Не так давно Олег рассказывал мне о группе вузовских преподавателей, прокручивавших похожий трюк. Профессора брались устроить вчерашних школьников в институты, клялись, что во всех приемных комиссиях у них сидят свои люди, требовали деньги за услуги, но… Но вся сумма возвращалась моментально родителям, если их детки оказывались за бортом. Суть гениального мошенничества была проста: никто из учителей ничего не делал, и никаких знакомств они не имели. Просто какой-то процент выпускников совершенно спокойно попадал на первый курс благодаря крепким знаниям и хорошей голове. Радостные родители, естественно, считали, что любимая детка проникла в цитадель науки по протекции. Вот такой необременительный способ заработать на бутерброд с икрой.
Видя, что клиент колеблется, Мария Ивановна предложила:
- Давайте испытаем Мефисто!
- Как? - изумилась я.
- Ну очень просто, - продолжала лучиться счастьем Мария Ивановна, - сейчас задумаете маленькое, очень легкое, прямо-таки крошечное желаньице, рублей этак на триста. Вы готовы рискнуть такой суммой?
- Думаю, да.
- Вот и отличненько. Итак, давайте, ну? Я секунду подумала. На триста рублей? Маленькое желание?
- Пожалуй, пусть кто-нибудь из моих домашних уберет квартиру.
- Прекрасно, составляем контракт, а как только вы уйдете, вызовем Мефисто. Надеюсь, что он не заартачится.
На столе появился бланк и шприц. Пришлось, ощущая себя полнейшей идиоткой, колоть средний палец и расписываться гусиным пером, макая его в каплю крови. Потом Мария Ивановна торжественно сожгла кусок гусиной “шубы” и велела:
- Ну, езжайте теперь домой, а завтра или послезавтра, как только желание исполнится, возвращайтесь.
- Дайте мне адрес Полины, - потребовала я.
- Зачем? - напряглась “служанка черта”.
- Хочу иметь дело только с ней.
- Но вам все равно придется заключать контракт в конторе…
- Хочу только в присутствии Полины, дайте адрес.
- Невозможно, координаты агентов не разглашаются.
- Тогда телефон!
Мария Ивановна вздохнула:
- Извините, я его не знаю.
- А кто знает?
- По-моему, Полина проживает где-то ужасно далеко, у нее дом не телефонизирован, - принялась врать милая старушка.
Она нравилась мне все меньше и меньше, наверное, поэтому я излишне поинтересовалась:
- Как же вы связываетесь с сотрудниками в случае необходимости?.
- Ну у всех, кроме Полиночки, есть телефоны, - брыкалась Мария Ивановна, - впрочем, она имеет пейджер, сбросьте ей информацию, и дело с концом.
Я уходила от приторно-вежливой Марии Ивановны, сжимая в руке бумажку с номером пейджера. Ох, зря бабуля думает, что пейджер может сохранить анонимность хозяина. Насколько знаю, все владельцы черненьких коробочек зарегистрированы в пейджинговой компании. Осталась чистая ерунда - узнать, какую из многочисленных “станций” выбрала Полина. Впрочем, получить такую информацию оказалось легче легкого.
Добежав до метро, я схватила телефонную трубку и услышала бодрое:
- 75-я слушает, здравствуйте.
- Девушка, хочу подключиться к вашей сети, куда обратиться?
- Будьте любезны, - ответила безукоризненно вежливая служащая, - подъезжайте в центральный офис, Планетная улица, с девяти утра до девяти вечера.
- Спасибо.
- Не за что, - вновь крайне любезно ответила женщина, - благодарим за ваш выбор.
Я глянула на часы - три двадцать. Времени еще полно, дома никого нет. Томуся сейчас пеленает младенца Машки Родионовой, Кристя купается небось в приятной теплой воде. Отец ее подруги Леночки Рыклиной - очень богатый человек, и у них на даче есть бассейн. Олег укатил во Львов, Семен горит на работе…
Ноги сами понесли к эскалатору. Насколько помню, Планетная улица тянется параллельно Ленинградскому проспекту. Память не подвела, идти далеко не пришлось, второй от угла дом украшала гигантская вывеска: “Мобил бом - связь без брака”.
Я хмыкнула, слоган звучал двусмысленно: “Связь без брака”. Можно подумать, что сотрудники “Мобил бом” призывают всех жить только в греховном союзе, без оформления отношений… Но скорей всего человек, придумавший фразу, ничего плохого не имел в виду, просто иногда у людей заклинивает мозги. Недавно Олег рассказывал, как он слышал такой диалог. Шофер, привезший группу на место происшествия, принялся разгадывать кроссворд. Головоломка попалась заковыристая, водитель никак не мог сообразить, что к чему. Когда усталый криминалист влез в “рафик”, шофер страшно обрадовался и спросил:
- Слышь, Петрович, - ночной наряд?..
- Дозор, - ответил мужик.
- Не, не подходит.
- Ну тогда патруль.
- И это не то, думай давай.
- Может, десант?
- Нет, - вздохнул водитель.
- А ты в ответ погляди, - посоветовал Петрович.
- Так нечестно.
