Т'саин покачала головой.— Я Т'саин. Ты моя сестра, Т'саис. Поэтому я должна любить тебя, а ты должна любить меня.— Любить? Я ничего не люблю. Я убью тебя и тем самым сделаю мир лучше, в нем на одно зло станет меньше. — И она опять подняла свой меч.— Нет! — с болью воскликнула Т'саин. — Почему ты хочешь погубить меня?Что я тебе сделала плохого?— Ты делаешь плохое самим своим существованием и ты оскорбила меня, насмехаясь над моей отвратительной внешностью.Т'саин рассмеялась.— Отвратительной? Нет. Я прекрасна, потому что Туржан говорит так. А значит, прекрасна и ты.Лицо Т'саис застыло, как мраморное.— Ты смеёшься надо мной.— Нет. Ты на самом деле прекрасна.И Т'саис опустила свой меч. Лицо её стало задумчиво.— Красота? Что такое красота? Может, я слепа, может, враг исказил моё зрение? Скажи, как понять красоту?— Не знаю, — ответила Т'саин. — Мне это кажется ясным. Разве игра цветов на небе не прекрасна?Т'саис в изумлении подняла взгляд.— Вот это резкое свечение? Все эти цвета вызывают во мне лишь отвращение.— Посмотри, как прекрасны цветы, какие они хрупкие и очаровательные.— Это паразиты, у них отвратительный запах.Т'саин изумилась.— Не знаю, как объяснить красоту. Ты, похоже, ни в чем не видишь радости. Разве тебе ничего не приносит удовлетворения?— Только убийство и уничтожение. Только они прекрасны.Т'саин нахмурилась. «Я бы назвала это злым взглядом на мир, — подумала она.»— И ты в это веришь?— Я убеждена в этом.Т'саис задумалась.— Откуда мне знать, как действовать? Я была уверена в своей правоте, а ты говоришь, что я приношу только зло.Т'саин пожала плечами.— Я мало жила, и у меня нет мудрости. Но я знаю, что все имеет право на жизнь. Туржан лучше объяснит это тебе.— А кто такой Туржан? — спросила Т'саис.— Он очень хороший человек, — ответила Т'саин, — и я люблю его. Скоро мы отправимся на Землю, где небо глубокого синего цвета.— Земля… А если я отправлюсь с вами на Землю, найду ли я там красоту и любовь?— Может быть. У тебя есть разум, чтобы понять красоту, и красота, чтобы привлечь любовь.— Тогда я больше не буду убивать, как бы отвратительно мне ни было. Я попрошу Панделума отправить меня на Землю.Т'саин сделала шаг вперёд, обняла сестру и поцеловала её.— Я всегда буду любить тебя, — просто сказала она.Лицо Т'саис застыло. «Рви, режь, руби,» — говорил её мозг, но в её теле, в каждой его частице нарастал поток удовольствия. Она неумело улыбнулась.— Ну… я тоже люблю тебя, сестра. Больше я не убиваю, и я найду и познаю на Земле красоту… или умру…Т'саис села на лошадь и отправилась на Землю в поисках любви и красоты.Т'саин стояла в дверях, глядя, как уезжает в многоцветье её сестра. Сзади послышался крик, и появился Туржан.— Т'саин! Эта бешеная ведьма обидела тебя? — Он не дождался ответа. — Довольно! Я убью её заклинанием, чтобы она не могла больше причинить никому боль!И он собрался уже произнести Заклинание Огня, но Т'саин рукой зажала ему рот.— Нет, Туржан, не нужно! Она обещала больше не убивать. Она уходит на Землю в поисках всего того, что не может найти в Эмбелионе.И Туржан и Т'саин вместе смотрели, как Т'саис растворяется в многоцветье луга.— Туржан, — сказала Т'саин.— Что?— Когда мы будем на Земле, ты найдёшь мне чёрную лошадь, как у Т'саис?— Найду, — со смехом ответил Туржан, и они пошли к дому Панделума. ВОЛШЕБНИК МАЗИРИАН В глубокой задумчивости волшебник Мазириан брёл по своему саду. Ветви деревьев, увешанные красивыми, но ядовитыми плодами, склонялись над ним, цветы раболепно опускали головки при его приближении. Тусклые, как агаты, глаза мандрагор в дюйме над землёй следили за его обутыми в чёрное ногами. Таков был сад Мазириана — три террасы, полные странной и удивительной жизнью. Некоторые растения непрерывно меняли расцветку; на других цветы пульсировали, как морские анемоны, пурпурные, зеленые, лиловые, розовые, жёлтые. Здесь росли деревья с кроной как парашюты из перьев, деревья с прозрачными стволами, увитыми красными и жёлтыми лианами, деревья с листвой как металлическая фольга: каждый лист из другого металла — меди, серебра, синего тантала, бронзы, зеленого иридия. Цветы, подобно воздушным шарам, вздымались вверх над блестящими зелёными листьями; куст, покрытый тысячами цветов-флейт, и каждая флейта негромко играла музыку древней Земли — музыку, напоминавшую о рубиново-красном солнечном свете, о воде, сочащейся сквозь чернозём, о ленивых ветерках. А за рокваловой изгородью деревья дикого леса образовывали загадочную стену. В этот умирающий час земной жизни ни один человек не мог похвастать, что знает все её лесные долины, прогалины, просеки, поляны, все лощины и впадины, все уединённые ущелья, руины павильонов, все сады и парки в солнечных пятнах, овраги и холмы, многочисленные ручьи и ручейки, пруды, луга, чащи, заросли и скалистые выступы.