Третья тетка самозабвенно вытряхивала спички из коробков, потом отодрала от крышек “чиркалки” и сунула их к деревянным палочкам с разноцветными головками. Тут уж я не утерпела и поинтересовалась у продавщицы, тоскующей в винном отделе:
- Это что, клиенты из психиатрической лечебницы, осуществившие массовый побег?
Но женщина даже не улыбнулась. Она поглядела на меня неумело подмазанными выпуклыми глазами и ответила:
- Не надо смеяться: от сумы и от тюрьмы не зарекаются. Видите вон тот желтый дом? Я кивнула.
- Это Петровка, 38, а за железными воротами - их следственный изолятор, его с улицы не видно. Посадят человека, а родственники, в основном матери и жены, бегут к следователю и узнают, что им можно из продуктов передать. Ну и к нам… Мы уже все их правила изучили: ничего в железе и стекле нельзя, сигареты без пачек, россыпью, чай без упаковки, шоколад и конфеты без оберток… Так весь день и консультируем, даже ассортимент специфический подобрали.
Я растерянно глянула в окно. Пару раз заходила к Олегу на работу. Собственно говоря, мы и познакомились с ним в его кабинете на Петровке. Но проходила я всегда через центральные ворота, на боковую улочку не заглядывала. Так вот оно что - там следственный изолятор. Конечно, должны же арестованные где-то находиться, и у многих из них есть родственники, переживающие за судьбу непутевых сыновей, мужей и внуков. Впрочем, небось там и женщин полно.
- Вот уж горе так горе, - не успокаивалась продавщица, - заведующая даже аптечку завела: кое-кому плохо бывает, сердце прихватит или давление подскочит. У нас в магазине люди пару раз в обморок падали. Вон, посмотрите на ту, второй час стоит, уж гляжу на нее, гляжу, боюсь, сейчас рухнет.
Я проследила взглядом за ее рукой и увидела в самом углу кафетерия, у высокого круглого стола девушку с лихорадочными красными пятнами на лице. Глаза незнакомки тоже покраснели, нос распух, время от времени она вытаскивала бумажный платок, промокала слезы, но они опять цепочкой бежали по щекам.
Острый укол жалости пронзил мне сердце. Кто у нее там? Муж? Брат? Отец?
- Ой, бедолага, - вздыхала продавщица, - небось денег совсем нет: пустой кофе выпила, а сахар не в стаканчик положила, а так сгрызла. Есть, наверное, хочет, а купить не на что. Может, из провинции приехала…
Внезапно я приняла решение и подошла к девушке.
- Простите, могу я вам чем-то помочь?
Молодая женщина опять вытерла лицо и ответила:
- Нет, спасибо.
- А все-таки, - настаивала я.
- Нет, нет, не беспокойтесь.
- Ничего себе, вы плачете здесь уже второй час. Может быть, нужны деньги? Возьмите, тут пятьсот рублей. Немного, конечно, но, может, хоть на что-то хватит!
Внезапно девушка печально улыбнулась.
- Вы рискуете, протягивая деньги незнакомому человеку. Вдруг возьму? А потом не верну… Я спокойно ответила:
- Даю вам эту не слишком крупную сумму просто так, без отдачи. По своему опыту знаю, как плохо без денег.
Собеседница вздохнула:
- Спасибо, но у меня с финансами полный порядок, вот только… Она замолчала.
- Только что? - тихо спросила я.
- Смелости не хватает, - вздохнула девушка, - надо бы перейти через дорогу и войти вон в то милое заведение, но, увы, никак не соберусь с духом.
- Очень надо на Петровку? - осторожно поинтересовалась я.
- Похоже, да, - пробормотала собеседница, - мне даже бумажку дали.
Она постучала по столику картонным прямоугольничком, похожим на визитную карточку.
- Что за бумажка? - полюбопытствовала я.
