- Мне не жалко денег, - завела было Машка, но я оборвала:
- Замолчи, Бога ради, ты еще мала для таких рассуждений.
- Может, и мала, - с негодованием воскликнула Маша, - но Андре мне очень нравится! Она такая милая… Не надо идти в полицию. А деньги мы ей и так отдадим. Правда, мамочка? Пусть все будет, как прежде.
- Никак не могу понять, о чем ты толкуешь, - сказала Галина Владимировна. - Не надо ничего давать просто так. Лиза получит то, что ей причитается.
- Да ничего ей не причитается! - зарыдала Машка, - Ничего. Ведь это она убила Жана… Он мне перед смертью так и сказал: “Меня убила Андре”.
Мы все застыли.
Глава 14
Прошло несколько недель, кошмарных для всех. Во-первых, через несколько дней кто-то из изумленных знакомых сообщил в полицию о воскрешении Лизы Макмайер. Во-вторых, полиция арестовала Андре по подозрению в убийстве Жана Мак-майера. В-третьих, нам не отдали ее даже под залог. В-четвертых, толпы газетчиков осаждали дом. Стоило кому-нибудь высунуть наружу нос, как под этим носом оказывался микрофон. Экспансивная Маша, не удержавшись, скорчила рожу репортеру. К вечеру ее фото с высунутым языком и рукой, сложенной в фигу, обошло многие газеты с подписью:
"Ребенок “новых русских”: мил, приветлив и воспитан”. Осада продолжалась дней десять, но потом в пригороде Парижа нашли трупы трех девушек, и интерес прессы переключился на них. Мы перестали вздрагивать, выходя из дома.
Как-то днем Софи доложила, что пришел господин Прудон. Я спустилась в кабинет. Увидев меня, Прудон заулыбался:
- Нет, нет, не волнуйтесь, мадам. С вашими деньгами все в полном порядке. В завещании Эдуарда и Сьюзен Макмайеров четко сказано, что капитал делится между Лизой Макмайер и Жаном, носящим в данный момент ту же фамилию, в пропорции один к трем. Лиза была признана умершей, и капитал перешел к Жану. Жан завещал свои деньги Натали, а Натали - вам. Скорее всего, если Андре Ярузельскую признают, как Лизу Макмайер, и оправдают, вам придется выделить ей часть, завещанную родителями. Это самая большая неприятность, которая вас ждет… Но я пришел не за тем, чтобы объяснять вам юридические тонкости… В нашей семье назревает большое событие, и хотелось бы, чтобы вы в нем поучаствовали. В воскресенье мы объявляем о помолвке Антуанетты с господином Алланом Гранжем.
- С господином Гранжем? - невежливо переспросила я.
- Да, и мы с женой страшно рады этому, хотя, конечно, разница в возрасте составляет почти тридцать лет. Ведь Тине в мае исполнится только двадцать, и все же мы с мадам Прудон счастливы. Она выбросила из головы эту идиотскую мысль об уходе в монастырь… Мы ждем вас с дочерью. Помолвка состоится в доме господина Гранжа.
Такую новость невозможно было удержать, и я тут же позвонила Жаклин. Оказалось, что она уже все знает, - к ним приезжала госпожа Прудон.
В воскресенье утром Жаклин заехала за мной и Маней. Жаклин была в машине одна.
- А где Яцек? - удивилась я.
- Он поехал на свидание к Андре, третий раз, между прочим, но она отказывается встречаться с ним. Яцек даже похудел за эти дни…
Мы замолчали. Да и что тут было говорить? Так в молчании и доехали до дома Гранжа.
- Нет, ты только погляди на это, - прошептала Жаклин. - Ничего подобного я не видела.
Весь дом был увит гирляндами бумажных цветов. Они сходились над входной дверью, где красовались два громадных шелковых сердца: на красном стояло “Аллан”, на розовом - “Антуанетта”. Дверь была распахнута настежь, внутрь дома вела ярко-голубая ковровая дорожка.
- Да… - сказала Жаклин, - сколько ни дави в себе жиголо, он все равно высунется.
