Я чувствовал, что ко мне снова возвращается гнетущее чувство страха.
— Энн, — сказал я, — мне кажется, я знаю, почему Сентас так разбушевался.
Она внимательно всматривалась мне в лицо, вопрос явно вертелся у нее на языке, но она так и не задала его.
— Элен Дрисколл никогда не уезжала на восток, — медленно начал я, — она вообще никуда не уезжала. Потому что умерла здесь. И убил ее Гарри Сентас.
— Что?!
— Могу поклясться! Все сходится. Если бы он знал, что она живет где-то на востоке, он не стал бы так нервничать. Я имею в виду сегодняшний инцидент.
— Не знаю... А может быть, все не так страшно?
— Что ты имеешь в виду, дорогая?
— Я подумала, наверное, у Сентаса была связь с Элен Дрисколл, он решил, что тебе все стало известно, и боялся, что ты начнешь его шантажировать. А в то, что ты медиум, он, по-моему, не поверил.
— Мне тоже кажется, что не поверил, — подумав, согласился я, — но, если все так, как ты говоришь, он слишком уж нервничает. Я верю, что он действительно спал с Элен Дрисколл. Но я также уверен, что он убил ее и написал от ее имени письмо, чтобы все подумали, будто она и в самом деле уехала в Нью-Йорк. И он оказался прав. Никто ничего не заподозрил.
— Но... где же она?
— Вероятно, похоронена где-нибудь в укромном месте.
Энн вздрогнула и зябко поежилась.
— Это просто ужасно, — пробормотала она, — но мы все-таки не можем быть уверены. Если она действительно мертва, у полиции все равно нет никаких доказательств.
Я почувствовал, что она намеренно акцентирует свое внимание на поверхностных деталях, чтобы не вдаваться в главное — в то, что со мной общается призрак. Даже после смерти Элен Дрисколл я ее вижу и слышу.
— Ты права, — вздохнул я, — не приходится сомневаться, что над моими свидетельскими показаниями в суде в лучшем случае посмеются, ну а в худшем — я окажусь на приеме у психиатра.
— Как бы узнать, где похоронена эта женщина, — задумчиво протянула Энн, — конечно, если предположить, что ты прав... а я в этом почти уверена. Страшно вспомнить, как этот громила бросился на тебя... даже не знаю, как у миссис Сентас хватило сил его удержать.
— Тс-с-с, успокойся, дорогая. — Я обнял жену и задумался.
Что я мог сказать полицейским? Что я — медиум и мне является убитая женщина? Меня наверняка поднимут на смех, и до суда, скорее всего, дело не дойдет. Никто не станет меня слушать.
И тем не менее я был убежден, что не ошибаюсь. Реакция Сентаса на голос Ричарда, его поведение сегодня... Совершенно очевидно, что он пытался держать жену подальше от этого дома, пока она не обнаружила чего-нибудь лишнего. Записка, оставленная Элен Дрисколл. Тот факт, что сестра не присутствовала при ее отъезде. Да и вся ситуация в целом — некрасивая властная жена, звероподобный муж и живущая по соседству симпатичная сестра жены. Возможно, она пригрозила, что расскажет сестре об измене супруга, тот пришел в ярость, схватил первое, что подвернулось под руку, и...
— Черт меня побери! — воскликнул я. — Кочерга!
Я подошел к железке и, собравшись, взял ее в руки. Энн увидела, как сильно я вздрогнул и вновь уронил ее на пол.
— Вот почему я оставил ее на полу в ту ночь, — объяснил я ничего не понимающей Энн, — именно этой кочергой была убита несчастная женщина.
Энн стояла раскрыв рот и смотрела то на кочергу, то на меня.
— Поднеси ее, пожалуйста, сюда, к лампе, — попросил я.
— Я?!
— Мне тяжело к ней прикасаться, дорогая.
