А еще какие-то пуфики, тумбочки, бра…
"Явно любовное гнездышко", - решила Ольга, провалившись в один из пуфиков и с нетерпением дожидаясь, когда же хозяин постелит постель.
- Раздевайся, малышка. Ложись. - Бросил на нее нежный взгляд Валентин, откидывая широкое одеяло.
- Ты что, серьезно считаешь, что я сама смогу выбраться из этой твоей подушки? - в ответ капризно надула губки Оля. А дождавшись, когда Валентин вытащит ее из уютных глубин мягкого пуфика, тут же выдвинула еще одно условие: - И вообще, раз уж затащил меня к себе в будуар, раздевай теперь сам.
Вот уж это Оскомин проделал с огромнейшим удовольствием.
"Ну прямо гурман! - подумала Ольга, когда Валентин, уже избавив ее от пиджака и блузочки, медленно-медленно, явно смакуя это занятие, расстегивал пуговицы на юбке. - Как бы не кончил прямо сейчас". - Впрочем, ее тоже здорово возбуждал этот процесс. Она закрыла глаза и дрожащим голоском подсказала:
- А теперь колготки. Не порви только.
- Я подарю тебе сотню таких.
- Не надо мне сотни. Мне их не сносить за всю жизнь… Так, теперь лифчик… Ну чего ты возишься. Там же просто крючки.
- У тебя дорогое белье.
- Что ты понимаешь. Обычное шмотье.
- Все равно, мне нравится черное.
- О-о-о! - не сдержалась Ольга, почувствовав, как поехали вниз ее трусики. И крепко прижалась лобком ко все еще одетому в свой тысячедолларовый костюм Валентину. Ее возбуждало то, что она уже совершенно голая, а мужчина еще одет. И его руки жадно ласкают ее обнаженное стройное тело.
Сначала спину… Все ниже и ниже… Теперь ягодицы…
- Погладь мне грудь, милый… О-о-о!!!
Ладонь скользнула по небольшой упругой груди… По животу, ощущая, насколько напряжен пресс… Мягкие теплые пальцы несколько раз обвели вокруг пупка…
- М-м-м!!! - уже не в состоянии произнести ни единого слова, Ольга молча взяла его руку и направила ее себе между ног. Туда, где сейчас было сыро-сыро. И жарко, как в печке. - О-о-о!!! - И лишь только пальцы коснулись набухшего клитора, как она кончила. И, не сдержавшись, закричала уже в полный голос. - А-а-а-а-а!!! Все!!! Все, милый, больше не надо! Мне так хорошо! - Не в силах больше стоять на ногах, она опрокинулась на спину на кровать - лишь ноги остались на покрытом пушистым паласом полу - и замерла, медленно отходя от только что пережитого кайфа.
Сколько времени прошло, неизвестно, прежде чем Ольга открыла глаза. Валентин, уже сняв пиджак, стоял и с аппетитом пялился на нее.
- Я тебе нравлюсь? - улыбнулась она.
- Очень.
- И я красивая?
- Да.
- Хочешь на меня посмотреть? - И не дожидаясь ответа, Ольга теперь уже полностью перебралась на кровать, сдвинула в сторону одеяло настолько, что оно даже частично съехало на пол, облокотилась спиной о подушку и замерла, раздвинув в стороны ноги. Как можно шире. Так чтобы Валентин сейчас мог видеть ее всю, полностью: симпатичное личико, упругие девчоночьи груди, плоский животик, влажное лоно с набухшим клитором, стройные ноги. Ольга, полуприкрыв глаза, наблюдала за тем, как Оскомин с вожделением разглядывает ее, и испытывала от этого несказанное наслаждение, такое, что опять, уже во второй раз подряд была готова кончить. Если бы он сейчас только дотронулся до нее - один только разочек, - тут бы и все.
"Когда еще какой-то месяц назад меня так же жадно разглядывал Главный, мне было только противно. Очень противно!" - вдруг вспомнила Ольга, и это воспоминание сразу испортило все. Ей стало стыдно. Она поспешно сдвинула ноги, натянула на себя одеяло и растерянно замерла.
- Оленька, ты чего? - удивленно спросил Валентин. - Что-то случилось?
- Да нет, все нормально. - Начатую игру надо было доводить до конца, хоть кровь из носу определить, кто сейчас стоит перед ней - Оскомин или все-таки Разин. - Просто сеанс окончен. Теперь ты, любимый. Ваша очередь, блистательный сэр.
- Есть, моя красавица. - И Валентин неуклюже попробовал исполнить стриптиз.
Ольга сначала следила за этим кривляньем со снисходительной улыбкой.
Потом с разочарованием.
Потом с облегчением: на этот раз она выполнила задание и теперь совершенно точно знала, кто стоит перед ней; она была уверена в этом на все сто процентов.
Оскомин Валентин Валентинович, катала и завсегдатай блатхат и катранов.
У которого был фимоз!
Чтобы поставить этот немудреный диагноз, стоило лишь мельком глянуть на небольшой, вздернутый кверху член, головка которого не выходила из крайней плоти.
У Кости - Ольга это помнила точно - с этим все было нормально. К тому же и член явно не тех размеров.
- Что замерла, Оленька? Я тебе нравлюсь? - оборвал ход ее мыслей Валентин.
- Да.
- Можно к тебе? Я тебя очень хочу.
Все выяснилось, и теперь Оскомина можно было смело послать подальше.
"Но не обламывать же несчастного мужичка с такой мощной эрекцией, - подумала Ольга. - Бедняга весь аж трясется. Нельзя же быть такой стервой!" - И она, улыбнувшись, похлопала ладошкой по простыне рядом с собой.
- Можно со мной. Вот сюда, пожалуйста, с этого краю. Кстати, я тебя тоже очень хочу. Вот только, сэр… а у вас дома есть презервативы?

