Вчера мне вечером, поздно, позвонила Алена и заявила, что переезжает на дачу, сказав: «Не волнуйся, если по телефону не отвечу, сама знаешь, какая у нас зона. Там, возле Луковска, мобильники отвратительно работают, не знаю, в чем дело». Ну почему меня не было? Господи, что же теперь делать?
И она снова залилась слезами.
- Вы не знаете никаких подробностей катастрофы?
- Нет, - пробормотала Варя, - вот собиралась сейчас ехать в Луковск. У Алены же нет никаких родственников, кроме одной провинциалки, мне придется заниматься похоронами. Сейчас такси вызову. А вы, собственно говоря, кем Алене приходитесь? - неожиданно закончила она. - Что-то мы не встречались раньше.
- Я на машине, давайте вас отвезу в Луковск, по дороге и поговорим.
- Да, конечно, - закивала Варя и побежала в комнату. Примерно через полчаса мы вырулили со двора. Госпожа Арсеньева побила все рекорды, собралась меньше чем за десять минут. Впрочем, она не стала краситься, просто тщательно умыла заплаканное лицо и надела довольно симпатичный брючный костюм из темно-зеленого твида. Шубка, накинутая сверху, оказалась новой, Варя производила впечатление преуспевающей особы. Если бы она сменила прическу, отпустив вместо экстремального ежика волосы подлиннее, и воспользовалась косметикой, то, очевидно, могла бы сойти за хорошенькую.
- Вы давно знакомы с Аленой? - спросил я, когда «Жигули» прочно включились в пробку на Брестской улице.
- Учились в институте, в одной группе, - пояснила Варя, - Алена была мне не подругой...
- Да? - поразился я. - Кем же?
- Сестрой, - грустно ответила Варя, - ближе человека в этом мире для меня не существует.
- Вы знали, что ее хотят убить? Варя кивнула:
- Честно говоря, до недавнего времени я считала все происходящее дурацким совпадением. Впрочем, насчет кастрюли с кислотой и тормозов еще можно поразмышлять, а бабка, которая швыряет тяжести на головы посетителей супермаркета, существует на самом деле. Я сама боюсь туда ходить.
- Вы тоже пользовались этим магазином?
Варя кивнула:
- Мы ведь с Аленой в одном доме живем, только на разных этажах.
- Правда? И познакомились лишь в студенческие годы? В детстве не общались?
- Я с родителями до восемнадцати лет провела в Германии, - пояснила Варя, - мой отец военный, служил там в Группе советских войск. А когда вернулся на Родину, получил эту квартиру, правда, сразу умер, а мама раньше скончалась.
- Ясно, - пробормотал я, помолчал пару секунд и не утерпел:
- Я вчера так понял, что отец Алены был крупным художником.
- Да, Шергин, помните, когда-то в каждом учреждении висела картина «Москва, Первомай», такое большое полотно, изображающее демонстрацию. На переднем плане мужчина в серой куртке и кепке держит на плечах хорошенькую пухлощекую девчушку с косичками.
- Что-то припоминаю. У ребенка в одной руке синий шар, а в другой красный флажок.
- Точно. Это Шергин нарисовал, а девочка - Алена в детстве, но такой я ее не знала.
- Странно, однако... Известный художник, а жил в вашем доме. Вы меня извините, конечно, но здание не выглядит элитным.
Варя покачала головой:
- Все не так просто. У Шергина двухкомнатная квартира на последнем этаже. Ему в свое время предложили сменить жилплощадь, но Борис Алексеевич отказался, очень не хотел затевать переезд, лень было, у него огромная библиотека, сотни книг. Вот он и придумал, попросил, чтобы ему разрешили использовать чердачное помещение под мастерскую. Если попадете к Алене в квартиру, просто ахнете, насколько все здорово сделано. Внизу перенесли стены, и получилась огромная кухня-гостиная, просторная прихожая и здоровенная ванная. А из чердака Борис Алексеевич сделал жилое помещение, да таких шикарных апартаментов ни у кого нет!