- Зачем ты так?
- Фу-ты, ну-ты! - фыркнула Жаклин. - Знаешь, сколько денег Прудоны дают Тине в приданое? Около пяти миллионов франков. А насколько мне известно, в Париже стали поговаривать, что Гранж разоряется. Он ведь игрок; шептались даже, что шулер.
Капая ядом, она двинулась в дом.
- Ну нет, ты посмотри, только слонов не хватает. Бедняги Прудоны просто счастливы, что им удалось пристроить Тину.
Мы вошли в дом. В просторном холле толпилось человек тридцать. К нам направился Аллан:
- О, как я рад вас видеть!
- Мы тоже довольны. Говорят, женитьба на молоденькой и богатенькой резко улучшает настроение, - не удержалась Жаклин.
- Дорогая, - расхохотался Аллан, - спрячь свое змеиное жало. Анри, - обратился он к проходящему слуге, - предупредите буфет, чтобы этой даме не наливали больше пол-литра коньяку - она страшна в опьянении.
Покрасневшая и злая, Жаклин ушла в комнаты, а я не знала, куда деваться от неловкости.
- Даша, - произнес Аллан, - вы же не знакомы как следует с Антуанеттой. Тина, подойди сюда.
Высокая девушка послушно подошла к нам. В те два раза, что я видела Антуанетту Прудон, она была одета в серое платье и гладко причесана. Сейчас на. ней красовался ярко-красный костюм с перьями, а пепельные волосы были распущены по плечам.
- Тина, - сказала она и протянула узкую руку. Да, будущую мадам Гранж было трудно назвать красавицей. Мелкие черты лица, небольшие, близко посаженные к узкому носу глаза, острый подбородок, хрупкая, если не сказать тщедушная, фигурка. Рука, которую я пожала, была похожа на лапку больной обезьянки.
- Очень рада, - вежливо сказала я.
- Взаимно, - ответила Тина. - Аллан много про вас рассказывал. Он искренне восхищается вашим умом. Говорит: если бы не я, то сделал бы предложение вам. Вы ведь тоже богаты, жаль только, что старше него и некрасивы. Но я не ревную, ведь теперь Аллан мой. - И она весело рассмеялась.
Я уставилась на нее с искренним восторгом - редко встретишь глупость в таком чистом виде. Аллан тихо засмеялся:
- Тина неподражаема!
- Пойду поищу своих, - сказала я.
- Мари крушит торт.
Я двинулась в столовую. Маша и правда была там. Вместе с Галиной Владимировной они оживленно что-то обсуждали.
- Добрый день, - сказала я. - Галина Владимировна, а как вы добрались сюда?
- Приехала на машине, - ответила старуха. - А что?
- Просто Жаклин была одна…
- Я не езжу с ней, боюсь раньше положенного отправиться на тот свет.
- Мамочка, ты знаешь, у Аллана в оранжерее есть коллекция попугаев. Можно, я пойду посмотрю?
- Конечно, сходи, моя дорогая. А ты не знаешь, где Жаклин?
- Она пролила вино на платье и пошла замыть пятно. Куда-то на второй этаж.
Я пошла наверх по широкой лестнице. В холле второго этаже были спущены шторы и горел свет. На стенах тут и там висели картины. Я пригляделась: имена и фамилии художников мне ничего не говорили, но пейзажи, в основном горы, показались слегка мрачноватыми. Интересно, это выбор Аллана или его первой жены? Я толкнула первую дверь и оказалась в кабинете. Большой письменный стол, диван и кресла из светлой кожи, книги и тоже картины. Уже собираясь выходить, я услышала тихий шепоток.
- Кто там? - от неожиданности слишком громко спросила я.
- Не пугайтесь. - В углу на коленях стояла Тина.
- Господи, что вы делаете?
- Молюсь.
- Молитесь - кому?
- Богу, конечно.
