Тем временем "Карлсруэ? увеличил ход и вскоре приблизился к другим пароходам. Один из них поднял немецкий флаг. Это был «Фарн». Другой боязливо и медленно поднял английский флаг. Мы оцепенели от изумления. Капитан Любинус рассказал нам следующее. Перед приходом «Карлсруэ» к месту рандеву подошел пароход под английским флагом. Любинус приказал поднять на «Фарне» тоже английский флаг. Англичанин поднял свои позывные — «Кондор» из Лондона и спросил «Фарна» о его названии и порте приписки, на что тот сразу ответил.
С помощью сигналов между ними завязался длинный разговор. Пришельца интересовало, имеет ли «Фарн» какие-то сведения о войне, знает ли что-либо об английских военных кораблях и т.д. Когда этот разговор стал принимать нежелательный характер, на горизонте появился «Карлсруэ». Англичанин и «Асунсьон» приняли его за один из английских крейсеров, и последний обратился в бегство. Британец же продолжал стоять спокойно. «Фарн» тоже остался на месте, т.к. узнал нас сразу.
Более удобного для нас захвата трудно было бы и желать. «Кондор» был отвратительный с виду пароход с ярко-зеленой трубой, но мы смотрели на него совсем другими глазами, после того, как узнали, какой он везет груз: много провизии, динамит и 150т машинного масла. Он шел из Нью-Йорка в Чили. Капитан был предупрежден о наших действиях и был очень осторожен. Он сделал большой крюк на восток, обошел Вест-Йндские острова и старательно избегал обычных путей пароходов. Особенно ценным для нас было машинное масло, которое мы вполне могли употреблять и как топливо. Провизия тоже была очень кстати, т.к. у нас и на вспомогательных судах она подходила к концу. Вовремя подоспели и динамитные патроны, которые мы расходовали в очень большом количестве при потоплении захваченных пароходов. У нас их оставалось совсем немного. Мы немедленно приступили к разгрузке захваченного парохода с помощью всех имевшихся у нас катеров и шлюпок. Это оказалось много труднее и медленнее, чем мы думали, т.к. бочки с маслом находились под другими грузами. Между прочим, в числе грузов было много зеркальных стекол для магазинных витрин. К счастью, мы не были обязаны обращаться с ними с должной осторожностью, иначе погрузке не было бы конца. «Крефельд» был осчастливлен посадкой на него команды и этого парохода. В ней были и пять немцев, которых мы взяли себе".
Разгрузка «Кондора» продолжалась до 13 октября. Часть провизии отправили на «Крефельд», и капитан 2 ранга Келер приказал пароходу уходить на Тенериф. Один из пленных английских капитанов перед уходом прибыл на «Карлсруэ» и обещал сообщить своему правительству о том гуманном обращении, которое английские моряки нашли в плену. В 16:00 «Крефельду» был дан сигнал уходить в Санта-Круз на Тенерифе, куда пароход должен был доставить пленных не раньше 22 октября. «Крефельд» поднял на прощанье огромный флаг и прошел мимо «Карлсруэ» и всей «эскадры». На крейсере играл оркестр, исполнявший традиционную прощальную песенку немецких моряков «Да, я должен съехать в город». «Крефельд» медленно исчезал за горизонтом. Он захватил с собой почту, и на «Карлсруэ» надеялись, что их родные, наконец, получат от них первую весточку с момента начала войны. Когда «Крефельд» исчез за горизонтом, «Кондор» потопили. Взрывать его было нельзя из-за груза динамита на борту. Поэтому на английском пароходе открыли кингстоны и разбили бортовые иллюминаторы, после чего он" довольно быстро затонул. Конец «Кондора» наблюдали с «Рио-Негро», а «Карлсруэ» вместе с «Фарном» ушел на «праздник угля».
«Еще никогда с самого начала войны „Карлсруэ“ не был в таком изобилии снабжен топливом, как 16 октября, — отметил в своем дневнике старший лейтенант Ауст. — Мы имели 180 тонн жидкого топлива и 1500 тонн угля, из них 1100 тонн — лучшего „кардиффа“. Все это мы взяли с наших призов».
17октября «Карлсруэ» вышел в море, встретившись в условленной точке с «Рио-Негро». Капитан транспорта доложил Келеру, что после потопления на «Кондоре» произошли два мощных взрыва, в результате которых «Рио-Негро», находившегося в нескольких милях от места гибели «Кондора», тряхнуло так, что компасная картушка выскочила из своего котелка. Через некоторое время к месту рандеву подошел «Асунсьон», принесший радостное известие, перехваченное им из потока радиосообщений: в Европе германские войска взяли Антверпен, посрамив англичан.
