Он попытался оттолкнуться ногами от дерева, чтобы освободиться, но увы, ноги не слушали его приказов.
Не находя слов, Кеддерли опустил глаза на свою руку. Он держал веревку, сократившуюся наполовину и с обугленными концами. От кристалльных дисков не осталось ничего крупнее, чем отдельные обгорелые осколки на том месте, где стоял Рагнор.
Не менее изумленный, Эльберет поднялся на ноги. Он оглядел Кеддерли на мгновение с любопытством, затем поднял свой меч и направился к Рагнору.
Мир превратился в туман для вождя захватнических сил. Рагнор вынужден был толкать себя в грудь, чтоб хотя бы поддерживать дыхание. Все же, упрямый зверь крепко держал свой меч, и попытался поднять его, изобразив жалкое сопротивление нетерпеливо приближающемуся Эльберету.
Эльберет отмахнул клинок один раз, затем второй, отводя его в сторону. Меч эльфа ударил огриллона по глазам, ослепляя Рагнора. Эльберет мудро отступил назад, пока ярость Рагнора выходила в виде серии жестоких взмахов.
Кеддерли стало жаль Рагнора, когда огриллон продолжил бешено резать пустой воздух. Рагнор начал уставать, и Кеддерли отвернулся, когда Эльберет вновь шагнул вперед. Он услышал рык, затем стон.
Когда он поднял глаза вновь, Эльберет вытирал свой побагровевший клинок, а Рагнор висел при смерти, одна рука жалко подрагивала у дыры, что Эльберет прорезал в его глотке.

