Под настроение Олег взял конец веревки в
зубы, оставив второй в руках купца, доплыл до пляшущего на течении
сука, нырнул к каморке, торопливо пошарил рукой среди груды вещей,
нашел окованный угол какого-то из сундуков, скользнул ладонью по
боковой стенке, продел веревку под нащупанную рукоять. Сдерживаясь из
последних сил, затянул узел, метнулся наверх и махнул другу: - Тяни! И
опять к тому времени, пока он добрался до песка, новгородец успел
подтянуть сюда же добытое добро. Опять разочарованно вздохнул: - Не
то, друже. Струмент это плотницкий. Ладью подлатать, коли беда какая
случится... - Любовод откинул крышку, опрокинул сундук, выливая воду,
и на землю вывалились стамески, киянки, молоток, гвозди, желтые с
белыми пятнами комья смолы, рубанок, долото, полотна для пилы. -
Подсушить надобно. Глядишь, и сгодится еще. Опять же, рукояти мастера
и так вымачивать изредка советуют. А железо, оно быстро не гниет. -
Ладно, попробую еще... Ведун опять взял конец и выплыл на стремнину.
Нырнул, знакомым путем направляясь в хозяйскую каморку. Здесь его ждал
неприятный сюрприз: в самой конуре и перед ней в воде висела белая
муть. Как будто вытаскиваемым сундуком мешок с мукой разорвало, или с
манкой, или еще с чем. К счастью, Олег рыбой не был и этой гадостью не
дышал. Он сунулся внутрь, разыскивая нужный сундук на ощупь, но ничего
не добился - рванул назад, на поверхность, перевел дух. Болели плечи,
гудела голова, кожа казалось какой-то рыхлой, словно размокшая глина.
- Теперь понятно, отчего ныряльщики за жемчугом дольше тридцати не
живут. Середин резко вдохнул, опять ушел в глубину. Заплыл в каморку
и, не мудрствуя лукаво, принялся выбрасывать все подряд за дверь: чего
теперь беречь-то? Воздух быстро кончился. Ведун вынырнул, отдышался,
снова ушел вниз, опять наверх. Сундук удалось нащупать только после
шестого погружения. С огромным облегчением Олег зацепил рукоять на его
крышке веревкой, завязал, выскочил наверх и махнул рукой: - Тяни! На
этот раз Любовод успел вытянуть добычу куда раньше, нежели его
сотоварищ добрался до суши, с нежностью погладил крышку: - Он самый,
хороший мой. Казна купеческая... Новгородец поковырял замок, откинул
крышку, громко выругался и опрокинул свое сокровище рядом с плотницким
инструментом. На песок хлынул сизый чернильный поток. Видать, и
письменные припасы у хозяина вытекли, и драгоценные грамоты-списки
растеклись. Поползшие к воде свитки и пергаменты Любовод и не пытался
остановить - понял, что спасать уже нечего. Он перегнулся через верх
сундука, пошарил рукой в оставшемся на месте содержимом, извлек
продолговатый зеленый камень: - Вот он, нашелся! - Купец отбежал к
реке, тщательно прополоскал каменный осколок, сунул его за пазуху: -
Теперича не пропадет! - Любовод оглянулся на Олега, лежащего без сил
на траве, окликнул: - Слыхал, друже? Нашел я подарок русалочий. - Меня
сегодня больше не кантовать, - прошептал Середин. - Почему, когда по
два-три часа купаешься, то совсем не устаешь? А за час работы в той же
воде трупом себя чувствовать начинаешь? - Устал, друже? - подошел
ближе купец. - Не так громко... У меня голова, как колокол. Каждое
слово раз десять по черепушке из стороны в сторону отскакивает. -
Нашел я камень русалочий, - шепотом повторил Любовод. - И зеркало
чудное, что для любой своей отложил. Ох, драгоценное же сокровище! На
вес золота цену спросить - так и то продешевишь. Олег промолчал. -
Зеркала, они же на меди сделаны, - ласково напомнил купец и нервно
подергал себя за бородку. - Че меди в воде речной за десяток дней
сдеется? Опять же, каждое в тряпицу завернуто. Стало быть, не
поцарапается, не попортится по-глупому. А, колдун? Середин продолжал
молчать, уронив голову на ладони. Любовод недовольно хмыкнул, почесал
в затылке, вкрадчиво продолжил: - Я и уложил их удобненько. Вдоль
бортов, промеж ребер корабельных. Дабы на глаза никому зря не
попадались, а достать при нужде враз можно было... - А сам ты туда
сплавать не хочешь? - Олег перевернулся и сел, опершись на руки. - Я
бы сплавал, друже, да неопытен в сем искусстве. Сам ведаешь, берегли
меня от воды. Коли с матерью надобно встретиться, то она выручает, а
самому плавать боязно. Не умею. Середин опять не ответил. Но на этот
раз совсем по другой причине. Взгляд его упал на сохнущие инструменты,
на бронзовые гвозди непривычного квадратного сечения и молоток. И в
памяти шелохнулся один из заговоров, которые Ворон почему-то называл
«новомодными». Хотя теперь понятно было, почему. Что его учителю
какие-то триста-четыреста лет? Ветер... - Я же не о себе одном
забочусь! - вдруг возмутился Любовод. - Забыл, друже, что компаньон ты
мой, сотоварищ? И товар весь этот на наше общее серебро поменян! Всего
не спасешь, так хоть зеркала увезти надобно. Ну же, колдун, ты чего?
