил компромисс Рейберн. — В глубине души я считаю себя знатоком искусства, а ваша коллекция, как я уже имел удовольствие сообщить Виоле, славится на всю страну!
Граф поморщился.
— Мне кажется, было бы жестоко оставлять мою сестру без партнера! — продолжал настаивать он.
Рейберн понял, что его загнали в угол, откуда не так просто было выбраться.
В самом деле, не устраивать же публичную сцену! Оставалось только надеяться, что у Виолы хватит сообразительности придумать какой-нибудь благовидный предлог — например, сказать, что она устала и раздумала смотреть картины.
Но стоило Рейберну отойти, как Виола оказалась не в силах противостоять натиску графа. Взяв девушку за руку, он повел ее в галерею, непосредственно примыкавшую к гостиной, где накануне играли в карты король и миссис Кеппел.
— Все картины, которые висят в этой комнате, — начал граф, — принадлежат кисти голландских живописцев. Я горжусь тем, что у меня есть изумительные работы Кейпа и ван дер Хейдена. А на прошлой неделе мне посчастливилось купить картину, прекраснее которой я в жизни не видел!
С этими словами он закрыл дверь, а Виола, предвкушая удовольствие, подошла взглянуть поближе на знаменитые шедевры. Все они были размещены на стенах весьма искусно и великолепно освещены.
— Я люблю творения голландцев, — сказала она.
— А я люблю вас, дорогая Виола! — страстно произнес граф. — Вы прекраснее любой картины в моей коллекции, и я, как и раньше, — даже сильнее, чем раньше! — хочу, чтобы вы принадлежали мне!..
— Вы не должны так говорить…
— Вы не можете помешать мне высказать свои чувства, — возразил граф. — А что касается вас, Виола, то я чувствую себя так, будто у меня украли бесценное сокровище, сокровище, которое я уже начал считать своим…
Он хотел подойти поближе, но Виола в испуге отпрянула.
Поспешно отвернувшись, она попыталась сосредоточить свое внимание на картине, но поняла, что не может, — слишком сильно колотилось от страха ее сердце.
— Позвольте мне показать вам и другие мои приобретения — может быть, они больше придутся вам по вкусу, — предложил граф.
Виола обрадовалась — значит, он больше не будет стоять так близко! — и, ничего не подозревая, последовала за графом через картинную галерею в следующую гостиную.
Эта комната была отделана в голубовато-серебристых тонах, а картины, украшавшие ее стены, принадлежали кисти французских мастеров — прекрасный пейзаж кисти Буше и несколько великолепных работ Фрагонара. Виола пожалела, что с нею нет Рейберна, — он наверняка получил бы большое удовольствие.
Но когда граф закрыл дверь и в эту комнату, Виола поняла — увы, слишком поздно! — что ей не следовало заходить сюда.
В галерее ее отделяла от Рейберна всего одна дверь, и если бы она закричала, он бы наверняка ее услышал. Здесь же, в этой уединенной комнатке, удаленной от большой гостиной, которой явно очень редко пользовались, надежды на спасение было мало…
Виола, занервничав, ускорила шаг и таким образом оказалась даже дальше от двери, чем граф.
— Вы прекраснее любой из моих картин, — хрипло произнес он.
От его тона Виоле стало не по себе. Страх снова овладел ею.
— По-моему, нам пора возвращаться, — пролепетала она, запинаясь. — Рейберн наверняка не захочет…
— Меня не интересует, чего захочет или не захочет Рейберн, — меня интересуете только вы! Послушайте, Виола…
Она не шевельнулась, даже не повернула головы.
— Посмотрите на меня, — попросил граф, — я хочу видеть ваше лицо!
Виола решила, что не пристало ей, взрослой девушке, отворачиваться, словно капризному ребенку, и она, хоть и с опаской, взглянула в глаза графу.
Однако выражение его лица заставило ее содрогнуться.
— Вы должны принадлежать мне! — страстно произнес граф. — Я давно собирался сделать вас своей женой, а Рейберну вы и не нужны вовсе! Он просто хочет использовать вас, чтобы улизнуть от коготков Элоизы Давенпорт, — ведь теперь, когда ее муж умер, красавица-вдова наверняка захочет, чтобы Рейберн на ней женился!..
Он произносил слова резко, почти грубо. Заметив, что Виола удивлена его словами, граф Кроксдейл продолжал:
— Знайте же, что Лайл сделал вам предложение лишь затем, чтобы ускользнуть от выполнения своих обязательств перед женщиной, с которой он, как вы, вероятно, выразились бы, «жил в грехе» в течение последних шести месяцев. Вы не нужны ему, Виола, и он не любит вас так, как люблю я!..
