Ну, а потом, как только мы этого достигнем, закон может вновь изменить все это.— Ой, ой! Это быть не корошо! Сакон долшна бить спрафедливо и не делайт такой штуки.— Да вы меня, видно, не совсем понимаете, ведь это только политический прием такой, чтобы соблюсти законность; вот видите ли вы, в сущности, это будет очень справедливо. Теперь возьмем, например, молодой Литтлпедж — настоящий владелец всех этих земель, ведь никогда палец о палец не ударил, чтобы приобрести право на них, вся его заслуга в том, что он сын своего отца; по-моему же, каждый человек обязан сделать что-нибудь, чтобы иметь потом право владеть чем-нибудь, а не быть обязанным всем простой случайности. Это свободная страна, и почему же один человек будет иметь больше права на землю, чем другой?!— Или ше тошно такше на своя тобаку или своя рубашку или какой другая вешшь?— Ну, мы не заходим так далеко! Человек, конечно, имеет право на свой пиджак, рубашку и табак, даже, быть может, и на лошадь, и на корову, но не на все видимое пространство земли.— А на семля сакон не давайт право шеловеку? Так, когда ви станет сам фладелес какой ферма, ви не мошет думайт сакон вам давайт право на семля? О-о…— Ну, мы другое дело! Мы постараемся, чтобы закон был на нашей стороне. Вы немец, и вам, я полагаю, можно довериться, но если вы выдадите меня, то клянусь вам честью, что вы уж более не сыграете ни одной песенки, ни здесь, ни где-либо в другом месте. Видите ли, в чем дело: если вы желаете сделаться инджиенсом, то лучшего для того случая, как теперь, вам не представится.— О, сделайт себе инджиенс, зашем? Какой от этого быть для мене вигод? Я думайт, лучше буда бели шеловек в Америку!— Да я ведь говорю об этих инджиенсах — антирентистах! Мы так прекрасно обделываем это дельце, что из такого белого человека, как вы и я, в одну минуту становимся индейцами и затем вновь белыми по своему желанию, не прибегая для того ни к краскам, ни к какой мазне. А вы хотите знать, какая вам от этого будет выгода? Так вот, вы будете получать недурное жалование, которое вам аккуратно будут выплачивать в известный срок, затем и в лавках, и в кабачках, и в магазинах можно прекрасно поживиться, потому что по нашему уставу каждый инджиенс может требовать все, что он желает, и уж, конечно, мы не забываем желать всего и как можно больше. Если желаете присутствовать на нашем митинге, то я скажу вам, как меня узнать.— Ja, ja! Я ошень шелал бивайт на ваша митинг; где он быть?— Там, в селе, или, вернее, в деревушке. Сегодня нас оповестили, мы все соберемся туда ровно к десяти часам.— Разве там быть какой срашени или битву?— Сражение? Боже мой, какое же там может быть сражение, да и с кем сражаться, ведь мы все до единого против Литтлпеджей, и ни один из нас не стоит за них?! Этот митинг созван для поддержки народной свободы, но вы, вероятно, не знаете, что у нас здесь бывают всякого рода митинги!— Nein! Я думайт, митинг бувайт только для политик, а для другой вешши…— Ах, неужели? Неужели у вас в Германии не бывает митингов негодования? А мы сильно рассчитываем на наши митинги негодования, и каждая партия устраивает много таких митингов, как только поднимаются различные вопросы. Однако наш завтрашний митинг будет посвящен вообще принципам свободы, хотя это, конечно, не помешает нам вставить несколько слов негодования против аристократов и аристократизма. Завтра у нас будет известный проповедник антирентистский.— Пропофедник! О-о…— Да, он говорит преимущественно об антирентизме, об аристократии, о правительстве и всяких злоупотреблениях. О, он горячо говорит о всех этих вещах, да и инджиенсы намерены со своей стороны основательно поддержать его криками и воем. Что ваше решение против наших глоток, когда мы дружно примемся орать и выть?!— Ой, ой, а я слыхала, сто американски народ быть разумна философ, а ви мне говорит, что он орет и воет, чтоб доказать свой прафда, ой, ой! Совсем, как дики индейцы, совсем.— Да, но мы знаем, чего орем и чего добиваемся, и намерены довести дело до конца! Мы, главное, рассчитываем получить эти фермы на самых выгодных для нас условиях. Народ поднялся весь как один человек, а того, чего желает народ, он добьется. Теперь он требует себе фермы, и, конечно, он их получить. Мы знаем, кто наши друзья и кто наши враги; и если нам удастся добиться, чтобы в правители попали именно те люди, которых я мог бы вам назвать, то нет сомнения, что все пошло бы прекрасно с первой же зимы. Тогда мы обложили бы землевладельцев таким громадным множеством налогов, мы издавали бы закон за законом такого свойства, что они будут рады отделаться от своих земель до самой последней пяди и не только охотно уступят ее дешево, но будут готовы отдать ее и даром. Да, — продолжал Джошуа, — да, от завтрашнего проповедника мы много ожидаем, этому человеку зато и платят немало за его посещение.