* * *

– Дурачье, – прошептал Иван, глядя вперед через маленькую поляну на группу разношерстных чудовищ. Гном и его трое спутников легко обошли за спиной двух великанов, нескольких орогов, и множество гоблинов, которые преследовали их. Движения одного из великанов были неловкими, твари досталось несколько стрел Шейли.
– Подмани их поближе, – сказал Иван, подмигнув эльфийке. Они с Пикелом скользнули из-за строя деревьев в густую и высокую луговую траву.
Шейли посмотрела на Данику. Эльфийка не была робкого десятка, но этот отряд чудовищ казался несколько непосильным для их маленькой партии.
Даника, озабоченная тем же, но лучше знавшая способности гномов, серьезно кивнула и сделала Шейли знак продолжать.
Шейли подняла свой лук и взяла на прицел уже раненного великана. Вторая и третья стрела были выпущены в воздух еще прежде, чем первая достигла цели.
Первая поразила великана у основания толстой шеи. Монстр взвыл и ухватился за подрагивающее древко, а вторая стрела вонзилась рядом с первой, пригвоздив исполинскую руку к месту. Когда долетела третья стрела, чуть ниже первых двух, гигант уже падал. Он упал на колени и неуверенно держался так несколько мгновений, затем рухнул в траву.
Оставшиеся члены шайки монстров испустили уже привычный яростный рык и развернулись, стремительно бросившись назад через луг. Шейли немедленно свалила одного свирепого орога, всадив стрелу между его выпученных глаз.
– Оставайся на дереве – приказала ей Даника. – Стреляй в чудовищ внизу. И не сомневайся, что у гномов на уме планы насчет великана. – Шейли посмотрела в траву, где исчезли Иван и Пикел, и улыбнулась, удивленная тому, что она тоже начала доверять паре гномов. С ловкостью, подобающей эльфу, Шейли подтянулась на руках и влезла в ветви ближайшего дерева с потрясающей легкостью.
Делая огромные шаги, оставшийся великан обогнал своих маленьких спутников. Он швырнул булыжник в сторону Даники, проворная монашка с трудом увернулась от него, и валун сломал небольшое деревце.
Стрела, посланная сверху, срезала гоблина.
Даника подняла голову и одобрительно подмигнула Шейли. Затем, к изумлению эльфийской девушки, Даника бросилась вперед, прямо на приближавшегося великана.
Когда новоиспеченный дровосек занес свою гигантскую дубину, Даника метнула свои уже окровавленные кинжалы в его лицо. Исполин зарычал в гневе, бросил дубину, и схватился за воткнувшиеся оружия. Даника свернула, с улыбкой глядя, как Иван и Пикел выскочили из травы, рубя и дубася по толстым ногам чудища.
Смущенный великан не знал, в какую сторону поворачиваться. Иван бил по одной ноге, рубя ее клином, как будто он валил дерево, но боль в лице требовала внимания монстра. Наконец, великан собрался с храбростью вытянуть один из упрямых кинжалов, но для его ноги было уже слишком поздно, и тварь повалилась набок.
Иван бросился мимо монстра к приближавшимся орогам; Пикел направился к голове великана, чтобы закончить работу. Великан ухватил Пикела рукой, как только тот приблизился к его лицу, и начал давить. Пикел, однако, не был этим озабочен, поскольку он уже подошел достаточно близко для удара, и кинжал Даники, остававшийся в щеке монстра, выглядел удивительно подходящей целью.
Когда Даника отступила в сторону, туда же за ней последовала группа из трех орогов. Даника продолжила петлять, позволяя чудовищам оставаться достаточно близко, чтобы они не бросили погоню. Наконец, монашка почти описала полный круг, направившись назад к тем самым деревьям, откуда только что вышла. Мечи орогов лязгали у ее пяток, но Даника была уверена, что сможет удержаться впереди глупцов. Она услышала вой боли и удивления позади, а затем хрип, и поняла что Шейли начала свою работу.
Даника кувырнулась через голову, развернувшись при этом, и встала к приближающимся орогам лицом к лицу. Ближайший зверь, глазевший на своего спутника позади, получившего две стрелы, обернулся как раз вовремя, чтобы словить кулаком Даники в подбородок. Пугающий хруст раздался над звоном битвы, и челюсть орога отломилась. Когда тварь наконец осела на землю, край его нижней челюсти был ближе к его левому уху, чем к верхней губе.
Оставшийся орог немедленно развернулся и бросился бежать. Он успел сделать несколько шагов прочь, прежде чем следующая стрела Шейли пронзила его бедро, достаточно замедлив его, чтобы Даника смогла его настичь и прикончить.
Иван врезался в орду гоблинов и орогов с типично гномьим изяществом. Гном бодался своим рогатым шлемом, кусался, когда мог, лягался обеими ногами, и главное, размахивал своим топором туда-сюда с такой мощью, что вся шайка чудовищ была вынуждена пригнуться к земле. Те, кто не смог отступить, зажатые между гномом и их собственными спутниками, ударились о землю в основном почти сразу вслед за своими отрубленными конечностями.
Недостатком тактики Ивана, в дополнение к усталости, что неминуемо следует за таким диким напором, было то, что Иван был почти слеп к событиям вокруг него. И гном оказался беззащитен, когда орог сумел проскользнуть мимо его топора. Тварь, рассчитав свою атаку по времени так, чтобы не быть пойманным ударом вслед, шагнул прямо к гному и дал своей дубине опуститься в сокрушительном ударе, от которого Иван даже не успел подумать увернуться или защититься.
– Йэх, – заявил Пикел, когда заметил, что его головомойка оказалась успешнее, чем он ожидал. Захват великана несколько ослаб с этого момента, и Пикел беспрепятственно отступил назад от жуткого предмета, что раньше был головой твари. Гном подумывал достать кинжал Даники, который погрузился в плоть великана так, что его конец торчал с другой стороны, но Пикел тут же решил, что если Даника хочет его назад, пусть сама с ним возится.
Покончив с этим делом, Пикел заполз на грудь гиганта чтобы присоединиться к своему брату, и предупреждающе взвизгнул, когда дубина орога обрушилась Ивану на голову.
– Ты звал? – ответил Иван, затем, будто подумав, добавил: – Ай! – Он развернулся чтобы прикончить орога, но вместо этого продолжил вращаться, круг за кругом, не находя опоры, пока его лицо не уткнулось в холодную траву.
Орог победоносно взвыл, радостный крик был оборван новой стрелой Шейли и еще больше – гневом Пикела. Гном имитировал собственную тактику орога, но если удар орога отправил Ивана во вращение, Пикел шмякнул монстра прямо на землю, невероятно, но его ноги разъехались в стороны, а голова болталась на бесполезной шее.
Пикел хотел врезать ему вновь, и вновь, но у него не было времени, поскольку оставшиеся чудовища набросились на беспомощного Ивана.
– Ооооо! – проревел гном, следуя за новой стрелой в самую толчею. Гоблины удирали во все стороны – даже могучие ороги разумно отступили назад – и через считанные секунды Пикел стоял над распростертым телом Ивана.
Даника врезалась в группу сбоку мгновением спустя, с подобающей яростью; Шейли свалила еще одного орога, послав стрелу точно через его глаз.
Чудовища сломали строй и разбежались.
Пикел оставался на защите брата, пока Даника отправилась в погоню, схватив орога и швырнув его на траву. Шейли сделала несколько выстрелов, но поняла, к ее разочарованию, что не сумеет убить ни одного чудовища, прежде чем они достигнут безопасных деревьев.
Но вздохи облегчения чудовищ, когда они достигли рядов деревьев, продолжались в самом деле недолго, поскольку из тех самых теней выходила эльфийская дружина. Через несколько секунд ни одного живого гоблина или орога не осталось на окровавленном поле.

