Впрочем, ни стаффордшириха Рейчел, ни двортерьер Рамик, ни Мулечка с Адюсей не занимаются мародерством. Самозабвенный экспроприатор у нас Феня. Быстро опустошив свою миску, она подбирается к Капе и легко оттесняет более мелкую сестрицу от кормушки. К остальным Феня не привязывается, они ведь могут и отпор дать. А выхватить изо рта Капуси пряник, ириску или хлебную палочку - плевое дело. Хитрая, излишне умная для щенка Феня не начинает драку.
Она просто подходит к товарке и спокойно откусывает ту часть вкусного, которая торчит из Капиной пасти. Бедная Капуся потом очень удивляется.
Вроде дали такую длинную-предлинную, ну просто замечательную ванильную соломку, и где она теперь? Остался лишь крохотный кусочек, куда же подевалось остальное?
Впрочем, месяцам к восьми Капуся скумекала, что к чему, и теперь, получив сладкий кусочек, начинает спешно искать укрытие, такое, куда не проберется Феня. Капе нельзя отказать в сообразительности, она поняла, что сестрица много больше ее, поэтому не всегда может протиснуться в щель. Вот по этой причине Капа сейчас молнией метнулась к дивану, распласталась и, превратившись в блинчик, оказалась под ним. Учтите, что, проделывая маневр, она не потеряла печенья и ухитрилась не уронить ни крошечки. Вот это высший пилотаж.
Поняв, что курабье не отбить, Феня обиженно взвыла, я моментально сунула ей не менее запрещенный кексик. Блаженно закрыв глаза, Феня отошла к плите и стала наслаждаться. Ада шумно вздохнула, Муля громко, с чавканьем сглотнула слюну.
Рейчел и Рамик с укоризной покосились на меня.
Я оглядела стол. Печенья нет, кексов тоже, зато имеется два кусочка сыра.
- Так и быть! Держите, - воскликнула я.
Резко оживившись, Муля и Ада ринулись на зов.
Кусочки замечательно вкусного сыра исчезли так быстро, что я не успела даже моргнуть. Рейчел и Рамик превратились в статуи. На их мордах застыло выражение обиды пополам с отчаянием.
Делать нечего, пришлось вытаскивать из холодильника батон докторской колбасы. Как только я отрезала первый кусочек, к столу мгновенно принеслись все члены стаи.
- Э нет, наглые мопсы, - усмехнулась я, - вы уже получили свое, кто печенье, кто сыр, а кто кексик.
Вот эта вкуснейшая колбаска достанется интеллигентным Рейчел и Рамику, которые не выпрашивали подачку, не затевали свар и скандалов, а спокойно сидели в сторонке. А терпение всегда вознаграждается, и сейчас…
В этот момент звякнул дверной звонок. Испугавшись, что непрошеный гость разбудит домашних, я бросилась в прихожую и, забыв спросить: «Кто там?», распахнула дверь. В полумраке лестничной клетки маячила невысокая коренастая фигура.
- Здравствуйте, - вежливо сказала она, - мне бы Олю Белкину.
Я попятилась.
- Э.., э… - промычала я.
- Не бойтесь, - прогудела незнакомка, - меня Геночка прислал!
Огромное, всеобъемлющее чувство радости охватило меня. Гена нашелся! Кто-то заметил во дворе младенца и забрал его к себе домой, а потом узнал наш адрес.
- Входите скорей, - вскрикнула я.
Незнакомка нагнулась, расстегнула стоящий у ее ног клетчатый баул, вытащила оттуда пакет серого цвета, из него кулек, из последнего сверток, развернула его, вынула тапочки, очень аккуратно поставила их в коридоре нашей квартиры, потом ловко выскользнула из уличной обуви, всунула ноги в бахилы и, держа в руках ботинки, попросила:
- Тряпочку дайте.
- Какую?
- Подметки протереть.
- Так ставьте, - отмахнулась я.
- Нельзя, - ответила гостья.
