- Что это такое? - Алексей Палыч осторожно прикоснулся пальцем к младенцу.
- Живот.
- А что тут должно быть? - спросил Алексей Палыч.
- Живот и должен... - неуверенно ответил Борис. Поведение учителя начинало ему не нравиться.
- Тут должен быть пупок, - упавшим голосом сказал Алексей Палыч.
- А пупка нет, Алексей Палыч! - радостно провозгласил Борис, будто на этом открытии кончились все затруднения.
- А где же он? - тихо спросил Алексей Палыч, машинально проверяя свой собственный пупок, который оказался на месте.
- Пупка нет... - равнодушно промолвил младенец.
- И он говорит, хотя не должен... и двери были заперты... и... и... - Алексей Палыч запнулся, потому что догадка, мелькнувшая в его мозгу, была невероятна и... совершенно реальна.
Алексей Палыч медленно повернулся к окну. Аккуратная дырочка в оконном стекле осталась на своем месте. Дырочка, которой пять минут назад еще не было. Сквозь нее виднелся кружочек темного неба с неяркой звездой.
И внезапно Алексей Палыч сложил в единый ряд все события. Эти события прошли перед его глазами, словно кадры на фотопленке.
Рука Бориса, тянущаяся к розетке.
Вспышка на боковой стороне катушки.
Голубоватый луч, протянувшийся к этой вспышке.
Младенец, словно из воздуха возникший на столе.
Возникший, словно из воздуха.
Да, из воздуха...
И крик послышался в то же мгновение.
И младенец заговорил, хотя не мог, не должен был этого делать!
И у него не оказалось пупка...
- Ты знаешь, Боря, - запинаясь, сказал Алексей Палыч. - Кажется, у него... кажется, ему не четыре месяца... Ему... всего несколько минут.
День 1-й
Так все это продолжилось
Удивить человека в наше время не так-то просто. Вот уже много лет наука и техника работают на то, чтобы начисто отбить у него эту способность.
Атомами теперь только в пинг-понг не играют.
Сверхзвуковой самолет - пожалуйста, вот он: с поникшим клювом, похожим на загрустившую птицу. Сколько пассажиров вмещаются в эту птичку? Пятьсот? А я думал, больше. А сколько лёту от Москвы до Владивостока? Пять часов? А я думал - меньше...
Выстрелили в Венеру - попали. Пульнули по Марсу - тоже не промахнулись. Фотографии - так себе: пыль да камни. Людей не обнаружили. А еще говорили...
Американский космонавт Алан Шепард высадился на Луну. Он что, восхитился и упал в обморок от восторга? Нет. Он вынес из кабины клюшку, мяч и попытался разыграть партию в гольф [1]. Лунную пыль, поднятую при ударе клюшки, телевидение разнесло по всей планете. ------[1] _Гольф_ - такая заграничная игра не для бедных. ------
В общем, мы давно уже посылаем людей _туда_. Пора бы уже кому-нибудь прибыть _оттуда_?
Борис Куликов если и удивился, то вовсе не тому, что младенец прибыл _оттуда_, а скорее тому, что это случилось так просто. А вот Алексей Палыч, когда все понял, то понял, что ничего не понял. Еще бы немного - путь ему оставался один - в отделение неврозов, прямо в руки к родной жене. Но тут вступили в действие тормоза, которые имеются в мозгу у каждого человека. Алексей Палыч заставил себя сосчитать до двадцати. Способность мыслить вновь вернулась к нему.
- Боря, - сказал Алексей Палыч чужим голосом, - он не из Солнечной системы.
- Это, вы думаете, из-за пупка? - спросил Борис.
- Нет. Просто ни на одной из планет системы нет условий для жизни такой... такой формы.
"Форма" спокойно лежала на столе и, скосив глаза, внимательно слушала Алексея Палыча. Затем "она" потянулась рукой к катушке.
- Нельзя! - воскликнул Алексей Палыч. - А то будет это... бо-бо будет!
Мальчик отдернул руку.
