Задолго до окончания обеда Салли почувствовала, что очень устала. Она подумала, что это была реакция на все, что ей пришлось пережить за последнее время, и на бессонную ночь, которую она провела накануне. У нее совсем не было сил, поэтому, когда все встали из-за стола и перешли в гостиную, чтобы выпить по чашечке кофе, она спросила у леди Торн:
— Вы не будете возражать, если я пойду спать?
— Конечно, нет, дорогая, — ответила она. — Вы, наверное, очень устали. Мне надо было догадаться и предложить вам что-нибудь легкое прямо в постель.
— Нет, что вы, мне не хотелось бы никому доставлять беспокойство. Но я ужасно хочу спать.
— Тоща идите и немедленно ложитесь, — сказала леди Торн. — А если вам что-нибудь понадобится, позвоните в колокольчик или пройдите в комнату Нэды. Ее спальня находится в противоположном конце коридора.
— Мне ничего не понадобится, — твердо сказала Салли, придя в ужас от одной только мысли, что ей придется просить помощи у Нэды.
— Тогда, спокойной ночи, детка.
Она протянула руку, но леди Торн обхватила ее лицо руками и поцеловала в щеку. Салли неуверенно посмотрела на Нэду.
— Спокойной ночи, мисс Торн.
— Спокойной ночи.
Ответ Нэды больше походил на проклятье, чем на благословение.
Салли вышла из гостиной и стала подниматься по лестнице. Она так спешила лечь в постель, но по иронии судьбы, как только ее голова коснулась подушки, сонливость как рукой сняло. И опять в ее усталом мозгу стали прокручиваться события последних сорока восьми часов.
Еще раз она пережила страх, когда Мэри увезла ее из церкви, а она думала, что Тони умер, и унижение, когда узнала правду. Сколько разочарования осталось в душе, оттого, что Линн не захотела с ней даже попрощаться. И еще, ее переполняло чувство своей ненужности и одиночества, над которыми преобладало всепоглощающее отчаяние.
Она лежала так час за часом, широко открытыми глазами вглядываясь в темноту. Салли знала, сколько было времени, потому что где-то в глубине дома часы с боем пробили сначала одиннадцать часов, потом двенадцать и час...
— Я так глупа, — сердито сказала она себе.
Вдруг она услышала какой-то шорох. Сначала ей показалось, что это один из детей проснулся и испугался незнакомой комнаты. Салли села в кровати, включила настольную лампу и стала прислушиваться, но больше не доносилось ни звука. Все-таки, не успокоившись, она вылезла из кровати и набросила на себя шелковый халат. Потихоньку открыв дверь, она прошла к комнате Николаса. Мальчик спал, а его одеяло валялось на полу. Салли накрыла его и пошла к Пру. Девочка тоже спала. Что бы это ни был за звук, но донесся он явно не из комнат детей.
Салли выключила свет в комнате у Пру и собиралась выйти, как вдруг опять услышала из коридора какой-то звук. Инстинктивно, вовсе не собираясь прятаться, она отступила в глубь комнаты.
Секундой позже, когда она все еще стояла в темноте за полузакрытой дверью, кто-то прошел по коридору. Человек шел очень тихо, на цыпочках. Шаги затихли, и хотя Салли не видела, кто это был, она почему-то была уверена, что прошла Нэда.
У нее не было желания разговаривать с Нэдой, тем более в такой час, и она осталась стоять в своем укрытии до тех пор, пока очень тихо, почти беззвучно в дальнем конце коридора закрылась дверь.
Она подождала еще несколько секунд, потом вышла из комнаты Пру, плотно закрыла за собой дверь и пошла через коридор в свою спальню. Когда Салли выходила, она закрыла свою дверь, но сейчас, открыв ее, в лучах света от настольной лампы она увидела, что на пороге, почти у нее под ногами, что-то лежит. Наклонившись пониже, она к своему удивлению увидела записку, но, когда взяла ее в руки, то поняла, что это удостоверение личности. Салли раскрыла его и прочла имя, написанное внутри — Ричардсон, Вильям.
В нем не было ни адреса хозяина, ни печати, только имя. Салли положила документ на стол в своей комнате.
— Я отдам его Нэде утром, — подумала она. — Должно быть, удостоверение потерял кто-нибудь из слуг.
Она сняла халат, легла в постель и наконец уснула.
Проснулась она, только когда служанка раздвинула шторы на окнах. Вовсю светило солнце. Ночь, заполненная мучительными мыслями, миновала. А утро было не очень подходящим временем для самоанализа. Она быстро вскочила, порадовавшись чашке горячего чая и тонкому бутерброду на крошечной тарелочке из цветного фарфора.
Как только Салли оделась, она поспешила в комнату Пру. Дети были там, оживленно беседуя. Николас лежал на подоконнике, опасно свесившись вниз, что явно грозило ему падением и неприятностями для его шеи, а более осмотрительная Пру сидела на кровати и рассматривала картинки в книге, которую нашла в комоде.
— Давайте-ка, дети, оденемся, — предложила Салли.
