- Не нравится? - ухмыльнулась Аня.
- Нет, - отрезал супруг, - выглядит отвратительно, и потом, с твоей фигурой просто нельзя носить ничего подобного. Пойми, женщины скрывают недостатки, а ты их выпячиваешь.
- У меня нет недостатков, - хихикнула Аня и навалила себе гору из яичницы с беконом и жареным луком.
- Ладно, - вздохнул художник, - пойду работать.
Легким, неслышным шагом он вышел в коридор. Ирина проводила скептическим взглядом его худую, слегка сутулую фигуру и по-детски бестактно спросила:
- Мам, а за каким чертом ты с ним живешь, ну какая от него, козла, польза?
Через четыре дня я доложила Сене, что задание выполнено. Собственно говоря, поймать Бориса Львовича оказалось проще простого, как конфетку у малыша отнять.
Утром Ирина уехала в школу, Аня отправилась инспектировать свои торговые точки. Я же подошла к художнику, потупив глазки, и заныла:
- Борис Львович, очень вас прошу… Живописец оторвался от мольберта, отложил перемазанную серой краской кисть и спросил:
- Что случилось, голубушка?
- Да сын руку сломал, надо везти в больницу. Отпустите меня, пожалуйста. Обед готов, ужин тоже, а к семи я вернусь.
- Конечно, душечка, - воскликнул хозяин, - что за вопрос, естественно, езжайте. Ребенок прежде всего. Зачем вам вечером возвращаться, я предупрежу Аню.
- Пожалуйста, - тихо произнесла я, - не говорите Анне Николаевне ни слова, она у меня из зарплаты вычтет, а деньги знаете как нужны! Ну, пожалуйста, хозяйка не узнает, умоляю вас.
Борис Львович замахал руками:
- Только не плачьте. Конечно, бегите скорей, я буду нем, как могила.
- Вот только пол на кухне вымою, - пообещала я и понеслась по коридору.
Через пару минут на базе заморгала зеленая лампочка, и я поняла, что птичка попалась в западню. Художник явно звонил своей даме сердца, чтобы сообщить об удачно складывающихся обстоятельствах.
Спустя четверть часа я крикнула:
- Борис Львович, меня уже нет!..
- Давайте, душенька, - отозвался художник, - только помните, что Анюта в восемь явится.
Я демонстративно громко хлопнула дверью, вышла на лестничную клетку, но вместо того, чтобы спуститься на первый этаж, поднялась на один пролет и устроилась на подоконнике.
Время шло, наконец с шумом приехал лифт, раздалось бодрое цоканье каблуков, потом послышалась трель звонка, и приятный девичий голосок спросил:
- Боренька, а ты уверен, что мы будем одни?
- Конечно, лапочка, - отозвался художник, - жабы явятся только к ужину, а у прислуги, слава богу, ребенок руку сломал.
Дверь хлопнула, я усмехнулась и побежала вниз. Ну и чудесно все складывается! Пусть Борис Львович преспокойненько развлекается. Кажется, моя миссия подходит к концу. А где доказательства, спросите вы. За этим дело не станет. В мастерской художника на полках томится целая куча всяких предметов - глиняные вазы, гипсовые уши, керамические фигурки. Одна из чашек, стоящая среди десятка себе подобных, не простая. Это очень хитрый фотоаппарат. Рассчитан он на сутки работы. Один раз заводите механизм - и дело с концом. Один раз в установленное время крохотный затвор неслышно щелкает, и на пленке остается компрометирующий кадр. Впрочем, режим работы камеры можно предусмотреть любой. Сегодня после завтрака я установила его на шесть часов работы, а съемка будет проходить через каждые пятнадцать минут. Надеюсь, что Борис Львович не потащит любовницу в спальню, да и незачем ему это делать - в мастерской стоит такая удобная двуспальная тахта…
Радостно насвистывая, я добралась до метро. Отлично все складывается, использую образовавшийся в работе перерыв на всю катушку. Прикупив на дешевом Киевском рынке кучу вкусностей, я помчалась домой, сейчас побалую своих славным обедом.
