Тело Марты не нашли, она навсегда осталась там, в любимых горах. Думается, знай она, где ждет ее смерть, была бы счастлива.
Первое время Андрюшка бродил словно тень, совершенно потерянный, но потом ему встретилась Вика.
Вот уж кто был полной противоположностью Марты.
Во-первых, Викуля обожала природу, цветы, птичек и животных. Она самозабвенно занялась ландшафтными работами на участке, поселила в особняке двух собак и завела аквариум. Во-вторых, мечтой всей ее жизни было жить за городом. А еще она, засучив рукава, переделала дом на свой лад. Андрюшка расцвел, помолодел и выглядит до неприличия счастливым. Они с женой ходят на прогулки, держась за руки, и любуются красотами природы. Вика бросила трудовую деятельность, раньше она преподавала в медицинском вузе английский и латынь, переквалифицировалась в секретаря и теперь помогает Андрюшке в бизнесе, сидит в его турагентстве, работает с клиентами.
Плавный поток моих мыслей прервал голосок Зайки:
- Смотри-ка, у них и въезд новый.
Заюшка притормозила у ярко-зеленых железных ворот и стала жать на клаксон. Они медленно, словно нехотя, распахнулись, мы вкатились во двор, и я не сумела сдержать возглас восхищения: повсюду, насколько хватал глаз, были цветы.
Через пару минут весело улыбающийся Андрюшка потащил нас по обновленному дому.
- Вот, смотрите, - бойко частил он, - сначала такой тамбурчик, тут можно сбросить уличную обувь, затем прихожая. Красивое зеркало, да? А это гардероб. Так, двинем дальше, холл, следом гостиная, не споткнитесь, мы ее «утопили», теперь сюда ведут три ступеньки. Кухня-столовая! Клевые аквариумы? Моя идея! Не захотел ставить стену, а разграничить пространство надо.
- Ой, какие рыбки! - пришла в восторг Зайка. - Особенно вон та, желтенькая! Ну прикольная! Губастенькая!
Андрюшка счастливо засмеялся и поволок нас сначала в баню, которая была тут же, затем на второй этаж.
Вика, пока муж демонстрировал спальни, кабинет, библиотеку и мансарду, возилась на кухне. Судя по умопомрачительным запахам, нас ждал лукуллов пир.
Громко выражая восторг, все сели за стол и принялись за еду. Следует признать: дом стал лучше, раньше мне было тут неуютно, особенно давили на психику темно-синие обои, которые в недобрый час посоветовал Андрюшке дизайнер.
Сейчас же их содрали, стенки выкрасили в светло-бежевый цвет, на окна повесили портьеры им в тон, и сразу стало радостно, весело, солнечно.
- Викуся! - спохватился хозяин. - А твой лук? Он где? Ну тот, сладкий! Что на стол не подала?
- Забыла! - подхватилась хозяйка. - Сейчас в кладовку сбегаю.
Вымолвив последнюю фразу, Вика вскочила и унеслась. Мужчины выпили раз, другой. Зайка тоже тяпнула коньяку.
- Викуся, - крикнул Андрюшка, - ты где? Давай скорей!
Я встала.
- Она не слышит, где у вас кладовка?
- Сиди, сам позову, - отмахнулся он и, тяжело ступая, пошел по коридору.
- Красиво у них теперь, как-то спокойно, - пробормотал Кеша.
- Ага, - согласилась Зайка, - истерика ушла. Вика правильно сделала, покрасив все в светлый цвет.
- Мне кажется, она нарочно это сделала, - протянула Маня.
- Тонкое наблюдение, - засмеялся Кеша. - Если человек делает ремонт, он специально выбирает краску.
- Да я не об этом, - надулась Машка.
- А о чем? - ехидно спросила Зайка. - Сделай милость, объясни.
- Мне кажется, - заявила Маня, - что Вика решила изгнать отсюда дух тети Марты!
Зайка уронила вилку, а я удивилась, похоже, Маруська права, дом стал совершенно другой, будто нарочито другой.
- Господи, - послышался вопль Андрея, - нет! Помогите!