Приблизившись к ней, он настойчиво добавил:
— Выходите за меня замуж, дорогая Виола, и я сделаю вас счастливой! Со мной вы познаете настоящую любовь! Разве этот молодой повеса Лайл что-нибудь в ней понимает?
Буквально выкрикнув последние слова, граф схватил Виолу в объятия и попытался поцеловать в губы.
Однако стоило ему коснуться ее щеки, как она очнулась. До этого Виола, слушая неприятные для нее слова графа, словно была погружена в какой-то странный гипнотический сон, теперь же девушка пришла в себя и начала яростно сопротивляться.
Она с силой уперлась руками в грудь графа и как можно сильнее отклонила голову назад, чтобы избежать прикосновения его губ.
И тут же Виола поняла, как она слаба и беспомощна против этой грубой мужской силы.
Одновременно девушка с ужасом заметила, что, раз прикоснувшись к ней, граф совершенно потерял контроль над собой и теперь жаждет только одного — полностью подчинить ее своей воле.
«Еще несколько секунд — и он поцелует меня!» — пронеслось в голове у Виолы. Ее охватило такое отвращение, что она закричала.
Однако ее слабый голосок прозвучал едва слышно. Итак, надежды нет — она оказалась в руках графа, а уж он свою добычу не упустит!
Граф между тем жадно и торопливо покрывал поцелуями щеки, лоб и глаза Виолы. И хотя она, как могла, пыталась увернуться, его губы уже почти добрались до ее рта.
И вдруг девушка услышала, как открылась дверь и гневный мужской голос громко спросил:
— Что, черт возьми, здесь происходит?
Это был Рейберн! Сердце Виолы радостно забилось. Итак, он еще раз спас ее…
Виола почувствовала, что граф разжал руки.
Собрав остатки сил, она наконец высвободилась из его объятий.
Подбежав к Рейберну, девушка уцепилась за лацканы его сюртука, не в силах вымолвить ни слова — так велико было пережитое ею напряжение. Казалось, она даже дышит с трудом…
По-детски уткнувшись в плечо Рейберна, Виола почувствовала, как он нежно обнял ее, и ей сразу стало спокойнее.
Рейберн больше не произносил ни слова, лишь в упор смотрел на графа, который, чтобы скрыть возникшую неловкость, тщательно сдувал со своего сюртука воображаемую пылинку.
Тишина становилась зловещей. Наконец граф произнес:
— Только не устраивайте сцен, Лайл! Мы цивилизованные люди и, надеюсь, обойдемся без скандала.
— Согласен, — ответил Рейберн. — И в самом деле — если мы с Виолой покинем ваш дом сегодня, это вызовет ненужные толки.
Граф ничего не сказал, а Рейберн продолжал:
— Мы уедем завтра рано утром. Я надеюсь, что до тех пор вы не станете попадаться нам на глаза!
Граф поджал губы — слова эти прозвучали не слишком любезно, но возразить ему было нечего. Даже не взглянув на Виолу, он быстрым шагом вышел из гостиной, громко хлопнув дверью.
Виола все еще судорожно цеплялась за Рейберна, не в силах поднять на него глаза.
Сквозь тонкий шифон вечернего платья молодой человек почувствовал, как она дрожит.
— Все уже позади, — мягко сказал он. — Я надеялся, что у вас хватит благоразумия не оставаться с ним наедине!
— Я… я не думала… я даже не могла предположить…
Виола произнесла эти слова почти шепотом, так что Рейберн с трудом их расслышал.
— Забудьте об этом! — посоветовал он. — Больше вам не придется с ним встречаться.
Он мягко разжал ее руки, которые все еще держали лацканы его сюртука. Но Виола, продолжая прятать лицо у него на плече, вдруг тихо сказала:
— Он говорил ужасные вещи… про вас…
— Какие именно? — поинтересовался Рейберн, заранее догадываясь, каков будет ответ.
Запинаясь, Виола тихо проговорила:
— Он сказал, что вы просто используете меня, чтобы… ускользнуть от леди Давенпорт…
Рейберн напрягся, услышав эти слова.
— Пусть так, но лорда Кроксдейла это совершенно не касается! — резко сказал он и уже мягче добавил: — Давайте сядем, Виола, мне нужно кое-что вам сказать…
Он усадил ее на диван и только сейчас заметил, как она бледна и какое грустное выражение застыло в ее глазах.