Мазириан шёл по саду, и лицо его хмурилось в задумчивости. Шёл он медленно, руки сцепил за спиной. Существовало нечто, внушившее ему удивление, сомнение и великое желание, — прекрасная женщина, живущая в лесу.Она, смеясь, приходила к изгороди, всегда насторожённая, верхом на чёрной лошади с глазами как золотые кристаллы. Много раз пытался Мазириан захватить её; всегда лошадь уносила её от его разнообразных приманок, засад и заклинаний.Болезненный крик заполнил сад. Мазириан, ускорив шаг, обнаружил крота, который жевал ствол гибрида растения с животным. Мазириан убил нарушителя, и крик сменился порывистым дыханием. Мазириан погладил пушистые листья, и красный рот растения засвистел, выражая этим свою радость.Потом растение произнесло: «К-к-к-к-к-к-к». Мазириан наклонился, поднёс трупик зверька к красному рту. Послышался сосущий звук и маленькое тело скользнуло в подземный желудочный пузырь. Растение булькнуло, отрыгнув.Мазириан с удовольствием смотрел на него.Солнце низко висело в небе, такое тусклое и больное, что видны были звезды. Мазириан почувствовал, что на него смотрят. Это, должно быть, та женщина из леса: именно так она тревожила его и раньше. Он остановился, пытаясь определить, откуда исходит взгляд.Колдун быстро выкрикнул заклятие обездвиживания. У его ног неподвижно застыло растение-животное, большой зелёный мотылёк, прервав полет, заскользил на землю. Волшебник обернулся. Вот она, на краю леса, ближе, чем когда-либо раньше. Она не шевельнулась при его приближении. Глаза Мазириана засверкали. Он приведёт её в свой дом и посадит в тюрьму из зеленого стекла. Он испытает её мозг огнём, холодом, болью и радостью. Она будет подносить ему вино и делать восемнадцать соблазнительных движений при свете жёлтых ламп. Может быть, она шпионит за ним; если это так, Мазириан немедленно об этом узнает. Ни одного человека он ещё не называл своим другом. Другом ему был только сад.Вот колдун уже в двадцати шагах от женщины. И тут раздался топот копыт, она развернула свою вороную лошадь и ускакала в лес.Волшебник в гневе сорвал плащ. У неё была защита — противозаклятие, охранная руна! К тому же она всегда появлялась, когда он не был готов к преследованию. Он всматривался в смутную лесную глубину, видел, как белое тело скользнуло сквозь столб солнечного света, увидел чёрную тень лошади — и все исчезло… Может, она ведьма? Приходила ли она по собственному желанию или, что более вероятно — её послал неведомый враг? Если это так, то кто же руководит ею? Принц Кандайв Золотой из Кайна, у которого Мазириан выманил тайну возвращения молодости? Или астролог Азван? А может, Туржан? Хотя Туржан вряд ли… Лицо Мазириана просветлело от приятных воспоминаний и он отбросил эту мысль. Азвана он по крайней мере может испытать. Волшебник направился в свою мастерскую, подошёл к столу, на котором стоял хрустальный куб, окружённый красно-голубым ореолом. Из ящика извлёк бронзовый гонг и серебряный молоток. Ударил по гонгу, и густой сочный звук поплыл по комнате. Он ударил снова и снова. В голубизне хрусталя проступило лицо Азвана, покрытое каплями пота от боли и ужаса.— Не бей в гонг, Мазириан! — воскликнул Азван. — Пожалей мою жизнь, не бей!Мазириан остановился, высоко держа руку с молотком.— Ты шпионишь за мной, Азван? Ты послал женщину, чтобы украсть гонг?— Не я, хозяин, не я! Я слишком боюсь тебя.— Ты должен предоставить мне эту женщину, Азван, я настаиваю.— Невозможно, хозяин: я не знаю, кто она.Мазириан сделал движение, как будто хотел ударить. Азван испустил такой поток униженных просьб, что Мазириан с отвращением отбросил молоток и убрал гонг на место. Лица Азвана медленно растаяло, и хрустальный куб снова опустел.Мазириан погладил подбородок. Очевидно, он должен сам захватить девушку.Позже, когда на лес опустится тёмная ночь, он поищет в книгах заклинания, которые защитят его на полных опасностей лесных полянах. Это будут заклинания, полные яда и разрушительной силы такой мощности, что любое из них устрашит обычного человека или даже сведёт его с ума. Мазириан, благодаря своему долгому опыту, мог хранить в памяти одновременно четыре самых сильных или шесть менее страшных заклинаний.Он мысленно отложил свой план и направился к длинному чану, купавшемуся в свете зелёных ламп. В прозрачном растворе лежало тело человека, мертвенное в зеленом свете, но физически исключительно сильное и совершённое. Ясное, с холодными жёсткими чертами лицо, золотистые волосы.