– А это что? – спросил Склар Хаст, дивясь способностям Келсо.
– Высушенная кровь.
– Откуда вы ее взяли?
– Доноры. Я и несколько моих помощников. Мы понемногу сцеживаем ее из вен, по очереди.
Склар Хаст мысленно содрогнулся, но затем восхитился такой самоотверженности.
– Ты помнишь, что я рассказывал про Брюне? Так вот, он пишет, что цвет крови придает содержащийся в ней гемоглобин.
Он состоит из углерода, кислорода, водорода и совсем небольшого количества железа. Углерод при сжигании дает окалину, кислород сгорает. В сочетании с водородом кислород дает воду. Я уже провел ряд экспериментов, сжигая в разных пропорциях ил, кровь и различные горючие смеси. По моим выкладкам, сейчас мы должны получить несвязанное железо.
Келсо показал на коробку, «запекающуюся» под линзой. Смесь задымилась и вспыхнула голубым пламенем, издавая чудовищное зловоние. Келсо, приложив ладонь козырьком ко лбу, посмотрел на солнце.
– Линза работает в полную мощь, только пока солнце в зените, так что у нас немного времени.
– Но почему бы не использовать линзу из рыбьего клея? Ведь твердую линзу можно поворачивать и работать хоть весь день.
– Вода намного прозрачнее любого клея, – пояснил Келсо. – И другие жидкости не годятся: в соке любых растений есть примеси желтого или синего цвета. А это – потеря энергии.
– А при смешивании нельзя добиться, чтобы один цвет перекрывал другой?
– Гм, – задумался Келсо. – Возможно, впоследствии стоит попробовать.
Келсо проверил содержимое своего «плавильного тигля». Материал в коробке уже совершенно испарился, превратившись в пенистую окалину.
– Жидковата у вас кровь, – заметил Склар Хаст. – Надо было брать у Сводников – чай, у них погуще. Они ведь столько лет берегут себя от работы.
Келсо тем временем закрыл коробку крышкой.
– Подождем, когда остынет, – повторил он, как в первый раз, и, точно заправский повар, приступил к третьей коробке. Там была черная вязкая жидкость, густая, как деготь для просмолки кораклов.
– А это что такое?
– Кровь крагена, – ответил Келсо, – вываренная ночью, чтобы солнечные лучи не вмешались в процесс раньше, чем необходимо. Если кровь человека содержит железо, то отчего бы и крови крагена не содержать его? И отчего она синего цвета?
Сейчас мы все это и узнаем. – Он поставил короб под линзу.
Содержимое закипело, как и человеческая кровь, испуская еще более тошнотворный чад. Когда процесс был окончен, Келсо заботливо прикрыл результат заранее заготовленной крышкой.
– Чтобы предотвратить окисление, – пояснил он. Приблизившись к первому ящику, Келсо заостренной костью разворошил золу и извлек оттуда несколько спекшихся частиц, выложив их на скамью.
– Стекло. Осторожно, еще горячее.
Склар Хаст двумя обломками кости поднял предмет.
– Значит, вот ты какое, стекло… Да, это вряд ли сгодится на линзы для телескопа. Зато оно плотное, почти как металл. Так что мы сумеем найти ему применение.
Келсо недовольно покачал головой.
– Я надеялся, что оно получится чище. Придется, видно, еще поэкспериментировать с морским илом и пеплом. А может быть, его осветляли кислотой или чем-нибудь в этом роде.
– Но ты же сам говорил: чтобы добыть кислоту, необходимо электричество.
– Я просто цитировал Брюне.
– Так это возможно – получить электричество? Келсо задумчиво сжал губы.
– Посмотрим. Я не теряю надежды. Это, конечно, может показаться чересчур самонадеянным – пытаться получить электричество, имея в своем распоряжении лишь пепел, дерево, воду и морские водоросли, – но попробовать надо. Кто знает?
Брюне на этот счет настроен оптимистично. Однако сначала поглядим, что у нас вышло с железом…
Результатом эксперимента со второй коробкой был кусочек щербатого металла размером с полгорошины.
– И на это ушло три фляги крови, – разочарованно процедил Келсо. – Даже если мы вскроем вены всей экспедиции, металла едва ли наберется на небольшой горшок.
– Ничего, – сказал Склар Хаст. – Мы можем собирать кровь долго, хоть месяц, отливая ее понемногу каждый день, по очереди. Ты совершил великое открытие – люди могут добывать металл из собственного тела!
Келсо придирчиво осмотрел получившуюся частичку.
– Если пускать кровь у каждого на плоту хотя бы раз в десять дней, плот скоро прогнется под весом железа, которое мы добудем. – Он сдвинул крышку с третьего ящика. – Но посмотри сюда! Краген – это настоящая золотая жила!
На дне покоился слиток красновато-желтого металла, в три раза больше, чем полученная крупица железа.
