Покупал тут Водолей
И, конечно, в конце концов все они получали то, о чем просили.
Увидев вошедшего, мулла Азиз поднялся с кресла и, сладко улыбаясь, шагнул ему навстречу, раскрыв объятия.
– Ассалям алейкюм! – приветствовал он Надир-шаха, слегка приобнимая его за мускулистые плечи.
-Алейкюм ассалям! – ответил Надир-шах, ощутив под узкими твердыми ладонями жирные лопатки муллы Азиза.
-Да продлит Аллах твои дни, – сказал мулла Азиз и, взяв Надир-шаха под руку, подвел его к столику, рядом с которым стояли два низких и удобных кожаных кресла.
– И тебе я желаю того же, почтенный Азиз, – ответил Надир-шах, опускаясь в кресло и европейским жестом поддергивая брюки, – однако оставим уверения во взаимном почтении на другое время и перейдем к делу.
– Согласен с тобой, почтенный Надир-шах, – сказал мулла Азиз, усаживаясь напротив Надир-шаха и звоня в маленький золотой колокольчик.
Одна из дверей тут же распахнулась и на пороге показался пятнадцатилетний мальчик, одетый, как Аладдин из голливудского мулътика. Он поклонился, сложив руки перед грудью, и мулла Азиз вопросительно посмотрел на Надир-шаха.
– Черный кофе и воду со льдом, – сказал Надир-шах.
-Мне то же самое, – кивнул Азиз, и мальчик, поклонившись еще раз, вышел.
Увидев, каким взглядом проводил его Азиз, Надир-шах едва заметно усмехнулся, но тут же снова стал серьезным и сказал:
– Новости, которые я принес тебе, почтенный Азиз, стоят многого, и, надеюсь, они обрадуют тебя так же, как обрадовали меня. Важность этих новостей не допускает того, чтобы доверить их такому ненадежному вестнику, как телефон, и поэтому я спешил к тебе так, как, еще будучи пламенным юношей, никогда не спешил на свидание с прелестной Гюлъд-жан, жившей в половине ночи пути от моего дома.
Выслушав эту витиеватую фразу, Азиз поднял бровь и сказал:
-Дорогой Надир-шах, я преклоняюсь перед твоим красноречием, но уж если мы будем говорить о делах, то пусть наши речи будут кратки и точны, как удар кобры. А красивые и умелые слова, достойные лучших поэтов и певцов, оставь для той самой Гюльджан.
Азиз засмеялся и ответил:
– Той самой Гюльджан, к которой я спешил когда-то, гонимый страстью, теперь уже лет тридцать, и она давно уже не такая прелестница, какой была в то далекое и прекрасное время. Она стала толстой и вздорной. А насчет того чтобы выражаться коротко и точно, я согласен. Но могу же я хоть иногда вспоминать о том, что наша культура подарила миру не только великих воинов, но и таких людей, как Саади, Омар Хайам и Фирдоуси!
Дверь открылась, и Аладдин вкатил в зал столик на колесах, на котором были кофейник, кувшин с водой и льдом и ваза с фруктами.
Переставив все это на столик, он удалился. Надир-шах, налив себе черного и густого, как эмиратская нефть, кофе, отпил глоток, потом еще один, и, поставив чашечку на стол, повернулся к Азизу.
– Как тебе известно, – начал он, – на протяжении нескольких месяцев мои люди безуспешно пытались захватить некоего Знахаря, который завладел нашими сокровищами, хранившимися в Эр-Рийяде.
Азиз кивнул и поднес к губам чашку с кофе.
– При этом несколько моих людей погибли в Америке. Этот русский Знахарь показал себя умелым воином и бесстрашным человеком. Но сегодня ко мне пришла приятная новость из России. Два дня назад моим людям удалось взять в заложники одного человека и в тот же день переправить его сюда. Это – названый брат Знахаря Алексей. Ради него Знахарь на следующий же день, то есть вчера, пошел на контакт с нами, и ему были выставлены условия возвращения Алексея. Безусловно, захват такого заложника является большой удачей, и я вижу, что ты, уважаемый Азиз, радуешься вместе со мной. Но эта удача – ничто по сравнению с тем, о чем я тебе расскажу сейчас.
Азиз поставил недопитую чашку на стол и, прищурившись, посмотрел на Надир-шаха. Теперь его взгляд был твердым и прямым и говорил о том, что его обладатель тоже может быть жестоким и решительным человеком.