Осторожно, будто гремучую змею, Энн взяла кочергу и, стараясь держать ее подальше от себя, положила под лампу. Осмотрев орудие убийства, я был вынужден признать, что на нем нет пятен крови, волос — в общем, ничего, что могло бы явиться доказательством преступления. Очевидно, Сентас ее как следует вымыл.
Энн снова с опаской взглянула на кочергу и, соблюдая прежнюю осторожность, отнесла ее на место.
— А что может служить доказательством? — спросила она.
— Возможно, уже ничего, — вздохнул я, — прошло слишком много времени.
— Но если это правда, — начала Энн, — может быть, в полиции сумеют заставить его говорить?
— Если мы не предъявим труп, нас даже слушать не будут, — вздохнув, сообщил я и тут же оживился: — А что, если...
Энн не произнесла ни слова, но на ее лице снова появилось испуганное выражение.
— В сказках о привидениях, живущих в домах или замках, — поделился я своими мыслями, — часто находят тела, похороненные в подвалах или на чердаках.
— Том! — Бедная Энн даже позеленела. — Ради бога, пожалей меня.
— Прости, дорогая, я понимаю, как все это ужасно, но такое вполне может быть. Мне не дает покоя выражение лица этой женщины. Мольба...
— Том, умоляю тебя!
— В любом случае есть только один способ убедиться в моей правоте.
— Нет! — воскликнула она, но, сдержавшись, добавила: — Прямо сейчас?
— Сентас может сбежать, Энн, если решит, что у меня есть что-то конкретное против него.
— Да, но... — она тяжело опустилась на диван, — я не могу тебе помочь в этих жутких поисках и очень надеюсь, что ты не прав. Потому что, если окажется, что все это время мы жили рядом с могилой... — Она тяжело вздохнула и закрыла глаза.
— Скоро вернусь, — сообщил я и направился к выходу.
— Том, а где ты собираешься искать?
Я беспомощно развел руками:
— Думаю, где-то под домом. Вряд ли он это сделал на заднем дворе... В общем, не знаю.
Потоптавшись еще немного на пороге, я решительно открыл дверь и шагнул на улицу. Ночь была довольно прохладной. И пока я шел по аллее к гаражу, легкий ветерок приятно холодил мое разгоряченное лицо. В гараже я включил свет, разыскал лопатку с короткой ручкой — под домом можно было работать только такой — и снял с крючка фонарь.
«Неудивительно, что Энн стало дурно, — думал я, направляясь на задний двор. — Мысль о том, что мы два месяца жили над могилой зверски убитой женщины, способна кому угодно испортить настроение».
В доме не было подвала, их очень редко строят в Калифорнии. По периметру стоящего на свайном фундаменте строения было предусмотрено невысокое бетонное ограждение, чтобы под дом не затекала вода, а над ограждением имелось отверстие, достаточно большое, чтобы в него можно было пролезть. Отодвинув в сторону декоративный щит, я зажег фонарь, вооружился лопатой и заполз под дом. Причем сразу же почувствовал себя как в холодильнике. Песчаная почва была влажной и очень холодной. Поздравив себя с возможностью простудиться, я поднял фонарь и принялся осматриваться. В пределах видимости была только ровная, нетронутая земля.
Я немного повернулся в другую сторону, и в этот момент луч фонаря осветил небольшой холмик. Моим первым и, пожалуй, вполне естественным желанием было поскорее выбраться из темного и сразу ставшего жутким подпола и бежать в полицию. Пусть уж они сами выясняют все остальное. Но, поразмыслив, я понял, что спешить нельзя. В конце концов, там вполне может быть зарыто что-нибудь другое. Дом построен недавно, строители могли закопать в подполе строительный мусор.
Судорожно сглотнув, я пополз к страшному холмику. И чем ближе я к нему приближался, тем меньше оставалось сомнений. Словно чей-то назойливый голос нашептывал мне в ухо одно-единственное слово: «да».