18октября вместе с двумя своими спутниками «Карлсруэ» пришел на свое старое «засадное» место — севернее острова Фернандо-Наронья. Не успел крейсер стать на якорь, как сигнальщики доложили о появлении на горизонте парохода. Пришлось срочно сниматься с якоря и идти навстречу новой добыче. Очередной жертвой «Карлсруэ» стал пароход «Глантон», идущий из Лондона в Монтевидео с 3700 т кардиффского угля для фирмы «Вилсон и сын». Не размышляя ни секунды, Келер приказал пароход потопить. В угле «Карлсруэ» не нуждался, а у Келера уже не было лишних людей, чтобы составить команду захваченного судна. С «Глантона» на «Рио-Негро» перевезли пленных и запас провизии. Взорванный «Глантон» еще не скрылся с поверхности моря, как сигнальщики доложили о новом пароходе, появившемся на горизонте. «Карлсруэ» погнался за ним, но пароход оказался голландским («Зааланд»), идущим в Чили из Амстердама. Голландца отпустили, не досматривая. Поздно вечером мимо «Карлсруэ» прошел итальянский пароход, который также был отпущен без досмотра.
В день, когда был потоплен «Глантон», всего в десяти милях от этого места прошел английский броненосный крейсер «Карнарвон», вышедший 15 октября под флагом адмирала Стоддарта из Сент-Винсента. Если бы Стоддарт продолжал идти прежним курсом, то он вышел бы прямо на «Карлсруэ» и его «эскадру» в момент затопления «Глантона». Но именно в этот момент английский адмирал получил приказ срочно идти в Пернамбуко.
С 19 по 22 октября «Карлсруэ» стоял в засаде вместе с «Рио-Негро», тщетно ожидая появления новых жертв. Сигнальщики до рези в глазах вглядывались в горизонт, но ничего не видели.
22 октября на немецких кораблях, как того требовал устав, праздновался день тезоименинства Императрицы. После краткого богослужения капитан 2 ранга Келер обратился к команде с речью, напомнив, что Императрица, как истинная немка, принесла Отечеству шесть сыновей и дочь. Теперь все шестеро ее сыновей и зять участвуют в военных действиях, а Ее Величество, стоя во главе Красного Креста, показывает пример всем немецким женщинам. Матросы прокричали «Ура!», на чем церемония и закончилась.
Больше тезоименинства Императрицы капитана 2 ранга Келера беспокоило то, что сегодня, 22 октября 1914 года, «Крефельд» высадит пленных на Тенерифе, и весь мир узнает о районе операций «Карлсруэ». Командир крейсера пришел к твердому убеждению, что пора уже сменить оперативный район, перестав искушать судьбу.
«Целый день мы ожидали, — вспоминает Ауст, — что поймаем кого-нибудь, чтобы ознаменовать день рождения Императрицы. Когда после 22 часов мы увидели, наконец, огни какого-то парохода, то были уверены, что наша надежда, хоть в последнюю минуту, да исполнится. Оказалось, однако, что это шведский пароход „Атлант“ из Готенбурга, который шел на юг. Его отпустили, не досматривая».
Жертву в честь тезоименинства Императрицы удалось принести только на следующий день, 23 октября, когда прямо на германский крейсер вышел английский пароход «Харстдел» из Ливерпуля, который вез 4600 т маиса из Розарио в Бристоль. Его, не раздумывая, отправили на дно, перевезя команду и продовольствие на «Рио-Негро». «Харстдел» еще не скрылся под водой, когда сигнальщики крейсера обнаружили еще один пароход. «Карлсруэ» погнался за ним, но, к великому разочарованию экипажа, пароход снова оказался шведским («Анни Джонсон» из Готенбурга). Его осмотрели и отпустили. 24 октября Келер решил покинуть район, в котором он так плодотворно разбойничал с 1 сентября. Теперь, полагал командир рейдера, англичане, получив сведения о «Карлсруэ» от отпущенных пленных, начнут серьезно прочесывать этот район. Как бы подтверждая его опасения, из радиорубки доложили, что впервые после достаточно долгого перерыва, снова ясно слышны радиопереговоры английских крейсеров, рыскающих поблизости.
Капитан 2 ранга Келер решил возвращаться в Вест-Индию. Он уже давно вынашивал план нападения на многочисленные английские и французские колонии, как это часто практиковали пираты старых времен. Особенно часто тогда подвергался нападениям остров Барбадос.
Именно с него, следуя классическим примерам XVII-XVIII веков, и решил начать Келер. Его идея привела офицеров «Карлсруэ» в восторг. Келер не сделал этого раньше исключительно из-за ненадежного снабжения крейсера углем. Сейчас же, когда угля было в избытке, ничто не мешало германскому офицеру повторить подвиги своих английских, испанских и португальских предшественников, чьи легендарные имена вдохновляли Келера из глубин веков.
