Прикосновение липкого воска напоминало прикосновение мертвеца. Она попыталась вырвать руку. Пользуясь револьвером как дубинкой, она ударила восковую фигуру по лицу с такой силой, что вышибла один стеклянный глаз.
Мэнсон отпустил ее руку, и она отступила в сторону. Но он последовал за ней.
Джули поднялась на ноги, опрокинув другие восковые фигуры в надежде остановить неуклонное продвижение размахивавшего ножом Уотсона.
Крики и вопли все продолжались, этот оглушительный кошачий концерт отзывался в ушах обеих женщин, точно пистолетные выстрелы. Барабанные перепонки нестерпимо болели.
Донна бросилась к экспозиции, изображавшей казнь шотландской королевы Марии. Увидев, что Мэнсон все приближается, она вырвала топор из рук палача. Это было тяжелое, бритвенно острое оружие.
Размахнувшись изо всех сил, она погрузила топор в грудь Мэнсона.
Фигура зашаталась.
Донна ударила еще раз; ее крики, полные вызова и страха, смешались с общей какофонией.
Следующий удар отрубил Мэнсону руку. Но он все еще двигался.
— Чертов ублюдок! — прокричала Донна и срубила ему голову с плеч.
Восковая фигура подпрыгнула, в воздухе безумно закружились накладные волосы отрубленной головы. Фигура упала и лежала неподвижно.
— Донна, — позвала на помощь младшая сестра, и она увидела, что та загнана в угол, Уотсон находится всего в нескольких футах от нее.
Уотсон взмахнул ножом и, ударив, порвал блузку Джули и поранил ее руку. Она смотрела в незрячие стеклянные глаза, не в силах пошевелиться, чтобы увернуться от нового удара ножом.
Донна, подбежав, ударила Уотсона с поистине маниакальной силой. Топор разрубил восковую голову пополам и даже вклинился в туловище между плечами.
Закачавшись, Уотсон рухнул навзничь с топором, погруженным в его туловище.
Донна глубоко втянула в себя затхлый воздух; вся ее тенниска была в поту, мокрыми были и волосы на затылке.
По щекам Джули катились слезы. Донна опустилась на колени, и обе женщины обнялись. Кровь, струившаяся из раны Джули, обагряла одежду Донны, но они не размыкали объятий.
А вопли и стоны все еще продолжали отдаваться вокруг них громким эхом.
Глава 82
Джули, вздрогнув, проснулась, испуганно огляделась вокруг, плохо ориентируясь, где она. Ее сердце безумно колотилось, страх обволакивал ее, как большая холодная перчатка.
Джули Крэг села на диване и протерла глаза, все еще пытаясь стряхнуть с себя состояние полусна-полуяви.
— Ну и бред, — прошептала она с глубоким выдохом.
Сознание медленно возвращалось к ней. Она встряхнула головой, как будто это простое действие должно было просветлить ее мысли. И тут же, почувствовав тупую боль в правой руке, увидела, что она вся — от кисти до локтя — забинтована.
— С тобой все в порядке? — спокойно спросила Донна.
— Извини, я отключилась, — сказала Джули, растирая обеими руками лицо, закрывая лоб темными волосами. — Который час?
— Начало второго, — ответила Донна. — Я тоже сразу вырубилась, когда мы вернулись.
Они вернулись в коттедж около двух часов назад, усталые, на исходе сил и напуганные. Обе они безумно хотели спать, но пытались бороться со сном, который, однако, постепенно овладел ими. Во сне им виделись события прошедшей ночи. Поездка в музей восковых фигур, его медленный осмотр, встреча с Дэшвудом и Парсонсом и ее кошмарные последствия. Все это прокручивалось у них в голове, как видеопленка. В конце концов им все же удалось выбраться через маленькое окошко на боковую улочку, и после долгой поездки они вернулись в коттедж.
Донна все еще сомневалась, проснулась ли она и не были ли кошмарным сном все странные события предыдущей ночи.