– Продолжай, почтенный Надир-шах, – медленно произнес Азиз, не спуская глаз с собеседника.
– С удовольствием, – откликнулся Надир-шах. Глотнув еще кофе и запив его ледяной водой, он, не торопясь, продолжил свою речь:
-Аллах велик и милостив, и когда он решает вознаградить своих верных слуг, его щедрость не имеет границ. Смотри, почтенный Азиз, как он осыпает нас своими дарами! Позавчера нам удалось захватить очень дорогого заложника, вчера мои люди разговаривали со Знахарем, а сегодня…
Надир-шах сделал многозначительную паузу, и Азиз, не выдержав, подался к нему всем телом и нетерпеливо спросил:
– Что – сегодня?
– Сегодня он сделал нам такой подарок, что мы с тобой, почтенный Азиз, должны…
Что они должны, он сказать не успел, потому что потерявший терпение Азиз прервал его, воскликнув:
– О недостойный почитатель творчества великих мужей древности! Если бы на моем месте сейчас был великий Фирдоуси, чье славное имя ты произнес своими нечестивыми устами несколько минут назад, он взял бы хорошую кизиловую палку и обломал бы ее о твою несгибаемую спину, чтобы твой язык стал менее извилистым и многословным!
Надир-шах захохотал и, похлопав рассерженного Азиза по колену, сказал:
– Ты пристыдил меня, Азиз. Я каюсь и продолжаю свой рассказ. Итак, сегодня рано утром, после того как мы вместе с пленником позавтракали, я решил рассказать ему об единственно верном учении, которое дошло до нас благодаря неусыпному тщанию великого пророка Мохаммада. Мальчишка слушал меня внимательно, и по его вопросам, которые он задавал, было видно, что в богословии, хотя и неверном, христианском, он вполне образован. Во мне зародилась надежда на то, что его можно приобщить к истинной вере, и я показал ему реликвию, хранящуюся у твоего верного слуги Аль Дахара. Я говорю о священном Коране, два экземпляра которого были списаны неизвестным подвижником с листов великого Абу Мусы алъ-Ашари еще при Османе.
-Да, но второй экземпляр этой бесценной, – Азиз сделал особое ударение на слове «бесценной», – книги безвозвратно утерян!
– Возможно, – согласился Надир-шах, – но когда я со священным трепетом показал этот Коран русскому мальчишке, он фыркнул и заявил, что уже видел эту книгу.
– Где? – выкрикнул Азиз и с загоревшимися глазами снова подался к Надир-шаху.
– Вот-вот, – засмеялся Надир-шах, – именно этот вопрос я и задал ему, но он замкнулся и не стал говорить об этом.
– Так нужно было… – в зрачках Азиза мелькнули нехорошие огоньки.
-Нет, уважаемый Азиз, не нужно было. Позволь мне решать, как достигнуть великой цели, не спугнув сверкающую птицу удачи.
-А ты уверен, что это та самая книга?
– Абсолютно. Он описал ее с большой точностью. Он упомянул про четыре рубина по углам обложки, про два изумруда, помещенных чуть ниже рубинов, про неровно врезанное гнездо для бриллианта, а главное, – и Надир-шах сделал многозначительную паузу, – про маленького аиста, вырезанного в правом нижнем углу на обратной стороне задней обложки. Как ты знаешь, изображение животных и людей запрещено исламом, так что создатель этих двух экземпляров великой книги согрешил, но грех его невелик, так что не будем об этом говорить.
-Да… Грех невелик… – задумчиво протянул Азиз, – невелик…
И он умолк, унесясь мыслями в одному ему известные дали.
Надир-шах тоже молчал, и видно было, что он наслаждается потрясением, которое испытал Азиз при таком неожиданном, но фантастически приятном известии.
Несколько минут прошли в полном молчании. Оба собеседника думали каждый о своем, но в мыслях обоих так или иначе фигурировал украшенный драгоценными камнями Коран с аистом, вырезанным грешной рукой на обратной стороне задней сандаловой обложки.
Наконец Азиз поднял на Надир-шаха задумчивый взгляд и сказал:
Яне могу поверить, что это именно та книга, которую безуспешно пытаются найти уже четыреста пятьдесят лет. Не верю.
– Нет, дорогой Азиз, – мягко возразил Надир-шах, – ты веришь, но боишься.
