Хотя Элия и говорила по-сауриальски, ее речь казалась несвязным бормотанием.— Мы готовы для семени. Где семя? Найдите семя. Принесите семя, — снова и снова повторяла она.У Элии не было запаховых желез, с помощью которых сауриалы выражают эмоции и настроение, ее речь была невыразительной, как язык жестов, который Дракону приходилось использовать для общения с ней. Прислушавшись к гипнотическому ритму слов, паладин понял, что если бы Элия могла издавать запахи, это было бы пением или заклинанием. Затем Элия начала новый куплет.— Безымянный найден, — сказала она по-сауриальски. — Безымянный должен присоединиться к нам. Безымянный найдет семя. Безымянный принесет семя.Внезапно Элия прервала заклинание. Она вытянула руку, направив указательный палец вниз, и нарисовала параллельно земле круг.Дракон вздрогнул.Элия закричала на общем языке:— Нет! Нет! Нет!Она потянулась и схватила Дракона за плечи. В ее широко раскрытых глазах отражалось пламя костра. Она тихо заплакала.Дракон вновь погладил знаки на ее руке и накинул плащ. Взяв ее за плечи, он уложил ее на свое одеяло рядом с костром, затем нежно укрыл ее, и Элия вновь закрыла глаза. Он гладил ее по голове, пока она не перестала плакать и не успокоилась и, как очень хотелось Дракону, мирно уснула.— Может быть, тебе лучше подежурить во вторую смену вместо нее, — предложил Брек.Дракон кивнул.— И часто это с ней? — спросил следопыт.Дракон отрицательно покачал головой.— Никогда? — переспросил Брек. — Как и никогда не сердилась на тебя?Дракон зло прищурился, глядя на него.— Готов поспорить, я знаю, почему она ходила во сне, — сказал Брек. — Она рассержена на тебя из-за Зары.Дракон посмотрел на костер.— Тебе надо извиниться перед ней, почему бы она не сердилась на тебя, — сказал Брек. — Мы не можем одновременно охотиться на убийцу Кайр и заниматься всякими странностями вроде лунатизма.Парень повернулся и пошел к своим сумкам, принюхиваясь. «Странно, — подумал он, — уже поздно для цветущих фиалок».Он не был достаточно близко знаком с Драконом, чтобы понять, что это запах страха сауриала.Дракон смотрел на лагерь своими желтыми глазами рептилии, но все, что он видел, был образ Элии, нарисовавшей в воздухе круг указательным пальцем. Этого жеста не было в воровском языке жестов, которому она научила его. Это был сауриальский символ — символ смерти. Глава 12. Ксаран Сопровождавшие Путеводца и Оливию орки вели путешественников по природным тоннелям, казавшимся хафлингу бесконечными. Оливии приходилось бежать, чтобы не отставать от Путеводца и держаться впереди орков, и она часто спотыкалась о неровную почву. Ее раненое плечо ныло, и каждое сотрясение отзывалось болью в руке и спине.Наконец они достигли комплекса переходов, выглядевших как круглые отверстия в скале. Они были гладкими, как полированный мрамор. Хотя. здесь Оливии было гораздо легче двигаться, они казались ей еще страшнее — это была работа распыляющего глаза бихолдера.При мысли о бихолдере и от мерного стука сапог орков, следовавших за узниками, в мозгу Оливии непроизвольно возникла песенка путешественников: Один глаз — чтобы поднимать, один — чтобы усыплять.Один для людей и один для зверей.Один — чтобы ранить, один — замедлять.Один — испугать, один — в камень превращать.Один распыляет и один умертвляет,А последний магов быстрее всех убивает. Оливия знала, что последний глаз бихолдера разрушает волшебство. Без него Ксаран не смог бы противостоять более-менее могущественному волшебнику, но с этим глазом даже у настоящего мага не было шансов против существа. Не имея возможности колдовать, волшебник был настолько же полезен, как бард с ларингитом. К счастью, с голосом Путеводца было все в порядке, поэтому они полагались на его гладкую речь, чтобы договориться с бихолдером, а не на способности волшебника. Оливия подумала, что барду надо быть поубедительнее, ведь бихолдеры тоже не дураки.Идущий перед Оливией Путеводец внезапно остановился, хафлинг замерла на месте и моментально забыла о своих раздумьях.— Сунь пока светящийся камень в карман, — прошептал Путеводец.Оливия сделала то, что сказал ей бард. Впереди было мутное свечение.Оливия выглянула из-за ноги Путеводца и увидела, что они стоят у главного входа в общую пещеру логова орков.Общая пещера у племени орков была всегда самой большой центральной пещерой, и когда какое-либо другое существо, например бихолдер, возглавляло орков, оно часто превращало ее в собственное жилище. Несмотря на размер пещеры и ее положение, она все еще оставалась частью обиталища орков, а поскольку у орков никогда не было чувства прекрасного, пещера выглядела достаточно убого.