- Понимает! - ответил Борис. - Откуда он русский знает, а, Алексей Палыч?
- Совпадение. Ничего не знает, - сказал Алексей Палыч и тут же раскаялся, потому что младенец посмотрел на него и проговорил:
- Бо-бо, Алексей Палыч...
Алексею Палычу вдруг подумалось, что гость из чужого мира не просто повторяет слова, а передразнивает его. Уж слишком осмысленным был его взгляд.
Андрюшенька в таком возрасте... Впрочем, о каком возрасте можно говорить? При таком росте... при таких размерах... Андрюшенька едва-едва плакать научился по-настоящему.
- Эй, - сказал Алексей Палыч, обращаясь к младенцу, - если ты меня понимаешь, то скажи: один, два, три, четыре... Ну, говори.
- Три, четыре, - отозвался младенец.
Борис засмеялся.
- Он просто повторяет, как попка. - Борис наклонился над мальчиком. - Скажи: пятью пять - двадцать пять.
- Двадцать пять, - послушно повторил мальчик.
- Видите? - сказал Борис. - Он повторяет последние слова. Он еще ничего не соображает. Они что, не могли прислать кого-нибудь поумнее?
Алексей Палыч пожал плечами.
- Так поступили бы мы. Но почему нужно их мерить по человеческой мерке? Мы все ждем, что нам пришлют из космоса таблицу умножения или схему строения атома водорода... Это мы и без них знаем. Скорее всего они сделают то, что нам и в голову не приходит. Почему бы им не послать на Землю младенца? Он вырастет на Земле, получит земное воспитание и образование... Он сможет рассказать им все о нас, что мы знаем о себе сами. А может быть, даже больше. Да, да! - воодушевился Алексей Палыч. - Теперь я понимаю, что именно так поступил бы на их месте. Мы все ищем в космосе шифрованные сигналы. Мы забываем о том, что никто не может установить с человеком контакт лучше самого человека. А ведь он - человек и будет расти.
- Вы думаете, он вырастет? - спросил Борис.
- Не сомневаюсь. А теперь ты скажи, что мы с ним будем делать?
- Отнести в детский садик?
- Нас спросят, откуда мы его взяли.
- Мы все расскажем.
- Ты сумеешь объяснить? - усмехнулся Алексей Палыч. - Я, например, не берусь объяснить даже своей жене. Впрочем, ей - в особенности. Мы с тобой, Боря, попали в нелегкое положение. Иди ты лучше домой. Я скажу, что был здесь один.
- Нет, - Борис замотал головой, - пускай мы вместе... Вам одному могут не поверить.
- Ну что ж, - сказал Алексей Палыч, - вместе так вместе. Будет хотя бы с кем играть в шахматы в сумасшедшем доме.
- Алексей Палыч... - сказал Борис. - Знаете что, Алексей Палыч... Давайте его вообще покуда никуда не отдавать. Он нам еще пригодится.
- Что ты имеешь в виду?
- Мне нужно подумать до завтра.
- А если он погибнет до завтра?
- Чего это он погибнет, если голый через космос летел?
- Я не думаю, что он летел именно в таком виде, - сказал Алексей Палыч и улыбнулся впервые за весь вечер. - До ближайшей звезды четыре световых года, так недолго и простудиться. Скорее всего он родился... то есть я хочу сказать - образовался на этом столе.
- Как это образовался? - спросил Борис. - Он ведь живой...
- Существует гипотеза, - сказал Алексей Палыч. - В принципе человека можно, грубо говоря, разобрать на атомы, передать информацию по какому-нибудь каналу [1] и собрать его снова на другом конце канала из такого же материала. Скорее всего, это для них уже не фантастика. ------[1] Имеется в виду канал связи. Например - телеграф, а вовсе не канал Москва - Волга. ------
- Алексей Палыч, - снова попросил Борис, - ну, давайте оставим его хоть на один день. Ничего ему не сделается. Все равно уже ночь. Ну, куда мы его понесем?