Он помолчал и добавил:
– Не бойся и доверься мне. И тогда, после того как мы получим похищенные Знахарем из Эр-Рийяда камни, мы заставим его привезти нам тот Коран, который опознал русский мальчишка, посланный нам самим Аллахом.
-Да. Мы его заставим. И тогда…
-И тогда те милости Аллаха, которые он излил на нас за эти два дня, покажутся нам журчащим ручейком, робкий лепет которого не будет слышен в грохоте могучей горной реки его божественной щедрости, ожидающей нас.
Надир-шах сделал паузу и многозначительно добавил:
– Ожидающей нас, то есть – тебя, Азиз, и меня, Надир-шаха. Ты понимаешь меня?
-Да… – Азиз вздохнул и усилием воли стряхнул с себя сладкое наваждение, завладевшее им при мыслях о том, что ждет его, когда второй Коран соединится со своим братом-двойником.
– Однако это – наше с тобой прекрасное грядущее, – сказал Азиз, снова глядя на Надир-шаха холодным деловым взглядом, – но расскажи мне, уважаемый Надир-шах, как прошла встреча с этим неверным псом Знахарем?
И Надир-шах принялся рассказывать о подробностях разговора, произошедшего накануне в Санкт-Петербурге между двумя его посланниками и Знахарем. Мулла Азиз слушал его внимательно, но было видно, что история со вторым Кораном не выходит у него из головы.
Часть 1
БРИЛЬЯНТОВАЯ РУКА СУДЬБЫ
Глава 1
ТРУДНО БЫТЬ ВОРОМ
Я подъехал к Исаакиевской площади со стороны Дворца Бракосочетания и, поворачивая направо, едва не наехал на мента в желтом лифчике, который стоял сразу за поворотом в позе хозяина жизни, заложив руки за спину и широко расставив ноги. Крутанув рулем, я объехал его и, взглянув в зеркало, увидел, что мент смотрит мне вслед, недовольно сдвинув брови. Смотри-смотри, подумал я, дождешься, что какой-нибудь лох не успеет среагировать и собьет тебя.
До назначенной мне встречи оставалось десять минут, и, поставив «лендкрузер» справа от собора, рядом с домом, в котором когда-то располагалось консульство Германии, я заглушил двигатель и собрался с мыслями. Понятное дело, Алешу я сейчас не увижу. Это раз. Предстоит тяжелый разговор, но не более того. Это два. Тогда на хрена, спрашивается, я взял с собой пушку? Устраивать пальбу на Исаакиевской площади могут только законченные идиоты, а я ни себя, ни своих неизвестных доброжелателей к этой категории не причислял. Погорячился, стало быть.
Ладно, подумал я, обойдемся и так. Вынув «беретту» из кобуры, я засунул ее под сиденье. Подумав немного, я снял кобуру и отправил ее вслед за пистолетом. Так стало намного удобнее. Я посмотрел на часы и увидел, что до половины двенадцатого осталось четыре минуты.
Ну что, Знахарь, пора идти.
Я вышел из машины, посмотрел на подпиравший низкое питерское небо тяжелый и надежный Исаакиевский собор, потом нажал на кнопочку и, услышав, как в машине защелкнулись замки, перешел через дорогу.
Проходя через осенний сквер, я постарался разглядеть, кто ждет меня возле памятника, но там пока что никого не было. Подойдя к памятнику и посмотрев на Николая Первого, сидевшего в бронзовом седле и небрежно опустившего правую руку, я подумал о том, что вот про то, сколько у нас в городе мостов да львов, знают все, а коней вроде бы пока что никто не догадался пересчитать.
Повернувшись к Николаю спиной, я оперся задом о чугунную ограду и в это время увидел двух молодых хачиков, которые пересекали площадь, направляясь прямо ко мне.
Я насторожился, все еще надеясь, что это не по мою душу, но, приближаясь, они смотрели на меня, и через несколько секунд мои сомнения рассеялись. Это именно они назначили мне встречу, и именно этот вариант развития событий был самым плохим из всех.
Они остановились в двух шагах от меня, и тот, который был чуть повыше, сказал:
– Здравствуй, Знахарь. Ты ждешь нас. Я пожал плечами и ничего не ответил.
Это был тот самый парень, который говорил со мной по телефону. В его произношении не было ни малейшего акцента, поэтому я и не смог догадаться раньше, откуда ветер дует.
