Очистить ее было нельзя и вылить нел
ьзя: вода служила топливом, от нее зависело движение, прибытие, возвращен
ие. Приходилось жить рядом с заразой, под обстрелом невидимых лучей, рази
вших из-за каждой стенки.
Сначала заболели нежные приборы Ц слаботочные, полупроводниковые. Поя
вились пробои и замыкания, начали путаться вычислительные машины. Кончи
лся период однообразия. Теперь работы хватало всем Ц приходилось прове
рять показание каждой стрелки… и глаз не спускать с двигателя. Ежесекунд
но он мог подвести Ц дать толчок на сто «ж», и все. Стократная тяжесть, и лю
ди раздавлены, как под прессом.
В корабль пришла лучевая болезнь во всем ее разнообразии: тошнота, рвота,
потеря аппетита, белокровие, малокровие, гнилокровие. Шорин заболел одни
м из первых, ему сменили костный мозг. Потом заболел Аренас, потом геологи
Ц муж и жена. Хирург объявил, что операции придется делать всем по очеред
и. Потом он заболел сам… сам себе пилил кость под местным наркозом. Други
е больные ждали, пока он выздоровеет, встанет на ноги…
И хирург первым поставил вопрос о возвращении. Он сказал:
Ц Операции придется повторять не раз, потому что облучение продолжаетс
я. Силы организма не бесконечны, никто не вынесет десять операций. Костны
й мозг в моих запасах облучается тоже. Со временем нечем будет лечить.
И в больничной палате, куда переселилась добрая треть экипажа, Аренас со
звал совещание.
Лететь вперед или вернуться?
Ц Вперед! Ц сказал Шорин. Ц Мы долетим до первой планеты и сменим воду.

Но вернуться можно было за год, а лететь вперед предстояло почти три года,
и никакой уверенности не было, что у Альфы есть планеты, что там можно дост
ать воду. И дома ждали надежные врачи, а впереди были мрак, и неизвестность
, и самостоятельность.
Ц Три солнца, десятки планет, на какой-нибудь есть разум, на какой-нибудь
умеют лечить лучевую болезнь, Ц убеждал Шорин.
Но возвращение было решено. Тридцатью двумя голосами против одного.
Аренас приказал возвращаться. Хочется написать: «приказал поворачиват
ь», но фотонолет не умеет поворачивать назад. Прежде он должен снять скор
ость.
Треть года на торможение, потом поворот, треть года набирается скорость
для возвращения, еще четыре месяца торможение перед Солнечной системой
… В общей сложности год провели звездолетчики возле бака со смертоносно
й водой…
Год люди жили под угрозой, ежеминутно могли ощутить симптомы смертельно
й болезни. Семеро вернулись калеками, четверых похоронили… сына Аренаса
в том числе, молодого парня, способного, обещающего математика. Остальны
е…
Нет, не сошли с ума. Остальные привезли проект.
Все были авторами. Но, пожалуй, идею подсказал Шорин Ц его воспоминания о
дрейфе на комете. Тогда, оседлав комету, люди совершили путешествие вокр
уг Солнца, сквозь солнечную корону. А не стоит ли и к чужим солнцам лететь
на небесном теле, на каком-либо астероиде? Такая возникла мысль.
Воды на астероидах нет, там камни, железо, никель. Но железо и никель состо
ят из тех же частиц Ц протонов, нейтронов, электронов. Их тоже можно резат
ь, превращать в фотоны, отражать зеркалом. Правда, жидкую воду удобнее рас
пределять, регулировать подачу в двигатель. Но, в конце концов, и железо мо
жно превратить в жидкость, расплавить, затратив некоторую толику энерги
и.
Зато какая защита от радиации: выбирай астероид в километр диаметром Ц
это километровая броня из железа.
Конечно, корабль-астероид громоздок. Вес фотонолета Ц тысячи тонн, вес а
стероида Ц миллиарды. Но зато весь он сплошное топливо. Вода нуждается в
баках: стенки баков Ц мертвый груз. А если топливо Ц железо, оно само себ
е бак. Весь астероид Ц полезный груз. Он может весить в миллион раз больше
, чем экипаж со всем багажом. Его можно разогнать почти до скорости света.
Нет сомнения, дальние звездные полеты можно совершать только на астерои
дах.
Целый год всем экипажем составляли проект. Четверо заплатили за него жиз
нью, семеро-здоровьем. Но, когда установилась связь с Землей и на экране в
первые появились лица земляков, сгорбленный и облысевший Аренас доложи
л: «Мы возвращаемся разбитые, но с планом победы».
