Крупную рыбу возьмут, а мелюзгу, мальков всяких, выкинут. Вот тут-то у мартынов и пойдет пированье! Наедятся рыбы и опять будут качаться на воде и дремать в голубом заливе.
Тихо подошла лодка к корабле. Тихо, без шума взобрались Саша и Данилка на деревянную вышку.
Саша разостлал свой пиджак, велел Данилке лечь и сам прилег рядом. А то, если рыба пойдет да увидит человека на вышке, так и прощай! Повернется и уйдет обратно в море.
Саша и Данилка тихо-тихо лежали на вышке. Данилка даже вздохнуть боялся – как бы рыбу не спугнуть. Он смотрел и смотрел в темную глубь моря, разглядывая длинные сети, протянутые поперек залива.
Ярче разгоралась заря и светлее становилась тихая морская вода. Тишина стояла такая, что слышно было, как далеко, в деревне, поют петухи. Вдруг Саша легонько тронул за плечо Данилку:
– Слышишь?
Данилка прислушался. Какой-то глухой шум шел по воде. Данилка приподнял голову – море лежало гладкое, светлое, невысокие волны одна за другой шли к берегу…
И вдруг Данилка увидел, что широкие волны стали рябыми, они словно изломались в мелкие кусочки, зашелестели, закипели.
Данилка высунулся с кораблы – в залив, прямо в растянутые сети шла кефаль. И шла она так густо, что терлась боками друг о друга, оттого шум и шорох шел по воде.
Не успел Данилка высунуться, как Саша дернул его назад. Да так дернул, что Данилка чуть не слетел с кораблы. Однако было поздно. Кефаль сразу, словно по команде, повернула и ринулась обратно в море. Еще больше вскипела вода, но вскоре и затихла. Мерные широкие волны тихо пошли к берегу.
Саша, коричневый от загара, в полосатой тельняшке, стоял во весь рост на корабле и, сдвинув брови, мрачно глядел, как уходила кефаль. Мускулы на его руках и на спине лоснились, будто смазанные темным ореховым маслом. Данилка ни жив ни мертв сидел на разостланном пиджаке и ждал, когда Саша обернется к нему. А Саша все стоял и глядел в море, словно даже и взглянуть не мог на Данилку.
– Ну, так, – сказал он наконец, – нарыбачили мы с тобой.
Если бы вдруг подломилась корабла и Данилка полетел вниз, в глубокую воду, ему лучше было бы, чем теперь. Он сидел опустив голову – пускай Саша ругает его, пускай даже наподдаст! Подумать только, что Данилка наделал!
Но Саша не стал ни ругать, ни бить Данилку. Он только крякнул и сказал:
– Собирайся, рыбак, на берег. А как подойдем к берегу, выскакивай и беги. Я уж как-нибудь один с артелью договорюсь.
Данилка только посмотрел на Сашу. Лучше этого человека для него сейчас на свете не было.
Так они и сделали. Спустились в лодку, поплыли к берегу по розовой зоревой воде. А чуть лодка коснулась прибрежного песка, Данилка выскочил на берег и, как заяц, припустился домой.
Мать уже подоила корову и выгоняла ее со двора. Рыжее стадо шло по улице, поднимая невысокую пыль.
Краснушка, такая же рыжая, как все колхозные коровы, пошла вместе со стадом. А мать увидела Данилку и остановилась у калитки.
– Что случилось, сынок? – еще издали спросила она тревожным голосом.
Данилка молча прошел мимо нее во двор.
– Что случилось, Данилка? – У матери даже голос пропал, так она испугалась. – С отцом что?
– Нет, не с отцом… – еле выговорил Данилка и залился слезами.
Мать села на ступеньки под зелеными олеандрами и Данилку посадила рядом. Данилка поплакал, а потом все рассказал матери. Мать с облегчением вздохнула – ничего, никакого несчастья не случилось!
– Зато теперь ты понял, как надо на корабле дежурить, – сказала она, – и то хорошо.