– Нам нужно поговорить, Знахарь. И, наверное, это лучше сделать, сидя за столиком, а не стоя посреди площади.
И он повел рукой в сторону «Астории». Рядом с гостиницей было открытое кафе, столики которого укрывались от солнца и непогоды под большими красными зонтиками. Второй парень, чуть пониже ростом, держал в руке серый плоский дипломат и смотрел на меня ничего не выражавшим взглядом.
Я кивнул, и мы направились к «Астории».
Оба они, хоть и были явными хачиками, выглядели вполне цивильно и совсем не походили на своих диких собратьев, заполонивших российские рынки. В них чувствовалось хорошее воспитание, они напоминали двух богатых арабских студентов или бизнесменов с гарвардским образованием. Не похоже было, чтобы их хоть раз остановил мент для того, чтобы проверить прописку.
Подойдя к кафе, мы уселись за столик, и к нам тут же подошла официантка. Я заказал кофе, арабы – тоже.
Пока девушка не принесла нам кофе, мы все молчали.
Раз они не начинали разговор, то я и подавно не должен был суетиться и вылезать с нервными вопросами типа «где мой брат, куда вы его дели» и прочее. Я отдавал им инициативу, и в этом были свои плюсы. Они меня вызвали, пусть они и излагают свои предложения. А я посижу, послушаю да подумаю. И думать мне придется быстро и четко. Судя по всему, это – не дешевые вымогатели, и просто так откупиться от них не удастся. И вообще, до меня начинало доходить, что дело может повернуться куда более серьезно, чем я предполагал.
Наконец перед нами появились три маленькие чашечки на блюдечках и пепельница.
Тот, который звонил мне, сделал небольшой глоток, одобрительно кивнул и начал:
– Меня зовут Ахмад. Я говорю это тебе для того, чтобы нам было удобнее разговаривать. Это, – и он кивнул на своего товарища, – Садик.
Садик наклонил голову.
– Мы назначили тебе встречу для того, чтобы обсудить очень важный вопрос. Сейчас я расскажу тебе кое-что, и ты поймешь, что мы – не вымогатели и не рэкетиры, а представители очень серьезной организации, против которой весь криминалитет вашего города – просто шайка разбойников.
1 2 3 4 5 6
Увидев вошедшего, мулла Азиз поднялся с кресла и, сладко улыбаясь, шагнул ему навстречу, раскрыв объятия.
– Ассалям алейкюм! – приветствовал он Надир-шаха, слегка приобнимая его за мускулистые плечи.
-Алейкюм ассалям! – ответил Надир-шах, ощутив под узкими твердыми ладонями жирные лопатки муллы Азиза.
-Да продлит Аллах твои дни, – сказал мулла Азиз и, взяв Надир-шаха под руку, подвел его к столику, рядом с которым стояли два низких и удобных кожаных кресла.
– И тебе я желаю того же, почтенный Азиз, – ответил Надир-шах, опускаясь в кресло и европейским жестом поддергивая брюки, – однако оставим уверения во взаимном почтении на другое время и перейдем к делу.
– Согласен с тобой, почтенный Надир-шах, – сказал мулла Азиз, усаживаясь напротив Надир-шаха и звоня в маленький золотой колокольчик.
Одна из дверей тут же распахнулась и на пороге показался пятнадцатилетний мальчик, одетый, как Аладдин из голливудского мулътика. Он поклонился, сложив руки перед грудью, и мулла Азиз вопросительно посмотрел на Надир-шаха.
– Черный кофе и воду со льдом, – сказал Надир-шах.
-Мне то же самое, – кивнул Азиз, и мальчик, поклонившись еще раз, вышел.
Увидев, каким взглядом проводил его Азиз, Надир-шах едва заметно усмехнулся, но тут же снова стал серьезным и сказал:
– Новости, которые я принес тебе, почтенный Азиз, стоят многого, и, надеюсь, они обрадуют тебя так же, как обрадовали меня. Важность этих новостей не допускает того, чтобы доверить их такому ненадежному вестнику, как телефон, и поэтому я спешил к тебе так, как, еще будучи пламенным юношей, никогда не спешил на свидание с прелестной Гюлъд-жан, жившей в половине ночи пути от моего дома.
