Затем она, дотронувшись до его искалеченной руки, тихо сказала:— Ты всегда был примерным мальчиком.Антриг улыбнулся и вытянул руку, чтобы помочь старой женщине усесться в кресло.— Нет, — сказал он с сожалением, — но мне только хотелось быть таким. Я так и не поблагодарил тебя за твое заступничество, когда они летом снова приволокли меня в Башню.— Приволокли, чтобы прозевать тебя снова, — Мин игриво прищелкнула языком. — Я ведь отлично знала его… этого твоего Сураклина. Я их всех знала и знаю.— Это уж я помню, — улыбнулся Антриг. — Я помню, как ты шарахнула его метлой по спине. Это мне врезалось в память. Я тогда был просто потрясен.Старуха рассмеялась дробным смешком и глаза ее потеплели. Затем, вздохнув, она вымолвила:— И всего этого никогда больше не будет.— Я понимаю тебя, — тихо сказал Антриг, и на его шее покраснели рубцы, оставленные кованым ошейником с печатью. — Но я прошу тебя, убеди их отпустить отсюда Джоанну. Она тут вообще ни при чем.— Поскольку относительно Джоанны от Регента еще не поступило никаких распоряжений, — сказала Минхирдин, — то я, как Архимаг, думаю, что самый лучший выход, доставить ее туда, откуда она пришла к нам. В тот сарай, где стоит метка Сураклина. У нее есть свой мир, и ей нечего делать в нашем.Джоанна ощутила сначала прикосновение пальцев Антрига к своей щеке, а потом его горячее:— Спасибо тебе.Джоанна заглянула было в лицо Виндроузу, но тот слишком поспешно отвел глаза и уставился на дверь. И выражение его лица неожиданно изменилось. Джоанна посмотрела тоже на дверь и увидела стоявшую там безмолвно Розамунд. По ней было видно, что ей явно не по душе предложение тетки Мин. Джоанна заметила, что женщина держит в руках чашу, сделанную из оплавленного и золото рога.Тетка Мин тоже увидела Розамунд и удовлетворенно кивнула головой.— Поставь ее туда, поставь, милая, — кивнула Мин в сторону небольшого столика. Она снова уронила на пол вязание, которое она незаметно успела вытащить из мешочка. Антриг дернулся было, чтобы поднять клубок и спицы, но Архимаг остановила его. — И Роза, я тебя прошу, ты знаешь, что это яд. Так что будь осторожна.Розамунд, надменная холеная красавица, неодобрительно хмыкнула, поставила сосуд на стол и снова вышла из комнаты. Тетка Мин взяла вязание из рук все-таки поднявшего его Антрига.— Ты знаешь, — сказала она, — что для тебя ничего нельзя уже сделать. Ведь смертный приговор тебе был вынесен еще давно, и его никто не отменял.Джоанна вспомнила, как Антриг на днях вспоминал принятые тут казни— повешение, колесование, четвертование и побитие камнями. Он был вещуном.— Я знаю это, — прошептал Виндроуз.— Извини меня, — пролепетала старуха.Антриг только кивнул и стиснул руку старой женщины, которая отвернулась.Джоанна, все еще не в силах поверить в услышанное, схватила Антрига за рукав. Ей показалось, что земля начинает уходить у нее из-под ног.— Я думаю, что тебе пора отправляться в путь, дорогая моя, — рука Минхирдин легла на руку Джоанны. — Эта буря не будет длиться очень долго, имей это в виду.И тут девушка обо всем догадалась, но Мин словно не заметила этого.— Ведь даже мы не в состоянии предсказать, с чем гонец пожалует сюда и даже когда именно. Но когда он будет тут, мы уже не сможем не исполнять решения Регента.Джоанна затрясла головой, словно пытаясь отделаться от наваждения. Она хотела что-то сказать, запротестовать, даже закричать, но не успела, Антриг припал к ее губам. Его сильные руки схватили талию девушки.— Ну что же, любовь моя, — проговорил Виндроуз.Все было как-то странно, словно во сне.Тетка Мин взяла Джоанну за руку и повела ко входу, где уже стояла в ожидании Розамунд. Джоанну повели от Башни, чтобы Антриг, по-видимому, тоже не сумел воспользоваться открывшимся проходом в иной мир и не ускользнул. Уходя, Джоанна в последний раз обернулась и поглядела на дверь, ведущую в Башню. На толстых дубовых досках налип мокрый снег. Это было последнее, что видела девушка.Она все еще прокручивала в мыслях картину, когда уходила прочь от Башни — они выходят их комнаты, а Антриг с мертвенно-бледным лицом держит в руках ту самую чашу из рога. Мин потянула ее вниз, по лестнице, но Джоанна видела, как Виндроуз одним глотком осушил чашу и поставил ее на стол трясущимися пальцами. Затем он прихрамывая, подошел к своей кровати, лег и отвернулся лицом к стене. И потом закрылась облепленная снегом дверь… Глава 19 Стоял январь месяц, и ветры со стороны Санта Анны беспрерывно обдували Лос-Анджелес. После суровой зимы Сикерста мягкая американская зима показалась Джоанне просто адским пеклом. Вернувшись, она постоянно ощущала какой-то дискомфорт. А потом, когда она впервые после столь большого перерыва пришла на работу и шагнула в вертящиеся стеклянные двери блока номер шесть, то ее словно передернуло.