Не думайте, что план этот был принят единогласно… Года два ушло на обсужд
ение. Шорину пришлось изучить еще одну специальность Ц ораторскую, умен
ие убедительно спорить. Ведь не все люди на Земле бредили космосом. Были п
ротивники дальних странствий, неудача фотонолета прибавила им уверенн
ости. Они говорили: «Человек рожден для жизни под Солнцем. Нам хватит Солн
ечной системы на миллионы лет. Бессмысленно швырять годы труда в пустоту
. Столько дел еще под боком. На Луне нет атмосферы, селениты живут в города
х, как в осажденных крепостях, не имеют возможности высунуть нос за ворот
а шлюза. Даже земные полюса заполнены льдами, мы еще не умеем отменить зим
у. У нас не хватает знаний, чтобы управлять климатом, управлять жизнью и пл
анетами, а вы тратите силы и труды неизвестно на что…»
«Но мы летим за знаниями», Ц уверяли фотонолетчики.
Даже так им говорили:
«Вы ищете легкий путь. Человечество добывает знания тяжкими усилиями, ка
ждый шажок оплачивает потом и кровью. Вы отвлекаете людей от последовате
льной работы, маните их азартной надеждой на чужие готовенькие открытия
».
Аренас отвечал:
«Читайте историю. Народы никогда не гнушались учиться друг у друга. Карт
офель и табак были заимствованы в Америке, цифры Ц в Индии, буквы Ц у фин
икийцев. Нет нужды сто раз открывать интегралы, если они уже были найдены
где-то. Мы не отвлекаем человечество от труда, мы отвлекаем только тридца
ть человек. Может мир послать тридцать человек в разведку?»
И собственная жена его, мать погибшего юноши, говорила, утирая слезы пере
д экраном:
«Нельзя рисковать тридцатью жизнями. Нет ничего дороже человека. Прежде
чем лететь, надо обеспечить безопасность. Кто ответит за тридцать жизней
? Нельзя превращать полет в убийство».
Шорин возражал:
«Зося, мы уважаем твое горе, но ты неправа. Приключений не бывает там, где в
се известно заранее, но туда, где все известно, незачем лететь. Где неизвес
тность, там и риск. Но кое-что мы уже изведали, следующий полет будет менее
рискованным. В конце концов, мы взрослые люди, согласны рискнуть, если над
о Ц отдать жизнь».
В глубине души он был уверен, что жизнь отдать не потребуется. Ведь функци
я еще не выполнена, а не выполнив, он не позволит себе умереть.
Два года тянулись споры: лететь или отказаться? Сторонники полета победи
ли. Не потому, что они были красноречивее, не потому, что их доводы были убе
дительнее, а потому, что человечество не любит стоять на месте. Было выдел
ено время Ц 24 миллиарда рабочих часов. Подобран астероид Ц безымянная п
родолговатая глыба с утолщением на конце, похожая на болт. Начались рабо
ты Ц плавильные главным образом. Строился фотонолет навыворот Ц в преж
нем надо было делать стенки, в этом Ц выплавлять камеры.
Камеры для жилья. Для еды. Для работы. Камеры для складов. Камеры-лаборато
рии. Камеры-обсерватории. Камеры для двигателя. Камеры для аппаратов. Кам
еры, камеры, камеры и сквозные ходы между ними. Весь астероид был источен.
Как будто жуки-короеды потрудились над ним.
Попутно собиралось снаряжение. Все для еды. Все для отдыха. Все для дыхани
я. Все для наблюдений. Все для управления. Все для ремонта. Все для развлеч
ения. Все для учения. И так далее, так далее…
И собиралась команда Ц тридцать три человека: физики, химики, геологи, би
ологи и историки, инженеры, математики, механики… Только четырнадцать ле
тели вторично, среди них Ц старший пилот-космонавт Шорин. Четверо потер
яли жизнь в предыдущем полете, семеро потеряли здоровье, двенадцать поте
ряли охоту к рискованным дальним полетам. Аренасу пришлось остаться Ц к
осмос наградил его сединой и горбом, и капитаном был назначен другой Ц Г
орянов, космонавт-испытатель, плечистый красавец, богатырь. Для него каж
дая кабина была тесноватой, и Солнечная система показалась ему тесна.
В разгар приготовлений, когда и день отлета был уже назначен, произошло в
ажное событие, чуть не отменившее экспедицию.
Вернулась безлюдная автоматическая ракета, посланная двадцать лет наз
ад, еще на заре фотонной техники, в систему Альфы Центавра.
С жадным любопытством ученые рассматривали кинопленки, снятые в мире тр
ех солнц. Вот солнце А, вот солнце В, вот красное солнышко Проксима Ц их об
щий спутник. У каждого из трех Ц несколько планет; кроме того, еще туча ас
тероидов, выписывающих неопределенные восьмерки между большими солнца
ми. Увы, большинство планет без жизни. Вокруг Проксимы все планеты ледяны
е, дряхлая и бессильная красная звезда не способна согреть их. А и В достат
очно горячи, не хуже нашего Солнца, но подходящих условий все-таки нет для
жизни. Там слишком жарко, там слишком холодно, там атмосфера густа, непрон
ицаема для Лучей, там вся поверхность изрыта метеоритами. Только на двух
планетах встретились океаны с подобием рыб и еще на одной оказались полз
учие гады, похожие на гигантских тритонов….
Изучать их можно было и автоматами. Послов там не требовалось.