Кирюшка и Лиза гуляли с собаками. С нашей стаей непросто. Если выходить с псами по одному, то как установить очередь? Оставшиеся дома от злости и негодования обязательно набезобразничают. Поэтому прогулка превращается в целое представление. Кирюша, как самый сильный, берет семидесятикилограммовую Рейчел, Лиза прихватывает Рамика и Мулю, Ада гуляет без поводка, она послушная и довольно трусливая. При малейшем шорохе прижимается к земле и трясется. Ей и в голову не придет шмыгнуть в дырку под забором и улепетнуть от хозяев. Правда, Рейчел тоже послушна и спокойна, зато Рамик и Муля настоящие пройды. Стоит расстегнуть ошейник, как один моментально испаряется в неизвестном направлении, а вторая пулей летит к мусорным бачкам и быстро-быстро сжирает все, что вывалилось из них на землю. Только не подумайте, бога ради, будто мы морим ее голодом. Тучная Мулечка ест три раза в день, хотя собачек ее возраста принято кормить дважды.
- Лампуша пришла, - завопил увидевший меня Кирюша.
Рейчел медленно подняла морду, Ада тихонько взвизгнула, а Муля и Рамик яростно заскребли лапами, пытаясь кинуться мне на шею.
- Поставь сумки, - крикнул Кирка, - я донесу!
Он побежал мне навстречу, Рейчел лениво трусила рядом. Лиза тоже обрадованно улыбнулась и кинулась наперерез мальчику. Впереди, натянув поводки, галопировали Муля и Рамик, все они неумолимо приближались друг к другу.
- Эй, - попыталась я остановить их, - потише, сейчас упадете.
Но мое предупреждение прозвучало слишком поздно. Все произошло мгновенно и почти бесшумно, словно в немом кино. Внезапно Муля совершила настоящий хоккейный подкат под Кирюшку. Чтобы не наступить с размаха на жирненькое тельце мопсихи, мальчик перепрыгнул через нее и тут же споткнулся о поводок Рамика.
- Осторожно! - заорала я, но опоздала.
Кирюша шлепнулся на обледенелую землю, не добежав до меня двух шагов. Я кинулась его поднимать. Но сначала пришлось отпихнуть яростно радующихся Мулю, Аду и Рамика. Рейчел, если она не желает двигаться, стронуть с места невозможно, поэтому через нее я просто перепрыгнула.
Кирюшка сидел, как-то странно вытянув руку.
- Больно, - прошептал он.
Я взглянула в его побледневшее лицо и поняла, что, очевидно, больно ужасно, Кирюшка находился на грани обморока.
Дома мы с Лизой аккуратно стащили с него курточку и увидели, что рука от запястья до локтя угрожающе раздувается просто на глазах. Огромный синяк проявился тоже мгновенно. Только что кожа была чуть розоватой, через секунду покраснела, потом посинела.
- Немедленно в Филатовскую больницу, - скомандовала я.
Кирюшка покорно кивнул, а Лиза заревела.
- Не плачь, Лизавета, - бодрым тоном произнес Кирка, - и не больно совсем, зато теперь в школу не пойду, каникулы!
Я хмыкнула и понеслась в спальню, чтобы достать из шкафа деньги. Страховая медицина, конечно, хорошая штука, но, думается, приятно хрустящая бумажка обяжет доктора быть повнимательней.
В спешке роняя на пол постельное белье, я вытащила припасенную заначку и услышала легкий стук. На балконе вновь стояла кенгуру.
- Пошла прочь, - велела я, - не до тебя, ей-богу.
В Филатовской больнице нам незамедлительно поставили диагноз - перелом, по счастью, самый обычный, закрытый, без смещения. Толстая медсестра ловко наложила гипс и вручила мне «Памятку родителям по уходу за ребенком с травмированными конечностями».
