День прошёл без происшествий; миля за милей оставались позади. Первым шёл с посохом Гарстанг, за ним Витц и Гасмайр, дальше ещё несколько. Потом вьючные животные каждое со своим особым силуэтом: первое низкое и мускулистое, второе высокое и разветвлённое, почти как человек, если не считать голову, маленькую и угловатую, как раковина мечехвоста. Третье, с выпуклой спиной, подпрыгивало на шести лапах; четвёртое похоже на лошадь с белыми перьями. За вьючными животными шли остальные пилигримы; последним – Бланер, с характерной униженностью, о которой он всегда объявлял. Вечером Кьюджел обнёс лагерь прочной изгородью, некогда принадлежавшей Войонду.
На следующий день пилигримы пересекли низкий горный хребет и тут подверглись нападению разбойников, которое казалось скорее разведочной засадой. Единственным пострадавшим оказался Хакст, раненный в ногу. Но два часа спустя произошла более серьёзная неприятность. Они проходили мимо холма, оттуда сорвался камень и прокатился через караван, убив одно животное, а также фунамбулского евангелиста Эндла и скептика Родемаунда. Ночью умер Хакст; очевидно, его рана была отравлена.
Утром пилигримы двинулись с мрачными лицами, и почти тут же на них напали разбойники. К счастью, пилигримы были начеку, разбойники, потерявшие свыше десяти убитых, были отброшены; сами же пилигримы потеряли только Грея и Магастена.
Теперь слышалось постоянное ворчание; все подолгу смотрели на восток, в сторону Эрзы Дамат. Гарстанг пытался поддержать сникавший дух:
– Мы гилфигиты, Гилфиг сказал! На берегах Сонганского моря мы отыщем священный храм! Гилфиг всеведущ и всемилостив: те, кто погиб на службе ему, уже наслаждаются в раю Гамамере. Пилигримы! На запад!
Приободрившись, караван снова двинулся в путь, и день прошёл без дальнейших неприятностей. Ночью, однако, три вьючных животных, оборвали свою привязь и убежали, и Гарстанг вынужден был сократить порции для всех.
На седьмой день пути Тилфокс съел горсть ядовитых ягод и умер в муках, а его брат смотритель Витц сошёл с ума; он бегал вдоль линии вьючных животных, проклиная Гилфига, и резал ножом мехи с водой; Кьюджел убил его.
Два дня спустя оборванные люди увидели ручей. Несмотря на предупреждение Гарстанга, Саланав и Арло бросились к нему и стали пить большими глотками. Почти сразу они схватились за животы, начали давиться, губы их приобрели цвет песка, и вскоре они умерли.
Неделю спустя пятнадцать человек и четыре животных поднялись на очередной холм и увидели перед собой спокойные воды Сонганского моря. Кьюджел выжил, выжили Гарстанг, Гасмайр и Субукул. Перед ними расстилались болота, в которые впадал ручей, Кьюджел при помощи амулета Юкуну проверил его и объявил, что можно пить. Все напились вдоволь, поели тростник, сделавшийся съедобным благодаря тому же амулету, потом уснули.
Кьюджела разбудило чувство опасности, он вскочил и заметил зловещее шевеление в камышах. Он поднял товарищей, все приготовили оружие, но то, что вызвало движение, исчезло. Время приближалось к полудню. Пилигримы прошли на низкий берег, чтобы обсудить положение. Они смотрели во все стороны, но никакого храма не видели. Вспыхнули споры, началась ссора, которую Гарстанг смог прекратить только с помощью самых горячих убеждений.
Балч, который ушёл дальше по берегу, вернулся в большом возбуждении:
– Деревня!
Все с надеждой и оживлением двинулись туда, но деревня оказалась всего лишь горстью тростниковых хижин, населённых людьми-ящерами, которые оскалили зубы и начали бить мощными хвостами при виде пришельцев. Пилигримы прошли дальше по берегу и сели на бугор, глядя на низкий прибой Сонганского моря.