Мы переглянулись и кинулись на зов.
Хозяин стоял на пороге небольшой комнаты.
- Что случилось? - воскликнул Кеша.
Андрюшка молча ткнул пальцем. Я невольно глянула в том направлении и взвизгнула. В воздухе болтались две женские ноги в разноцветных колготках, именуемых в народе «дольчики».
Глава 2
- Господи, - пробормотал Кеша, отступив в коридор, - что это?
Зайка заорала и прижалась к стене.
- Вика, - прошептала Маня, становясь зеленой, - это ее дольчики, она в них только что была, а теперь висит.
У меня возникло ощущение, что вокруг вязкое болото.
Звуки практически исчезли, но глаза отчего-то не перестали четко воспринимать окружающий мир, они были прикованы к безвольно свисающим с потолка конечностям, не правдоподобно длинным и каким-то шишковатым.
Ноги выглядели странно, через секунду я поняла, в чем дело, - у них отсутствовали ступни, внизу дольчики заканчивались культяпками.
- Прекрати визжать! - рявкнул Александр Михайлович и встряхнул Зайку.
Она поперхнулась криком и прижалась к полковнику.
- Там... висит, - прошептала она.
- Ну висит, - как-то равнодушно подтвердил Дегтярев, - пусть себе качается.
От такого безразличия я чуть не потеряла сознание. Конечно, полковник каждый день сталкивается на работе с трупами, он приобрел иммунитет к подобному зрелищу, но мы-то нет! И потом, как он может быть таким, стоя возле повесившейся Вики?
- Чего вы орете? - поинтересовался Дегтярев.
- В-в-вика, - прозаикался Андрюша, - она…
- Небось не слышит вас, - пожал плечами полковник, - пошли в столовую, я еще не наелся как следует.
Это было уже слишком! Я подскочила к Александру Михайловичу и с гневом заявила:
- Как ты можешь! О еде! Рядом с трупом!
- Чьим? - хмыкнул Дегтярев.
Зая подняла дрожащую руку и ткнула пальцем в дольчики:
- Ты не видишь? Вот!
- Что?
- Там!
- И чего?
Мое терпение лопнуло:
- Надо немедленно вызвать милицию!
- Зачем? - подскочил полковник.
- Дегтярев! - взвыл Кеша. - Сейчас же прекрати юродствовать! Не видишь, Андрею плохо!
Литвинский и впрямь навалился всем телом на косяк.
- Никак не пойму, - наморщился полковник, - о чем речь-то?
- Вика повесилась, - ляпнула Маня, - вон висит!
- Где? - вытаращил глаза Александр Михайлович.
- На крюке, - прошептала Зайка, - вон ноги.
- Ноги?
- Да.
- Чьи?
- Викины, - рявкнула я, - в цветных колготках!
Внезапно полковник расхохотался, вошел в кладовку и дернул за одну ногу, покачивавшуюся в полумраке.
Я зажмурилась. Нет, не зря говорят, что профессия накладывает несмываемый отпечаток на человека. Многие дантисты становятся садистами, а менты - преступниками… Ну полковник! Как он может так себя вести!
- Мама! - взвизгнула Маня. - Лук!!!
Я открыла глаза и ахнула. Под потолком болтались пустые колготки, на полу высилась гора из головок репчатого лука.
- Вы чего тут стоите? - раздался за спиной голос Вики.
- Там, - забормотал Андрюшка, медленно розовея, - там твои чулки!
- Ну да, - спокойно подтвердила Вика и всплеснула руками. - Кто же из вас весь лук рассыпал? Отвечайте, ироды! Зачем связки дергали!
- Лучше ты нам сообщи, - умирающим голосом пробормотала Ольга, - за каким чертом набила свои колготки луковыми головками?
- В журнале прочитала, есть такое издание, называется «Ваш огород», - объяснила Вика, - там было написано: если хотите сохранить урожай лука, положите его в плотные колготки, подвесьте к потолку, и можете не сомневаться, весь год провисят. А у меня необыкновенный сорт, сеешь зимой, в мае уже головки, да такие сочные, сладкие, как яблоко. Вот я и решила последовать совету. Вчера весь день колготки набивала и подвешивала, а вы все разорвали, теперь собирайте, а я пойду принесу новые колготки. Вас тут много, вот и запихнете лук, да смотрите, аккуратно, по одной головке в ряд кладите, ясно?