Мазириан смотрел на это существо, которое сам вырастил из единственной клетки. Его творению не хватало только разума, но колдун не знал, как снабдить разумом этого человека. Туржан Миирский владел этим знанием, но отказывался разделить с Мазирианом эту свою тайну.Мазириан рассматривал существо в чане. Совершённое тело — разве в нем не должен жить организованный и гибкий ум? Он узнает это. Он привёл в действие приспособление, выпускающее из чана жидкость, и вскоре тело уже лежало на воздухе. Мазириан сделал инъекцию в шейную артерию. Тело дёрнулось, глаза открылись, мигнули. Мазириан отвёл прожектор.Существо в чане слабо пошевелило руками и ногами, как будто не догадываясь об их назначении. Мазириан внимательно смотрел; возможно, он все же случайно правильно синтезировал мозг.— Сядь! — приказал Мазириан.Существо сосредоточило на нем взгляд, мышцы его рефлекторно напряглись, оно хрипло заревело, выпрыгнуло из чана и вцепилось Мазириану в горло.Несмотря на всю силу Мазириана, существо легко удерживало его и трясло, как куклу.Невзирая на все своё колдовство, Мазириан был беспомощен. Гипнотическое заклинание он истратил, и теперь в его мозгу не было ничего другого. И в любом случае он не мог произнести ни звука: безумец крепко сжимал его горло.Рука Мазириана упала на свинцовую бутыль, и он ударил существо по голове. Безмозглое создание упало на пол.Мазириан, ещё не совсем разочаровавшись, изучал тело у своих ног. Координация движений прекрасная. Он растворил в реторте белый порошок и, приподняв золотую голову, влил жидкость в расслабленный рот. Человек зашевелился, открыл глаза, приподнялся на локте. Безумное выражение покинуло его лицо, но Мазириан напрасно искал в нем след разума. Глаза были пусты, как у ящерицы.Волшебник раздражённо покачал головой. Он подошёл к окну, и его профиль чётко отразился в овальном стекле… Опять Туржан? Даже при самых страшных пытках Туржан не выдал своей тайны. Мазириан сухо скривил рот. Может, если добавить к коридору в лабиринте ещё один угол…Солнце опустилось, и сад Мазириана потускнел. Распустились бледные ночные цветы, и серые мотыльки начали перелетать от цветка к цветку. Мазириан раскрыл люк в полу и спустился по каменным ступеням. Вниз, вниз, вниз… Наконец показался идущий под прямым углом коридор, освещённый вечными жёлтыми лампами. Слева располагались его грибницы, справа — крепкая дверь из дуба и железа, запертая на три замка. А впереди каменные ступени продолжали спускаться, теряясь во тьме.Мазириан открыл все три замка, широко распахнул дверь. Комната за нею была пуста, если не считать каменного пьедестала, на котором стоял ящик с стеклянной крышкой. В ящике, по существу квадратном лабиринте, беговой дорожке с четырьмя углами, двигались два маленьких существа, одно преследующее, другое спасающееся. Хищник — маленький дракон с яростными красными глазами и клыкастой пастью. Он, покачиваясь, двигался по коридору на шести расплющенных лапах, размахивая при этом хвостом. Другое существо было вполовину меньше дракона — крошечный человек с сильным телом, совершенно обнажённый, с медной лентой на голове поверх длинных чёрных волос. Он двигался чуть быстрее преследователя, который продолжал безжалостную погоню, используя при этом всю свою хитрость, повороты назад, засады за углом, на случай если человек неосторожно покажется. Но сохранивший постоянную насторожённость человек был способен оставаться вне досягаемости клыков. Этим человеком был Туржан, которого Мазириан предательски захватил несколько недель назад, уменьшил в размерах и заключил в эту тюрьму.Мазириан с удовольствием смотрел, как рептилия метнулась к расслабившемуся на мгновение человеку; тот отпрыгнул, и когти скользнули на расстоянии миллиметра от его кожи. Мазириан подумал, что пора дать обоим пленникам отдохнуть и подкормить их. Он опустил перегородку, разделившую коридор надвое и изолировавшую человека от зверя. Обоим дал мяса и мисочку воды.Туржан без сил опустился на пол.— Ага, — сказал Мазириан, — ты устал. Хочешь отдохнуть?Туржан молчал, закрыв глаза. Все утратило для него смысл. Единственной реальностью оставался серый коридор и бесконечное бегство. Через непостижимые интервалы приходила пища и несколько часов отдыха.— Вспомни голубое небо, — сказал Мазириан, — ночные звезды, вспомни свой замок Миир на берегу Дерны; подумай о том, как приятно свободно побродить по лугу!Лицо Туржана дёрнулось.— Подумай, ведь ты мог бы растоптать этого дракона!Туржан поднял голову.— Я предпочёл бы растоптать тебя, Мазириан!Мазириан безмятежно продолжил:— Объясни, как ты наделяешь создания своих чанов разумом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19