Гарстанг, похудевший и согбенный от испытанных лишений, заговорил первым. Он пытался влить в свой голос бодрость.
– Мы пришли, мы победили ужасную Серебряную пустыню! Теперь нам нужно только отыскать храм и исполнить своё унижение; и тогда мы, благословенные, вернёмся в Эрзу Дамат!
– Прекрасно, – проворчал Балч, – но где же найти этот храм? Справа и слева все тот же пустой берег!
– Нужно довериться руководству Гилфига! – объявил Субукул. Он вырезал из куска дерева стрелу и коснулся ею священной ленты. Воззвал: – Гилфиг! О Гилфиг! Отведи нас к храму! Бросаю этот указатель! – И бросил стрелку высоко в воздух. Она упала остриём на юг. -
– Мы должны идти на юг! – провозгласил Гарстанг. – Храм на юге!
Но Балч и другие отказались.
– Ты разве не видишь, что мы до смерти устали? По моему мнению, Гилфигу следовало бы самому направить нас в храм, а не оставлять в неуверенности!
– Гилфиг и так нас привёл! – ответил Субукул. – Разве ты не видел направления стрелы?
Балч сардонически рассмеялся.
– Палка, которую бросаешь в воздух, указывает на юг с такой же лёгкостью, как на север.
Субукул в ужасе отступил.
– Ты богохульствуешь!
– Вовсе нет. Я не уверен, что Гилфиг услышал твоё обращение; а может, у него не было времени, чтобы действовать. Брось стрелу сто раз; если во всех случаях она покажет на юг, я тут же отправлюсь туда.
– Хорошо, – сказал Субукул. Он снова воззвал к Гилфигу и бросил стрелу, которая на этот раз указала на север.
Балч ничего не сказал. Субукул замигал, потом покраснел.
– Гилфиг не играет в игры. Он указывает один раз, и нужно выполнять.
– Я не убеждён, – сказал Балч.
– И я.
– И я.
Гарстанг умоляюще поднял руки.
– Мы прошли так далеко, мы страдали вместе, радовались вместе, трудились и сражались вместе – давайте теперь не ссориться!
Балч и один из несогласных только пожали плечами.
– Мы не пойдём слепо на юг.
– Что же вы будете делать? Пойдёте на север? Или вернётесь в Эрзу Дамат?
– Эрза Дамат? Без продовольствия и всего с четырьмя вьючными животными? Ба!
– Тогда идём на юг в поисках храма!
Балч ещё раз упрямо пожал плечами, отчего Субукул рассердился.
– Да будет так! Те, кто идёт на юг, в эту сторону, те, кто с Балчем, в ту!
Гарстанг, Кьюджел и Гасмайр присоединились к Субукулу, остальные, одиннадцать человек, остались с Балчем, они принялись перешёптываться, а четыре верных пилигрима в опасении смотрели на них.
Одиннадцать вскочили на ноги.
– Прощайте!
– Куда вы идёте? – спросил Гарстанг.
– Неважно. Ищите свой храм, мы займёмся своими делами. – И с этим коротким прощанием они отправились к деревне ящеролюдей, убили там всех мужчин, подпилили клыки женщин, одели их в тростниковую одежду и стали жить как повелители деревни.
Гарстанг, Субукул, Гасмайр и Кьюджел тем временем шли по берегу на юг. Вечером они разбили лагерь и поели моллюсков и крабов. Утром оказалось, что оставшиеся четыре вьючных животных сбежали, и теперь они одни.
– Такова воля Гилфига, – провозгласил Субукул. – Нам остаётся только найти храм и умереть.
– Смелее! – сказал Гарстанг. – Не нужно предаваться отчаянию!
– А что нам остаётся? Увидим ли мы вновь долину Фолгус?
– Кто знает? Сначала нужно исполнить унижение перед храмом.