Внутри горели многочисленные костры из. древесного угля, но поскольку потолок был в самой высокой части только семь футов и опускался по краям, тусклый свет от костров проникал недалеко, отчего пещера казалась намного меньше. Вода просачивалась сквозь камень, капала со стен и потолка и с шипением падала в костры, отчего кверху поднимались облака пара и ядовитых газов. Запах протухшего жира, капающего с гниющих останков животных над кострами перебивал запах орков еще более неприятной вонью. «Все на месте, — подумала Оливия, — очень подходящее местечко для твари из преисподней».Орки столпились в общей пещере, чтобы посмотреть на пришельцев, потребовавших аудиенции у их хозяина. Только самые крупные и злобные орки были вооружены подобающим образом и носили на себе какую-то амуницию. Большинство имели при себе топоры. У самок были кинжалы, и даже подростки играли с заостренными палками. Помимо лиц, которые Оливия могла различить при тусклом свете, она видела множество красных глаз, светящихся в темноте коридоров, примыкающих к общей пещере.Оливия не могла представить, как кто-то, пусть даже талантливый настолько, насколько Путеводец, сможет победить этих злобных тварей. Она грустно улыбнулась и сказала:— Мрачная компания.— Я видал и похуже, — спокойно. ответил Путеводец, но похлопал по рогу, висевшему на поясе, проверяя, на месте ли он.«Уверена, что да», — подумала. Оливия.В центре пещеры пол поднимался на несколько футов. На возвышении лежала куча заплесневевших, пропитанных водой подушек — память о каком-то давнем караване. Ксаран покоился на подушках наподобие южного торговца.Вожак орков остановился у входа в пещеру. Путеводец прошел мимо него, таща за собой Оливию. Вожак и стража растворились среди многочисленных орков, которые разошлись, чтобы дать дорогу человеку-барду и его маленькой спутнице.Бард остановился перед кучей подушек и отпустил руку хафлинга. Он низко поклонился, приложив правую руку к сердцу и отводя левую, как будто он держал в ней невидимую шляпу.— Приветствую тебя, Ксаран. Я пришел, чтобы закончить наши переговоры, — сказал бард. — Пожалуйста, не утруждай себя и не вставай.Не обращая внимания на предложение Путеводца, бихолдер взлетел со своего места и повис над подушками на уровне глаз барда. Он висел, покачиваясь, его движения были неуверенными, не такими, как у бихолдеров, с которыми доводилось сталкиваться Оливии. Он напоминал старого инвалида, который пытается подняться со своей постели.Теперь у Оливии была возможность повнимательнее рассмотреть Ксарана, и она заметила, что огромный центральный глаз и остальные поменьше покрыты молочно-белой пленкой. Ножки, на которых находились маленькие глаза, висели, как иссохшие растения. С ножек свисал тонкий слой серебристого мха. Он напоминал седые волосы, отчего Ксаран был еще больше похож на старого больного человека.— С твоей стороны очень мудро вернуться к нам, — ответил Ксаран. От его высокого скрипучего голоса у Оливии заболели уши и побежали мурашки по коже.— Надеюсь, что ты нашел свою мастерскую в полном порядке, — добавил бихолдер.— Естественно, — сказал Путеводец и широко улыбнулся. Он пытался заставить Ксарана поверить, что он здесь по доброй воле, а не потому, что у него не было другого выхода. — Конечно, там нет ничего интересного для кого-либо, кроме меня — одни лишь старые музыкальные инструменты и тому подобное.— Конечно, — повторил бихолдер. Его зубастый рот растянулся в отвратительной улыбке.— Итак, перейдем к делу? — спросил бард. — Ты предложил мне бессмертие.Редкий товар, и определенно ценный. Надеюсь, это не зависит от того, останусь ли я здесь? — Путеводец презрительно осмотрел общую пещеру орков.— Нет: Если наше соглашение устроит меня, — сказал Ксаран, — ты сможешь свободно уйти. Хотя, как ты сказал, бессмертие очень ценная вещь.— А если я откажусь от бессмертия и попрошу только возможности для меня и моей спутницы безопасно покинуть это место? — спросил Путеводец.— Или все или ничего, — резко ответил Ксаран. — Если ты хочешь покинуть это место под моей защитой, ты должен принять мое предложение бессмертия и заплатить мою цену. Конечно, если ты не примешь моего предложения, ты можешь иметь дело с моими компаньонами.Путеводец взглянул в сторону вожака орков и его брата. Оба смотрели на; него с. нескрываемой ненавистью. Даже если бы его мастерская была набита золотом, чтобы можно было выкупить жизни его и Оливии, твари вряд ли позволили бы им уйти. Путешественники убили или ранили троих членов племени, и Путеводец бросил вызов авторитету вожака.— Понимаю, — сказал Путеводец, поворачиваясь к Ксарану. — И какова нынче цена бессмертия?