Если бы так.
Ей достаточно было лишь посмотреть на свои синяки и порезы и на забинтованную руку Джули, чтобы понять, что события были совершенно реальные.
— Сегодня вечером мы должны уехать, — сказала Донна.
— Нам надо отдохнуть, — запротестовала Джули.
— Отдохнем в Лондоне. Я не знаю, явятся ли они сюда, но если они все же явятся...
Джули на миг закрыла глаза.
— Ну, полиция-то явится, — сказала она.
— Ото еще одна причина, -почему мы должны уехать отсюда.
— Почему? Если они приедут, ты можешь рассказать им все, что случилось. Расскажи им все. Как тебе следовало сделать с самого начала. — В голосе Джули проскользнули нотки гнева. — Пусть этим делом займутся теперь они, Донна.
— Нет. Это не их дело. К тому же если они узнают, что произошло, у нас могут быть неприятности. Как мы объясним, что случилось в музее восковых фигур? Они упрячут нас обеих в кутузку. Чего доброго, решат, что у нас с тобой поехала крыша. Это меня ничуть не удивило бы. — Она долго смотрела на сестру, затем продолжила: — У нас есть теперь преимущество. Дэшвуд и его сподручные думают, что мы мертвы. Они не ждут от нас нападения. Они уверены, что избавились от нас. Мы можем захватить их врасплох.
— Что за чушь ты несешь? — недоверчиво воскликнула Джули. — Мы можем захватить их врасплох?
— Но они же думают, что мы мертвы. И не ожидают нашего нападения, — с некоторым возбуждением сказала Донна.
— Ты. и впрямь не в своем уме, — возразила Джули. — Донна, они уже Бог знает сколько раз пытались убить тебя, но тебе этого мало. Ты решила умереть?
— Я хочу, чтобы умерли они, — с хрипотцой ответила Донна.
— Забудь об этом, все кончено. Они получили свою проклятую книгу. Этого-то они и хотели. Ну и пусть она будет у них. Мы живы, это самое важное. — Только что такой сильный гнев сменился полным отчаянием.
— Дело не в книге, Джули. Совсем в другом.
— Нет. Дело, если хочешь знать, в твоем желании отомстить. Тебя снедает жажда мести, Донна. Ты стала как одержимая, хотя и не замечаешь этого. Сначала ты расследовала измену Криса, затем искала книгу, но всего этого для тебя недостаточно. Ты не успокоишься, пока они не убьют нас обеих.
— Ты не знаешь, что я чувствую, — гневно возразила Донна. — Я была достаточно расстроена изменой мужа, затем я оказалась замешанной в историю, которая вполне могла закончиться нашей с тобой смертью, но теперь я узнала еще, что мой муж, возможно, был убийцей. Ты слышала, что сказал вчера ночью Дэшвуд. Крис был одним из них.
— И ты этому поверила?
— Я узнаю, так это или нет, и сотру этих негодяев с лица земли.
— Ты даже не замечаешь, как ты изменилась. Да тебя просто не узнать. Единственное, что для тебя имеет значение, — это твоя смехотворная жажда мести. Ты не могла отомстить Крису или Сьюзан Риган и поэтому устроила поиски книги. А теперь, когда книга вернулась к своим владельцам, ты ищешь другой повод для продолжения этой смертельно опасной игры.
— Возможно, это все, что у меня осталось, Джули.
— Но я отказываюсь тебе помогать. Извини, я не могу больше выдерживать всего этого. И не хочу присутствовать при твоем убийстве. Я не хочу видеть, как ты умрешь, Донна.
— Я уже частично умерла, когда узнала о Крисе и Сьюзан Риган, — сказала Донна. — Возможно, ты и права. Все, мною сделанное, преследовало лишь одну цель — излить свой гнев. Кто-то должен был заплатить за все это. И кто-то непременно заплатит. Если ты откажешься мне помогать, я буду действовать одна. Я уже не могу остановиться. Пока все не будет кончено.