Я внимательно оглядела незнакомку. Лет ей, наверное, около шестидесяти. Седые волосы аккуратно уложены в старомодную прическу, небось дама спит в бигудях. Лицо покрыто пудрой, на губах помада. Нет, никакой яркой краски на вошедшей не было, но рот ее был аккуратно обведен специальным карандашом, а брови слегка подкрашены. Пахло от незваной гостьи смесью детского мыла и чего-то кулинарного, вроде корицы.
- Вот здесь обувь бросьте, - ткнула я пальцем туда, где в беспорядке валялись наши туфли.
- Без протирки?
- Да.
- Ну.., хорошо, - промямлила дама, - если так хотите, то пожалуйста. Тогда дайте тряпочку.
Я вздохнула и повторила:
- Обувь можно поместить так.
- Речь идет о сумке.
Мои брови полезли вверх.
- О чем?
- Баульчик на лестнице стоит, дно испачкалось.
И тут мое терпение лопнуло.
- Послушайте, - рявкнула я, - у нас не реанимация, в дом можно войти без бахил, спецодежды и душа из хлорки. Лучше скажите скорей, где Гена?
- В Лапине, - ответила дама.
- Как он туда попал?
- Насколько я знаю, на машине приехал, - принялась обстоятельно объяснять женщина, - он мне перед отъездом позвонил и сказал: «Верушка, я ненадолго».
- Кто позвонил? - в изнеможении спросила я.
- Гена.
- Этого не может быть!
- Почему?
- Геночка не умеет разговаривать, он еще маленький!
- Кто?
- Геночка, он же недавно на свет появился. Простите, как вас зовут?
- Верушка, - растерянно ответила женщина.
- А по отчеству?
- Лучше просто Верушка.
- Хорошо, - кивнула я, - может быть, мы пройдем на кухню и спокойно попытаемся поговорить?
Пока я не очень понимаю, что к чему.
- Конечно, конечно, - быстро закивала Верушка, - а где у вас ванная, руки помыть, и потом, я же пойду на кухню одетая!
- Вы что, привыкли разгуливать между плитой и холодильником голой? - вырвалось у меня.
- Нет, конечно, - возмутилась Верушка, - но я ехала в поезде, костюм испачкался.
- Выглядит совершенно чистым, даже юбка не помялась.
- Да, конечно, я не садилась специально, чтобы на одежду микробы не попали, - заявила Верушка.
Меня внезапно одолел кашель, гостья терпеливо подождала, пока хозяйка придет в себя, а потом спросила:
- Так где ванная?
* * *
Минут через десять я усадила Верушку на кухне и предложила:
- Чай? Кофе?
- Не откажусь от кофейку, - вздохнула гостья.
Я включила чайник, достала хлеб и полезла в холодильник. Вчера я купила замечательную докторскую колбасу. Люблю не толстые батоны, а тоненькие, в натуральной оболочке. Говорят, колбасные изделия вредны, может, оно и так, но зато какие они вкусные!
Взгляд упал на пустые полки, докторская испарилась без следа. Я в растерянности обозрела внутренности холодильника. Была же колбаска! Куда она подевалась?
- У вас собачка есть? - спросила Верушка. - Вижу, мисочка с водой стоит.
И тут я поняла, куда подевалась докторская. Я вынула ее, чтобы угостить Рейчел и Рамика, а потом, не Убрав восхитительно пахнущую еду, бросилась открывать дверь. Вот почему сейчас под ногами не вертится ни одна собака. Стая в мгновение ока слопала всю колбасу и попряталась, справедливо полагая, что месть хозяйки будет ужасна. Осознание собственной вины было настолько глубоким, что никто из участников воровства, даже щенки, не отреагировал на приход гостьи.
- Есть у нас собачки, - прошипела я, захлопывая дверцу холодильника, - славные такие птички!
Давайте, Верушка, угощайтесь геркулесовой кашей, а заодно и рассказывайте.
Гостья улыбнулась и начала излагать события.