- Да ведь милиционеры теперь известно какие, - вздохнула девушка, - взяточники и негодяи. Вот приятели и посоветовали одного - Куприн Олег Михайлович. Говорят, денег не берет, дурак, наверное.
- Никакой он не дурак! - возмутилась я. - Если есть проблемы, идите смело, обязательно разберется.
- Вы его знаете?
- Да. Ступайте, не бойтесь.
- У меня дело очень щекотливое, непростое.
- Разберется.
Девушка глянула на меня:
- Спасибо, пожалуй, и впрямь пойду, прощайте. Кстати, меня зовут Полина.
- Очень приятно. Виола. Да, когда заглянете в кабинет к Куприну, передайте привет от Виолы, тогда он будет с вами еще более любезен.
- Спасибо, - повторила Полина, - и пора, наверное, а то у меня дома сестра сидит одна, инвалид она. Обычно так надолго не оставляю, а тут вот пришлось. Ну, я пошла.
Она помахала мне рукой, выскользнула из магазина, приблизилась к припаркованной у тротуара небольшой машине, кажется, “пятерке” цвета спелого помидора, села на место водителя, захлопнула дверцу, и в ту же секунду раздался невероятной силы взрыв.
Глава 2
Сначала в небо абсолютно тихо взметнулся столб огня и дыма, потом послышалось оглушительное “бум”. За моей спиной зазвенели бутылки, покупательницы и продавщицы оглушительно заорали, на улице завыли сигнализациями машины. Большие стекла витрин магазинчика задрожали и абсолютно беззвучно обвалились. Дождь мелких осколков осыпал меня с головы до ног. В нос сразу ударил запах гари, бензина и чего-то отвратительного, больше всего похожего на аромат пережаренного мяса.
На противоположной стороне Петровки остановился троллейбус, водитель выскочил и принялся поливать бушующий кошмар пенной струей из огнетушителя. К нему присоединились еще несколько шоферов. Оказывается, многие москвичи послушно следуют правилам и возят в багажниках средства противопожарной безопасности.
Но огонь полыхал вовсю. Наконец, истошно воя, примчалась красная машина и пришли четыре милиционера. Им даже не понадобился автомобиль. Инцидент случился прямо под окнами их конторы.
Поднялась суета. Сначала стражи порядка принялись разгонять зевак. Тетки-покупательницы и продавщицы в магазине, охая, собирали продукты. Повсюду слышался характерный хруст крошащегося стекла. Я отряхнулась, как мокрая собака, осколки дождем брызнули в разные стороны. Хорошо еще, что волосы у меня пострижены короче некуда, и в них ничего не запуталось. Зато под футболкой что-то нещадно кололось и царапалось. Пришлось идти в местный санузел и стягивать ее. Зрелище впечатляло. Вся верхняя часть тела была в порезах, а из футболки, которую я трясла над унитазом, сыпались мельчайшие крошки стекла, только что бывшие частью большой витрины, возле которой я стояла в момент взрыва.
Кое-как приведя себя в порядок, я вывалилась в торговый зал. В нем остались теперь одни продавщицы, бурно обсуждавшие происшествие. Увидав меня, одна, самая толстая, всплеснула руками.
- Ну и ну, вас словно кошки драли, давайте йодом помажем, у нас есть, а не то идите в “Скорую помощь”.
Я глянула в зияющий проем огромного окна. Пожар уже потушили, груда искореженного почерневшего металла - все, что осталось от симпатичных “Жигулей” цвета “помидор”, - высилась на проезжей части. Место происшествия уже оцепили, и за красно-белой лентой бродили какие-то люди, руками в резиновых перчатках аккуратно складывающие что-то в полиэтиленовые пакеты. Чуть поодаль стоял фургон “Скорой помощи”, а на тротуаре сиротливо валялась полуобгоревшая туфелька, сморщенная и черная.