***

На следующий день Ольга опоздала на работу во второй раз подряд. Но казалось, что в клинике никто даже и не заметил, что она отсутствовала все утро, никто не сказал ей об этом ни единого слова. Лишь вездесущая напарница Лена, иногда оторвавшись от монитора компьютера, кидала на нее многозначительные хитрые взгляды. Вот и все.
Первым делом, как только объявилась в приемном покое, Ольга отправилась на свой переговорный пункт - в туалет - и сделала подробный доклад диспетчеру, - естественно, опуская определенные подробности, - обо всем, что произошло накануне, выдав в конце короткое резюме:
- Можно не сомневаться, что Оскомин и Константин совершенно разные люди.
- Ты уверена, девочка? - В тоне диспетчера отчетливо слышались нотки жестокого разочарования.
- Уверена на все сто.
- А не могло произойти так, что Разин попутно с лицом сделал пластическую операцию и там, - диспетчер явно пытался уцепиться хоть за какую-нибудь соломинку. И это казалось комичным. - Скажем, подтянуть кожу, ну-у-у… - Диспетчер явно никак не мог четко сформулировать свою мысль, но Оля его уже поняла и была готова просто расхохотаться. - Ну-у-у… Нечто обратное обрезанию.
- А заодно чуть ли ни на одну треть уменьшить размеры своего члена, - с иронией произнесла она - Не-е-ет, только не это. Бросьте и думать.
- Да-да, конечно, - покорно согласился диспетчер с такой горечью в голосе, что Оле стало его жаль. - Ладно, девочка, будем считать, что с Оскоминым все. Молодец, хорошо поработала, - расщедрился он на похвалу. - Продолжай в том же духе. Все остается, как прежде. Работай и, чуть что, звони. Успехов. - И отключился.
А Оля вернулась на свое рабочее место, и снова в клинике для нее наступила беспечная пустая пора с компьютерными играми, которые уже, по правде сказать, порядком осточертели, с дешевыми детективами и с настойчивыми ухаживаниями Василия Даниловича. Разнообразили эту нуднятину лишь два события.
Первое - то, что дня через три после их встречи на пороге клиники вновь объявился Оскомин - пришел ложиться в стационар, - вручил Оле букетик цветов и флакончик хороших духов, пообещал заходить регулярно и навсегда исчез с горизонта. Оля его понимала: получил свое и достаточно. Вокруг столько баб… Впрочем, это ее совершенно устраивало, Оскомин ее не вставлял ни на грош. Ей и так доставало головняков, и добавлять к ним еще один - как отделаться от Валентина - ой, как не хотелось!
Вторым событием явился конверт без обратного адреса и почтового штемпеля. На конверте было написано лишь Олино имя, и в один прекрасный день мама достала его вместе с ворохом рекламных газет из почтового ящика. Внутри обнаружились две стодолларовые купюры, и не надо было быть семи пядей во лбу, чтоб додуматься, кто их прислал. "Гонорар от ментов", - сообразила Оля и без угрызений совести потратила деньги на зимние сапоги для себя и для матери.
Вот так, в скуке и безделии протекли две недели, пока не появился Сергей: возраст примерно тридцать два года, рост и комплекция Константина, волосы темные, глаза карие, жалобы на нервный тик левой щеки и века левого глаза - последствия пластической операции, перенесенной примерно полгода назад.