Через некоторое время меня охватила тоска. Нет, Верушка пришла не от Гены, вернее, ее прислал Гена, но не потерявшийся, не умеющий разговаривать и не успевший пока выучить свое имя младенец, а его погибший в аварии отец.
- Нина Петровна, мама Геночки, царствие ей небесное, - рассказывала Верушка, - когда родился мальчик, страшно растерялась. Да и понятно, матери у нее не было, сестер тоже, помочь некому.
Юрий Иванович, хоть и хороший муж, да целыми днями на работе пропадал.
Женщина помучилась и решила нанять няньку, такую, которая станет жить в квартире и смотреть за младенцем днем и ночью. Сами понимаете, что пускать в дом совершенно постороннего человека очень опасно, и Нина Петровна стала искать нужную кандидатуру по знакомым. В конце концов домработница соседей, Наденька, посоветовала:
- Хотите познакомлю вас со своей приятельницей, Верушкой. Очень положительная женщина, не пьет, не курит, аккуратная. И к вам она с радостью переедет. Верушка в Подмосковье живет, в избушке без удобств, родни у нее нет. Замуж вот собралась, да забеременела от жениха, а тот как про дитя услышал, так исчез. Во какие подлецы встречаются!
- Так она с младенцем! - воскликнула Нина Петровна. - Нет, спасибо, не надо!
Надя горестно вздохнула.
- Не-а! Помер он через неделю после родов.
Одна Верушка тоскует.
- Ну приводи ее сюда, - велела Нина Петровна.
Вот так Верушка оказалась в Москве и стала Гене второй, даже первой матерью. Она выходила и выкормила мальчика. Причем выкормила в прямом смысле этого слова: у Верушки было полно молока, а Нина Петровна не могла выцедить из себя ни капли.
Верушка долго жила у хозяев. К себе, в Подмосковье, она уехала лишь тогда, когда обожаемый ею Геночка поступил в институт. Парень очень любил Верушку, ездил ее навещать и не раз предлагал:
- Перебирайся назад, к нам, папа умер, его комната свободна, ну что ты за свою халабуду держишься? Ни воды, ни газа, ни канализации. Тяжело ведь с ведром к колодцу бегать.
- Ничего, Генаша, - улыбалась Верушка, - я от физической работы моложе выгляжу.
И это было верно. Верушка, почти ровесница Нине Петровне, гляделась лет на пятнадцать моложе хозяйки, сохранила энергичную походку, прямую спину и молодой голос. Имелась еще одна причина, по которой Верушка не желала перебираться навсегда к Константиновым. Нина Петровна всегда относилась к няне с прохладцей. Нет, хозяйка понимала, что ей господь послал уникальный вариант: честную, работящую, патологически аккуратную женщину, которая любит воспитанника как родного сына. Нина Петровна обращалась с Верушкой очень хорошо, вовремя платила деньги, никогда не ограничивала ее в питании, дарила подарки, но при любом удобном случае подчеркивала: я - хозяйка, ты - прислуга. Дружбы у женщин не получилось.
Вот Гена, тот обожал Верушку и всегда помнил о том, что няне надо наколоть дров на зиму, сделать запас продуктов, купить новый телевизор, подписать на любимую газету. Иногда долгими, темными декабрьскими вечерами к Верушке заглядывали соседки и с легкой завистью отмечали:
- Хорошо ты живешь! И конфеты на столе, и сыр, и масло. Сидишь, в большой телик глядишь, тишина и покой вокруг. А у нас шалман и в погребе пусто.
Какой толк, что мы столько детей нарожали!
Верушка сочувственно кивала и отвечала:
- Геночка мне родней родного, он меня больше матери любит. Много ребят и впрямь ни к чему, одного хорошего на старость хватит.
Глава 6
Пару месяцев тому назад Гена приехал к Верушке и велел:
- Ну все, хватит, продавай избу. В Москву переезжаешь, ко мне!
Верушка всплеснула руками.
