Когда после большевицкого переворота евреи, с раввинами во главе, явились в Петрограде к Троцкому и указывали ему, чем грозит еврейскому народу участие его и ему подобных евреев в большевицком движении, то он ответил, что евреи, как таковые, его не интересуют, Интернационал знает только борьбу классов, и для себя он ни в какой мере не является евреем, а всецело принадлежит Интернационалу.
Слова Троцкого могут с полным правом быть повторены всеми евреями, принимающими участие в большевицком движении.
Тем не менее, Троцкого и Зиновьева и других большевиков обвиняют за их участие в большевицком движении именно как евреев, а за них обвиняют евреев вообще, как нацию.
Наоборот: евреи же, не отколовшиеся от еврейства, являлись по большей части даже тогда, когда они принадлежали к левым течениям, ярыми врагами большевиков в политических и революционных партиях, среди террористов, в литературе, в рабочей среде и т. д. Евреи, связанные со своим народом, были за границей повсюду определенными защитниками России и русской культуры.О количестве евреев, принимавших участие в большевицком движении, создались легенды. О большевицком движении говорят, как исключительно еврейском. Этим легендам верят больше всего в темных массах. Благодаря этому в России явилось озлобление не лично против Троцких, Радеков, Зиновьевых, а против них, как евреев, как членов еврейской нации.Эти предвзятые утверждения антисемитов повторяются даже тогда, когда в опровержение их указывают, что в русском революционном движении и, в частности, в большевицком, кроме самой массы русского населения, наряду с евреями принимают участие и представители различных национальностей — поляки, латыши, грузины, армяне и т. д. и люди различных общественных положений, начиная с высших представителей русской армии, генералов и офицеров генерального штаба, где никогда евреев не было, и без кого не могла произойти вообще революция 1917 г.
Все, что русские реакционеры говорили и говорят о преобладающем влиянии евреев в международном социалистическом движении и в русском большевицком движении, на самом деле относится только к большевикам-вожакам, которые все без исключения являются интернационалистами, порвавшими с национальным и религиозным еврейством все связи.Все, кто приводит списки — часто сознательно тенденциозно, с злостной целью составленные — евреев в русских большевицких организациях и в большевицком правительстве, должны признать, что среди этих руководящих большевиков нет евреев, — националистов по убеждению, а есть только интернационалисты, или их помощники — безыдейные авантюристы, — или просто евреи проходимцы, какие бывают во всех политических обществах и во всех правительствах.
Еврейская масса в России непричастна к большевизму и неответственна за него, как непричастны и неответственны и те евреи, кому приходится жить и работать при большевиках, у большевиков, не будучи большевиками, как приходится часто работать с большевиками многим и русским, убежденным антибольшевикам.
Это сознательно лживое и крайне вредное смешение вообще евреев с революционерами и большевиками какое часто делается и теперь нашими реакционерами совершенно ясно было формулировано еще Рачковским в «Протоколах» по отношению к тогдашним революционерам и евреям.
Русское общество и правительство к «Сионским Протоколам» относились как н явному подлогу. Впервые о «Протоколах» я услышал лет 30 тому назад — вскоре после того, как их начали в России издавать. С тех пор все последующие годы мне по разным поводам приходилось постоянно слышать о них. Много раз я о них говорил с выдающимися общественными деятелями. Не раз сам предпринимал анкету о них. Много о них писал и, наконец, был свидетелем по делу о них на суде в Берне в 1934…1935 гг., где предо мной прошло много, несомненно, компетентных лиц по вопросу о «Протоколах» — и их противники и защитники.
К «Протоколам» у меня с самого начала всегда неизменно было вполне отрицательное отношение, как к несомненному подлогу, сделанному русскими реакционерами для борьбы с евреями-революционерами. Впоследствии никогда и ничто ни на минуту не заставило меня иначе смотреть на них. Но в различное время я различно оценивал значение и опасность «Протоколов».
Сначала «Протоколам» я не придавал никакого значения, — и в сущности даже мало ими интересовался. Но потом я увидел, какое они огромное зло представляют и как дорого они обошлись, вообще, всему русскому народу, в частности, евреям, а также какую ужасную роль они сыграли в нашей борьбе с большевиками. В последнее время мне стало ясно и то, какую роль они играли в жизни многих других народов, и чем они грозят им всем в будущем.
То, что я теперь пишу ниже, является как бы моими показаниями о том, что я видел и слышал о «Протоколах» с 1906 г.
В 1906 г. я был в Петербурге одним из редакторов большого исторического журнала «Былое». Другими его редакторами были известные писатели — историк В. Я. Богучарский и пушкинист П. Е. Щеголев. Участники нашего журнала по большей части принадлежали к левым течениям.
Общественное мнение и правительство относились к нашему изданию с особым вниманием, как к изданию очень популярному, и как к определенно оппозиционному.
Пользуясь историческими темами, мы в специально историческом журнале «Былом» могли в связи с ними, касаться самых разнообразных общественных и политических вопросов текущего момента, не имевших, казалось, прямого отношения к событиям прошлого, к которым было опасно и даже невозможно подходить по цензурным соображениям в обще-политических изданиях.
Один из наших постоянных сотрудников как-то принес в редакцию «Протоколы» 86 Не помню, в каком издании, — кажется, в издании Нилуса