С этими словами она ушла.
- Лук, - пробормотал Андрюшка, хватаясь за сердце, - хорошо, что на улице день и вы рядом. А пошел бы я вечером сюда один, точно бы умер.
- Кошмар, - подхватила Зайка.
- Я мигом понял, что-то не так, - заявил Кеша.
- И я, - влезла Маня, - слишком длинные ноги были.
Я хотела сказать, что сразу обратила внимание на непонятное отсутствие ступней, но тут Александр Михайлович противно захихикал:
- Ну вы даете! От Дарьи заразились? Ладно бы она завопила: висельник, висельник! Вполне в ее духе! Но ты, Кеша! Ей-богу, удивил!
Аркадий стал оправдываться:
- Тут полумрак, Зайка орет, мать рыдает, вот я и не разобрался сразу.
- И не думала рыдать! - возмутилась я. - Хотела как раз сказать, что висят ноги без ступней.
- Держите! - выкрикнула Вика, размахивая упаковкой шуршащей бумаги. - Да что у вас такой вид? Что случилось-то?
Андрюшка молча обнял жену.
- Я тебя люблю.
- Может, тебе температуру померить? - насторожилась Вика. - Похоже, заболевать начинаешь! Давайте не стойте, собирайте лук…
Мы сели на корточки и принялись за работу, слушая безостановочные указания Викули:
- Ровней, не так туго, не мните лук.
Потом Кеша подвесил связку, и все отправились в столовую пить кофе.
Торт, который подали к чаю, описать невозможно. Три этажа бисквита, прослоенного вареньем, взбитыми сливками и тертым орехом. Верх шедевра украшали фрукты, уложенные в затейливый орнамент.
- И в какой кондитерской берут такое чудо? - воскликнула я, проглотив огромный кусище.
- Обижаешь, начальник, - засмеялась Вика и положила мне на тарелку еще добрый ломоть, - такого не купить!
- Ты хочешь сказать, что сама испекла торт? - поразилась я, быстро расправляясь со второй порцией.
- Ничего хитрого, - пожала плечами искусная кулинарка, - сначала печешь коржи, каждый по отдельности, потом делаешь начинку. Хочешь, рецепт дам?
- Нет, - быстро ответила я, - спасибо, не надо, лучше уж у тебя полакомлюсь.
- Лентяйка, - хмыкнула Вика, - всего-то три часа уйдет на готовку.
Я молча потянулась еще за одним куском. Вот поэтому я и не люблю скакать вокруг плиты с кастрюлями. Топчешься весь божий день, а съедается приготовленное за десять минут, и никакого эффекта. Слопали вкусный обед, через пару часов снова голодные.
- Я вам сейчас чай налью в потрясающие чашки, - засуетилась Вика, - купила сегодня утром.
- Да? - удивился Андрюшка. - Ты мне ничего не говорила!
- Сюрприз, - протянула Вика, - тебе понравится, вот! - Жестом фокусника она открыла дверцы буфета.
Сервиз был сделан из серебра с позолотой. Изящные чашечки, масленка - все с орнаментом.
- Похоже, он не новый, - сказала Зайка.
- Антиквариат, - гордо заявила хозяйка, - восемнадцатый век, а может, еще раньше сделали.
- Где ты его только достала! - покачал головой Андрюшка. - Очень изящная работа, глаз радует, дай-ка!
И он принялся вертеть в руках молочник.
- Узор на всех чашках разный! - воскликнула Маня. - Смотрите, у меня охота, у Зайки рыбная ловля, а у тебя, мусик, что?
- У меня дамы с кавалерами пляшут, - сообщила я.
- Наверное, чашечки от разных сервизов, - не успокаивалась Маня.
- Нет, - улыбнулась Вика, - раньше так часто делали. Этот сервиз называется «Отдых в деревне». Видите, на сахарнице карета с лошадьми, а на масленке домик с садом? И орнамент по краям, везде, на всех предметах листочки.