— Все уже кончено, — прокричала Джули, обливаясь слезами. — Господи Иисусе, сколько еще испытаний ты можешь выдержать? Сколько боли можешь еще вытерпеть? Ты хотела выяснить правду, но так ее и не выяснила. — И, вся в слезах, она добавила: — У него не было романа со Сьюзан Риган. У него был роман со мной.
Глава 83
Молчание.
Старшая сестра Джули встретила ее слова гробовым молчанием. Она вдруг вспомнила, как на крыльце ее дома появился полицейский, принесший известие о смерти ее мужа. Как давно это было? Месяц назад? Или с тех пор прошли долгие годы? Страдание искажает временную перспективу.
Она незрячим взглядом посмотрела на свою сестру: уж не ослышалась ли она? Лишь постепенно слова доходили до ее сознания. И обретали свое полное значение.
— Я не верю тебе, — заявила она наконец хриплым шепотом. Джули устало вздохнула.
— Это верно. Ты хочешь, чтобы я назвала тебе даты, время и место наших свиданий? Как мне убедить тебя? — Она опустилась на диван, прикрыв глаза рукой.
Она ждала взрыва ярости, гневных обвинений. Но взрыва так и не произошло.
Донна сидела на другом конце дивана, обняв руками одно колено.
— И долго это продолжалось? — спросила она.
— Девять-десять месяцев,
У Донны было такое ощущение, точно ее ударили железным прутом; голова сильно кружилась.
— О Боже! — пробормотала она, пытаясь прийти в себя. — Но почему?
— Не знаю. Так уж случилось. Я... Мы никогда даже не предполагали, что так может произойти. — Она посмотрела на сестру, стесняясь своей покаянной исповеди. — Я очень сожалею.
— Я тоже, — сказала Донна. И повысив голос: — Любила ли ты его, по крайней мере?
— Не знаю.
— Не думаю, что на этот вопрос есть много ответов. Или ты его любила, или нет, третьего не дано.
Младшая сестра покачала головой.
— Любил ли он тебя? — допытывалась Донна.
— Нет.
— Ты говоришь очень уверенно. Десять месяцев — достаточно долгий срок. Уж не хочешь ли ты мне сказать, что никто из вас ничего не чувствовал?
Джуди молчала.
— Это был просто секс, — процедила Донна. — Никакой любви, вы только трахались — и все. Так ли это?
— Он любил тебя, Донна. Я знала, что он никогда тебя не оставит, он всегда подчеркивал это.
— А ты хотела, чтобы он меня оставил? Пыталась увести его от меня?
— Нет, я никогда бы этого не сделала. Это было его решение. Как я уже говорила, он любил тебя.
— Но ты все же продолжала путаться с ним, надеясь, что он передумает?
— Нет.
— Так что же все-таки было между вами?
— Мы были больше чем друзьями.
— Друзья не трахаются.
— Секс не имел большого значения.
— Но заниматься им было все же приятно. Тебе ведь нравилось? Как ты его оценивала? Делал ли он что-нибудь, чего не делают другие мужчины? Часто ли он тебя звал? Был ли он к тебе внимателен и ласков? Скажи мне, Джули.
Ни на один из этих вопросов у младшей сестры не было ответа.
— Что привлекло его к тебе, с чего началось его ухаживание?
— У меня была фотовыставка в Найтбриджской галерее. Туда зашел Крис. Мы поболтали. Он пригласил меня на чашку кофе.
— Тогда-то все и решилось? Ты подумала, что было бы неплохо потрахаться с мужем твоей сестры? Продолжай, я женщина любопытная, хочу все знать. Предложил ли он поехать к тебе домой или ты пригласила его зайти, когда у него будет время?
Джули еще не успела ответить, когда лицо Донны вдруг потемнело.