и предложил нам дать о них отзыв в нашем журнале. Тема об антисемитизме была тогда злободневна. Еврейские погромы конца 1905 г. заставили общественное мнение и печать страстно обсуждать еврейский вопрос и роль шумевших тогда антисемитов. Пользуясь «Протоколами», мы в нашем историческом издании легче, чем кто-нибудь другой, могли бы напасть на них и до конца высказать свое отношение к ним. Но некоторые из сотрудников нашего «Былого» были уже раньше знакомы с этими «Протоколами», и мы все сразу же определенно высказались за то, что наш серьезный политико-исторический журнал не может унизиться до разбора таких грубых памфлетов и явных подделок. И действительно, мы никогда ничего не писали о них в «Былом». В других тогдашних либеральных русских изданиях о них можно было встретить только иронические и брезгливые отзывы, как о ничтожном пасквиле. Серьезно к ним никто не относился. За них мы не хотели делать ответственными ни правительство, ни даже реакционеров вообще. В то время никому из нас не могло придти в голову, что они когда-нибудь обратят на себя общественное внимание — да еще не только в России , но и во всем мире.
К «Протоколам» в то время я отнесся отрицательно по двум причинам.
Во-первых, как историк, привыкший изучать разного рода документы, я не мог не видеть, что это — вовсе не документ а явная фальшивка, сфабрикованная для определенных политических целей.
А во-вторых, в то время я был, вообще, довольно недурно знаком с тогдашними еврейскими политическими течениями в России и заграницей, — и потому не мог допустить, чтобы в еврействе существовала какая либо тайная организация, подобная организации сионских мудрецов, по указке которых происходили бы мировые события, о какой мы никогда не могли бы что-нибудь слышать.
После моего побега из Сибири, в 1888 г., я, как эмигрант, пробыл заграницей до 1905 г., в Швейцарии, Франции 87 Главным образом в Париже

, Англии и других странах. Кстати сказать, как раз в эти-то годы в Париже и были сфабрикованы «Протоколы».
Во время этой моей первой эмиграции предо мной наряду с национальными организациями других народностей, входивших в состав русской империи, прошли и различный еврейские национальные организации.С начала 90-х гг. я заграницей все время находился, так сказать, у истоков большинства национальных еврейских течений, как «Бунд», сионизм и т. д. В этих еврейских организациях, — между прочим, и среди сионистов, — у меня всегда было много и личных друзей, и сотрудников моих изданий. Еще в то время я близко был знаком с известным впоследствии сионистом д-ром Д. С. Пасмаником, с кем впоследствии я сошелся еще ближе, как с моим сотрудником по газете «Общее Дело».В сионистах я всегда видел искренних идейных людей, представлявших одно из главнейших еврейских политических течений. Я нередко лично вталкивался с видными сионистскими деятелями, много о них слышал и читал. Интересуясь их движением, я был даже 88 Кажется, в 1897 г.

на одном из первых конгрессов в Швейцарии, где председательствовал Герцль. Меня очень заинтересовала тогда его сильная и красочная фигура. Я много о нем тогда слышал, но лично с ним знаком не был. 89 «..В конце августа 1897 года в Базеле состоялся Первый Сионистский Конгресс, сплотивший все палестинофильские группировки и вызвавший многочисленные отклики в еврейской и европейской общественности. Конгресс утвердил т. н. „Базельскую программу“, которая определила задание сионизма как „создание обеспеченного публичным правом убежища для еврейского народа в Палестине“…