Нечто серебро свое вернуть не хочешь? - А? - оглянулся на него ведун,
отмахнулся: - Нет, сегодня не полезу. Все, устал. И голова от
гипервентиляции гудит. - Нечто я тебя гоню? - с видимым облегчением
хмыкнул новгородец. - Отдыхай друже, Будута сей миг еще грибов
принесет. Запечем на углях. Жалко, соль из мешочка всю вымыло, и перец
тоже. Ну, да потом насолимся. Че нам ныне дни считать? Одним боле,
одним мене - уже ничто не поменяешь. Как зеркала добудем, так и
тронемся. За них сам-пять, сам-десять прибыток все едино выйдет. По
миру с сидором тощим не пойдем. Ладьи, само собой, жалко, да товар в
трюмах все едино дороже. Толику малую спасти, и то ладно. Суденышек с
таким прибытком пару новых купим, и на хлеб с маслом останется. Как
мыслишь, колдун? Удачу еще раз в деле торговом попытаешь? - Ты сперва
с этим управься, - не выдержал Середин. - Зеркала медные, тяжелые. В
трюме их штук тридцать, коли не более. Как потащим? - Че тащить? На
плот кинем, река сама довезет. - А до плота их как доставить? - А я
уже придумал, - похвастался купец. - В сундуки сунем. Рухлядь гнилую
повыкидываем, а зеркала положим. Коли только до половины загрузить, не
хуже лодки сундуки поплывут, токмо поспевай за ними, да подправляй,
чтобы на берег не выкинуло. - Проще два бревна кинуть, связать, да
самим сверху сесть и сундуки поставить. - И то верно, - всплеснул
руками Любовод. - Веревок-то у нас ныне в достатке! Так отчего и не
связать? Ох, умен ты, колдун, ох, хитер...
* * *
Олег думал, что труднее всего будет снять под водой в одиночку
тяжеленную крышку трюма, закрытую вдобавок промасленной парусиной. Но
все оказалось донельзя просто. Стоило ведуну, поднырнув к судну,
срезать две веревки на углах - как крышка вдруг сама прыгнула вверх,
из-под нее вырвался гигантский воздушный пузырь, который не просто
освободил лаз в грузовое нутро ладьи, но еще и выкинул наружу огромное
количество ковров, мехов, обуви, одежды, что было награблено в трех
ка-имских городах. Трюм опустел почти полностью, и найти в нем ровные
прямоугольники завернутых в полотно зеркал труда уже не составило.
Вот только извлечь сокровище оказалось намного сложнее, нежели
предполагалось. Хотя каждое из медных зеркал весило всего килограмма
три или чуть более, форма у них была крайне неудобной: плоский
прямоугольник в локоть шириной и два длиной По- пробуй с таким грузом
поплавай! Поступить с ними, как с сундуками, было невозможно - на
зеркалах не имелось ручек, чтобы привязать веревку. Обвязывать же
медные прямоугольники крест-накрест Олег просто не успевал - воздуха
не хватало.
Первый день был растрачен на бесплодные попытки вытянуть на берег
зеркала. На второй Ксандр придумал веревочное кольцо с деревянным
сучком. Кольцом с привязанной к нему веревкой надлежало обхватить
медную пластину через углы, сучок использовался вместо крючка.
Конструкция казалась очень хлипкой, и поэтому зеркала следовали к
берегу не сами по себе, а в сопровождении ведуна: Олег держался за
веревку и на протяжении всего пути следил, чтобы драгоценная добыча не
выскользнула из петли.
За каждым из зеркал приходилось плавать отдельно, ради каждого -
нырять три раза: чтобы найти, чтобы обвязать и чтобы сопроводить от
трюма до берега. Непривычный к подводным работам, Середин выдыхался
быстро, и поэтому за второй день смог достать только двенадцать
покрытых амальгамой медных листов, на третий - десять, на четвертый -
опять десять, и только на пятый день работ последние четыре зеркала
были доставлены на берег.
В завершение ведун в несколько попыток тщательно обшарил трюм. Там
еще оставались суздальские клинки, киевские мечи с драгоценными
рукоятями, какие-то бочонки, тяжелые, не всплывающие узлы неизвестно с
чем - но зеркал не нашлось ни одного. Поколебавшись, Олег прихватил
один из бочонков: зря, что ли, нырял? Обмотал веревкой, зацепил сучком
и поплыл к берегу, удерживая его перед собой.
- Хозяин, ты глянь! - обрадовался кормчий, увидев добычу. - Мед
хмельной! Вот те крест, мед!
- Значит, и отметим заодно, - перевел дух Середин. - Все, нет там
больше ничего!
- Оружия жалко, - с тоской поглядел на реку Любовод. - Столько
серебра за него отдано было.