— Давайте! Только скорее! — воскликнул Николас. — Еще осталось столько мест, которые мы вчера не успели обследовать. Здесь так замечательно! Скорее бы мама приехала. Я надеюсь, что ей очень понравится.
— Конечно, ей понравится, — уверила его Салли. — А мы попросим сэра Гая позвонить в больницу и узнать, как она там.
Дети быстро оделись и, заражая Салли своим нетерпением, побежали вниз по лестнице в сад. Брэкен с восторгом их приветствовал, и Николас и Пру помчались с ним наперегонки по лужайке. Салли следовала за ними более спокойным шагом, но дети исчезли за деревьями в конце сада так быстро, что до нее теперь доносились только их звонкие, радостные голоса.
Деревья становились все гуще, и Салли уже стала волноваться, куда они могли подеваться, когда тропинка пошла вверх, и она обнаружила, что находится на краю песчаного карьера. Дети стояли внизу и наблюдали, как Брэкен яростно раскапывает кроличью нору.
— Посмотрите, куда нас привел Брэкен. Разве это не замечательное место? — крикнула ей Пру.
Салли подумала, что это действительно очень впечатляет — густые кроны деревьев, ковер из сосновых иголок и шишек, яркий мох и кусты зеленого папоротника. У карьера были крутые склоны, поросшие шиповником и дикими розами, чей аромат привлек несколько ранних пчел.
— Могу поклясться, что здесь полно кроликов, — воскликнул Николас, — но Брэкен создает столько шума, что смог бы напугать даже тигра.
— В Англии нет тигров, глупый! — вмешалась Пру. — Правда, Салли?
— Конечно, нет, — согласилась Салли. — А теперь, дети, поднимайтесь наверх, и пошли завтракать. Мы вернемся сюда попозже, если захотите, и Брэкен продолжит поиски кроликов, хотя я сомневаюсь, что таким образом можно поймать хотя бы одного.
Дети сделали так, как им сказали, почти мгновенно послушавшись. Они стали карабкаться по склону, набрав полные ботинки мягкого песка, и им пришлось вытряхивать его, когда они добрались до Салли. Николас справился сам, а Пру не смогла самостоятельно завязать шнурки, поэтому Салли пришлось ей помочь.
— Теперь давайте поторопимся, а то мы не успеем к завтраку, — сказала Салли. — Нам еще довольно долго добираться до дома.
— Мы не виноваты, это Брэкен привел нас сюда, правда, Брэкен?
Брэкен повилял хвостом, как будто соглашаясь взять всю ответственность на себя. И они все вчетвером побежали через лес.
К завтраку они, конечно, опоздали, как и боялась Салли, но леди Торн не придала этому никакого значения. Только Нэда сказала сквозь зубы, что кухарка настаивает, чтобы все были пунктуальны в отношении еды.
— Да, но миссис Харрис еще не видела детей, — возразила леди Торн. — Когда это случится, она перестанет обращать внимание на такие мелочи. Миссис Харрис совсем испортила Тони. Не помню, чтобы он хоть когда-нибудь что-то делал вовремя.
— Миссис Харрис была не единственной, — отозвался сэр Гай со своего места во главе стола.
— Ты хочешь сказать, что это я испортила Тони? — спросила леди Торн. — Да, дорогой, но я и тебя испортила ровно настолько, насколько ты мне позволил.
— И посмотрите, каким плохим я вырос, — улыбнулся сэр Гай.
— Это не правда, — воскликнула леди Торн. — Я очень горжусь своими сыновьями.
Она произнесла эти слова с небольшим сомнением, как будто ожидала, что кто-нибудь ей возразит.
Сэр Гай рассмеялся, и Салли подумала, что когда он улыбается или смеется, то выглядит намного моложе и становится очень похожим на своего брата.
— У меня есть хорошие новости для детей, — обратился сэр Гай к Николасу и Пру.
— О маме? Она сегодня приедет? — обрадовалась Пру.
— Боюсь, что вы слишком многого хотите, — ответил он, — но она хорошо провела ночь. Если доктора не будут возражать, я смогу отвезти вас завтра в больницу, чтобы вы с ней повидались.
— Только повидаться? — разочарованно протянула Пру. — Но когда же она приедет сюда? Здесь так много интересных вещей, которые мы хотим ей показать. Это замечательный дом!
— Я очень рада, что вы так думаете, — ласково сказала леди Торн, — но вам следует быть разумными и понять, что мама не может так скоро присоединиться к вам.
— А сколько еще ждать? — настаивал Николас.
— Я не знаю точно, — сказала леди Торн. — Как ты думаешь, Гай?
— Я знаю столько же, сколько и ты, — ответил сэр Гай, — но думаю, что не меньше десяти дней или двух недель.
Па двух детских лицах отразилось явное разочарование.
— Но вы постарайтесь использовать это время наилучшим образом, — попыталась их утешить леди Торн, — а Салли будет за вами присматривать.
— Это хорошо, — улыбнулась Пру.
— Что мы хотели бы спросить у вас, — продолжала леди Торн, — это не знаете ли вы случайно адрес вашего папы? Нам, наверное, следует послать ему телеграмму и сообщить, что случилось с вашей мамой.