- Честно говоря, - сказал Алексей Палыч, - я и сам не знаю, что с ним делать. Правильней всего было бы пока отнести его к нам домой. Но как я объясню все жене? Женщины не всегда верят даже тому, что видят, а ведь она не видела, как он появился.
- Да, женщины, они вообще... - согласился Борис, понимая, что Алексей Палыч начинает поддаваться.
- А все-таки, может быть, лучше его отнести?
- Куда?
- Гм... - сказал Алексей Палыч. - В родильный дом, что ли... Так он уже, в известном смысле, родился. Ясли закрыты. Милиция?.. Нет, милиция тут ни при чем. Да и не примут его нигде без документов. Вот если бы они с ним документы прислали... В общем, ничего я, Боря, не знаю.
- Значит, пока оставим, - сделал вывод Борис. - А завтра я принесу список.
- Какой список?
- Еще не знаю какой.
Алексей Палыч внимательно взглянул на Бориса, но не стал выяснять, о каком списке идет речь, решив, что в списке будут перечислены меры по спасению мальчика.
- Ну что же, думай... - сказал Алексей Палыч. - Две головы всегда лучше, чем одна. Но вдруг он начнет кричать и его услышат... Ты представляешь, в чем нас могут обвинить?
- Он не будет кричать. Не будешь? - обратился Борис к младенцу.
Мальчик улыбнулся и помотал головой.
- Понимает! - обрадовался Борис. - Я же говорил, что он понимает!
- Ты говорил, что он повторяет слова, - уточнил Алексей Палыч.
- А теперь уже понимает. Вот смотрите. Кричать нельзя. Понял? отчетливо проговорил Борис, наклоняясь над мальчиком.
На этот раз мальчик мотнул головой утвердительно.
- Конечно, понимает, - торжествующе сказал Борис. - Не могли же _они_ послать к нам какого-нибудь дурачка, вроде Сереги. У _них_ там, наверное, тоже отбирают, как у нас космонавтов.
Алексей Палыч вздохнул. Ему тоже не хотелось вот так просто расставаться с мальчишкой. Это было чисто человеческое желание. Сейчас он не думал о мировом славе, которая могла обрушиться на него как на открывателя космической жизни. Конечно, он знал, что во многих странах радиотелескопы обшаривают небосвод в поисках сигналов от инопланетного разума. Наступило время, когда человеку стало невтерпеж от своего одиночества в космосе. Десятки ученых занимались этой проблемой и ничего пока не нашли. А те, кого не нашли, взяли и послали, да не какие-нибудь лучи, а весьма симпатичного мальчика. И не в Академию наук, а прямо в руки двум кулеминским полуночникам. От такого доверия и прослезиться недолго.
Алексей Палыч не прослезился, но ему было очень приятно.
- Ладно, - решился Алексей Палыч, - до завтра пускай побудет. Я бы остался с ним на ночь, да Анна Максимовна... И тебе нельзя оставаться - родители будут искать. Я думаю, ничего не случится: если его послали в такую дорогу, то, наверное, предусмотрели какие-то меры защиты. Только на столе его оставлять нельзя.
Алексей Палыч вытащил из-под стола доску, оставшуюся после настилки пола, распилил ее на три части. Борис тем временем убрал все с верстака. Они приколотили обрезки доски к верстаку, получился просторный ящик. На дно ящика постелили рабочий халат.
Алексей Палыч осторожно взял мальчика на руки. Тот неожиданно оказался тяжелым, гораздо тяжелее Андрюшеньки.
- Тю-тю-тю, - сказал Алексей Палыч, - сейчас мы будем бай-бай.
Мальчик засмеялся. Алексей Палыч со стыдом подумал, что он, пожалуй, выглядит глуповато. Зачем неземному младенцу это земное сюсюканье? Но неземного сюсюканья Алексей Палыч не знал.
- Ну, спи, - сказал Алексей Палыч, укладывая младенца и накрывая его своим пиджаком. - Спи. Сделай вот так. - И учитель прикрыл глаза, показывая гостю из космоса, как спят хорошие земные дети.