– Да, хорошо, – не то сказал, не то проскрипел Данилка, – а отец-то… А ребята теперь все смеяться будут…
Но мать успокоила Данилку:
– А отец-то разве сразу хорошим рыбаком стал? Тоже сколько раз ошибался, пока научился рыбу ловить. А ребята? Ну что ж, посмеются да перестанут, какое горе! Ты лучше послушай-ка, что ведра говорят…
Данилка улыбнулся:
– «Мы пустые», – это они говорят?
– Угадал, сынок!
Мать пошла топить печку, а Данилка схватил ведра и побежал к источнику.

Вода ушла
Данилка шел к источнику, а сам все думал: узнали уже или еще не узнали в деревне, как он рыбу спугнул? Если узнали, то сейчас от разных насмешек Данилке и деться будет некуда.
Чем ближе он подходил к источнику, тем медленнее были его шаги. Он шел и все боялся. А ноги все-таки привели его туда, где у самой скалы стояла каменная колонка с большим краном.
«Ух, народу сколько! – с досадой подумал Данилка. – Весь колхоз собрался!»
И правда, возле колонки что-то очень много нынче собралось народу. Все приходили, и никто не уходил. Толпились, кричали – не то бранились, не то жаловались.
«Что-то случилось!» – догадался Данилка и ускорил шаги, забыв о своей беде.
– Воды нет! Воды нет! – вот что кричали в толпе. – Вода ушла! Ах ты горюшко, воды нет! Что же нам делать? Воды нет! Председателя! Зовите председателя – воды нет!
Данилка протолкался сквозь толпу к источнику. Кому-то наступил на ногу, кто-то дал ему подзатыльник, но он даже не заметил этого. Каменная колонка стояла сухая. Из отвернутого крана не падало ни капли. И в большом корыте, куда наливали воду скотине, светилась лишь маленькая длинная лужица.
Пришел председатель, Тихон Иваныч. Невысокий, но широкоплечий, он раздвинул толпу и подошел к колонке. Завернул кран, снова отвернул. Воды не было. Тихон Иваныч задумался, шевеля своими большими свислыми усами.
– Ушла вода, – сказал он. – Где-то в горе водяную жилу перерезало.
– Что ж делать-то? – чуть не с плачем спросила тетя Фрося Бабкина. – Чем же мне теперь свою картошку поливать?
– Нашла о чем говорить! – закричала телятница Анна. – О картошке! Тут вот телята придут из стада – чем я их поить буду? А то картошка!
– А лошади? Где лошади напьются? – закричал и конюх Василий Барабулькин. – Чем я лошадей напою?
– Лошадей можно к водохранилищу сгонять, – заговорили другие колхозники. – А сами мы что пить будем?
– Ох, что ж нам делать-то! Конец пришел! – заголосили колхозницы.
И такой шум подняли, что председатель рассердился.
– Оттого что вы голосите, вода не появится, – сказал он. – Кто свободен – снаряжайтесь за водой в совхоз и в горы – к Лягушачьему источнику. А я сейчас в Феодосию поеду, буровиков вытребую. Дело налаживать надо, землю бурить, воду искать, а не кричать здесь попусту!
Данилка с пустыми ведрами пошел обратно домой. Он шел и думал:
«Вот так дела… А как же мы сегодня без чая, без супу? А умываться – на море бегать?»
Он свернул к Феде. В окнах у Бабкиных ветер трепал желтые занавески – наверху ветру гулять свободнее. Данилка хотел крикнуть, но черный Валет уже увидел Данилку, залаял и завилял хвостом, и сам Федя выскочил на крыльцо. Еще не умытый, с вихрами на макушке, он сбежал, а вернее – скатился вниз по крутой каменной лесенке.
– Что это? – спросил он. – Что кричат?
– Вода из колхоза ушла, – ответил Данилка.
– Как ушла? – не поверил Федя. – Всегда ты выдумываешь!
– А очень просто. – Данилка погремел пустыми ведрами. – Видишь?
Большая беда нагрянула в колхоз: люди, скот, сады, огороды – все осталось без воды.