Выслушав эту витиеватую фразу, Азиз поднял бровь и сказал:
-Дорогой Надир-шах, я преклоняюсь перед твоим красноречием, но уж если мы будем говорить о делах, то пусть наши речи будут кратки и точны, как удар кобры. А красивые и умелые слова, достойные лучших поэтов и певцов, оставь для той самой Гюльджан.
Азиз засмеялся и ответил:
– Той самой Гюльджан, к которой я спешил когда-то, гонимый страстью, теперь уже лет тридцать, и она давно уже не такая прелестница, какой была в то далекое и прекрасное время. Она стала толстой и вздорной. А насчет того чтобы выражаться коротко и точно, я согласен. Но могу же я хоть иногда вспоминать о том, что наша культура подарила миру не только великих воинов, но и таких людей, как Саади, Омар Хайам и Фирдоуси!
Дверь открылась, и Аладдин вкатил в зал столик на колесах, на котором были кофейник, кувшин с водой и льдом и ваза с фруктами.
Переставив все это на столик, он удалился. Надир-шах, налив себе черного и густого, как эмиратская нефть, кофе, отпил глоток, потом еще один, и, поставив чашечку на стол, повернулся к Азизу.
– Как тебе известно, – начал он, – на протяжении нескольких месяцев мои люди безуспешно пытались захватить некоего Знахаря, который завладел нашими сокровищами, хранившимися в Эр-Рийяде.
Азиз кивнул и поднес к губам чашку с кофе.
– При этом несколько моих людей погибли в Америке. Этот русский Знахарь показал себя умелым воином и бесстрашным человеком. Но сегодня ко мне пришла приятная новость из России. Два дня назад моим людям удалось взять в заложники одного человека и в тот же день переправить его сюда. Это – названый брат Знахаря Алексей. Ради него Знахарь на следующий же день, то есть вчера, пошел на контакт с нами, и ему были выставлены условия возвращения Алексея. Безусловно, захват такого заложника является большой удачей, и я вижу, что ты, уважаемый Азиз, радуешься вместе со мной. Но эта удача – ничто по сравнению с тем, о чем я тебе расскажу сейчас.
Азиз поставил недопитую чашку на стол и, прищурившись, посмотрел на Надир-шаха. Теперь его взгляд был твердым и прямым и говорил о том, что его обладатель тоже может быть жестоким и решительным человеком.
– Продолжай, почтенный Надир-шах, – медленно произнес Азиз, не спуская глаз с собеседника.
– С удовольствием, – откликнулся Надир-шах. Глотнув еще кофе и запив его ледяной водой, он, не торопясь, продолжил свою речь:
-Аллах велик и милостив, и когда он решает вознаградить своих верных слуг, его щедрость не имеет границ. Смотри, почтенный Азиз, как он осыпает нас своими дарами! Позавчера нам удалось захватить очень дорогого заложника, вчера мои люди разговаривали со Знахарем, а сегодня…
Надир-шах сделал многозначительную паузу, и Азиз, не выдержав, подался к нему всем телом и нетерпеливо спросил:
– Что – сегодня?
– Сегодня он сделал нам такой подарок, что мы с тобой, почтенный Азиз, должны…
Что они должны, он сказать не успел, потому что потерявший терпение Азиз прервал его, воскликнув:
– О недостойный почитатель творчества великих мужей древности! Если бы на моем месте сейчас был великий Фирдоуси, чье славное имя ты произнес своими нечестивыми устами несколько минут назад, он взял бы хорошую кизиловую палку и обломал бы ее о твою несгибаемую спину, чтобы твой язык стал менее извилистым и многословным!
Надир-шах захохотал и, похлопав рассерженного Азиза по колену, сказал:
– Ты пристыдил меня, Азиз. Я каюсь и продолжаю свой рассказ. Итак, сегодня рано утром, после того как мы вместе с пленником позавтракали, я решил рассказать ему об единственно верном учении, которое дошло до нас благодаря неусыпному тщанию великого пророка Мохаммада. Мальчишка слушал меня внимательно, и по его вопросам, которые он задавал, было видно, что в богословии, хотя и неверном, христианском, он вполне образован. Во мне зародилась надежда на то, что его можно приобщить к истинной вере, и я показал ему реликвию, хранящуюся у твоего верного слуги Аль Дахара. Я говорю о священном Коране, два экземпляра которого были списаны неизвестным подвижником с листов великого Абу Мусы алъ-Ашари еще при Османе.
-Да, но второй экземпляр этой бесценной, – Азиз сделал особое ударение на слове «бесценной», – книги безвозвратно утерян!