- Что вы думаете про историю с газом?
Варя нахмурилась:
- Ничего хорошего. Хотите знать мое мнение?
- Конечно, говорите.
- Автор этой затеи Марина Райкова. Уж не знаю, как насчет автомобиля, кастрюли и пакета молока, но газ точно она включила!
- Райкова до такой степени ненавидит Алену?
Варя уставилась в окно, помолчала и ответила:
- Она ее видеть не может. Стойте, мы приехали.
Луковск больше походил на отдаленный район Москвы, чем на самостоятельную административную единицу. Перед глазами расстилался квартал совершенно одинаковых блочных башен.
- Больница здесь, - Варя ткнула пальцем в желтое пятиэтажное здание.
Не успел я спросить, откуда она знает о местонахождении лечебницы, как моя спутница выскочила из машины и побежала ко входу. Я слегка задержался, потому что сначала парковался, а потом запирал «Жигули».
Глава 4
В коридоре, длинном и извилистом, стоял особый, больничный дух. Те, кто бывал в муниципальных клиниках, хорошо понимают, что я имею в виду. В нос ударил аромат, состоящий из смеси запахов хлорки, лекарств и готовящегося гороха. Вокруг стояла странная тишина, и сначала мне показалось, что больных тут нет. Двери в палаты были плотно закрыты, и из-за них не пробивалось ни звука. Очень странные люди лежали тут, они не смотрели телевизор, не слушали радио, не курили у окна. Может, на первом этаже расположены не палаты, а медицинские кабинеты? Но вдруг раздался женский крик, и я, поняв, что голос принадлежит Варе, пошел на звук, без стука распахнул тяжелую, выкрашенную сине-белой краской дверь и увидел Довольно симпатичную комнату, обставленную с шиком пятидесятых годов.
В углу большого продавленного черного кожаного дивана в голос рыдала Варя.
- Что случилось? - спросил я.
Стоявший у шкафа мужчина повернулся. В руках он держал стаканчик с темно-коричневой жидкостью. Мой нос уловил запах валерьянки. Странно, однако, что врач решил предложить Варе это лекарство. Принято считать, что настойки и отвары, приготовленные на базе валерьянового корня, хорошее успокаивающее, но они никак не скоропомощное средство. Выпив один раз сорок въедливо-пахучих капель, вы не прекратите истерику. Валерьянка накапливается в организме и начинает действовать после пятого, шестого приема. Но люди в массе считают иначе. Спросите, откуда я это знаю? Как-то раз в мои руки попалась книга итальянца Томазино Перуджио «Растения. Лекарства и яды». После ее прочтения я перестал относиться к гомеопатии, как к невинной забаве.
- Вы приехали с ней? - спросил у меня доктор.
- Да.
- Очень хорошо, - с облегчением пробормотал врач и буквально влил Варе в рот абсолютно бесполезную настойку.
Но, очевидно, эффект плацебо <Умные врачи иногда предлагают больным таблетки, сделанные из сахара и покрытые яркой глазурью «Это суперсредство, - шепчут они, - очень дорогое, только для вас, помогает стопроцентно». Самое интересное, что люди выздоравливают, приняв сахар. Подобный эффект носит название «плацебо».> распространяется на всех. Варя проглотила и затихла.
- Что случилось? - повторил я вопрос. Доктор принялся рассказывать. Ночью в больницу доставили Илью Наметкина. Парень был в насквозь мокрой одежде. С его рук капала кровь. Прежде чем впасть в невменяемое состояние, он рассказал, что ехал вместе со своей любовницей Аленой Шергиной на ее дачу. Дорога скользкая, а Илья не слишком ловкий водитель. На повороте он не справился с управлением, и «Жигули» слетели с шоссе. На беду, это произошло на берегу довольно широкой и глубокой реки со смешным названием Моська. Машина рухнула вниз с крутого обрыва и мигом затонула. Илья не помнит ничего: ни как упал в воду, ни как вылезал из нее, разодрав в кровь об острые обломки льда руки. Ему в тот вечер повезло дважды. В первый раз, когда остался жив и сумел выплыть, и второй, когда его увидели местные парни, катившие с дискотеки домой. У них оказался мобильник, «Скорая» приехала мгновенно. Алена осталась на дне.