- Дай сюда. - попросил Кирка и вырвал из моих рук желтоватый листочек. - Ой, Лизка, глянь, кайф! Щадящий режим, диета обычная, и никакой школы!
Я заглянула в «Памятку».
- Э, нет, дружок! Тут сказано - «дети с травмированными нижними конечностями занятий не посещают». У тебя пострадала верхняя.
- Ну, Лампуша, - заныл Кирка, - хоть один денечек завтра!
Не в силах отказать, я согласилась:
- Хорошо, но только завтра.
- Клево! - завопил Кирка и тут же, поскользнувшись, рухнул на асфальт прямо у будки охранника, стерегущего въезд в Филатовскую больницу.
- Давай, парень, - одобрил секьюрити, - теперь весь поломайся! Будет у тебя не только бриллиантовая рука, но и костяная нога.
- Кирюша! - в один голос закричали мы с Лизой.
- А чего, - забормотал он, - и ничего, подумаешь, упал!
- Проснулся, а там гипс, - радовался сторож.
- Держи его со здоровой стороны, - велела я Лизе и посмотрела на часы.
Полседьмого! Пора на работу. Нет. Больше никогда не буду врать ничего, что связано со здоровьем. Стоило придумать про перелом - и вот он, пожалуйста, в наличии.
Когда мы добежали до метро «Маяковская», я спросила:
- Сами домой доедете?
- Без проблем, - ответила Лиза.
Но Кирюша горестно вздохнул и проныл:
- Рука болит, жуть.
- Ничего, миленький, - попыталась я утешить неудачника, - выпей анальгин, скоро успокоится.
- Прикинь, какое горе, - стонал Кирка, - рука-то левая! И мне кажется, что боль пройдет, если мы с Лизаветой съедим по булочке вот отсюда!
Я проследила за его указательным пальцем с обгрызенным ногтем и увидела вывеску - «Кондитерская „Делифранс“, вход через Зал Чайковского».
Надо же, как изменились времена! В начале 80-х я иногда приходила в этот зал, правда, со стороны улицы Горького, через актерский вход. Так вот, и музыканты, и зрители, явившиеся на концерт, были крайне недовольны. Тогдашний директор зала закрыл один-разъединственный буфет, где тихо торговали бутербродами с засохшим сыром и противной жирной копченой колбасой. Мотивировал свое решение он просто:
- Нечего цитадель искусства превращать в харчевню. Люди должны здесь наслаждаться музыкой, а не жрать хлеб и пить лимонад. Симфония и колбаса несовместимы.
Мы вошли в просторный вестибюль, и я невольно присвистнула. Да, похоже, с искусством в цитадели классической музыки покончено навсегда. В холле вольготно существовали целых три ресторана. В одном подавали мороженое, в другом - кофе, в третьем - сок.
Но Кирюшка и Лиза поволокли меня к булочкам. При взгляде на ценники у меня помутилось сознание. Корзиночка с фруктами - семьдесят рублей, булочка с клубникой тянула на полсотни, крохотный круассан стоил тридцать пять. Дети тоже слегка присмирели, но сзади уже набежал народ, и мы постеснялись расталкивать толпу.
- Возьми нам два «конвертика» с сыром по сорок рублей, - шепнула Лиза, - и бежим отсюда.
Я кивнула. Прямо перед нами стояла хорошо одетая пара. Дама неопределенных лет и девочка примерно Лизиного возраста в бархатной курточке и кожаных брючках.
- Вот это хочу, - капризно протянула девица, тыча наманикюренным пальцем в сторону дорогущих пирожных.
- Пять со взбитыми сливками, четыре с клубникой, шесть с вишней, - принялась перечислять мамаша.
Буфетчица начала аккуратно укладывать лакомства в фирменные коробочки. Внезапно Кирюшка вздохнул и с завистью произнес:
- Небось вкусные вон те, с желе!
- Да тише ты, - шикнула Лиза и дернула его за рукав, - нам такое не по карману.
Кирюша быстро глянул на меня и затарахтел:
- А и не хочется вовсе, потом живот заболит, крема очень много… Лучше вон те, с сыром!