- Дорогая вещичка, - с видом знатока заявил Кеша.
- Мне почти даром досталась, - радостно ответила Вика, - всего за триста долларов.
- Да не может быть! - подскочила Зайка. - Тут одного серебра килограмма два, а еще работа.
- Мне просто повезло, - пояснила Вика, - знаете, как я люблю посуду, в особенности старинную! Но ты, Зая, права, цены на аукционах просто ломовые, я пару раз ходила, только без толку, всегда находился кто-то побогаче. А в магазинах одна дрянь выставлена, антиквары - хитрецы, что получше - на торги отправляют или постоянным покупателям звонят… Так вот, поехала сегодня утром на наш рынок, тут недалеко, возле МКАД, мы там творог берем у крестьян, сметану, масло. Хожу по рядам, вижу - бабулька стоит, с чашкой.
Вика, в самом деле страстная любительница посуды, заинтересовалась, подошла поближе и ахнула. Бабулька держала в руках изящную вещичку из серебра, явно раритетную и очень дорогую.
- Сколько хотите за безделушку? - прикинувшись равнодушной, поинтересовалась Викуша.
- А сколько дашь! - прокашлял божий одуванчик. - Полтысячи не жалко?
Викуша чуть было не сказала, что пятьсот баксов все-таки дороговато за одну чашечку, отдайте, мол, за триста.
Но тут до нее дошло, что бабуля хочет пять сотен в рублях.
- Дорого тебе? - по-своему поняла молчание потенциальной покупательницы старушка. - Так и быть, за четыреста уступлю. Ты не сомневайся, видишь пробу? Хочешь, возьми блюдечко и сходи вон туда, в ювелирный магазин, они подтвердят: серебро это, без обману. Это наша семейная реликвия, да нищета заела, вот и продаю.
Викуша с радостью протянула бабульке деньги. Та, аккуратно спрятав ассигнации, спросила:
- А может, весь сервиз захочешь?
- Какой? - спросила Вика.
- Так чашка из набора, - пояснила старушка, - дома еще пять стоят.
Обрадованная неожиданной удачей, Вика сунула пенсионерку к себе в машину, отвезла ее по указанному адресу в деревню и увидела в буфете красоту писаную. Плохо понимавшая ценность сервиза старуха запросила за него триста баксов, и Вика с превеликой радостью их отдала.
- Ну что, попробуем чай из этих чашек? - потирала руки Вика. - В первый раз я такой сервиз видела недавно в антикварном, но он стоит десять тысяч баксов, вот и не купила. А тут такая феерическая удача. Эх, жаль, совочка для сахара нет, потерялся, похоже.
- И чего хорошего в старой посуде, - скривилась Маня, - не понимаю я этого! Лучше новую купить, зачем пить из плошек, которыми пользовались посторонние люди? Фу, по-моему, это негигиенично.
- Я их тщательно вымыла, - рассердилась Вика.
- Все равно, - уперлась Маня.
Чтобы загладить бестактность девочки, я быстро сказала:
- Викуля, налей мне чайку или кофейку.
- Кофе не в эти чашки, - бормотнула Вика.
- Почему? - удивилась Зая.
- А бабушка предупредила: они только под чай, от кофе портятся.
И она загремела в буфете посудой, на свет появились фарфоровые изящные чашечки.
- Кофе сюда налью, - сообщила Вика, - так, кому что?
- Мне, естественно, чай, - плотоядно потер руки Андрюшка, - терпеть не могу кофе.
- И мне чаю, - хором ответили мы с Зайкой.
- Хочу кофе, - быстро сказала Маня.
Я подавила улыбку. Маруська никогда не употребляет этот напиток, он ей активно не нравится, просто она не хочет прикасаться к антиквариату.
- Я тоже, пожалуй, кофейку, - протянул Кеша.
Мне стало совсем смешно. Брезгливый до болезненности, Аркашка избрал туже тактику, что и Манюня.
Дегтярев же отказался и от того, и от другого.
1 2 3 4 5 6