Вблизи холмика уровень земли был несколько выше, чем в том месте, где я проник в подпол, поэтому копать пришлось лежа. В полной тишине было слышно только, как с глухим стуком падали комья мокрой земли. И тут ко мне снова явилось озарение. «Поспеши, — билось у меня в мозгу, — поспеши!» Я продолжал копать, убеждая себя, что скоро все кончится, мы снова заживем нормальной жизнью. Возможно, я смогу найти хорошего медиума, который научит меня, как правильно обращаться с этим непрошеным даром. Тогда у нас больше не будет неприятностей.
Тут с моих губ сорвалось проклятие. И еще я ощутил сильный позыв к рвоте. Потому что я нашел, что искал. Кусочки земли срывались с краев ямы и прыгали по синеватым пальцам мертвой руки, которую я только что откопал. Несколько секунд я не мог отвести взгляд от ужасной находки, потом резко воткнул лопату в землю и поспешил выбраться на волю. Я был прав и все сделал правильно. Теперь у меня было доказательство.
Выбравшись из-под дома, я с удовольствием принял вертикальное положение и тщательно отряхнулся. Потом вернул на место щит и пошел домой.
У нас в гостиной на моем любимом зеленом стуле сидела Элизабет.
— Привет, Элизабет, — поздоровался я с гостьей.
Она молча кивнула.
— Я пригласила Элизабет к нам, — нерешительно начала Энн, — ей дома очень одиноко.
— Ладно. — Я вопросительно взглянул на жену: — Ты ей сказала?
— Нет.
Элизабет пристально разглядывала мои брюки. Опустив глаза, я понял, что мои попытки почистить одежду на улице успехом не увенчались. Брюки были перепачканы мокрой землей.
— Ты что-нибудь нашел? — не выдержала Энн.
— Да, она там, внизу.
— Боже мой!
В другом конце комнаты раздался шорох.
— Ну вот и все, — выдохнула Элизабет.
Обернувшись, я увидел, что она целится в меня из своего «люгера».
Глава 21
— Лиз, что ты... — Энн не сумела договорить. Ничего не понимая, она завороженно уставилась на пистолет.
А я так вообще онемел, глядя на бледное лицо соседки. Где же были все мои предчувствия, ощущения и озарения? Куда же подевалась хваленая телепатия? Я был потрясен, сбит с ног, уничтожен!
— Лиз, что это? — пролепетала вконец растерявшаяся Энн.
Наконец у меня тоже прорезался голос.
— Ты, — с недоверием прошептал я, — так это была ты?
— Не смей так разговаривать со мной! — взвизгнула Элизабет, и я увидел, как дернулся палец на спусковом крючке.
— Элизабет!..
Судя по голосу, Энн все еще ничего не понимала.
— Тебе обязательно надо было вмешаться, — словно бы выплюнула Элизабет, не сводя с меня полыхающих ненавистью глаз. — Зачем ты полез не в свое дело?
— Элизабет, — спокойно сказал я, — положи пистолет.
— Тебе этого хочется, не так ли? — истерически рассмеялась она. — Ты бы хотел, чтобы у меня его отняли еще в полиции, но, слава богу, они этого не сделали. Ведь Фрэнк сказал, что произошел несчастный случай. Правда, он душка?
Ненависть и презрение, которые она месяцами подавляла в себе, теперь выплеснулись наружу и сделали ее голос визгливым и резким.
— Что это? — Энн, похоже, наконец пришла в себя.
— Можно я сяду? — поинтересовался я у Элизабет.
— Можешь ли ты сесть? — презрительно повторила она. — Да какая, к черту, разница, что ты будешь делать?
Стараясь двигаться очень медленно, чтобы резкие движения не показались ей подозрительными, я сел рядом с Энн и взял ее за руку.
— Вы неплохо смотритесь, — заявила Элизабет, — прекрасная картинка. — Она неожиданно всхлипнула.
— Элизабет, положи пистолет.