- Имей совесть, друже. - Олег скинул ремень и начал одеваться. -
Чтобы все забрать, новую ладью строить придется. Самое ценное спасли,
и то хорошо. И за то Сварогу поклон глубокий.
- Выпить надобно за него, хозяин. За милость Сварога, да за
сотоварища твоего... - предложил Ксандр, видимо, забыв на время, что
является христианином. - Теперича не с пустыми руками вернемся.
Прибытка большого не получим, но и разор стороной минует. А, хозяин?
Купец осмотрел зеркала, расставленные в кустарнике под сохнущими
на ветвях тряпицами, решительно махнул рукой:
- Меда не выпить, коли он есть, грех будет. Открывай!
Кормчий довольно хмыкнул, поставил бочонок на землю, резким ударом
кулака вбил одну из верхних досок внутрь. Наружу немедленно полезла
пена. Молодец, не давая драгоценной влаге стекать на песок, вскинул
емкость и принялся пить большими глотками. Оторвался он от бочонка
лишь минуты через три - Олег как раз успел вернуть на ремень саблю,
сумку, ложку и опоясаться.
- Эх, хорош медок. Никак, стояночный {{ Мед на Руси разделялся на
вареный и стояночный. Первый, соответственно, варился подобно пиву, а
второй долго, несколько месяцев, выдерживался в прохладном месте в
состоянии естественного брожения и ценился заметно выше.}} ?
- Вареный с собой не больно-то повозишь. - Купец забрал у него
бочонок, громко забулькал хмельным напитком. Спустя минуту, довольно
крякнув, передал угощение подошедшему ведуну.
- Ну, за успешное окончание моих купаний, - произнес немудреный
тост Середин и тоже прильнул к емкости. Правда, живот у Олега оказался
не столь объемистым, сколь у бывалых путешественников, и уже через
десяток глотков он вернул мед Александру.
- Теперича лишь бы до дому доплыть без напастей, - в свою очередь
провозгласил кормчий. - А там как-нибудь поднимемся.
Он отпил - на этот раз уже не так много, - передал бочонок
хозяину, размашисто перекрестился, вытянул нательный крестик и с
искренней благодарностью поцеловал:
- Милостив Господь, велики деяния его.
- Токмо не бог твой распятый греческий нас из нищеты вытянул, - не
удержавшись, напомнил Любовод, - а колдун русский, друг мой.
- Без божьей воли волос с головы человеческой не упадет, -
парировал Ксандр.
Купец ответить не смог: снежно-белая пена сползала у него с
бороды, а кадык прыгал вверх-вниз, пропуская в зажатое широким поясом
брюхо драгоценную жидкость.
- Коли все по его воле, - вступился за исконных богов Середин, -
стало быть, и зло тоже с его ведома и желания творится.
- Веру он испытывает человеческую, совесть и помыслы, - степенно
пояснил кормчий. - Коли пред искусами устоял, то и дорога тебе в
царствие небесное открылась. А коли нет - то в аду гореть станешь.
Ради земного греха будешь вечностью расплачиваться.
И опять заявленный постулат оказался без ответа, поскольку мед
перешел к ведуну, а реальное угощение показалось Середину куда большей
ценностью, нежели никчемные схоластические споры.
Затрещали кусты, к костру выбрался Будута, вывалил собранные
грибы, свернул к мужчинам:
- Я вот... На обед, мыслю, хватит...
- Ладно, глотни маленько, - разрешил ему ведун, и холоп с
готовностью ухватился за бочонок.
- О, опять ветки трещат, - утирая усы, рассмеялся Любовод. -
Видать, невольница твоя торопится. И как учуять все исхитрились, что
тут хмелем пахнуло?
- Господин! - придерживая в руке кулек из лопуха, выскочила на
песок Урсула. - Господин, там кони ржут!
- Где? - сразу посерьезнел купец. - Много? Далеко? А ну, братки,
давайте быстро товар собирать. Опосля полотно просушим...
И, первым бросившись к зеркалам, стал снимать с веток тряпицы,
заворачивать в них добычу и укладывать в сундуки. Ксандр поспешил
следом.
- Може, тракт тут какой недалече? - помялся Будута. - Може, едет
кто просто?
- Ты тут хоть одну дорогу или тропу видел, пока мы плот вязали али
от медного чудища бегали? - оглянулся на него Любовод. - Товар
собирай, давай, не стой! Може, уйти успеем, пока не заметили...
Девушка сунула кулек с малиной Олегу, тоже побежала на помощь.
- Костер залить надо... - предложил было Середин. - Дым ведь идет.
- Нет!!! - испугался купец. - От воды такой дымина поднимется,
слепой углядит! А так, защити нас Макошь, может, и обойдется.
Ладно...
Ведун набил полный рот ягод, наскоро прожевал, проглотил, снова
набил. После третьего захода малина закончилась - Олег отбросил лопух
и тоже пошел заворачивать покрытые серебряной амальгамой медные листы,
аккуратно раскладывая их в сундуки - один из-под рухляди, другой
из-под грамот с тем, что в будущем станут называть лоциями.
1 2 3 4 5 6