- Да ладно, смотри, мне самому интересно стало. Водитель пошуршал страницами и потрясение сказал:
- Слышь, Петрович, ночной наряд - это, оказывается, пижама.
По-моему, лучшей иллюстрации узости человеческого мышления трудно подобрать.
Я подошла к одному из окошечек и сказала:
- Девушка, вот номер моего пейджера, хочу переоформить его на дочь, возможна такая услуга?
Служащая не стала задавать ненужных вопросов. Она просто включила компьютер и поинтересовалась:
- Леонова Полина Викторовна?
- Да.
- Пожалуйста, ваш паспорт.
Я сделала вид, будто не слышу:
- Сделайте любезность, прочтите и адрес, а то у меня фамилия распространенная, часто путают.
Сотрудница “Мобил бом” не насторожилась, услыхав подобную просьбу. Может, сочла, что ничего страшного в ней нет, а может, их начальство велит ублажать клиентов по полной программе. Мило улыбнувшись, она прощебетала:
- Полина Викторовна Леонова, Волков переулок, дом 29, квартира 45, соответствует?
- Нет ли там случайно моего телефона? - осмелела я.
- Нет, - засмеялась женщина, - но ваш пейджер оплачен по декабрь включительно. Будем переоформлять?
- Еще подумаю немного.
- Пожалуйста, - охотно разрешила служащая и занялась следующим клиентом.
Я вышла на улицу, раскрыла зонтик и, разбрызгивая в разные стороны лужи, пошагала к метро. По счастливой случайности великолепно знаю, где находится Волков переулок. Там расположена квартира моего мужа Олега. После свадьбы он переехал к нам, а однокомнатную, расположенную как раз в 29-м доме, мы сдаем вполне приличной молодой паре без детей. Это молодожены, которые не ладят со своими стариками и предпочитают не скандалить на кухне, а снимать себе отдельную жилплощадь.
Добравшись до метро “Краснопресненская”, я углубилась в квартал светлых кирпичных домов. Все хорошо в данном районе - 29-й дом стоит вроде бы крайне удачно, в десяти минутах ходьбы от подземки. К тому же совсем недалеко расположен рынок и парочка вполне приличных и не слишком дорогих магазинов. Но не все так хорошо, как кажется.
Однажды, еще до свадьбы, я осталась у Олега на ночь. Стоял душный май, и окно комнаты было распахнуто настежь. Ровно в шесть утра до моего слуха донесся дикий воющий звук, словно во дворе кого-то убивали.
- Что это? - в ужасе поинтересовалась я, пиная Олега. - Что?
- Спи давай, - пробормотал жених, не раскрывая глаз, - слон есть просит.
- Слон?! - изумилась я.
Но Олег уже мирно сопел. Я тоже попыталась смежить веки, однако не тут-то было. Минут через пять по комнате пронесся вой, утробный, низкий, хватающий за душу.
- Олег, - похолодела я, - проснись, слышишь?
- Угу, - бормотал майор, - гиены жрать собрались.
Тут уже я перепугалась окончательно и принялась трясти будущего супруга что есть мочи.
- Немедленно вставай.
- О господи, - взмолился бедолага, - в кои-то веки собрался похрапеть до десяти. Ну что еще?
- Ты к психиатру не ходил?
- Зачем?
- Что за чушь несешь? Слон, гиена, слава богу, не в Кении живем, а в Москве, тут из бродячих животных только кошки да собаки.
В это мгновение со двора долетел крик, полный предсмертной муки.
- Однако полседьмого, - пробормотал жених, - делать нечего, придется вставать.
- Ты можешь определить время без часов? - удивилась я.
Жуткий крик пролетел еще раз, и у меня быстро-быстро забилось сердце.
- Тут будильника не надо, - спокойно пояснил Олег, нашаривая тапки, - ровно в шесть трубит слон, он получает сено, через пятнадцать минут жрачку дают гиенам, затем приходит черед гиббонов, это они так противно орут, а уж в семь начинают рычать львы. Режим, понимаешь, святое дело. Звери не люди, им есть следует давать вовремя.
На всякий случай, я отодвинулась в самый угол дивана, натянула на себя одеяло и прихватила толстый том Марининой в твердом переплете. Ужас, но будущий муж, очевидно, в одночасье сошел с ума. Если нападет на меня, стану отбиваться при помощи Каменской.
Олег поглядел на меня и захохотал:
- В окно посмотри. Наш дом стоит возле зоопарка. Я-то привык к этим звукам, но, когда в первый раз услышишь, жуть берет.
Я осторожно глянула вниз. Там простиралась огромная территория, уставленная клетками.
- Но вчера они молчали!
- Так мы пришли около десяти вечера, звери спят в эту пору, они вообще рано укладываются, впрочем, и встают спозаранку. Одна сова только дрыхнуть не желает, иногда слышно, как она кричит: “Ух-ух-ух!"
Я отложила Маринину и расслабилась. Сколько раз убеждалась: всякое мистическое событие имеет вполне реальное объяснение.