С этими словами они двинулись дальше и шли весь остаток дня. К ночи они так устали, что смогли только лечь на песок.
Море расстилалось перед ними, плоское, как стол, и такое тихое, что заходящее солнце полностью отражалось в нем, без всякой дорожки. Ужин снова состоял из моллюсков и крабов, после чего они улеглись спать на песок.
В начале ночи Кьюджел проснулся от звуков музыки. Приподнявшись, он увидел, что над водой появился призрачный город. Стройные башни вздымались в небо, освещённые сверкающими белыми огоньками, которые плыли в воздухе вверх и вниз, вперёд и назад. На променадах толпились весёлые люди, в бледных светящихся одеждах, играла музыка. Проплыла барка, выложенная шёлковыми подушками, её двигал огромный парус из василькового шелка. Фонари на носу и корме освещали веселящиеся толпы; одни танцевали, другие играли на лютнях, третьи пили из кубков.
Кьюджел стремился разделить их веселье. Он приподнялся на колени и позвал. Веселящиеся отложили свои инструменты и уставились на него, но вскоре барка проплыла, уносимая большим голубым парусом. Вскоре город побледнел и исчез, осталось только тёмное ночное небо.
Кьюджел смотрел на ночь, горло у него сжималось от неведомой печали. К собственному удивлению, он обнаружил, что стоит на самом краю воды. Рядом стояли Гарстанг, Гасмайр и Субукул. Все смотрели друг на друга и молчали. Потом вернулись на берег и снова легли спать на песок.
На следующий день они почти не разговаривали и даже избегали друг друга: каждый хотел остаться наедине со своими мыслями. Время от времени то один, то другой с надеждой смотрел на юг, но никто не пытался уходить и даже не говорил об этом.
День проходил, и пилигримы оставались в полуоцепенении. Село солнце, наступила ночь, но никто не ложился спать.
Вскоре снова появился призрачный город, и сегодня там шёл праздник. В небе расцвели удивительно сложные фейерверки: копья, сети, звёздные взрывы красного, зеленого, синего, серебряного цветов. По променаду двигался парад, впереди призрачные девушки в радужной одежде, за ними призрачные музыканты в просторных красных и оранжевых одеяниях и призрачные акробаты. Часами звуки веселья плыли над водой; Кьюджел по колено погрузился в песок и смотрел, пока праздник не стих и город расплылся. Тогда он повернулся, и остальные поднялись за ним на берег.
На следующий день все ослабли от голода и жажды. Хриплым голосом Кьюджел сказал, что им нужно идти. Гарстанг кивнул и тоже хрипло добавил:
– К храму, к храму Гилфига!
Субукул кивнул. Щеки его некогда полного лица втянулись, глаза воспалились.
– Да, – просвистел он, – мы отдохнули. Нужно идти!
Гасмайр тупо кивнул:
– К храму!
Но никто не пошевелился. Кьюджел поднялся выше по берегу и сел в ожидании прихода ночи. Посмотрев вправо, он увидел человеческий скелет в той же позе, в какой сидел он сам. Вздрогнув, Кьюджел повернулся налево, там был второй скелет, этот от времени и непогоды превратился в груду костей.
Кьюджел встал и направился к остальным.
– Быстрее! – позвал он. – Пока у нас ещё остаются силы! На юг! Идёмте, пока мы не умерли, как те, чьи кости лежат там, вверху!
– Да, да, – пробормотал Гарстанг. – К храму. – Он с трудом встал. – Идёмте! – обратился он к остальным. – Мы идём на юг!
Субукул поднялся, но Гасмайр после нескольких попыток остался сидеть на песке.
– Я останусь, – сказал он. – Когда доберётесь до храма, замолвите за меня слово перед Гилфигом, объясните, что волшебное очарование лишило моё тело сил.
Гарстанг хотел остаться с ним и попытаться уговорить, но Кьюджел указал на заходящее солнце.