– Должно быть, это медь или один из ее сплавов. Брюне именно так ее и описывает: металл темно-красного цвета, незаменимая вещь для добычи электричества.
Склар Хаст выбрал из пепла еще горячий слиток и стал перебрасывать в ладонях.
– Но откуда медь у дикарей? Получается, они тоже охотятся на крагенов? Невероятно!
Келсо задумчиво прикусил губу.
– А может, краген добывает медь из какого-то источника, известного и дикарям.
– Металл! – восторженно пробормотал Склар Хаст. – Сплошной металл! Там Никлас Райл разделывает тушу крагена. У него кишки черные. Может, их тоже стоит прижечь твоей чудо-линзой?
– Несите сюда все – там посмотрим.
Из внутренностей крагена в самом деле удалось получить еще больше меди. А из водорослей и кувшинок – только желтовато-белый пепел, который Келсо заботливо сохранил в особой пробирке с соответствующей надписью.
По прошествии четырех дней появился краген более внушительных размеров. Он плыл с запада, параллельно линии плотов.
Пара Кидал, вернувшихся с уловом, первыми приметили его горб с двумя парами глаз, серым айсбергом торчавший над океаном.
Уже издали они махали руками и кричали, сообщая новость, которая теперь была скорее радостной, чем тревожной.
Еще четверо Кидал метнулись в легкий коракл и принялись загонять крагена в гавань. Стоявшие на берегу удерживали коракл двумя тросами. Ничего не подозревавший краген плескался ярдах в пятидесяти поодаль, не торопясь угодить в ловушку.
На носу коракла стоял Кидала по имени Бэйд Бич, известный рыбак и к тому же опытный ныряльщик. Он стоял, раскручивая над головой аркан, конец которого держали остальные рыбаки. Расстояние между ними и морским зверем неуклонно сокращалось.
Наконец краген решил наказать людей за их вызывающее поведение. Он метнулся вперед, не дожидаясь, пока лодка приблизится. Когда между ним и лодкой оставались какие-то тридцать футов, Бэйд Бич метнул петлю – и промахнулся. С плота донесся разочарованный стон. Один из тросов тут же потянули назад, спешно уводя коракл от неизбежного столкновения. Краген заработал плавниками, разворачиваясь вслед за кораклом, до которого оставалось всего пять футов, но тут Бэйду удалось наконец накинуть аркан на голову твари. Дружный радостный вопль донесся с берега; люди навалились на канаты – одним вытаскивая лодку, а другим затягивая петлю на шее животного.
Наконец его вытянули под мачту подъемного крана и стали поднимать на плот привычным уже способом. Но этого крагена вытащить оказалось не так-то просто. Лебедка скрежетала под весом неподъемной туши, плот накренился, и его начало заливать водой; шестьдесят пять человек с натугой тянули канат, выволакивая крагена на берег. В конце концов тело чудовища шлепнулось на плот, трепеща плавниками и щупальцами. И вновь на него набросилась ликующая толпа, но на этот раз в криках людей не было той ярости, что звучала при поимке первого крагена. Застучали зубила и долота, раскраивая череп. Моментально появились ведра, в которые сливались все жидкости из тела морского зверя.
Склар Хаст наблюдал со стороны. Теперь они уже могли справиться без него. Этот краген достигал размерами Царя, когда тот еще впервые появился у плотов, лет полтораста назад. И все же Склар Хаст по-прежнему колебался. Совершенно ясно, что этой лебедки им не хватит, чтобы выволочь таким же образом самого Царя-Крагена. И никакой кран этого не выдержит. И никакие веревки на выдержат силы его плавников. И ни один плот не вынесет его веса. Потому что в сравнении с Царем-Крагеном этот краген был просто пигмеем…
За спиной послышались шаги, женская рука тронула его за локоть, он услышал прерывистое дыхание.
– В чем дело? – тревожно обернулся он, уже выискивая взглядом, что могло привести Мэрил в такое смятение.
– Баркан Блейсдел, – задыхаясь, сказала она, – Баркан Блейсдел сбежал!
– Что? – воскликнул Склар Хаст.

Глава 13

Баркан Блейсдел сбежал не один – он сбежал вместе с супругой, двумя дочками и их любовниками на пробе, а также Люком Робине и Видалом Ричем, прихватив заодно добротный коракл.
Беглецы все рассчитали заранее – видно, готовились давно. Несколько недель они собирали припасы в укромном месте, неподалеку от школы Мэрил Рохан, куда мало кто заглядывал, кроме ребятишек. Так же втайне они изготовили весла, мачту и паруса. Затем дождались удобного момента – когда все будут заняты крагеном, – и след их простыл за то время, пока люди возились с тушей.
Коракл предусмотрительно завели на южную сторону плота двое молодых людей, зятья Баркана Блейсдела; оттуда они и отчалили под шумок. По счастью, они попались на глаза одной беременной женщине, по причине своего положения не принимавшей участия в выуживании крагена.