Завизжали свиньи на свиноферме – они требовали пойла. Пришли в полдень коровы, побежали все к каменной колоде у источника, сунулись, а там пусто, даже лужица высохла. И начали реветь на разные голоса. Жалобно блеяли у пустой колоды овцы и тоже просили: «Воды! Воды!»
Страх, смятение пошли по колхозным дворам. Жалко скотину, а что сделаешь, когда и у самих во рту пересохло.
Солнце уже припекало по-летнему. Оно сушило и сжигало траву на горах, выпивало остатки воды из каньонов и лесных ручьев, вытягивало влагу из листвы деревьев.
А море пригоняло к берегу широкие синие волны, плескалось у песчаной отмели и словно смеялось над людьми: «Вот сколько воды, а вы плачете, что воды нету! Смотрите, какая светлая, прохладная и веселая у меня вода! Только что горьковата да солоновата… а зато вот как ее много!»
Путешествие на большую гору
Кадки, бочки, ушаты, большие бидоны с молочной фермы – все поехало на подводах за водой в горы, к Лягушачьему источнику. Грузовик с цистерной для воды помчался в соседний совхоз. Федя попытался было залезть в кабину, но шофер его высадил. Федя хмуро посмотрел на белое облачко пыли, которое закрутилось по дороге вслед за машиной.
– На Лягушачий не взяли… В совхоз не берут тоже, – сказал он Данилке, – вон ребята поехали… Тоня Каштанова большая? Подумаешь, какая большая! И Петруша Огородников, если он пионер, так уж очень большой стал! А мы все маленькие да маленькие…
Васятка Тимаков подошел к Феде и Данилке:
– Пошли купаться?
– Люди будут за водой ездить, а мы купаться? – угрюмо ответил Федя.
– Ну, а раз не берут?
Васятка повозил ногой в мягкой дорожной пыли. Вокруг него сразу поднялось пыльное облачко. Васятка чихнул и отбежал подальше.
– Пошли на море? – еще раз позвал он.
– Пошли, – ответил было Данилка.
Но Федя остановил его.
– А давай и мы за водой пойдем, – сказал он, думая о своем.
Данилка посмотрел на него:
– А куда?
– На источник. На Большую гору. Возьмем по ведру и принесем. Пошли?
Раздумывать не стали. Взяли по ведру и пошли на Большую гору. Васятка тоже было пошел с ними, но наступил на колючку, захромал и вернулся домой.
Федя и Данилка шли по узкой, крутой тропочке. Долго-долго крутилась эта тропочка, поднимаясь все выше и выше. Уже недалеко оставалось до перевала, но ребята совсем истомились от жары. И устали, и пить им хотелось. Данилка начал отставать от Феди. Федя останавливался, дожидался его. Так брели они среди гор, как две букашки, а тропинка все бежала и бежала вверх.
Данилка не выдержал, поставил ведро кверху дном и сел на него.
– Федя, посидим! – крикнул он.
Но Федя упрямо шагал к перевалу. И там, где тропинка кончилась, словно уперлась в небо, Федя остановился и закричал:
– Сюда, Данилка! На перевале стою!
Данилка сразу приободрился, схватил ведро и побежал к Феде.
С перевала открылся простор. Горы расступились. Дикие груши и яблони, боярышник и кизил стояли на склоне, словно в саду.
Данилке даже показалось, будто эти кусты и деревья идут потихоньку вниз, по склону…
Тропочка уводила куда-то влево, кусты все гуще стояли по сторонам. А источника никакого не было.
– Может, мы не туда? – сказал Данилка и остановился. – Никакой воды здесь нету.
– Нет, есть, – возразил Федя. – Мать говорила – есть. А уж наша мать знает.
– А может, мы не найдем?
– Нет, найдем.