- Ее не нашли? - тихо спросил я. Услышав этот вопрос, Варя снова судорожно зарыдала. Доктор постучал кулаком в стену. Появилась толстая девица, облаченная в белый халат, слишком узкий для ее мощной, грудастой фигуры.
- Слушаю, Степан Аркадьевич, - сказала она.
Врач кивнул на Варю:
- Ася, отведи ее и сделай...
Название лекарства я не разобрал, но медсестра великолепно поняла, что имел в виду доктор.
- Пойдем, милая, - легко подхватила она Варю, - что ж поделать, так господу угодно. Причитая, она уволокла женщину за дверь.
Степан Аркадьевич выжидательно уставился на меня.
- Алену не нашли? - повторил я. Врач развел руками:
- С утра водолаз работал, машина на дне, двери открыты. Наверное, труп в сторону отбросило. Думаю, еще, конечно, походят по дну, да только скорей всего весной обнаружат, а может, и нет. Моська - река хитрая, очень глубокая, с омутами. Эх, сколько я ни говорил на районных совещаниях, все без толку.
- О чем?
- Так на том месте три-четыре аварии в год случаются. Шоссе делает крутой поворот, выходит на берег Моськи и снова сворачивает в сторону, такая крутая петля получается, вот машины и слетают с обрыва. Не далее как осенью Иван Леонтьев утонул, тракторист. Машину нашли, а самого лишь через три недели обнаружили, течением утащило да под обрыв затолкало.
- Разве зимой есть течение? - усомнился я. - Простите за дурацкий вопрос, но я действительно не знаю.
Степан Аркадьевич пожал плечами:
- Сам не слишком в этом разбираюсь. Но чуть выше, в Луковске, стоит завод красок, он сливает в Моську всякую дрянь. Тут летом то зеленая вода течет, то красная. Поэтому Моська совершенно непредсказуема, она уже не обычная речка, а мутант, и живет по своим законам.
Знаете, какую рыбу тут иногда вылавливают? То безглазую, то двухголовую.
- В каком состоянии Илья?
- Физически в удовлетворительном, несколько ссадин, ушибы, порезанные руки. Но у него посттравматический шок, разговаривает с трудом, в основном спит.
- Можно с ним поговорить? Степан Аркадьевич встал:
- Попробуйте.
В палате Илья оказался один. Остальные кровати стояли без постельного белья, очевидно, жители Луковска предпочитали болеть дома. Наметкин выглядел ужасно, лицо сине-зеленого цвета, все в пятнах йода.
- Илья, - позвал я, - слышишь меня? Юноша открыл глаза:
- Папа...
- Нет, это Иван Павлович, помнишь меня?
- Нет.
- Вы с Аленой вчера были у нас.
- Где она?
- Ты не знаешь?
- Нет.
- Зачем вы поехали в Луковск?
- На дачу, к Алене.
- Помнишь, как упал?
- Куда?
- В воду.
- В какую?
Я замолчал. Похоже, продолжать разговор бессмысленно.
- Где Алена? - монотонно спрашивал Илья. - Где? Позовите ее, Алена! Где?
- Пожалуйста, не волнуйтесь, - совершенно спокойно ответил доктор, - она сейчас спит в соседней палате. Проснется, и приведем ее к тебе.
Илья затих. Я уже хотел уходить, как дверь палаты распахнулась, и в нее влетела полная женщина лет пятидесяти пяти в зеленой мохеровой кофте.
- Сынок! - завопила она, кидаясь к кровати. - Сыночек! Так и знала, что эта дрянь тебя убьет! Мальчик мой!