— Вы уверены, что поступаете правильно, предлагая помолвку? — спросила Виола. — Ведь леди Давенпорт такая красавица!.. И мне кажется, она вас любит… Стоит ли вам рисковать своим счастьем ради того, чтобы помочь мне?
Она не сводила глаз с Рейберна, и по ее взгляду чувствовалось, что думает она в первую очередь о нем, а не о себе.
Было ясно, что в такой ситуации надо говорить только правду.
— Даже если леди Давенпорт меня любит, — осторожно начал Рейберн, — хотя я, по правде говоря, очень в этом сомневаюсь, я ее не люблю и жениться на ней не собираюсь ни при каких обстоятельствах. Я уже говорил вам, Виола, что не только я помогаю вам, но и вы мне, и просил, чтобы вы мне доверяли!..
— Я доверяю вам… доверяю полностью и безоговорочно, — без колебаний заявила Виола. — Просто мне бы не хотелось, чтобы вы пострадали… из-за меня… Ведь вы были так добры ко мне!
— Ну, не такой уж я Дон-Кихот, каким вам представляюсь! — улыбнулся Рейберн. — Во всяком случае, я очень рад, что именно вы оказываете мне своеобразную услугу. Мне это очень приятно…
— Правда? — с замиранием сердца спросила Виола.
— Правда! — посерьезнев, ответил Рейберн. Девушка облегченно вздохнула, но тут же снова озабоченно и испуганно спросила:
— Вы не допустите, чтобы граф… снова начал преследовать меня?..
— Я советую вам немедленно отправиться наверх и закрыть дверь своей спальни, — ответил Рейберн. — Я собираюсь отбыть в Лондон завтра, сразу же после завтрака, и возьму вас с собой. В этом случае вы будете гарантированы от повторения сцен, подобных той, что я только что видел.
— А если моя мачеха скажет, что я должна ехать с нею?.. — неуверенно спросила Виола.
— Думаю, что даже она не будет возражать против нашего совместного путешествия — ведь поедем мы в открытой машине, где, кроме нас, будут находиться также мой шофер и камердинер, — сказал Рейберн. — И потом, не забывайте, что мы помолвлены, а значит, имеем на это полное право!
— Благодарю вас от всего сердца! — с чувством произнесла Виола и машинально дотронулась до щеки, которой только что касались губы графа. Казалось, она хочет стереть это неприятное воспоминание.
Рейберн прекрасно понял ее чувства и мягко посоветовал:
— Забудьте о том, что произошло!..
— Это было ужасно! Я так испугалась… Я не ожидала, что граф поступит так вероломно, — сказала Виола. — Впрочем, все могло бы обернуться гораздо хуже, если бы вы вовремя не подоспели мне на помощь…
Да, я снова спас вас! — улыбнувшись, подтвердил Рейберн. — Это уже входит у меня в обычай.
Он встал и протянул ей руку.
— Я больше никому не позволю пугать вас, обещаю!
— Я очень вам благодарна, — тихо сказала Виола.
Ее темные выразительные глаза были устремлены на Рейберна.
И опять ему пришло в голову, что ни одна женщина не сравнится с Виолой — столько своеобразной красоты было в ее милом лице.
— Послушайте, Виола… — начал он. Она с трепетом ждала продолжения.
— Я считаю, что мы должны сполна насладиться нашей помолвкой. Мы можем прекрасно проводить время вместе, и не только для того, чтобы досадить вашей мачехе или графу!
И снова в глазах Виолы зажегся мягкий свет, преображающий ее лицо, который так нравился Рейберну.
— Правда? А я думала, что, когда мы вернемся в Лондон, вы не захотите меня видеть… Ведь вы так заняты, — запинаясь, пробормотала Виола.
— Наоборот, я очень хочу вас видеть как можно чаще! — чистосердечно признался Рейберн. — Нам будет хорошо вместе, я в этом не сомневаюсь. Договорились?
— Конечно! — сияя, произнесла Виола.
— Я буду заботиться о вас и, если надо, защищать.
Виола искоса взглянула на дверь, словно опасаясь, что там все еще стоит граф и поджидает ее. И опять Рейберн понял все без слов.
— Не думаю, что граф отважится снова к вам приблизиться, — сказал он. — Лорд Кроксдейл прекрасно понимает, что если я расскажу приятелям, как он пытался расторгнуть нашу помолвку и украсть мою невесту, это скоро станет известно в обществе, и ему не поздоровится!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22