Я повнимательнее посмотрела на стену - на ней висела картина с изображением распятого Христа. Тина поднялась с колен:
- Я ведь хотела идти в монастырь, потому и привыкла молиться несколько раз в день. Трудно сразу отвыкнуть. Вообще-то я не собиралась замуж выходить. Никогда. Но тут Аллан внезапно сделал мне предложение.
- Просто ни с того ни с сего? Вы даже не встречались?
- Нет, он сначала приехал к моим родителям и попросил у них разрешения поухаживать за мной. Правда, благородно? Как в романе. А когда они дали согласие, начал приглашать в. театр, на концерты. Он тоже, как и я, любит музыку восемнадцатого-девятнадцатого веков. И вообще у нас много общего. Он тоже одинок и несчастлив. Знаете, первая жена его не любила. Она ему изменяла, а Аллан ее просто обожал и так переживал после ее гибели! Бедный, он столько в жизни страдал.
Из моей груди вырвался вздох, сколько глупых женщин поймались на крючок сострадания! Мой третий муж тоже обожал рассказывать своим пассиям о моих похождениях и своих страданиях. Глупые бабы падали вокруг него пачками. Старый испытанный мужской метод.
Тина посмотрела на меня:
- Вам тоже стало жалко Аллана, да? У него было тяжелое детство в нищей многодетной семье. Но ему удалось выучиться на автослесаря. И вот он стал ремонтировать чужие машины. Представляете, какой ужас! Целый день в грязи и никаких надежд. Но Аллан усердно молился!
Я закашлялась, чтобы скрыть смешок. Вид молящегося циника Аллана показался мне очень забавным.
- Да, усердно молился, - повторила Тина, - и Господь услышал страждущего. Однажды в мастерскую приехала Мартина, это его первая жена. Аллан починил ей машину, и Мартина влюбилась. Ну, они поженились, и все было хорошо, но тут Мартина начала изменять Аллану. Однако Господь покарал прелюбодейку - бедняжка умерла страшной смертью. Мне ее даже жаль. Знаете, Аллан сказал, что, если я откажу ему, он продаст все, что имеет, и уедет в Италию, где будет опять чинить машины!
Тина стала поправлять волосы.
- Помните, в тот день, когда вы прилетели в Париж, мы ужинали у вас? Я кивнула головой.
- Ну вот, до того как вы спустились вниз, - Господи, тогда в джинсах вы были похожи на пугало, сейчас-то одеты прилично, - так вот, до вашего появления Аллан вышел ненадолго, а когда вернулся, я заметила у него под ногтями что-то черное. Я спросила, в чем дело, а он пошутил, сказал, что тренировался чинить машины перед отъездом… Это, конечно, была шутка! Но говорят, что в каждой шутке есть доля правды!
- Дорогая, - проговорил Аллан, распахивая дверь, - нельзя так надолго оставлять гостей. Даша, вы тоже здесь? О чем щебечете?
- О тебе, дорогой, я рассказывала историю нашей любви. - Тина взяла Аллана под руку. - Пойдем, я уже помолилась.
Втроем мы двинулись вниз.
Гости оживленно болтали, их стало больше, и почти никого я не знала. Счастливые Прудоны принимали поздравления. Ко мне подошла Жаклин.
- Даша, ты не видела Яцека? - От нее сильно пахло коньяком. - Если найдешь, не отпускай его от себя, у него с утра поднялось давление.
Покачиваясь, она направилась к выходу.
- Даша, - возникла за моей спиной Галина Владимировна, - где ты была? И где Маша?
Я вспомнила, как девочка говорила что-то про попугаев, и решила поискать ее в оранжерее.
Оранжерея оказалась прямо за домом. Тяжелая дверь открывалась с трудом. Большие зеленые мясистые листья и сильно пахнущие цветы были полны молчания. Попугаями здесь явно не пахло. В другом конце оранжереи виднелась дверца. Может, она там? Я толкнула ее и обомлела. Прямо на полу, среди граблей, леек и прочего инвентаря, мужчина и женщина самозабвенно занимались любовью. Через секунду я узнала Жаклин и Аллана. Я тихо притворила створку, искренне надеясь, что они ничего не заметили. Нет, конечно, не заметили, им было не до меня. Жаклин и Аллан! А мне казалось, что они терпеть друг друга не могут. И он даже не снял с себя брюк! Почему-то этот факт больше всего меня удивил. Ну неужели ему было удобно заниматься подобным делом в брюках? Размышляя на эту тему, я побрела к гостям.