- Зачем? Мне и тут хорошо.
- Оля ребенка ждет, - пояснил Гена.
- Вот счастье-то! - заулыбалась нянька.
- Без тебя не справимся, - сказал Гена, - будешь следующее поколение воспитывать.
Верушка немедленно принялась за дело. Покупатель на ее хибару нашелся сразу. Его, правда, интересовала не старая избенка, а хороший участок, на котором дядька потом собирался возводить дом. Пожилая женщина собрала узлы и позвонила Гене.
- Я готова.
- Вот и отлично, - обрадовался тот. - Завтра приеду за тобой.
На следующее утро Гена прибыл к Верушке, набил машину хабаром и констатировал:
- Тебе сесть некуда.
- Да ладно, - отмахнулась няня, - на электричке доберусь!
- Не суетись, - велел бывший воспитанник, - на следующий день за тобой прибуду.
Но утром он позвонил и сказал:
- Извини, вынужден смотаться в Лапин, там у тестя на могиле вандалы поработали, наведу порядок и вернусь.
Верушка стала ждать Гену. Побежали дни, но он не появлялся. Няня попыталась связаться с ним по телефону, но мобильный бурчал: «Абонент недоступен», а потом и вовсе перестал откликаться. Дома же у Гены никто не снимал трубку.
Сначала Верушка не очень беспокоилась, она подумала, что Гену задержали в Лапине дела, может, могила тестя оказалась в таком ужасном состоянии, что ее за один день в порядок не привести. Но потом тревога охватила няню. Вдруг никогда ею не виденная Олечка родила раньше срока и теперь лежит в клинике, а Гена сидит около жены? Если дело обстоит именно так, то ей, Верушке, следует немедленно отправляться в столицу. Надо же вымыть квартиру, приготовить комнатку для новорожденного. Да еще мужик, купивший избушку, начал скандалить.
- Слышь, бабка, - зудел он, - сколько можно!
Продала хибару и съезжай! Я пошел тебе навстречу, подождал некоторое время, но ведь пора и честь знать!
Сваливай давай, а то сам вышвырну. Мне надо до снега сараюху снести, чтобы котлован под фундамент вырыть.
Верушка схватила небольшую сумку с кое-какими последними, оставшимися у нее вещами и поехала в Москву.
Знакомая квартира оказалась крепко запертой.
Верушка долго нажимала на звонок, потом даже поколотила ногой в дверь, но никакого шороха за ней не слышалось. Няня окончательно растерялась, но потом ей в голову пришла гениальная идея. Когда-то Нина Петровна, уходя из дома, клала ключи под коврик, вдруг эта традиция в семье Константиновых жива до сих пор?
Верушка наклонилась, подняла жесткий половичок и обрадовалась - связка оказалась на привычном месте.
Войдя в квартиру, Верушка расстроилась: Олечка оказалась плохой хозяйкой, окна не мыты, занавески не стираны, по полу мотаются клоки пыли, а из кухни доносится отвратительный запах, похоже, там гниет помойное ведро, полное отбросов.
Укоризненно качая головой, няня вошла в столовую и увидела пришпиленный булавкой к спинке дивана большой лист, на котором крупными буквами было выведено: "Геннадий! Ты очень плохо ко мне относишься! Бросил жену и уехал! Забыл, что мне вот-вот рожать? Замечательный поступок! Все!
Ухожу! Прощай! Надеюсь, более никогда тебя не увидеть! Обо мне не беспокойся, поеду к Романовым!
Они меня не бросят! Хотя ты и не станешь переживать! Очень на тебя похоже! Ушла жена на сносях из дома - и хрен бы с ней! Не жалко! Уже не твоя, Оля!"
Верушка, не знавшая об истеричности и вздорности Белкиной, перепугалась окончательно. Квартира выглядела запущенной, похоже, в ней давно не было людей. Где же Гена? И что делать ей, Верушке?
Засучить рукава, мыть полы или все же пытаться найти Гену или Олю?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7