При взгляде на нее мне стало совсем нехорошо. Сглотнув подступивший к горлу ком, я просипела:
- Не надо врача, ерунда, легкие царапины. Другая продавщица, та самая, что стояла возле бутылок с водкой, предложила:
- Выпейте кофе.
Я кивнула. Женщина схватила пакетик и моментально развела серо-розовую бурду, мало похожую на благородный напиток. Я поблагодарила, отнесла стаканчик на высокий одноногий стол и увидела там картонный прямоугольничек, тот самый, что вертела в руках так страшно погибшая Полина.
Это действительно была визитная карточка:
"Агентство М, и К°”, улица Коровина, дом 7, 9.00 - 20.00”. Внизу шариковой ручкой был написан телефон моего мужа, его имя, отчество, фамилия и стояли слова: “От Леона”. Сунув визитку в карман и оставив на столе отвратительный кофе, я вышла на улицу и обратилась к одному из мужиков, стоящих у останков “Жигулей”.
- Простите, женщина погибла?
- Нет, - рявкнул тот, - жива, здорова и собирается пробежаться по магазинам!
- Ой, вот отлично, - обрадовалась я, - слава богу! Честно говоря, так расстроилась…
- Ты с крыши упала? - нелюбезно поинтересовался парень в черной классной куртке. - Головушкой об асфальт, да?
- Нет, - недоуменно ответила я, - если вы о царапинах, так это осколками порезало, у витрины как раз стояла, когда бабахнуло.
Мужики уставились на меня во все глаза. Поежившись под их взглядами, я невольно провела рукой по лицу. Неужели так ужасающе выгляжу, что они онемели?
Наконец один из ментов, полный, чем-то похожий на Олега, сказал:
- Кончай базар, ребята. А вы, гражданочка, подумайте, как можно выжить в таком! - И он ткнул коротким толстым пальцем в груду искореженного металлолома.
- Нет, - удрученно ответила я, - значит, несчастная Полина погибла!
- Вы ее знали? - мигом оживился парень в куртке. - Поможете установить личность?
- Нет, просто вместе стояли в магазине, она нервничала и назвала свое имя, а потом вышла, села в машину…
- Понятно, - разом потерял ко мне интерес мент, - ступайте себе домой, ничего интересного тут нет.
- Понимаете, очень волнует…
- Идите, идите…
- Она еще сказала, что дома ее ждет сестра, беспомощный инвалид, вот и…
- Идите по месту прописки, - не дрогнул парень, - без вас разберутся.
- Но…
- Никаких но!
- Между прочим, - вконец рассердилась я, - у меня муж тут работает, на Петровке, майор Куприн Олег Михайлович, слышали про такого?
- Здесь столько народа бегает, - возразил полный мужик, - жизни не хватит всех узнать, ступайте и не мешайте работать.
- Но инвалид, одинокая, беспомощная дама, которая ждет сестрицу…
- Ступайте, выяснят без вас.
- Однако…
- Слышь, Вадим, - не утерпел парень, - давай я ее задержу для установления личности.
- Не надо, - поморщилось начальство, - щас сама уйдет. Слышь, гражданочка, топай отсюда, надоела хуже горькой редьки, инвалид… Ну чего привязалась? Дома небось дети голодные сидят, а ты по улицам шляешься, иди, обед готовь, делом займись, а в чужие заботы не лезь. Ну, брысь!
Сказав последнюю фразу, он топнул ногой. Вне себя от негодования я перешла через дорогу и подошла к телефонной будке.
У Олега в кабинете никто не отвечал. Я набрала другой номер и услышала бодрое:
- Петров.
- Юрасик, здравствуй, это Виола.
- О, - обрадовался приятель, - привет. Вилка. Юру Петрова я знаю с детства, мы росли в одном дворе, а потом долгие годы, до того как Томочка вышла замуж за Семена, жили в соседних квартирах. У Юрки есть весьма крикливая жена Лелька и двое близнецов - Митька и Петька, приятели нашей Кристины, отчаянные разбойники. Кстати, именно благодаря Юре я познакомилась с Олегом, они работают в одном отделе и сидят в соседних кабинетах.