Конечно, ведь Антрига больше не было на свете.Джоанна была слишком молода, чтобы привыкнуть терять близких людей. И теперь она постоянно ощущала внутреннюю пустоту, словно она потеряла не одного Виндроуза, а всю жизнь, и теперь перед нею была неизвестность. До этого она просто не подозревала, что потеря близкого человека может все так перевернуть.Девушка молча спускалась по узким неудобным ступеням, думая о том, что еще дешево отделалась. Чего ей только не пришлось пережить: и постоянный страх перед Сураклином, и ужас при переходе Пустоты в обратном направлении, только уже без провожатых, и боязнь неизвестности, и сознание того, что Антрига она больше никогда не увидит. Ей хотелось надеяться, что Виндроузу удалось все-таки каким-то образом остаться в живых, но нереальными вещами она была сыта по горло. Но именно этот страх не давал ей размышлять над тем, что ожидало Джоанну по возвращении. В любом случае, вести привычный образ жизни она уже не сможет.Что же будет теперь?Когда дули ветры со стороны Санта-Аны, то казалось, будто смог не имеет к Лос-Анджелесу никакого отношения. Вокруг бетонных зданий-монстров сан-серанского комплекса простиралась холмистая местность, и небо было почти безоблачным. Джоанна была легко одета, и поэтому сразу стала поеживаться под холодным ветром. Джоанна вдруг с грустью подумала, что долгое пребывание на трескучих сикерстских морозах нисколько не приучило ее стойко переносить холод. Девушка решительно поправила на ее плече многострадальный кошелек-ридикюль, вдруг осознавая, что он далеко не столь тяжел, как во время ее путешествия. Уже было больше шести часов вечера, и потому все прочие сотрудники сан-серанского комплекса давно разъехались по домам. Джоанна осталась точно также, как она оставалась уже две ночи подряд. Частично это было продиктовано накопившимся объемом работы, так что теперь нужно было изрядно попотеть, чтобы загладить свою вину перед начальством, ведь этим боссам не нравится слишком уж продолжительные отлучки без уважительной причины. К тому же объяснять им все как было только подвергать себя риску быть направленным на психиатрическое обследование. Но главной причиной столь неурочной работы было нежелание возвращаться домой и видеть пустые комнаты, одиночество теперь было особенно болезненным.И снова мысли Джоанны возвращались к недавно пережитому. Вокруг Ларкмора сейчас наверняка уже лежит глубокий снег. Тетка Мин сказала, что теперь-то Керис и Пелла точно будут вместе — никто не станет чинить им препятствий. Интересно, как сейчас чувствует себя Пелла, как Керис — привыкает ли к новой жизни, которую, можно сказать, подарил ему на прощание Антриг. Кстати, было бы также интересно узнать, смог ли Магистр Магус избавиться от положения раба Сураклина, в которое вверг его слишком развитый инстинкт самосохранения. Сердик, наверное, помог Магистру вернуть назад его роскошный дом. В приемной, отделанной в розово-черные тона, наверняка снова толпятся знатные женщины, готовые платить бешеные деньги за несколько весьма туманных намеков.Всего этого, конечно, ей уже не суждено узнать. Словно бы и все эти люди, подобно Антригу, были уже мертвы. И когда Джоанна думала об этом, то ей становилось совсем тоскливо.Когда она рассказывала о пережитом Рут, та как будто бы в основном верила ей. Тогда, после прибытия в свой мир, Джоанна прямо с бензоколонки позвонила Рут домой и попросила забрать ее. Всю дорогу Рут не проронила ни слова, только время от времени бросала на нее украдкой полные любопытства взгляды. Джоанна скорчилась в углу машины, одетая в зеленые бархатные бриджи пажа, уже изрядно успевшие обтрепаться, нескладное крестьянское одеяние. Странный наряд дополняли типично средневековые башмаки, что выглядит по меньшей мере странно, не говоря уже о том, что она здорово похудела за все эти дни. В самый первый день Рут ни на минуту не отходила от нее и вообще просто в рот глядела.Джоанна понимала, что непременно последуют расспросы на работе. И что она тогда будет рассказывать? Все равно у нее не было никаких доказательств.Коллеги по службе смотрели на нее весьма странно, но как-то сочувствующе. Видя, что Джоанна не спешит распространяться о своем исчезновении и столь же внезапном появлении, они не стали досаждать ей расспросами.Постепенно девушка стала возвращаться и привыкать уже к порядком забытому стилю жизни — к вождению автомобиля, к внимательности на дорогах, к душу два раза в день, к постоянному шуму вокруг себя. Странным было иметь свою квартиру, свои вещи, которые не умещались в одном только ридикюле, не ощущать постоянной необходимости выдвигаться в путь после короткого отдыха. Не нужно было дрожать при мысли о возможном плене.