- Палыч... - сонно сказал мальчик, и веки его сомкнулись.
- Я - Палыч, я, маленький, - умилился Алексей Палыч. - Мы завтра придем.
И внезапно Алексей Палыч понял, что испытывает к этому мальчику чувство, неведомое ему ранее. Это было сильнее, чем чувство к Андрюшеньке. Это было нечто вроде чувства Пигмалиона [1]. И очень хорошо, что об этом не знала Анна Максимовна. Она показала бы мужу, как пигмалионить. "С космическими детьми нежничаешь, а для своего внука слов не находится!" - вот что примерно сказала бы Анна Максимовна, увидев, как шлепает Алексей Палыч губами над спящим мальчишкой. ------[1] _Пигмалион_ - древний скульптор, который создал статую женщины, а потом влюбился в нее. ------
Алексей Палыч погасил свет. Они вышли на школьный двор.
- Без меня не открывай, - предупредил учитель, запирая дверь на оба замка. - Завтра, после уроков...
Они шли по ночной улице. Намаявшиеся за день собаки провожали их сонным тявканьем. На густо-синем небе медленно, незаметно для глаза, вращались вокруг Кулеминска звезды. Им не было никакого дела до двух заговорщиков, и только на одной из них кто-то внимательно всматривался в маленькую голубую планетку, пока она не повернулась и Кулеминск не скрылся за горизонтом.
- Алексей Палыч, а почему они к нам послали? - спросил Борис.
- К нам на Землю?
- Нет, к нам в Кулеминск?
- Я не думаю, что они посылали именно в Кулеминск, - сказал Алексей Палыч. - Возможно, они вообще не целились в нашу планету. Может быть, они посылают такие лучи в разные стороны. А почему в Кулеминск?.. Ну, если бы луч уткнулся в Париж, то можно было бы спросить: почему в Париж?.. Случайность... - Алексей Палыч задумался. - Хотя, знаешь, если бы они попали, например, в Марс... Там практически нет воздуха. Ребенок погиб бы в ту же секунду. Вся эта затея не имела бы смысла. Нет, пожалуй, они о нас кое-что знают. И, скажу тебе, мне это не очень-то нравится. Боюсь, что мы с тобой поступили неверно, нужно было бы немедленно сообщить куда-нибудь.
- Куда сообщить-то, Алексей Палыч, ну куда?
- Хотя бы в город, в мой институт.
- Ждут они нас там ночью...
- Это верно, - согласился Алексей Палыч. - И позвонить неоткуда, и позвонить некому. Завтра все решим. И... - Алексей Палыч прижал к губам указательный палец.
- Железно, - сказал Борис. - Три могилы, два креста.
Возле дома учителя заговорщики расстались.
Борис побежал дальше. Алексей Палыч вошел в калитку, снял у крыльца ботинки и на цыпочках подошел к двери в прихожую. Доски отвратительно заскрипели, но в доме было тихо. Алексей Палыч в темноте пошарил на полках, нащупал три пакета, несколько банок и запихал их в портфель.
Обокрав таким образом маленького внука, Алексей Палыч надел ботинки и открыл дверь в кухню. Из комнат не доносилось ни звука.
Пальто удалось снять бесшумно, но, пробираясь в свою комнату, Алексей Палыч зацепился портфелем за кухонный стол. Звякнула посуда. Из ближней комнаты донесся сонный голос Татьяны:
- Папа, это ты? Почему так поздно? Мама ругалась...
- Я уже давно дома, - сам не зная почему, солгал Алексей Палыч. Это я - попить. Ты спи, Танюша, спи.
Анна Максимовна была на дежурстве. Не зажигая света, Алексей Палыч разделся и лег.
Во сне Алексей Палыч дергал ногами и стонал. Ему снились люди в милицейской форме, которые толпой гнались за ним по пустынной и бесконечной дороге.
День 2-й
Человек уходит - улики остаются
На другой день за завтраком Анна Максимовна спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27