Глава 4
Всю свою жизнь до переезда в новую квартиру я провела в одном дворе. Быт в нашей хрущобе был провинциальный, почти деревенский. Все знали все про всех. Ничего тайного ни у кого не водилось. Да и как возможно скрыть хоть что-нибудь, если в любое время года, невзирая на погоду, возле подъездов толпится народ. Улучить момент, чтобы проскользнуть в дом незамеченной, просто невозможно. С утра - мамаши с детьми, после обеда - старушки с вязаньем. Руки-то у них заняты, зато глаза и языки всегда свободны. Около шести-семи вечера на лавочках появляются мужики с бутылками пива и домино, а когда жены затаскивают супружников в квартиры, наступает час молодежи. До поздней ночи гремит музыка и раздаются раскаты хохота. Причем молодых не пугает ни проливной дождь, ни тридцатиградусный мороз; правда, иногда они перемещаются в подъезд, к батарее. Словом, окажись я в родном дворе и спроси про Полину, мигом бы получила подробный отчет. Дворовая общественность тут же выдаст полную справку - вес, рост, чем болела, что ела на завтрак, сколько зарабатывает, с кем спит и о чем мечтает…
Но 29-й дом по Волкову переулку - совсем другой. Это элитный кооператив, выстроенный в конце семидесятых годов. В свое время, когда органы МВД еще вызывали у людей уважение, их сотрудникам частенько давали жилплощадь в таких домах, причем даром. Существовало даже правило - из 200 квартир десять отходило мэрии, или, как тогда говорили, Моссовету. Олегу просто повезло. Он жил в общежитии и скорей всего так бы и остался на всю жизнь в “коридорной системе”, но в 1979 году его, тогда еще совсем молодого и неопытного, подстрелил какой-то бандит. Это сейчас пистолет таскает в кармане каждый второй, а в брежневские времена любая стрельба моментально превращалась в событие. К тому же произошел этот неприятный случай аккурат накануне Дня милиции.
Олега отвезли в госпиталь, сделали операцию и, перебинтованного, увешанного какими-то трубками, спустили в отделение как раз в тот момент, когда министр МВД, кажется, это был покончивший потом самоубийством Николай Щелоков, раздавал больным милиционерам подарки: продуктовый набор, сигареты и детективу Адамова. Увидав Олега, начальство расчувствовалось, сминая накинутый на плечи белоснежный халат, село к нему на кровать и принялось “допрашивать” раненого.
Олег кратко ответил на все интересующие вопросы; жены нет, детей тоже, гол как сокол.
- Нехорошо, парень, - отечески пожурил министр, - надежный тыл работнику нашей системы необходим, что невесту не ищешь?
- В общежитии живу, в девятиметровке, - спокойно пояснил Олег, - какие уж тут дети!
Щелоков нахмурился и повернулся к помощникам, стоявшим за спиной.
- Нехорошо получается, товарищи. Наш сотрудник геройски проявил себя, вступил в неравный бой с врагом… Следует быстро решить вопрос.
- Конечно, конечно, - закивала свита.
- Поправляйся, - велел министр, - получай квартирку, женись и основывай милицейскую династию, нам такие, как ты, очень нужны.
На следующее утро принесли ордер и ключи. Вот почему Олег оказался в престижной квартире с десятиметровой кухней.
В моей хрущобе, узнав, что рядом поселился милиционер, мигом бы стали ходить в гости с бутылкой, а потом звать разбираться в семейных скандалах. В 29-м доме соседи лишь вежливо здоровались, столкнувшись у почтовых ящиков или в лифте. Здесь никто не играет во дворе в домино, не выбивает ковры, а на веревках не висит бесчисленное количество белья, да и веревок никаких нет…
Я подошла к подъезду, потыкала в домофон, но из квартиры Полины не донеслось ни звука. Пришлось ждать, пока из здания вышел мужчина, за которым тянулся шлейф аромата дорогого одеколона и качественного табака.
Лифт поднял меня на последний этаж, и я уперлась в дверь, естественно, железную, только не обитую кожей или дерматином, а просто выкрашенную темно-коричневой краской.
На звонок никто не отвечал, но ведь инвалид может и не услышать! Впрочем, даже если и услышит, то, вероятней всего, не подойдет к двери! Наверное, следует идти в милицию и требовать, чтобы они взломали этот “сейф”.
Внезапно створка двери абсолютно беззвучно приотворилась и потом, слегка лязгнув, закрылась. Обрадовавшись, я нажала на ручку, вошла в просторный холл и крикнула:
- Эй, здравствуйте, меня прислала Полина, где вы, отзовитесь!
Но в квартире стояла тишина. Я всунула голову в большую комнату, очевидно, служащую гостиной. Когда-то она была шикарно обставлена, но сейчас являла собой жалкое зрелище. Велюровый диван и кресла цвета опавшей листвы протерлись почти до дыр; с отличной “стенки”, явно импортного производства, местами отлетел шпон, дорогой чистошерстяной ковер вытоптан, парчовые шторы потускнели. К тому же когда-то на стенах комнаты висели картины, о чем свидетельствовали многочисленные прямоугольники невыгоревшей краски.
1 2 3 4 5 6