— Ты никогда не трахалась с ним в нашем доме? — спросила она, желая знать, не осквернен ли изменой ее собственный дом.
Джули покачала головой.
— Иногда мы встречались у меня на квартире, иногда в студии, — сказала она. — Это бывало не так уж часто.
— Какая разница, один раз или сто, важно, что это происходило между вами.
— Он был привлекательный мужчина, — раздраженно сказала Джули, как будто это было веское оправдание для случившегося. — Сопротивляться ему было трудно. Мы всегда были с ним в хороших отношениях, ты знаешь. Меня восхищала его жизненная позиция, вероятно, это и привлекало меня к нему. Он плевал на все и на всех. Брал все, что хотел. Я никогда не встречала такого честолюбивого, такого решительного человека.
— Да, Крис всегда получал, что хотел. Включая тебя?
— Я знаю, что поступала плохо, и, если бы я могла хоть что-нибудь исправить, я сделала бы это, Донна.
— В самом деле? Уж не хочешь ли ты сказать, что сожалеешь о вашем романе? Или ты сожалеешь, что Крис мертв и ты, так же как и я, потеряла его? Ты сожалеешь?
— Я сожалею, что причинила тебе боль.
— Тогда зачем ты рассказала мне об этом? Чтобы облегчить свою совесть? Не поздно ли — через десять месяцев? Я думаю, ты уже успела сжиться с чувством вины. Запрятала его куда-нибудь поглубже. Думала ли ты когда-нибудь обо мне, когда была с ним? Раскаивалась ли ты хоть раз в том, что делаешь?
— Нет, — не колеблясь ответила Джули.
— Со дня смерти Криса моя жизнь превратилась в сплошной клубок подозрений, недоверия и обмана. А теперь я узнаю, что все то же самое и в моей собственной семье. Моя собственная сестра крутила роман с моим мужем. — Она посмотрела на Джули со смешанным чувством гнева и недоумения. — И как долго это продолжалось бы, Джули, если бы он не умер? Год? Три года? До конца наших жизней? Или до тех пор, пока я не разоблачила бы вас?
— Это закончилось бы само собой. Я же тебе говорила, что мы не любили друг друга.
— Но что-то же было, если вы встречались десять месяцев. Только не объясняй это тем, что Крис был очень хорош в постели.
— Мы не любили друг друга. Сколько раз можно это повторять?
— Теперь-то, когда все кончено, можно говорить все что угодно. Но ведь, не умри Крис, все это могло продолжаться. И ты могла даже попробовать отбить его у меня. Но этого мы никогда не узнаем.
Обе женщины обменялись долгими взглядами.
— Кто-нибудь еще знал, что происходит? — спросила Донна, приходя в ярость от одной мысли, что кто-то мог разделять эту тайну.
— Мартин Коннелли знал, — призналась Джули. — Однажды вечером Крис ужинал со мной и в том же ресторане был Коннелли. Он ничего не сказал. Не знаю, что сказал ему Крис.
— Как я хотела бы, чтобы ты чувствовала то же самое, что и я, — страстно сказала Донна. — Гнев, боль, и к тому же я ощущаю себя дурой. И как будто ты смеешься надо мной. Как будто все смеются надо мной. Уж не потому ли ты поступила так, что твой брак оказался неудачным, Джули? После этого зрелище чужого счастья было невыносимо для тебя. Я права?
— Я уже объяснила тебе причину и могу только выразить тебе запоздалое сожаление, Донна. — Она поднялась на ноги. — Я уезжаю. И обещаю тебе, что ты больше никогда меня не увидишь.
— Нет, так просто ты не уйдешь, Джули, — проговорила Донна. — Ты же говоришь, что сожалеешь.
— Да. Хотя и знаю, что ты мне не веришь. И никогда не поверишь.
— Тогда заставь меня поверить.
— Каким образом?
— Останься и помоги мне уничтожить Сыновей Полуночи.
— Я не могу.
— Ты хочешь сказать, не желаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33