Глава 2


А ТЫ ОПЯТЬ СЕГОДНЯ НЕ ПРИШЕЛ

Месяц назад бассейн был полон розовой пены, и в нем плескались две юные наяды, одна из которых впоследствии была сдана мне в аренду.
Месяц назад длинный стол возле полукруглого эркера был заставлен всевозможными яствами, и за ним развалились несколько человек в белых простынках, всем своим видом - да, наверное, и поведением - напоминавших праздных римских патрициев.
Месяц назад меня принимали в этой просторной зале за этим длинным столом не в пример гостеприимнее, чем сегодня.
На этот раз на высоком крыльце с облупленными гранитными ступеньками меня встречал не радушный хозяин, а один из охранников - высокий, под два метра ростом, тип с совершенно лысой башкой и недоброй щербатой улыбкой.
- Заждались тебя, - недружелюбно проскрипел он, наблюдая за тем, как я в прихожей стягиваю с себя пальто. - Где задержался?
Вообще-то я задержался в Лисьем Носу - не смог устоять перед соблазном свернуть с Приморского шоссе и еще раз взглянуть на заброшенную стройку на том месте, где когда-то стоял мой дом. Потерял там минут пятнадцать, не больше. И лысого это совсем не касалось. А поэтому я пропустил его вопрос мимо ушей, пригладил волосы перед зеркалом с облупившейся амальгамой и молча пошел известным мне с прошлого раза путем по направлению к залу с бассейном, в котором должны водиться русалки. Долговязый охранник, шумно сопя, потащился следом за мной и отстал лишь тогда, когда я без стука вломился в одну из этих дверей и решительно направился к эркеру, возле которого коротали время за бутылочкой виски трое - смотрящий, старый матерый волк Митрич и Саша Малина, знакомый мне еще с Сыктывкара. Все в строгих костюмах. Все трое при галстуках. Все с настолько официальными рожами, словно сидят в конференц-зале какой-нибудь крупной фирмы в ожидании начала совета директоров. Я в своих вытертых джинсах и простеньком свитерке смотрелся рядом с ними, словно нудист в Диснейленде. Похоже, что с первых секунд мне давали понять, что сегодня я здесь не более чем обычная пешка напротив трех тяжелых фигур. Мне не предложили даже стакан газировки.
- Итак, на танке ты покатался. Хипеж на всю страну поднял, - вместо этого без каких-либо предисловий хмыкнул Стилет, дождавшись, когда я поздороваюсь со всеми за руку и без приглашения плюхнусь в одно из кресел. При этом смотрящий глянул на меня так, как должен смотреть классный наставник на какого-нибудь из своих сорванцов, на переменке нахально залезшего под юбку одной из отличниц: мол, я тебя понимаю, сам бы не прочь, но отругать все же обязан. - Докладывай, что еще начудил за эти две недельки.
- После танка пока ничего, - ответил я. - Отдыхал. Отсыпался. Потом пытался достать прокуроришку. Но он, падла, где-то зашхерился. Искали всей группой, но пока безрезультатно.
- "Прокуроришку… Не было времени", - протянул следом за мной смотрящий и, изобразив на лице озабоченность, лизнул ободок бокала, наполненного разбавленным виски. - А знаешь, у нас ведь тоже нет времени. Ты же в курсах, что каждый день из-за Хопина мы теряем круглую сумму. Для нас этот гад на данный момент - одна из самых больших головных болей. И излечить ее было поручено тебе, Знахарь. Создали для этого все условия, заслали фишек, дали людей. А что получили?
- Труп Хопина, который две недели назад должны были извлечь из-под обломков его гнезда в Александровской и кремировать, - самоуверенно парировал я. - Странно, что ты об этом не навел справок. - И напоролся на обжигающий взгляд Стилета.
- Уже навел, - процедил он. - Еще десять дней назад этот "труп" звонил мне на сотовый. Целый и невредимый. В прекраснейшем настроении. Парил, что он неуязвим. Гнул пальцы, грозил, что теперь так влезет в наши дела, что мы будем терять в десятки раз больше, чем теряли из-за него до этого. И злорадствовал, что мы слабаки… Он так и сказал: "сла-ба-ки", - недовольно отчеканил смотрящий. - И против него нам не тягаться. Так что, Знахарь, твой голливудский боевик с пальбой из танка хоть и был красиво обставлен, на самом деле оказался не эффективнее детской хлопушки. Одним словом, облажался ты, парень, по полной программе. Что скажешь на это?
Сказать на это я мог только одно: если бы из-под стола сейчас выбрался крокодил и вцепился мне в ногу, я бы был поражен куда меньше, чем узнав, что живучая тварь Хопин после моей акции с танком остался жив, да еще и по телефону братве названивает. А ведь я так старался! И уже на следующий день после обстрела особняка в Александровской поспешил доложить братве, что все нормалек. Задание выполнено. И спокойно занялся прокурором.
- Хреново, - растерянно промямлил я. Теперь мне стала понятна истинная причина той отчужденности, с которой сегодня меня встречали. До сего момента я был уверен, что все дело в том, что, разбираясь в личных проблемах, я потерял двух людей и затянул с выполнением основного задания - ликвидацией Хопина. "Но ведь ненадолго, - успокаивал я себя еще минуту назад. - И ведь, в конце концов, его ликвидировал. Задание выполнено". Оказалось, что все не так. Все в миллионы раз хуже, чем можно было предполагать. И вообще, очень странно, что о том, что Хопин живехонек, мне сообщили только сегодня, а не сразу, как только он отзвонился братве. Значит ли это, что я уже вне игры? - Придется начинать все сначала, - неуверенно пробормотал я.
- Начинать надо было еще месяц назад, - отрезал Стилет. - Не шариться по Тверской за своими брательником и женой. Не подставлять из-за своих заморочек хороших людей под пули хопинских боевиков. Не устраивать игрища с танками и пустые попытки напоить этого козла ядом. Чего ты этим добился, Денис?
- М-м-м…
1 2 3 4 5 6 7