* * *

Кеддерли стоял, глядя, как Эльберет подходит к нему. Весь мир сошел с ума, решил Кеддерли, и он был полностью втянут в это безумие. Лишь несколько недель назад юноша не знал ничего, кроме мира и безопасности, даже никогда не видел живого чудовища. Но все перевернулось теперь, когда Кеддерли – почти по случайности – сыграл роль героя, и когда чудовища, так много чудовищ, вдруг стали такими реальными в жизни юного клерика.
Весь мир сошел с ума, и последовавшие поздравления Эльберета, благодарность могучего эльфа за удар, что погубил чудище из самых страшных кошмаров Кеддерли, лишь убедили юношу в этих подозрениях. Представьте себе, Кеддерли победил там, где Эльберет не сумел, где король Галладель, лежащий мертвым у их ног, не сумел!
Гордости не было в мыслях юного ученика, лишь полное изумление. Что за жестокая, коварная судьба играла с ним, бросая его ужасно неподготовленным в подобную роль, и в подобный хаос. Что еще припас Денейр для него? Если так, стоит ли Кеддерли в самом деле оставаться в своем служении?
Встревоженный взгляд Эльберета заставил юного священника обернуться. Оставшиеся элитные гвардейцы Рагнора, полдюжины могучих багбэров, размахивали трезубцами, покрытыми веществом, в котором двое спутников могли предположить только яд, неслись на них, уже не так далеко, и уж точно недостаточно далеко, чтобы Кеддерли успел убежать.
– А теперь мы умрем, – услышал он шепот Эльберета, когда эльф поднял свой окровавленный меч, и юноша, безоружный и усталый, не нашел бы слов чтобы опровергнуть это заявление.
Взрыв молнии неожиданно покончил с угрозой. Четверо багбэров умерли мгновенно; двое других покатились по земле, обоженные и хромые.
Кеддерли поглядел в сторону Тинтагеля, отважно прислонившегося к дереву, на его лице была улыбка, которую время от времени ослабляли лишь приступы боли. Кеддерли и Эльберет подбежали к своему другу. Эльберет начал перевязывать рану, но Кеддерли оттолкнул эльфа в сторону.
– Будь ты проклят, Денейр, если не поможешь мне сейчас! – прохрипел юный клерик.
Не нужно было разбираться в целительстве, чтобы понять, что раны Тинтагеля вскоре могли оказаться роковыми. Где эльф нашел силу и чистоту разума, чтобы совершить магический удар, Кеддерли никогда не смог понять, но он знал, что подобная храбрость может оказаться прелюдией смерти.
Если только ему не найдется, что сказать на этот счет.
Эльберет положил руку ему на плечо, но Кеддерли пробормотал что-то и смахнул ее. Юный клерик ухватился за древко копья, все еще торчащее из бока Тинтагеля. Он посмотрел на синеглазого эльфа, который все понял и кивнул.
Кеддерли выдернул копье.
Кровь хлынула из раны – пальцы Кеддерли не смогли удержать ее – а Тинтагель потерял сознание и упал набок.
– Держи его прямо! – закричал Кеддерли, и Эльберет, бывший беспомощным зрителем представления, сделал как ему сказали.
Кеддерли безуспешно зажал хлещущую кровь, на самом деле набираясь у Тинтагеля храбрости.
– Денейр! – выкрикнул юный священник, больше в гневе чем в почтении. – Денейр!
Затем произошло что-то невероятное.
Кеддерли почувствовал, как сквозь него бегут волны силы, хотя он не понимал ее и почти не ожидал этого. Донеслись ноты далекой мелодичной песни. Слишком потрясенный чтобы реагировать, юный священник просто отчаянно сжимал руку.
Он смотрел с изумлением, как раны Тинтагеля начали затягиваться. Поток крови иссяк, затем резко остановился; пальцы Кеддерли оттолкнула магически натянувшаяся кожа.
Прошла минута, затем другая.
– Верните меня в бой, – повелел им оживленный Тинтагель. Эльберет заключил в объятия своего эльфийского друга; Кеддерли рухнул на землю.
Весь мир сошел с ума.

Глава 24. Стая волков

Рука Хаммадейн похлопала по мускулистому боку Теммерисы, ласково касаясь окровавленного белого тела вокруг яркой тройной раны от трезубца. Огромный конь едва пошевелился в ответ, лишь коротко всхрапнул пару раз.
– Можешь ли ты сделать для Теммерисы то, что сделал для меня? – спросил Тинтагель у Кеддерли.
Юный священник, поднимавший свой посох, беспомощно пожал плечами, еще не уверенный в том, что же он сделал с Тинтагелем.
– Ты должен попробовать, – повелел ему Эльберет. Кеддерли увидел искреннее горе на лице своего друга, и ему захотелось сказать, что он сможет исцелить раны коня.
Ему никогда не представилось возможности совершить попытку, поскольку Теммериса всхрапнул в последний раз, и затих. Хаммадейн, со слезами в темных глазах, затянула тихую песню на языке, который ни один из спутников не понимал.
Зрение Кеддерли заволокло туманом, и лес вокруг него принял неестественный облик, сюрреалистичный, невероятно резкий контраст. Он часто заморгал, и еще чаще, когда взглянул на Теммерису, когда он увидел, как дух коня неожиданно встал и вышел из его материального тела.
Хаммадейн сказала несколько тихих слов в ухо лошади, и они с призраком медленно ушли прочь, скрывшись в деревьях.
Кеддерли едва не упал наземь, когда его зрение резко вернулось в материальный мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37