– Если мы дождёмся темноты, мы погибнем. Завтра у нас совсем не останется сил!
Субукул взял Гарстанга за руку.
– Мы должны уйти до наступления ночи.
Гарстанг в последний раз обратился к Гасмайру.
– Друг мой и сподвижник, наберись сил. Мы пришли вместе – от самой долины Фолгус, на плоту по Скамандеру и через эту ужасную пустыню. Неужели мы должны расстаться на самом пороге храма?
– Идём, к храму! – хрипел Кьюджел.
Но Гасмайр отвернулся. Кьюджел и Субукул увели Гарстанга, по его высохшим щекам бежали слезы; пошатываясь, они пошли на юг по берегу, отворачиваясь от спокойного моря.
Старое солнце село, отбрасывая веер цветов. На спокойном высоком небе желтовато-бронзового оттенка виднелись небольшие облачка. Снова появился город; никогда он не казался величественнее, когда его шпили уловили огни заката. По променаду шли юноши и девушки с цветами в волосах, иногда они останавливались и смотрели на троих идущих по песку. Закат потемнел, белые огни загорелись в городе, музыка поплыла над водой. Долгое время следовала она за тремя пилигримами и наконец стихла вдали. Пустое море расстилалось на запад, отражая последние отблески заката.
Примерно в это время пилигримы набрели на ручей с пресной водой, поблизости росли ягоды и дикие сливы. Здесь они провели ночь. Утром Кьюджел поймал рыбу и нескольких крабов на берегу. Подкрепившись, трое снова двинулись на юг, все время надеясь увидеть храм. Даже Кьюджел почти поверил в него, настолько неистовой была вера Гарстанга и Субукула. Но проходили дни, и Субукул начал отчаиваться, сомневаться в приказании Гилфига, сомневаться в добродетельности самого Гилфига.
– Чего мы добились этим мучительным путешествием? Разве Гилфиг сомневался в нашей преданности? Мы доказали её своим присутствием на Светлом обряде. Зачем он послал нас так далеко?
– Пути Гилфига неисповедимы, – отвечал Гарстанг. – Мы пришли так далеко, но нужно идти дальше!
Субукул остановился и посмотрел назад, туда, откуда они пришли.
– Вот моё предложение. На этом месте воздвигнем каменный алтарь, который станет нашим храмом; исполним перед ним обряд. Удовлетворив требования Гилфига, мы сможем повернуться лицом на север, к деревне, где остались наши товарищи. Там мы отыщем вьючных животных, возобновим припасы и направимся в пустыню. И, может быть, сумеем вернуться в Эрзу Дамат.
Гарстанг колебался.
– Твоё предложение здравомысляще. И все же…
– Лодка! – воскликнул Кьюджел. Он указал на море, где в полумиле плыла рыбачья лодка под квадратным парусом на длинной гибкой рее. Она прошла мимо мыса в миле к югу от того места, где стояли пилигримы, и Кьюджел указал на деревню дальше по берегу.
– Прекрасно! – объявил Гарстанг. – Там должны жить гилфигиты, а деревня находится вблизи храма! Идёмте!
Но Субукул не решался.
– Неужели знание священных текстов распространилось так далеко?
– Осторожность – наш девиз, – сказал Кьюджел. – Нужно очень осторожно провести разведку. – И он провёл их через лес тамариска и лиственницы в такое место, откуда сверху они могли рассмотреть деревню. Хижины были грубо сооружены из камня, и жил в них свирепо выглядевший народ. Чёрные волосы обрамляли круглые, цвета глины лица, на плечах росла жёсткая щетина, как эполеты. Изо рта мужчин и женщин торчали клыки, и все говорили низкими хриплыми голосами. Кьюджел, Гарстанг и Субукул отступили с величайшей осторожностью и, спрятавшись среди деревьев, стали негромко совещаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25