- Мама, - прошептал парень и снова закрыл глаза.
- Гадина, - кричала женщина, - мерзавка! Утопила моего ребенка!
- Ляля, успокойся, - пытался остановить ее невысокий крепкий мужчина, вошедший следом в палату.
Но жена продолжала неистовствовать:
- Сволочь! Чувствовало сердце, понимало, беда Илюше от этой.:, будет!
- Ляля!
- Молчи, - взвилась жена, - гадюка подзаборная!
- Илья, - заорала появившаяся на пороге Варя. Она быстро подлетела к кровати и буквально упала на парня, - ты убил Алену!!!
- Сука! Утопила Илью! - мигом откликнулась Ляля.
- Все наоборот, - завизжала Варя, - это Илья виноват! Сначала с дороги съехал, а потом сам выплыл, а мою бедную подружку бросил, мерзавец, чтоб он сдох!!!
На секунду женщины замерли друг против друга. Потом Варя издала пронзительный вопль, подскочила и вцепилась Ляле в волосы. Палата наполнилась визгом. Мы со Степаном Аркадьевичем попытались растащить женщин в стороны. Куда там! Царапающийся, орущий, колотящий ногами клубок катался по относительно просторной палате.
- Делать-то что? - растерянно топтался доктор, наблюдая, как дамы вырывают друг у друга пучки волос. - Не умею я с бабами разбираться.
Я тоже впервые присутствовал при драке нежных созданий и не слишком хорошо понимал, как нужно действовать. Может быть, конфликт утихнет сам по себе? Но баталия, похоже, разгорелась не на шутку.
- У вас есть охрана? - спросил я у Степана Аркадьевича, краем глаза наблюдая, как отец Ильи быстрым шагом выходит в коридор.
- Так им платить надо, - заявил врач. - Деньги-то где взять? Местная администрация не слишком нас балует...
И он начал песню о тяжелом положении медицины.
Я растерянно следил за катающимися по полу бабами. Мужская драка выглядит омерзительно, а уж женская! Дамы моего круга никогда не выясняют отношения в кулачном бою. Надеюсь, Варя и Ляля не покалечат друг друга.
Тут дверь распахнулась, появился отец Ильи с большим ведром. Не успел я понять, что он собирается сделать, как мужик без лишних слов выплеснул грязную жидкость на остервенело колотящую друг друга парочку. Вместе с водой из ведра вылетела темно-коричневая тряпка и упала Ляле прямо на голову.
- Идиот! - завопила жена, пытаясь стащить «платок». - Совсем.., сраный!
- Сама... - спокойно ответил супруг, - драку в больнице затеяла!
- Она первая начала, - взвизгнула Ляля, тыча пальцем в Варю.
Я быстро встал между женщинами.
- Дамы, брэк! Успокойтесь, никто не виноват. Варя, вы пойдите в туалет, умойтесь, а вы, Ляля, лучше займитесь сыном. Илья, похоже, жив и более или менее здоров. В его возрасте синяки и ссадины быстро проходят.
Неожиданно женщины послушались. Варя выскользнула за дверь, Ляля, тяжело дыша, села на кровать. Степан Аркадьевич, очень довольный, что инцидент исчерпан, воскликнул:
- Пойду уборщицу позову, - и исчез в коридоре.
Нас осталось четверо. Илья лежал на постели, Ляля сидела рядом, отец облокотился о подоконник, а я устроился на одной из незастеленных коек. Курить тут, естественно, нельзя, но очень хочется. Наверное, нужно пойти поискать место для курения.
- Миша, - напряженным голосом неожиданно спросила Ляля, - что это с ним? Муж приблизился к жене.
- Спит просто.
- С открытыми глазами?
- Ну.., вроде...
Я соскочил с комкастого матраца и подошел к изголовью кровати. На меня неожиданно повеяло холодом.
1 2 3 4 5 6