Фирал Бервик снарядил в погоню десять кораклов, но время уже клонилось к вечеру, да и направление ветра было неудачным – учитывая, что беглецы направились в сторону старой флотилии, перехватить предателей не было почти никакой надежды. К тому же коварный Баркан Блейсдел мог нарочно изменить маршрут, чтобы окончательно сбить преследователей с толку.
Искали всю ночь – восемь кораклов шныряли по протокам среди заброшенных плотов, два устремились на запад – в них отправились лучшие из гребцов. Когда заря перламутром окрасила небо, стало ясно, что дальнейшие поиски напрасны. Лодки вернулись вместе с попутным ветром.
На собрании было предложено расправиться с остальными Сводниками. С такой инициативой выступил Робин Мэграм.
Однако Склар Хаст выступил против скоропалительных мер.
– Мы не можем начинать новую жизнь с убийств. Лучше уж дать им кораклы, и пусть убираются восвояси.
– Ничего себе! – возмутился Робин Мэграм. – Изменники приплывут домой и начнут затевать против нас какую-нибудь каверзу. Они могут натравить на нас и остальных.
– Подождите, – вмешался Фирал Бервик. – Это ваши братья по касте, наши друзья, родственники. С чего бы это им затевать против нас войну?
– Вспомните о судьбе дикарей! Они ведь тоже когда-то были одной крови с остальными! И как с ними поступило большинство?
– Мы не признали власти Царя-Крагена, – угрюмо проронил Склар Хаст. – Представляю, что теперь станут говорить о нас Сводники. – И гнусавым голосом завел, изображая служителей Крагена:
– Изменники! Как могли они уже в третий раз оскорбить могучего Царя, подвергнув опасности всех остальных! Все по кораклам! Накажем осквернителей святыни!
Нарушителей обета! Врагов всемогущего Владыки!
– Справедливо замечено, – откликнулся Роджер Келсо. – Но не одни Сводники имеют власть и решающий голос. Не они самая влиятельная каста. И я думаю, Арбитры вряд ли присоединятся к ним, они более разумные люди, – он украдкой посмотрел на Фирала Бервика.
– О чем тут говорить, – прервал эти рассуждения Арбитр. – Мы можем только гадать, что случится дальше и что за сюрприз нам готовит Баркан Блейсдел.
Было решено до поры до времени оставить Сводников под надежной стражей, не лишая их жизни и не отпуская, так как они еще могли пригодиться в качестве заложников.
Такое решение устроило даже проповедника сурового возмездия Робина Мэграма.
Кроме того, было принято решение построить особый двухмачтовый разведывательный коракл – этим должны были заняться трое человек с плота Альмака, небольшой общины рядом со Сционой, на самом конце линии плотов. Поскольку они жили так далеко, этих людей никто не мог узнать на главном плоту, куда отряжалась разведка.
Коракл вскоре был изготовлен: легкий, достаточно просторный и стремительный, он предназначался для скорой и дальней экспедиции – и на нем можно было незаметно подобраться ночью к цепи плотов.
Утром четвертого дня после побега Баркана Блейсдела коракл, похожий на каноэ, стартовал в ту сторону, куда ушли беглецы, легко разрезая окрашенную солнцем синюю воду. Разведчики прихватили с собой трубу Баркана Блейсдела.
В полдень светлое небо затянули грозовые облака. После короткого дождя сквозь разорванные тучи снова проглянуло солнце. Паруса наполнились бризом, и гребцы бросили весла, отдыхая. Коракл несся на запад, а вокруг уже сгущались сумерки и проглядывали созвездия.
Подобным образом минул и второй день, а за ним и третий – лишь на четвертый они опустили в воду трубу и прислушались.
Тишина.
Они встали в лодке, держась за мачты и вглядываясь в западном направлении. Там, по их расчетам, должен был показаться плот Спокойствия, самый крайний из флотилии. Но вдали маячил лишь темный горизонт.
К полудню растерявшиеся гребцы то и дело бросали весла и вглядывались в горизонт, не уверенные, в том ли направлении держат путь. Но они не видели ничего, кроме линии, где светло-синее небо встречалось с темно-синей поверхностью океана. Еще четыре часа они гребли к северу, решив, что отклонились от курса. Безрезультатно. Тогда снова сделали поправку к югу. И лишь тогда, в очередной раз опустив трубу в воду, они услышали шум крагена. Повращав трубу, установили, что шум идет с севера.
Взяв курс на шум, лодки вышли к плотам. Прямо перед ними замаячил Омерж, а рядом с ним Уведомляющий – цель их путешествия.
Дождавшись заката, они стали приближаться, еще издалека слыша знакомые с детства звуки жизни плотов. Они пришвартовались в месте, указанном Фиралом Бервиком, забросав коракл зеленью и всяким хламом. В соответствии с планом двое остались при коракле, а третий, носивший имя Генри Бастаф, направился на рынок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20