— Заткнись! — По ее щеке скатилась одинокая слезинка, но она, казалось, этого не заметила. — Ничего не хочу слышать.
— Элизабет, что с тобой? — Энн искренне недоумевала.
— Наша Элизабет и есть... — начал я.
— Прекратите шептаться! — завопила Элизабет.
— Лиз, ты же разбудишь... — В это мгновение я стиснул руку Энн, и она не успела произнести вслух имя нашего сына.
Но Элизабет оказалась догадливой.
— Ричарда? — спросила она, и ее глаза заблестели. — Вашего ребенка?
Энн судорожно вдохнула, но ничего не сказала, с ужасом следя за пляшущим в руке Элизабет пистолетом.
— Расскажи нам все, Лиз, — быстро проговорил я, — если мы сможем помочь, то непременно...
— Помочь? — Ее смех был больше похож на рыдания. — Вы собираетесь мне помочь? Вы сможете вернуть моего ребенка?
— Разумеется, нет, — сказал я, — но мы обязательно поможем тебе с полицией.
Элизабет еще больше побледнела и выпрямилась на стуле.
— Вы никогда не увидите полицию, — доверительно сообщила она. — Вы вообще никого и никогда больше не увидите. Ты, Том, — мерзкий, надоедливый сукин сын. Будь ты проклят! Я слышала, что ты тут вытворял с Сентасами. Я стояла на крыльце и все слышала.
— Лиз, — подала голос Энн, но на нее никто не обратил внимания.
— Вы, наверное, хотите знать, как я убила ее, — нахмурилась Элизабет. — Что ж, я расскажу вам, как я убила эту суку. Ей было на все и на всех наплевать. Кроме мужчин. На них у нее круглый год был открыт сезон охоты. На любых. Она украла мужа даже у собственной сестры. Но этого ей показалось мало. Ей нужен был еще чей-нибудь муж. Причем она не брезговала никем. Она могла любого уложить в свою грязную постель.
— Лиз, — попробовал вмешаться я, но она продолжала свой монолог.
— Я узнала, — кивнула она, — я все узнала. Все считают меня дурой.
Бедняжка Лиз! Бедная старушка Лиз... Я попробовал подняться.
— Сидеть! — заорала она, и я быстро плюхнулся на место. Судя по всему, у нее совсем помутился рассудок. — Я все узнала, — повторила она со зловещей улыбкой. — Фрэнк считал, что я ничего не знаю, но он ошибался. Зато он позволил мне иметь ребенка. Вы об этом не знали? А у нас была такая сделка. Мне пришлось заключить с ним сделку. — Внезапно она прижала не занятую пистолетом руку к лицу. — Разве кто-то поверит, что мне пришлось пойти на такую сделку с собственным мужем, чтобы он позволил мне иметь ребенка?
— Лиз, не надо, — пробормотал я. Слушать ее прерываемый сдерживаемыми рыданиями рассказ обо всех ужасах, с которыми ей приходилось жить каждый день, было просто невыносимо.
— Нет уж, — воскликнула она, — вы все выслушаете! Каждую отвратительную деталь моей истории.
Она вновь подняла пистолет, а я придвинулся поближе к Энн, готовый, в случае необходимости, закрыть ее своим телом.
Но Элизабет немного расслабилась и откинулась на стуле:
— Фрэнк куда-то ушел той ночью. Не знаю куда. Да и какая разница? Может быть, нашел себе новую дешевку... — Она на несколько секунд умолкла, чтобы перевести дух. Мне показалось, что к этому моменту у нее не осталось даже остатков разума. — Я увидела, как к ней прокрался Сентас, — доверительно поведала она, — он частенько туда шастал в отсутствие жены. Как кобель, учуявший течную суку.
Милая, спокойная, застенчивая Элизабет!
— Он пробыл у нее не долго, — продолжила она, — им не требовалось много времени. Поэтому мне не пришлось долго ждать его ухода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21