Принимая это решение, командир «Карлсруэ» не сомневался, что поступает правильно, почему-то считая, что раньше английское командование не знало о районе его операций и узнало только от высаженных на Тенерифе пленных. Теперь каждая радиограмма в эфире трактовалась им как начало глобальной облавы на «Карлсруэ», организованной противником. В действительности, капитан 2 ранга Келер ошибался. Англичане давно знали, где он находится. Ему просто чрезвычайно везло, а, по большому счету, англичанам было просто не до него. В тот момент, когда у Келера сдали нервы и он принял решение уходить на север, ни одного английского крейсера вблизи «Карлсруэ» не было. Броненосный крейсер «Дифенс» только вышел из Сент-Винсента на островах Зеленого Мыса, а адмирал Стоддарт на «Карнарвоне» прибыл в Пернамбуко, где узнал, что «Карлсруэ» якобы принимал 20 октября провизию в 70 милях к западу от мыса Сан-Рокье. «Бристоль», которому было приказано осмотреть этот район, грузился углем в Абролхос Роке, где находился также и «Корнуэлл», охраняя базу. «Македония» грузила уголь и ремонтировала машину.
В районе между Канарскими островами и островами Зеленого Мыса нес сторожевую службу всего лишь один английский крейсер «Хайфлауер», но и он вскоре перебрался на смену «Эстрее» для конвоирования транспортов, следовавших до мыса Доброй Надежды, поскольку «Эстрея» уходила к побережью германской юго-западной Африки. Поэтому, когда были получены первые сведения о перемене Келером оперативного района, в распоряжении англичан на огромном пространстве океана оставалась лишь пара вспомогательных крейсеров.
V
Водам Вест-Индии, а, точнее говоря, бассейну Карибского моря в германских планах ведения войны в открытом океане всегда придавалось большое значение. Еще до начала войны немцы оборудовали в этом районе две секретные угольные станции: одну — в Плана Сейс на Багамах, а другую — в 250 милях к востоку от Тринидада. Но обе эти станции были обнаружены еще 12 сентября английским крейсером «Бервик». Причем, на одной из них «Бервик» захватил три германских парохода.
Знал ли капитан 2 ранга Келер об этом, так и осталось неизвестным. Известно то, что 25 октября командир «Карлсруэ» собрал все свои пароходы — «Рио-Негро», «Асунсьон», «Фарн» и «Индрани» — вручив их капитанам инструкции с точным указанием, где и когда они должны встретиться с «Карлсруэ» в открытом море. С собой Келер решил взять «Фарн», чтобы с него пополнять запас угля. Поздно вечером 25 октября «Карлсруэ», сопровождаемый «Фарном», без огней пошел на север.
«Мы уже удалились на порядочное расстояние от излюбленного пароходами пути в Южную Америку, — записал 26 октября в своем дневнике старший лейтенант Ауст, — когда сегодня утром, к нашему величайшему удивлению, было доложено о пароходе в юго-восточном от нас направлении, идущем курсом на север. Видные издалека высокие белые надстройки показывали, что это большой пассажирский пароход. По цвету трубы мы заключили, что он принадлежит обществу „Лампорт и Хольт“. В 11:00 пароход был задержан. Это был „Вандик“ — третий по величине пароход этого общества водоизмещением более 10000 тонн, построенный всего три года назад. Таким образом, лучшая наша добыча попалась нам совершенно неожиданно. Кроме 210 пассажиров, из которых 112 — они занимали каюты 1-го и 2-го классов — по большей части североамериканцев, на пароходе находилось 130 мешков с почтой, 2500 долларов, принадлежавших пароходному обществу, порядочное количество разного груза и около 100 тонн мороженого мяса.
«Вандик» шел из Буэнос-Айреса, направляясь через Тринидад и Барбадос в Нью-Йорк. «Бристоль» предупредил его, что нас надо остерегаться. Капитан шел с большой осторожностью — ночью с закрытыми огнями и целую неделю не пользовался радиотелеграфом. Поэтому он крайне удивился, когда призовой офицер с серьезной миной заявил ему, что мы ждали его со вчерашнего дня.
Капитан был старый человек, и неудача совершенно его обескуражила. Мы имели обыкновение предоставлять команде захваченных пароходов выбор: или перебираться на «Карлсруэ» в качестве военнопленных, или дать нам письменное обязательство, что они в продолжение войны не будут принимать участие в военных действиях ни против нас, ни против наших союзников. В последнем случае они, при первой же возможности, будут отпущены на свободу.
До этого времени все англичане, ни минуты не задумываясь, давали подписку. Когда подобная подписка была разъяснена и предъявлена команде «Вандика», его капитан начал говорить своим людям речь, призывая их к возмущению. Призовому офицеру пришлось доложить об этом командиру, который послал на пароход двух вооруженных матросов, чтобы увести капитана под конвоем. Тем временем, капитана успокоили его более благоразумные офицеры, так что эта мера оказалась ненужной. Пассажиры до самого последнего момента принимали нас за английский крейсер, и когда, наконец, их заблуждение разъяснилось, поднялся вопль отчаянья. Они ожидали от «гуннов» грабежа и самых жестоких оскорблений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62