Такое то мое близкое знакомство с еврейскими движениями, в 1906 г., когда, вернувшись из эмиграции, я очутился в России и познакомился с «Протоколами», было уже само по себе достаточно, чтобы быть убежденным, что никаких сионских мудрецов никогда не существовало, и не могло быть никаких их протоколов.
В самом деле: если бы «сионские мудрецы» существовали, о них что-нибудь знали бы кто-нибудь из многочисленных различных политических деятелей, с кем я сталкивался, хотя бы мои друзья евреи. Искренность, честность и компетентность в еврейских вопросах моих друзей, как Пасманик, как Слиозберг и очень многие другие, были для меня всегда вне всякого сомнения. А между тем, никто из них не только никогда не говорил мне о существовали каких то сионских мудрецов, ни тогда, когда я был заграницей, ни тогда, когда приехал в Россию, но всегда с возмущением, отзывались о тех, кто распространял вздорные легенды о «Протоколах» и сионских мудрецах.Таким образом еще в начале 1900-х гг. я не сомневался, что «сионские мудрецы» — миф, выдуманный озлобленными, слепыми врагами еврейства.В Петербурге, в 1905…07 гг., где так много тогда говорилось об еврейском вопросе по поводу бывших погромов, я не встретил никого, кто бы решился мне доказывать подлинность «Протоколов» или кто высказал бы об их происхождении что-нибудь с чем нужно было считаться.Мне в то время иногда приходилось встречать и сторонников «Протоколов». Они с восторгом говорили о «Протоколах», распространяли их, но никогда не пытались даже защищать их подлинность. Когда же при них говорили о «Протоколах», как о подлоге, они только систематически уклонялись от споров.Впечатление от разговоров с такими антисемитами, не защищавшими подлинности «Протоколов», было таково, что они не далеко ушли от тех, кто заявляли, что верят в подлинность «Протоколов». Нельзя было сомневаться, что они лично были довольны и тем, что «Протоколы» все таки существуют, и тем, что кто то, кроме них самих, их распространяет. Допуская, что «Протоколы» поддельны, они их пропаганду считали все таки очень полезной для борьбы с ненавистными для них евреями.Во всяком случае, ни в тогдашнем русском обществе, ни в правительственных сферах, ни в церковных кругах не было защитников подлинности «Протоколов», с кем нужно было бы считаться. Поэтому, в литературном мире и в обществе их игнорировали и только иногда с презрением отзывались о них.
Можно категорически сказать, что в то время к «Протоколам» с доверием относились только в специальных сферах — особенно придворных, — где обычным явлением были религиозные кликушества, или темные фанатики, или авантюристы, кто подлаживался к антисемитам, находившимся у власти.
В народных же массах в те годы о «Протоколах» мало слышали.
К «Сионским Протоколам» относились, как к подлогу даже в Департаменте Полиции. Еще до революции 1917 г. и сейчас же после нее, когда «Протоколы» еще не обратили на себя общего внимания, мне о них приходилось говорить с разными лицами, близкими к правительству, которые находились для меня, как эмигранта и левого писателя, так сказать, по ту сторону баррикады: с бывшим директором Департамента полиции А. А. Лопухиным, журналистом И. Ф. Мануйловым-Манасевичем, с чиновником охранного отделения М. Е. Бакаем, с бывшим директором Департамента полиции С. П. Белецким и с многими другими. Все они отзывались о «Протоколах», как о грубой подделке. По их словам можно судить об отношении к «Протоколам» различных кругов правительственных деятелей — между прочим и тех, кто специально занимался политическим розыском.
А. А. Лопухин.
Одним из первых таких лиц, кто, казалось, по своей службе не только мог, но не мог не знать всей правды о происхождении «Сионских Протоколов», был директор Департамента полиции А. А. Лопухин 90 В 1902…1905 гг.

, ближайший помощник Плеве, министра внутренних дел, одного из главных антисемитских деятелей в правительственных кругах.Познакомился я с Лопухиным в самом начале 1906 г. в редакции «Былого». Он тогда только что вышел в отставку в виде протеста против тогдашней политики правительства. Он часто бывал в нашей редакции, вместе с своим другом, бывшим губернатором князем Урусовым и с одним из библиотекарей Императорской Публичной Библиотеки, известным еврейским деятелем Браудо.Они снабжали нас очень важными сведениями об отношении правительства вообще к еврейскому вопросу и специально по поводу бывших незадолго до того еврейских погромов. В 1906 г. князь Урусов произнес в Государственной Думе свою знаменитую речь об еврейских погромах — главных образом — на основании материалов Лопухина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44