Федя зашагал вперед. И Данилка пошел за ним. Они шли, поглядывая по сторонам, и оба думали:
«А может, и правда не туда пошли? Никакого источника нету…»
И вдруг за поворотом открылся источник. В каменное корыто лилась из узкой железной трубы вода. Она бежала тоненькой струйкой и звенела тоненьким голоском: «Плюм, плюм, плюм…»
Корыто было полно прозрачной воды, а над ним свисали зеленые ветки деревьев, густой кустарник толпился вокруг, и трава стояла свежая, с цветами.
– Вот и вода! – обрадовался Федя и полез с ведром к корыту.
А Данилка посмотрел на деревья, на кусты, на цветущую траву и сказал:
– Хорошо, где вода есть! Вон как растет все.
Федя и Данилка напились, умылись, зачерпнули ведра и пошли обратно. Ребята шли медленно, чтобы не расплескать воду. То и дело перехватывали ведра из одной руки в другую. Оба кряхтели, вздыхали, но тащили и тащили помаленьку свои ведра. А в ведрах будто звезды играли – светилась прозрачная горная вода.
Потихоньку, шаг за шагом, пришли в деревню. На улице им встречались люди, и все говорили:
– Смотрите, воду несут! Маленькие, а работяги!
Потом встретился председатель. С председателем шел какой-то чужой загорелый длинноногий человек в синей куртке.
– Куда воду, Тихон Иваныч? – спросил Федя. – Хорошая вода, с Большой принесли.
– Видал? – сказал председатель чужому человеку. – Вон откуда, чуть не из-под облаков притащили! Вот какая у нас беда, товарищ Макаров. Ищи нам скорее воду.
Федя и Данилка переглянулись. Это, значит, и есть буровик, которого председатель из Феодосии привез искать воду! Товарищ Макаров посмотрел на них добрыми серыми глазами, покачал головой:
– Издалека тащили?
– Вон с той горы. – Федя показал на Большую.
– Оттуда? Крепкие вы ребята! В помощники вас беру. Согласны?
– Согласны! – в один голос крикнули Федя и Данилка.
– А воду несите-ка, пожалуй, домой, – сказал председатель, – ведь у вас вода и дома нужна.
Данилка поглядел на Федю: как быть? Но Федя не колебался:
– Мы не для дома, мы для колхоза!
– Ах, вот что! – Председатель кивнул головой. – Понимаю! Тогда несите к водопою, там овцы стоят, ждут.
Федя и Данилка подхватили свои ведра и пошли к большому каменному корыту. У корыта тихой толпой стояли овцы. Они уже знали, что в корыте нет воды, и ждали, что же будет дальше. Но увидели Федю и Данилку, почуяли воду, оживились и все двинулись им навстречу. Данилка растолкал овец и вылил свое ведро в корыто. Федя тоже хотел вылить, но как-то зазевался, овцы затолкали его, сбили с ног. Ведро опрокинулось, и чистая, прохладная вода хлынула на пыльную дорогу.
Федя даже не поднялся. Он сидел и ревел во весь голос. Так ему было обидно! А в луже на дороге уже топтались тети Фросины гуси. Они радостно гоготали, месили лапами грязь, садились в лужицу, пробовали купаться. И были очень рады, что Федя пролил воду.
– Не реви, Федя, – сказал другу Данилка, – это все овцы!
– Не овцы, а я! – ответил Федя и заревел еще голосистее. – Нес, нес…
Данилке было очень жалко Федю. Так Феде было досадно, так он бранил сам себя, так горевал!
И Данилка решил его утешить.
– Это что, подумаешь – воду пролил, – собравшись с духом, сказал он, – а вот что я третьего дня наделал, так это да. Натворил!
– А что? – Федя сразу затих и уставился на Данилку.
– Я у рыбаков рыбу распугал.
– О-ей!
– Ага. С кораблы выглянул.
В это время подъехала машина с цистерной, полной воды.
– Подбирай ведра! – крикнул шофер.
Федя и Данилка подхватили свои ведра и пошли домой.
Федя больше не плакал. Вон у Данилки какая беда случилась, а он и то не ревет.

Вода везде
Оказалось, что товарищ Макаров поселился у Цветиковых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9