— Я знаю адрес нашего дома, — ответил Николас, — где мы жили до того, как уплыли на большом пароходе.
— А ты думаешь, что твой папа все еще там? — спросил сэр Гай.
— Не знаю, — сказал Николас, стараясь что-нибудь вспомнить, и от усилий нахмурив брови. — Мне кажется, мама говорила, что папа должен уехать в какой-то большой город. Не могу вспомнить, как он называется.
— Я думаю, что нам следует оставить все как есть, до тех пор, пока не выздоровеет миссис Редфорд, — предложил сэр Гай. — А что вы думаете, мисс Сент-Винсент?
Салли почти подскочила на месте, когда он обратился к ней. И так как она не ожидала вопроса, в ответ промямлила что-то вроде:
— Я.., я думаю, что будет лучше, как вы сказали.., подождать. В конце концов майор Редфорд ничем не сможет помочь, и только будет волноваться.
— Да, пожалуй, вы правы, — согласилась леди Торн. Нэда внезапно вскочила из-за стола.
— Простите меня, тетя Мэри, но у меня очень много дел. Она вышла из комнаты, и Салли тоже встала.
— Могу я помочь по дому? Мне хотелось бы убрать комнаты детей и свою спальню, — спросила она робко. — Я привыкла к такой работе, потому что на ферме занималась ею каждый день.
— Спасибо, дорогая, — ответила леди Торн. — Это будет очень хорошо. Гертруда становится старой, и застилать кровати, когда у нее обостряется радикулит, ей очень тяжело.
— Тогда я так и сделаю, — сказала Салли. — Мне сказать ей?
— Да, пожалуй, — согласилась леди Торн, и Салли, оставив детей доедать завтрак, вышла из комнаты и пошла наверх, в спальни. Поднявшись на второй этаж, впереди себя она заметила Нэду и сразу вспомнила об удостоверении личности, которое нашла ночью на полу перед своей комнатой. Салли окликнула Нэду.

— О, мисс Терн, мне кажется, что я нашла кое-что, принадлежащее вам.
Нэда почти дошла до конца коридора, но сразу повернулась и медленно двинулась по направлению к Салли, уже открывшей дверь своей комнаты и взявшей со стола удостоверение личности, которое положила туда ночью. Она сказала:
— Я нашла это прошлой ночью. Думаю, что вы его выронили около моей двери.
Нэда смотрела на него какое-то мгновение, потом вырвала его из рук Салли и зло спросила:
— Где вы его взяли? Откуда оно у вас? Вы шпионите за мной?
Она говорила таким свирепым голосом, что Салли инстинктивно отступила от нее на пару шагов.
— Простите, я не понимаю, что вы имеете в виду, — сказала она. — Удостоверение лежало около моей двери на полу, и я подумала, что, возможно, это вы его выронили.
Темные глаза Нэды испытующе, с подозрением смотрели на Салли. Потом она медленно сказала:
— Вы нашли его около своей двери?
— Да, прошлой ночью, — повторила Салли. — Я пошла посмотреть, спят ли дети, а когда возвращалась в свою комнату, подобрала его с пола.
Она не стала говорить, что думает, будто Нэда прошла мимо нее в темноте. Что-то было не так, но Салли не могла понять, что именно. Ей хотелось только успокоить разгневанную Нэду. Сильно нервничая, она добавила:
— Я подумала, что, может быть, оно принадлежит кому-нибудь из слуг.
— Да, это так, — сказала Нэда со странной неуверенностью в голосе, — оно принадлежит одному из слуг. Все удостоверения хранятся у меня, потому что я занимаюсь хозяйством в этом доме, вы понимаете?
— Да, конечно, — ответила Салли. — Простите, что моя находка так рассердила вас.
— Нет, здесь совсем другое, — поспешно сказала Нэда. — Просто я сначала не поняла. Мне показалось, что... Все в порядке, я выронила удостоверение личности одного из слуг около вашей комнаты. Вопрос исчерпан, я думаю.
— Да, конечно, — повторила Салли.
Не сказав больше ни слова, Нэда повернулась и пошла по коридору. Салли какое-то время смотрела ей вслед, а потом вернулась в свою комнату.
Какой Нэда была странной! Салли чувствовала тревогу и неловкость, и все-таки не могла понять, что произошло. Почему она так рассердилась? Причина может быть только одна — она очень не нравилась Нэде, и та была недовольна приездом Салли и детей в этот дом. Но сейчас не было времени на размышления. Гертруда уже шла по коридору, Салли слышала ее медленные, тяжелые шаги. Служанка была полной женщиной около шестидесяти лет.
Она объяснила ей, что договорилась с леди Торн о том, что будет убирать комнаты детей и свою спальню сама. Ей показалось, что, несмотря на видимое возмущение, Гертруда была довольна.
— Я не хочу, чтобы кто-то выполнял мою работу, мисс, — сказала она. — Уже тридцать лет я убираю в этом доме, и, клянусь Богом, смогу это делать еще несколько лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43