Шорин первый предложил изменить цель, назвал известные издавна, похожие
на Солнце одиночные звезды Ц Тау Кита, Эпсилон Индейца, Эпсилон Эридана.
До каждой около одиннадцати световых лет, для фотонолета лет двадцать пя
ть пути. С учетом относительности времени двадцать пять лет для путешест
венников превращаются в десять.
И физики и конструкторы тоже настаивали на смене цели. Как ни удивительн
о, для астероида-фотонолета даже дорога до Альфы была чересчур коротка
. На расстоянии в четыре световых года нельзя было вплотную приблизиться
к скорости света, испытать в полной мере относительность массы и времен
и. Только разогнался Ц начинай тормозить. И масса не возросла намного, и в
ремя не успело сократиться.
Еще один кандидат в звездном мире привлекал внимание. Нашлась в созвезди
и Тельца слабая звездочка, обозначенная в каталоге только номером, откуд
а поступали правильные радиосигналы. Расшифровать их пока не удалось, хо
тя не одна машина пережигала блоки, ломая электронные мозги над разгадыв
анием кода этой звезды-шарады. Так ее и назвали Шарадой. Но до той звезды б
ыло сто четырнадцать световых лет. Так далеко для первого раза лететь не
решились. Да, в сущности, и интереса не было. Ведь для путников время сокра
щается, а для Земли Ц нет. Астероид вернулся бы через двести лет с лишним.
Есть ли смысл посылать экспедицию, которая вернется через два века, зада
ть вопрос и ждать ответа более двухсот лет?
Тау Кита выбрали в качестве цели.
Надо ли повторять всю историю заново? Снова зеленое солнце вспыхнуло на
ночном небе. Похожий на болт астероид покинул свою орбиту. Родная Земля з
атерялась в крошеве звезд, и Солнце со временем стало звездой, немножко п
оярче других. Железо-никелевая гора с гулкими коридорами повисла в звез
дной пустоте, казалось, замерла. Движения стали неприметными, только впе
реди красные звезды становились чуть голубее, а сзади голубоватые красн
ели да мелькали цифры на светящихся табло: сегодня тысяча километров в с
екунду, завтра Ц две тысячи, через месяц Ц 25 тысяч, через два Ц 50 тысяч. Ус
корение нормальное и тяжесть земная, привычная. В железных норах и желез
ных коридорах идет размеренная жизнь Ц делают зарядку, завтракают, изуч
ают фотографии, пишут научные труды, смотрят на мигающие глазки машин, чи
нят аппараты, спорят… мечтают…

МЕЧТА 5

Стремительно сменяются цифры на табло. Сегодня скорость 20 тысяч километ
ров в секунду, завтра Ц 19 тысяч, послезавтра Ц 18 тысяч… Желтоватая звезда
впереди превращается в маленькое ласковое солнышко, на него уже больно с
мотреть. Экспедиция возвращается с победой. Удалось дойти до Тау, удалос
ь найти там товарищей по разуму. Их опыт, записанный в толстенных книгах, л
ежит в самой дальней камере Ц драгоценнейший клад из всех добытых кладо
в.
Там сто книг, посвященных разным наукам. Два тома математики. Только поло
вина первого тома пересказывает то, что известно на Земле. Тома физики Ц
механика, теплотехника, электричество, волны, атомная физика, ядерная фи
зика… Потом идут разделы, на Земле неведомые: С-спиралефизика. Тома науки
о жизни: биохимия, биология клетки, биология растений, биология животных,
биология разума. Психология. Гуманитарные науки: история, теория искусст
ва, экономика. Производство энергии. Производство материалов, производс
тво пищи… И вдруг совершенно сказочные науки: оживление и омоложение. На
ука о сооружении гор и островов. Реконструкция климата. Реконструкция пл
анетных систем. Изменение внешности и характера. Искусство превращений.
Теория любви, теория счастья. Еще одна волшебная наука, на Земле названия
не имеющая, Ц расстановка атомов. В общем, в комнате шкаф, набираешь номе
р, нажимаешь кнопку, и в шкафу обед, новое платье, картина, складной самоле
т Ц все, что понадобится…
Обычный режим полета Ц зарядка, завтрак… После завтрака все расходятся
по кабинетам, каждый кладет на стол один из томов. Решено подготовить к п
рибытию перевод. По восемь часов в день все работают как переводчики. Это
не только нужно, но и увлекательно. Восемь часов в день ты читаешь разгадк
и тайн, еще не решенных земной наукой.
У Шорина том первый Ц Введение в науку о природе. Бережно и благоговейно
он переворачивает звенящие перламутровые, как листва седых лесов Тау, ст
раницы. Изящные иероглифы порождают мысли в мозгу. Шорин записывает:
«Вселенная бесконечна…
Вселенная бесконечна структурно. Большие тела состоят из малых, малые Ц
из меньших…
Мы, тау-китяне, знаем четырнадцать структурных этажей вверх и семнадцат
ь вниз, начиная от нашего тела.
1 2 3 4 5 6