— А хто ему платил? Касна? Государство?— Нет, нет, пока еще не государство, хотя многие полагают, что так должно было быть, и вскоре, вероятно, будет. Покуда же арендаторы обложены известным сбором, по столько-то с каждого доллара арендной платы или по столько-то с каждого акра арендуемой им земли; но наши проповедники уверяют, что эти деньги как бы отданы в рост и что каждый должен записывать, сколько он дает на это дело, так как недалеко то время, когда они получат их обратно с двойными процентами. Теперь арендаторы оплачивают эту реформу, говорит он, а когда она совершится, то государство будет вам, арендаторам, так за нее обязано, что сочтет должным вознаградить вас вдвое из суммы тех налогов, которыми будут тогда обложены все прежние землевладельцы.— Это ошень недурной спекуляция, ошень недурной.— Понятно! — весело подтвердил в свою очередь Бриггам. — Это весьма недурная операция, довольствоваться за счет неприятеля, как говорят. Однако мы не высказываем открыто всего, чего хотим и на что рассчитываем, и многие из антирентистов будут уверять вас, что они не имеют ничего общего с инджиенсами; но кто же обязан верить, что «луна— круглый сыр? » Между антирентистами тоже, конечно, есть разные люди и разные мнения; одни уверяют, будто никто не должен иметь более тысячи акров земли, другие уверяют, что и этого слишком много, что каждый должен иметь лишь столько, сколько ему необходимо для удовлетворения своих личных нужд.— Ну, а ви, ви какой мнения на этот счет имейт?— О, мне это совершенно безразлично, только бы мне досталась хорошая доходная ферма с хорошими и прочными постройками; а будет ли она иметь четыреста или четыреста пятьдесят акров земли, это для меня почти безразлично, а о других я и не беспокоюсь, пусть делятся как им угодно.— А сколько ви хотите платить мистер Литтлпедж за тот ферм, чито ви думайт выбирать для себы?— Это будет зависеть от обстоятельств. Некоторые полагают, что лучше было бы заплатить за землю хоть немного, чтобы это выглядело законно, а другие уверяют, что нет никакой надобности что-нибудь платить.— А сколько ценит теперь средняя сифра небольшой ферм, так акр сто?— Такая ферма стоит теперь от двух с половиной до трех тысяч долларов, это самое меньшее, а некоторые участки — так даже до пяти, несмотря на то, что постройки почти везде плохие, потому что арендаторы не хотели ставить хорошие постройки на чужой земле; ну, а теперь уже многие об этом и жалеют; ну, да всего, конечно, предвидеть нельзя.— Ну, и ви думайт, сто мистер Литтлпедж должна быть брать за свой ферм пятьдесят доллар, когда ви сам сейчас говорил, он стоит три тысяч, или даше больше, три тысяч, мне кашит это быть ошень мало, хм!— Но вы забываете, приятель, сколько лет он получал за эту землю ренту, ведь это тоже деньги, которые он клал в карман, а труд, который арендатор положил на эту ферму, ведь тоже чего-нибудь да стоит. Что стоила бы эта ферма, если бы на нее не было положено столько труда?— Ja, ja, я понимайт; aber, шево стоил бы вся эта труда, если бы не быть земли, на которой фермер полошила свой труды?Вопрос этот, как видно, озадачил моего собеседника; он взглянул на меня исподлобья недоверчивым, пытливым взглядом, но, прежде чем успел мне ответить, Том Миллер отозвал его, послав в коровник за каким-то делом.В этот вечер я уже больше не видел Джошуа Бриггама, потому что, когда стемнело, он отпросился у хозяина куда-то со двора. Так как на ферме все ложились очень рано, то около девяти часов вечера все уже спали крепким сном и в том числе и я. Но прежде чем распрощаться на ночь, Миллер нам сообщил о предполагавшемся на завтра митинге и о своем намерении присутствовать на нем. Глава XIII Он — знаток дичи. Как прекрасноон чует ветер! Тише. «Генрих VI» На следующее утро, управившись с работой до завтрака, вся семья Миллер, выйдя из-за стола, стала готовиться к предстоящей поездке. Не только сам Том Миллер, но и жена его и Китти намеревались отправиться в Маленький Нест — так называлась деревушка, где должен был состояться митинг. Название свое «Маленький Нест» она, конечно, получила в противоположность сокращенному названию нашей усадьбы «Нест». Впоследствии мне стало известно, что даже это обстоятельство, совершенно от меня не зависящее, вменялось мне в вину.Мне кажется, что если бы в это время не нашлось других причин для неудовольствия и волнений, то, право, возбудили бы вопрос, которому из двух Нестов должно по праву принадлежать старшинство в данном случае.