- Мамочка! - донесся до меня вопль Мани. - Аллан меня обманул. У него нет попугаев! Я была в оранжерее, а он зашел туда и сказал, что единственный здесь какаду - это я. Ну не глупо ли? Она возмущенно дернула плечом.
- Смотри, Яцек идет.
Сквозь толпу и правда пробирался Яцек с тарелкой.
- Даша, а где Жаклин?
- Сейчас придет, кажется, в туалет пошла.
- Небось опять напилась. Ну ничего, сейчас ее стошнит - будет как новенькая.
- И совсем меня не тошнит, - раздался позади нас голос Жаклин.
Я обернулась. Улыбающаяся Жаклин держала в руках бокал. Я оглядела ее - платье, волосы в идеальном порядке. Быстро они управились.
- Вечно ты, дорогой, рассказываешь всем, что я пьянчужка, а я пью как птичка.
- Птица киви, - неожиданно сказала Маня. Все в изумлении поглядели на нее.
- Что ты этим хочешь сказать? - удивился Яцек.
- Птица киви - самое крупное пернатое в мире, - усмехнулся Аллан. - Она потребляет в день до пяти литров жидкости. Вы ведь на это намекали, моя радость?
Он повернулся к Мане, та покраснела. Яцек захохотал во весь голос:
- Черт, это лучшая шутка за последние месяцы. Он обнял Жаклин.
- Туше, - проговорила та. Я посмотрела на всех них. Аллан держал Тину под руку и нежно поглядывал на нее. Яцек обнимал Жаклин, и та склонила голову ему на плечо. Галина Владимировна несла Мане еще одну, десятую по счету, порцию торта… Все были счастливы, все любили друг друга, все было прекрасно.
Глава 15
Вечером следующего дня я в отвратительном настроении сидела в кабинете. Во-первых, утром весы показали на два килограмма больше, чем я ожидала увидеть, и мне пришлось на завтрак и обед есть обезжиренные йогурты. Но как назло, Луи испек к чаю восхитительные булочки, и запах витал по всему дому. “Плюнь на диету, - ворчал мой желудок. - Я хочу булок с кремом!” Словно в насмешку, с вечерней почтой пришла огромная коробка моих любимых конфет - мармелад в горьком шоколаде. Внутри лежала карточка с надписью: “Сюрприз для Даша”. Повертев в руках карточку, я положила ее на стол. Кто бы ни был отправитель, спасибо ему. Рука сама собой потянулась к шоколадке, я уже схватила ее, как дверь тихонько заскрипела. Я тут же выпустила мармеладку. Наверное, это кто-то из моих домашних, а они и так весь день сегодня смеялись над моей диетой!
В дверь просунулась треугольная морда Банди.
- Входи, входи, мальчик.
Пес прошествовал в кабинет. Обойдя вокруг стола, он положил морду возле коробки конфет.
- Ах ты, лакомка, конфет захотелось! А ведь ты, наверно, уже угостился булочками!
Банди усиленно забил xвocтoм. Я взяла конфетку и угостила питбуля. Шоколадка немедленно исчезла в его необъятной пасти, хвост заработал еще сильнее.
- Ну нет, хорошенького понемножку! Я встала и подошла к окну. Во дворе садовник с сыном играли во фрисби, ошалевший Снап носился между ними. “Маня, наверное, вяжет на кухне, около Луи”, - подумала я. С тех пор как Андре научила ее вязать, ребенок не расставался со спицами. Андре! Что-то мне в этой истории не нравилось, хотя на первый взгляд все казалось очень логичным. Девочка ненавидела брата - сначала за то, что родители уделяли ему больше внимания, затем за смерть отца и матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20