– Возможно, – согласился Надир-шах, – но когда я со священным трепетом показал этот Коран русскому мальчишке, он фыркнул и заявил, что уже видел эту книгу.
– Где? – выкрикнул Азиз и с загоревшимися глазами снова подался к Надир-шаху.
– Вот-вот, – засмеялся Надир-шах, – именно этот вопрос я и задал ему, но он замкнулся и не стал говорить об этом.
– Так нужно было… – в зрачках Азиза мелькнули нехорошие огоньки.
-Нет, уважаемый Азиз, не нужно было. Позволь мне решать, как достигнуть великой цели, не спугнув сверкающую птицу удачи.
-А ты уверен, что это та самая книга?
– Абсолютно. Он описал ее с большой точностью. Он упомянул про четыре рубина по углам обложки, про два изумруда, помещенных чуть ниже рубинов, про неровно врезанное гнездо для бриллианта, а главное, – и Надир-шах сделал многозначительную паузу, – про маленького аиста, вырезанного в правом нижнем углу на обратной стороне задней обложки. Как ты знаешь, изображение животных и людей запрещено исламом, так что создатель этих двух экземпляров великой книги согрешил, но грех его невелик, так что не будем об этом говорить.
-Да… Грех невелик… – задумчиво протянул Азиз, – невелик…
И он умолк, унесясь мыслями в одному ему известные дали.
Надир-шах тоже молчал, и видно было, что он наслаждается потрясением, которое испытал Азиз при таком неожиданном, но фантастически приятном известии.
Несколько минут прошли в полном молчании. Оба собеседника думали каждый о своем, но в мыслях обоих так или иначе фигурировал украшенный драгоценными камнями Коран с аистом, вырезанным грешной рукой на обратной стороне задней сандаловой обложки.
Наконец Азиз поднял на Надир-шаха задумчивый взгляд и сказал:
Яне могу поверить, что это именно та книга, которую безуспешно пытаются найти уже четыреста пятьдесят лет. Не верю.
– Нет, дорогой Азиз, – мягко возразил Надир-шах, – ты веришь, но боишься.
Он помолчал и добавил:
– Не бойся и доверься мне. И тогда, после того как мы получим похищенные Знахарем из Эр-Рийяда камни, мы заставим его привезти нам тот Коран, который опознал русский мальчишка, посланный нам самим Аллахом.
-Да. Мы его заставим. И тогда…
-И тогда те милости Аллаха, которые он излил на нас за эти два дня, покажутся нам журчащим ручейком, робкий лепет которого не будет слышен в грохоте могучей горной реки его божественной щедрости, ожидающей нас.
Надир-шах сделал паузу и многозначительно добавил:
– Ожидающей нас, то есть – тебя, Азиз, и меня, Надир-шаха. Ты понимаешь меня?
-Да… – Азиз вздохнул и усилием воли стряхнул с себя сладкое наваждение, завладевшее им при мыслях о том, что ждет его, когда второй Коран соединится со своим братом-двойником.
– Однако это – наше с тобой прекрасное грядущее, – сказал Азиз, снова глядя на Надир-шаха холодным деловым взглядом, – но расскажи мне, уважаемый Надир-шах, как прошла встреча с этим неверным псом Знахарем?
И Надир-шах принялся рассказывать о подробностях разговора, произошедшего накануне в Санкт-Петербурге между двумя его посланниками и Знахарем. Мулла Азиз слушал его внимательно, но было видно, что история со вторым Кораном не выходит у него из головы.
Часть 1
БРИЛЬЯНТОВАЯ РУКА СУДЬБЫ
Глава 1
ТРУДНО БЫТЬ ВОРОМ
Я подъехал к Исаакиевской площади со стороны Дворца Бракосочетания и, поворачивая направо, едва не наехал на мента в желтом лифчике, который стоял сразу за поворотом в позе хозяина жизни, заложив руки за спину и широко расставив ноги. Крутанув рулем, я объехал его и, взглянув в зеркало, увидел, что мент смотрит мне вслед, недовольно сдвинув брови. Смотри-смотри, подумал я, дождешься, что какой-нибудь лох не успеет среагировать и собьет тебя.