— Ты должен быть рад услышать, что за прошедший час цена не увеличилась.На самом деле, я подумал, что человек твоего таланта заслуживает бессмертия, я готов сделать тебе особое предложение.— Какое? — спросил Путеводец, внезапно насторожившись.— Я готов отказаться от того интереса, который мои преданные последователи орки имеют в твоей мастерской. Как я сказал раньше, меня интересуют твои услуги. Я хочу, чтобы ты сообщил мне открытую тобой тайну создания подобия и привел ко мне Акабара Бель Акаша.— Акабар знает о твоем интересе к нему? — спросил Путеводец.— Конечно, — ответил Ксаран. — Мы с Акабаром старые друзья.— Забавно, — сказал Путеводец. — Я помню, что когда говорил с Акабаром после того, как он был свидетелем уничтожения бихолдера, выступающего в виде демона Фальша, то он сказал мне, что никогда раньше не видел подобных тварей.Глазастые ножки Ксарана поднялись, его центральный глаз зло прищурился.— Фальш! — воскликнул. он и с отвращением сплюнул на землю. Упомянув о демоне, Путеводец задел его больное место.— Созданная тобой прислужница, которую ты назвал Элией, сделала доброе дело, избавив мир от этого отродья. — Уже спокойнее, бихолдер добавил:— Я уверен, что Акабар имел в виду, что никогда не видел столь странной головы бихолдера, как у Фальша. Как ты знаешь, каждая из ножек Фальша оканчивалась ртом, а не глазом — совершенно отвратительная тварь.Внимание Оливии было занято глазеющими на нее орками, но что-то в словах бихолдера показалось ей подозрительным. То, что Ксаран ненавидел Фальша, не было удивительным, Фальша ненавидели все. То, что Ксаран знал и Фальша и Акабара, могло быть простым совпадением. Но как он узнал об Элии? Даже если он и слышал какие-нибудь из историй, что Оливия рассказывала о приключениях Элии, он не мог узнать о том, что Путеводец создал Элию. Из уважения к Элии Оливия не рассказывала о тайне ее происхождения. Как Ксаран узнал об этом и откуда он так хорошо знает Безымянного, знает о местонахождении его мастерской и о его всепоглощающем желании бессмертия?— Хорошо. А какие гарантии, что ты сделаешь меня бессмертным, если я выполню то, о чем ты просишь? — спросил Путеводец.«Постой, — подумала Оливия. — При всех своих недостатках Безымянный никогда не думал об Элии как о своей служанке. Он всегда говорил о ней только как об Элии. Единственным существом, которое называло Элию прислужницей был…»— Я сделаю тебя бессмертным до того, как пошлю за Акабаром Бель Акашем, — сказал Ксаран. «Моандер!» — вспомнила Оливия.— Путеводец! — с тревогой прошептала хафлинг. Положив тяжелую руку на голову Оливии, дав ей понять, что лучше помолчать, Путеводец вновь обратился к бихолдеру.— А почему ты уверен, что я вернусь с Акабаром? — спросил он.— Есть способ обеспечить твою честность, — загадочно сказал Ксаран.— Путеводец! — громче повторила Оливия, потянув его за рукав.— Не волнуйся, — торопливо шепнул ей Путеводец, затем опять повернулся к Ксарану:— Я не уйду без моей спутницы. Она слишком полезна мне, чтобы оставлять на попечение твоих… войск.— Поверь мне, у меня в мыслях не было ничего такого… жестокого. Возьми это, — сказал Ксаран. Он высунул язык, на конце которого был зеленый покрытый шипами шарик, размером и формой напоминающий репейник.Путеводец взял репейник. Он был покрыт липким веществом, но концах иголок были маленькие крючки.— Что это? — спросил бард.— Твое бессмертие, — ответил Ксаран.Оливия ущипнула Путеводца за ногу. Бард посмотрел на нее.— Извини, Ксаран. Я должен переговорить с моим компаньоном.— Ее интересует подобная сделка? — спросил Ксаран, повернув несколько глаз в сторону хафлинга.— Нет, спасибо, — ответила Оливия. — Жизнь была бы слишком скучна, если бы не постоянный страх смерти, — напыщенно сказала она, — Я только хочу напомнить кое о чем Путеводцу.Бард наклонился над хафлингом.— Оливия, все под моим контролем, — прошептал он. — Пожалуйста, доверься мне.— Он назвал Элию служанкой, — прошипела Оливия.— Ну?— Так Моандер называл ее, помнишь? — тихо сказала Оливия.— Оливия, у тебя мания преследования, — сказал Путеводец.— Моандер использовал отростки, чтобы управлять Акабаром, — напомнила ему хафлинг, пытаясь говорить как можно тише, чтобы ее нельзя было подслушать. — Они заставляли его ходить, говорить и творить заклинания против его воли. У Кайр был цветок в волосах, у Ксарана мох на голове. Какой уважающий себя бихолдер станет носить мох на своей голове? — спросила она.Путеводец нахмурился, но когда вновь посмотрел на Ксарана, он не мог прогнать слова Оливии.Он кинул репейник на подушки под Ксараном и вытер о тунику оставшееся на руках клейкое вещество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42