По этому поводу мне припомнилось, что я когда-то слышал об одном такого рода процессе во Франции по поводу одного имени, имевшего громкую известность в первые века истории своей страны; я говорю о фамилии Грасс. Грассы поселились еще до революции, да и теперь еще, вероятно, живут на юге Франции в окрестностях города Грасса, столь же известного своей торговлей шелком и своими мыловаренными и парфюмерными лабораториями, сколь и фамилия Грасс — своими воинскими подвигами и громкой славой своего рода.Лет сто тому назад маркиз де Грасс имел процесс, наделавший немало шума, по поводу того, что его ближайшие соседи, горожане города Грасс, затеяли с ним спор о том, обязан ли своим именем город фамилии Грасс, или же Грассы получили свою фамилию от того города, который находился по соседству? Маркиз на основании самых неопровержимых документов торжествовал победу, но победа эта стоила ему значительной части его некогда огромного состояния. У нас не было, откровенно говоря, надобности затевать процесс по поводу названия деревушки и нашего родового гнезда, так как и без того всем старожилам было известно, что усадьба стояла уже много лет, когда еще то место, где теперь красуется Маленький Нест, было непроходимым девственным лесом; но, конечно, если бы у нас дело дошло до суда, то, вероятно, признали бы как раз обратное на основании новой системы — большинства голосов.Между тем Том Миллер предоставил мне с дядей маленький шарабанчик в одну лошадь, тогда как сам он с женой, дочерью и старшим сыном поместился в большой линейке, запряженной парой сытых лошадей. Часы на ферме только что пробили девять, когда мы двинулись в путь. Я сам правил моей лошадью, которая, действительно, была моя, так как на этой ферме, не сданной в аренду, а оставленной нами за собой, и скот, и лошади, и каждая тележка, орудие, словом, весь инвентарь были моей собственностью как и шляпа, что у меня теперь на голове. Но новейшим законам возможно было утверждать, что раз Миллер столько лет кряду пользуется всем этим и еще платит аренду за то, что обрабатывает для нас эту землю, то он и на самую ферму, и на нас, и на весь инвентарь имеет неоспоримое право собственности. Однако почему же, господа, если пользование землей дает на нее право собственности тому, кто ею пользуется, то почему же тот же порядок не простирается на все остальное, на лошадь, корову и многое другое?Выехав из ворот фермы, мы поехали следом за парной тележкой по большой дороге, разговаривая между собой о всех событиях вчерашнего дня и строя свои предположения относительно того, что нас ожидало сегодня.Митинг был назначен на одиннадцать часов, а так как путь был не дальний, то торопиться не было никакой надобности. Мы ехали то шагом, то маленькой рысцой; парная тележка, в которой ехали Миллер и его семья, вскоре скрылась у нас из виду.Дорога от Неста к Маленькому Несту была настолько приятна для глаз, насколько может быть приятна ровная, цветущая долина, где нет ни гор, ни вод. При всем том, главная долина Равенснеста представляла собой картину полного изобилия и богатства страны, какой никогда не могут похвастать европейские сельские пейзажи, где, благодаря отсутствию оград, частоколов, изгородей между отдельными участками и группировке жилищ населения в деревнях и селах, вдали от полей, последние имеют вид унылых пустырей.— Да, это поместье стоит того, чтобы на него столько точили зубы,— сказал, между прочим, дядя, — хотя до настоящего времени оно не было особенно доходным для своего владельца. В Америке большинство поместий не приносят почти ничего, кроме труда и неприятностей в течение первого полустолетия.— А после того арендатор должен получить это ваше поместье в награду за свои труды! — добавил я не без горечи.Тем временем мы приближались к церкви святого Андрея и прилегавшему к ней церковному дому с его угодьями. Все здесь имело какой-то особенно аккуратный, опрятный вид, несравненно более привлекательный, чем когда я в последний раз был здесь перед своим отъездом.— А вот и шарабанчик мистера Уоррена стоит у крыльца! — воскликнул дядя в тот момент, когда мы проезжали мимо дома священника. — Неужели и он имеет намерение отправиться туда, в Маленький Нест, по случаю этого митинга?— Это весьма возможно, — отозвался я, — судя по тому, что мне говорила о нем Пэтти. По ее словам, он высказал самое деятельное сопротивление этому антирентистскому движению, он во всеуслышание говорил смелые проповеди против всех модных и новейших принципов, хотя и не называл никого по имени, но все же довольно ясно указывал именно на антирентистов. Другой здешний священник на стороне народа и поет ему в тон, проповедуя и молясь в пользу антирентистов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37