До назначенной мне встречи оставалось десять минут, и, поставив «лендкрузер» справа от собора, рядом с домом, в котором когда-то располагалось консульство Германии, я заглушил двигатель и собрался с мыслями. Понятное дело, Алешу я сейчас не увижу. Это раз. Предстоит тяжелый разговор, но не более того. Это два. Тогда на хрена, спрашивается, я взял с собой пушку? Устраивать пальбу на Исаакиевской площади могут только законченные идиоты, а я ни себя, ни своих неизвестных доброжелателей к этой категории не причислял. Погорячился, стало быть.
Ладно, подумал я, обойдемся и так. Вынув «беретту» из кобуры, я засунул ее под сиденье. Подумав немного, я снял кобуру и отправил ее вслед за пистолетом. Так стало намного удобнее. Я посмотрел на часы и увидел, что до половины двенадцатого осталось четыре минуты.
Ну что, Знахарь, пора идти.
Я вышел из машины, посмотрел на подпиравший низкое питерское небо тяжелый и надежный Исаакиевский собор, потом нажал на кнопочку и, услышав, как в машине защелкнулись замки, перешел через дорогу.
Проходя через осенний сквер, я постарался разглядеть, кто ждет меня возле памятника, но там пока что никого не было. Подойдя к памятнику и посмотрев на Николая Первого, сидевшего в бронзовом седле и небрежно опустившего правую руку, я подумал о том, что вот про то, сколько у нас в городе мостов да львов, знают все, а коней вроде бы пока что никто не догадался пересчитать.
Повернувшись к Николаю спиной, я оперся задом о чугунную ограду и в это время увидел двух молодых хачиков, которые пересекали площадь, направляясь прямо ко мне.
Я насторожился, все еще надеясь, что это не по мою душу, но, приближаясь, они смотрели на меня, и через несколько секунд мои сомнения рассеялись. Это именно они назначили мне встречу, и именно этот вариант развития событий был самым плохим из всех.
Они остановились в двух шагах от меня, и тот, который был чуть повыше, сказал:
– Здравствуй, Знахарь. Ты ждешь нас. Я пожал плечами и ничего не ответил.
Это был тот самый парень, который говорил со мной по телефону. В его произношении не было ни малейшего акцента, поэтому я и не смог догадаться раньше, откуда ветер дует.
– Нам нужно поговорить, Знахарь. И, наверное, это лучше сделать, сидя за столиком, а не стоя посреди площади.
И он повел рукой в сторону «Астории». Рядом с гостиницей было открытое кафе, столики которого укрывались от солнца и непогоды под большими красными зонтиками. Второй парень, чуть пониже ростом, держал в руке серый плоский дипломат и смотрел на меня ничего не выражавшим взглядом.
Я кивнул, и мы направились к «Астории».
Оба они, хоть и были явными хачиками, выглядели вполне цивильно и совсем не походили на своих диких собратьев, заполонивших российские рынки. В них чувствовалось хорошее воспитание, они напоминали двух богатых арабских студентов или бизнесменов с гарвардским образованием. Не похоже было, чтобы их хоть раз остановил мент для того, чтобы проверить прописку.
Подойдя к кафе, мы уселись за столик, и к нам тут же подошла официантка. Я заказал кофе, арабы – тоже.
Пока девушка не принесла нам кофе, мы все молчали.
Раз они не начинали разговор, то я и подавно не должен был суетиться и вылезать с нервными вопросами типа «где мой брат, куда вы его дели» и прочее. Я отдавал им инициативу, и в этом были свои плюсы. Они меня вызвали, пусть они и излагают свои предложения. А я посижу, послушаю да подумаю. И думать мне придется быстро и четко. Судя по всему, это – не дешевые вымогатели, и просто так откупиться от них не удастся. И вообще, до меня начинало доходить, что дело может повернуться куда более серьезно, чем я предполагал.
Наконец перед нами появились три маленькие чашечки на блюдечках и пепельница.
Тот, который звонил мне, сделал небольшой глоток, одобрительно кивнул и начал:
– Меня зовут Ахмад. Я говорю это тебе для того, чтобы нам было удобнее разговаривать. Это, – и он кивнул на своего товарища, – Садик.
Садик наклонил голову.
– Мы назначили тебе встречу для того, чтобы обсудить очень важный вопрос. Сейчас я расскажу тебе кое-что, и ты поймешь, что мы – не вымогатели и не рэкетиры, а представители очень серьезной организации, против которой весь криминалитет вашего города – просто шайка разбойников.
1 2 3 4 5 6