Девочка в брючках повернулась, окинула взглядом Кирюшу и Лизу, презрительно хмыкнула и приказала:
- А еще с малиной, бананами, ежевикой и смородиной… Ну и с сыром, дешевеньких.
- Конечно, - согласилась мамаша.
- Что желаете? - обратилась ко мне другая продавщица.
Чувствуя, как тяжелая злоба начинает туманить мозги, я рявкнула:
- Шесть корзиночек со взбитыми сливками, пять пирожных с клубникой, семь с вишней…
- Эй, Лампа, ты чего, - прошептала Лиза, - лучше с сыром.
- И десять с сыром, - припечатала я, - впрочем, положите еще и эти с маком и вон те с ежевикой.
- Всех по десять? - поинтересовалась девушка.
- Да, именно по десять!
Когда счастливые дети, обвешанные коробочками и кульками, исчезли в поезде, я, вздохнув, перешла на другую сторону платформы и стала дожидаться своего поезда. Я категорически не хочу, чтобы Лиза и Кирюша выросли ущербными, с менталитетом нищего человека, у родителей которого не было денег, чтобы купить ребенку булочку. Правда, следует признать, что выпечка омерзительно дорогая, хорошо еще, что в моем кошельке лежала крупная сумма. Я носила с собой деньги на всякий случай, потому что хотела купить перчатки на меху, да все не попадались подходящие. И потом, эта девчонка в кожаных штанах так противно ухмылялась!
Сев в поезд, я раскрыла детектив и подумала: «Черт с ними, с перчатками, зима-то кончилась».
Глава 3
На следующий день, где-то около полудня, мы с Сеней в задумчивости разглядывали снимки. Голый Борис Львович выглядел не лучшим образом, руки и ноги тощие, кожа бледная, на спине какие-то то ли прыщи, то ли пятна. Зато дама просто красотка. Идеальная фигура с тонкой талией и высокой грудью, длинные ноги и никакой болезненной худобы профессиональных моделей. Не спорю, на вешалке платье выглядит лучше всего, но в обнаженном виде всякие Кейт Мосс просто отвратительны, больше всего они напоминают строительную арматуру, из бетонных кусков которой торчат железные прутья.
Но любовница моего хозяина смотрелась расчудесно: всего у нее было в меру - и округлостей, и стройности.
- Знаешь ее? - поинтересовался Сеня.
Я внимательно всмотрелась в личико красотки.
- Нет, ни разу не встречала.
- Хорошенькая, - оценил хозяин и бросил снимки на стол, - все при ней.
- Мне можно больше не ходить к Ремешковой? - обрадовалась я.
- Анька просила, чтобы ты еще поработала недельку.
- Зачем?
Сеня пожал плечами.
- Хочет убедиться, что краля у мужика одна.
Я с сомнением покосилась на изображение тощего Бориса Львовича. Нет, он мало смахивает на страстного донжуана, хотя кто его знает…
- Анька сегодня сюда явится, я ей фотки и покажу, - сообщил Сеня, - а ты ноги в руки - и вперед.
В субботу Борис Львович праздновал день рождения. По такому поводу были званы гости, Двое художников, Андрей Корчагин и Никита Малышев, с женами, очень томная дама неопределенного возраста, кокетливо закатывающая глаза и откликающаяся на кличку Зюка, и мужик с манерами генерала Лебедя, чье имя и отчество мне сразу узнать не удалось.
Сначала вручали подарки «новорожденному». Борис Львович получил от художников бутылку коньяка «Отар» и пятилитровую сувенирную упаковку виски «Ред Лебел». Зюка, присюсюкивая, преподнесла альбом «Лувр», а грубоватый мужик - одеколон неизвестной фирмы, зато редкой вонючести. Любопытная Ирочка моментально распечатала упаковку, и по комнате поплыл тяжелый аромат, которым отличаются от дорогого парфюма египетские подделки.
1 2 3 4 5 6