- Юрасик, подскажи, где Олег?
- По бабам пошел, - заржал приятель.
- Маловероятно, - вздохнула я.
- Почему? - продолжал дурачиться Петров.
- Видишь ли, Олега интересуют только две категории дам. Одна - это те, кто вступил в игры с Уголовным кодексом, а с подследственными он шашни не заводит.
- А вторая? - хихикнул Юрка. - Вторая-то кто?
- Это я, а поскольку его со мной нет, значит, он на работе.
- Не ревнивая ты, Вилка, - завистливо пробормотал Юрка, - прикинь, что бы со мной Лелька сделала, пошути с ней Олежка таким образом.
Да уж, фантастическая ревность и сварливость Лели хорошо известны всем приятелям. В голову ей приходят такие мысли, что Отелло отдыхает. Бедный мавр просто ребенок по сравнению с Лелей. Не далее как неделю тому назад в совершенно случайно выпавший свободный вечер Олег позвал Юрку в баню. Они любят иногда посидеть в парной с веником, а потом оттянуться пивом с воблой. На мой взгляд, не слишком полезное для здоровья занятие. Сколько бы ни твердили медики о пользе пара, ледяного бассейна и массажа, мне все-таки кажется, что, пробыв десять минут в жаре, не следует с разбегу прыгать в холодную воду, запросто можно инфаркт заработать. Правда, Олег уверяет, что подобным образом он снимает лишний вес. Но, по-моему, все сброшенные в парилке килограммы мигом возвращаются к хозяину, когда тот, радостно крякая, принимается за обожаемую “Балтику”. Но не лишать же мужика единственной радости в жизни? Тем более что подобные походы они с Юркой могут устроить не чаще чем раз в полгода.
Пользуются друзья самой обычной банькой, районной и ничем не выделяющейся. Правда, один раз Семен, который терпеть не может париться, сделал друзьям подарок - повел их в Сандуны, в высший разряд. Юрасик и Олег пришли в восторг. Роскошный интерьер, шикарная парная, комфортабельный бассейн, вежливая обслуга, неприятно поразила их только несусветно высокая цена на пиво, а сколько стоит входной билет, Сеня не сказал. Мотивируя свой отказ просто - это мой подарок, а с подарков всегда срезают цену.
Не успели парни расслабиться и прийти в блаженное состояние, как прямо в парную в сапогах, шапочках-масках, камуфляжной форме, с автоматами наперевес ворвался ОМОН и уложил всех присутствующих на пол, лицом вниз.
- Ну, прикинь на минуту, - злился Юрка, рассказывая о произошедшем, - лежим мы голыми жопами вверх, а эти придурки еще не сразу разобрались, кто есть кто. Нет уж, больше в это место бандитского отдыха ни ногой, только в свою баньку: двести рублей сеанс, и пиво недорогое.
Так вот, в четверг они преспокойно попарились, и Юрасик поехал домой. На пороге его встретила Лелька, похожая на персонаж из глупого анекдота.
В руках супруга держала скалку.
- Где ты был? - грозно спросила она мужа.
- В бане, - преспокойно ответил Юрасик.
- В какой?
- В нашей.
- Ах так, - завопила женщина и взмахнула скалкой.
Юрка отнял у жены “оружие” и поинтересовался:
- Лель, ты чего?
- Того, - зарычала ревнивица, - того, что шла сегодня мимо вашей бани, а там объявление висит:
"В четверг женский день”. С голыми бабами мылись, сволочи, негодяи, сексуальные маньяки…
Юрка побежал назад и на двери увидел записку:
"В четверг, 27 июня, в связи с ремонтом будет только женский день”. Сорвав бумажку, Юрасик прилетел домой и сунул супруге под нос сорванный с двери тетрадный листок:
- На, гляди, 27 июня!
1 2 3 4 5 6