Но теперь и та жизнь, которую она вела в ином мире, казалась чужой. Словно бы не Джоанна, а кто-то иной был там, а потом ярко и образно все рассказал.Но Антриг был мертв.Был мертв и Гэри, вдруг вспомнила девушка, проходя по парковочной стоянке.Нужно пережить это, это все забудется, постоянно повторяла она себе, ложась спать и выключая свет, когда мысли о пережитом нападали на нее с особой силой, ведь не на всю же оставшуюся жизнь мне хватит этих впечатлений. Потом все забудется.Но Джоанна не хотела верить самой себе. Вдруг она почувствовала какой-то прилив симпатии, даже сочувствия к Сураклину. И только тут Джоанна поняла почему, ведь и в самом деле было неплохо запрограммировать себя, стать компьютером и ничего не чувствовать.Девушка резко вскинула голову и направилась к одиноко стоявшему на площадке своему голубому «Мустангу». Свет фонаря серебрил голубую эмаль машины.И вдруг Джоанну бросило в жар — кто-то сидел, скрестив ноги, прямо на откидывавшейся кожаной крыше ее машины.Девушка сразу остановилась — она жалела, что в ее руке сейчас не было заветного молотка, или, что еще лучше, какого-нибудь средневекового кремневого пистолета. Как-никак, а практика в стрельбе у нее уже есть, и практика довольно неплохая. Неужели это какой-нибудь грабитель, или маньяк? Впрочем, после Сураклина и Инквизиции современные любители острых ощущений не казались Джоанне столь уж опасными. Ведь с ними можно по крайней мере договориться. И тут незнакомец повернул голову.Сверкнули линзы его очков, свет фонаря осветил ворот его рубашки. У Джоанны аж дух перехватило, когда она подумала: «Только без паники. Конечно, первое предположение быть верным никак не может. Но кто бы это в таком случае ни был, нужно прикончить его».Оставшиеся метров двадцать она проходила замедляющимся шагом.Человек вдруг распрямил длинные ноги, обтянутые потрепанными джинсами, и встал во весь рост.Свет отражался на треснувших линзах очков и еще одном украшении, которого Джоанна прежде не заметила — большой золотой медали, что висела у человека на груди. И еще одна вещь поразила ее — повязка на руке, как раз в том месте, куда угодила пуля Сураклина.— Джоанна?Руки девушки стиснули его тело, когда она даже не сообразила, что сломанное ребро наверняка еще не зажило. Под рубашкой прощупывалась еще одна повязка. Ну конечно, все сходится. Даже если это не сон, пронеслось в голове девушки, пока руки человека сошлись на ее обожженной спине, которая еще побаливала, то сон этот весьма и весьма правдоподобный. Тут он приподнял Джоанну в воздух и закружил ее…Когда наконец с объятиями и поцелуями было покончено, она спросила несмело:— Ну, и как…— Я не стану сидеть на твоей шее, — отозвался он с улыбкой. — Если чародей вдруг останется не у дел, то найти новую работу не проблема для него.Джоанна снова впилась поцелуем в его губы, при этом ей пришлось встать на цыпочки. Именно это несоответствие в росте подсказало ей, что это никакой не сон. Вдруг он застонал, видимо, Джоанна случайно все-таки задела за сломанное ребро. Но тут же ахнула и девушка.— Извини, — пробормотал он, — я совсем забыл, что твоя спина не зажила.Тут его взгляд прошелся по пустынной парковочной площадке.— Они что, оставили тебя на ночную работу в наказание за прогулы?Видимо, смекнула Джоанна, он просидел на крыше «Мустанга» по меньшей мере час. Наверное, наблюдал за закатом. А ее все не было. Кстати, одет он был как и при первой из встрече — в голубые джинсы, рубашку, легкие башмаки. Но он явно не страдал от холода — как и Джоанна, ведь они знали погодку и посуровее. А теперь…— Да нет, что ты. Просто мне нужно было кое-что доделать, — Джоанна помолчала, а потом продолжила: — Но вообще-то я тебе соврала. Просто не хотелось ехать домой, чтобы чувствовать себя одной.— Вот как, — тихо сказал он. Несколько минут было тихо, они стояли, не в силах проронить ни слова.— Вообще-то мне не стоит, наверное, всему этому удивляться, — пробормотала Джоанна, все еще не в силах поверить, что это не сон.— Такой ответ делает тебе честь, право слово. Я сам даже не могу до сих пор поверить в то, что еще остался жив. Просто ума не приложу, как это случилось.— А никуда не нужно прикладывать свой ум, пусть он останется с тобой, — рассмеялась девушка, — но я догадываюсь, что церковники просто слишком далеко отошли от Башни, когда выпроваживали меня домой? Или, наоборот, они сделали это слишком близко?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46