Сейчас уже почти десять! Через четыре часа агнеры установят свой передатчик и тогда: тю-тю! Картина Репина «Приплыли!»
– У Репина нет такой картины, – упрямо заявила эрудированная Туркина.
– А мне по барабану, есть или нету, – вызывающе заявил Борька. – Так что, идем или посидим на балконе?
Федор едва не присвистнул. Сложно было ожидать такого исключительного энтузиазма, и от кого? От Пузикова! Впрочем, возможно, Борька просто брал реванш за то, что сел в лужу с Арнольдом.
Они уже собирались покинуть комнату с декорациями, как вдруг с улицы до них донесся резкий визг тормозов.
Метнувшись к окну, ребята увидели, как, въехав прямо на аллеи сквера, перед театром резко остановились и развернулись сразу четыре машины с синими полосами на бортах.
Из них высыпали милиционеры и люди в штатском и, пригнувшись, кинулись к театру.
– Засекли! Откуда они знают, что мы здесь? – воскликнула Катя.
Федор стукнул себя по лбу.
– Осел я! Это все из-за меня! Наверное, они проследили на снегу следы Арнольда! – воскликнул он.
Пузиков убито уселся прямо на пол. Губы у него дрожали.
– Эх вы! Говорил я: надо было раньше отсюда уходить! – крикнул он. – У меня с утра еще было предчувствие, что нас накроют! Елы-палы! Мне даже ночью типа сон снился!
– Спокойно, без паники! Еще есть шанс прорваться!
Федор, продолжавший наблюдать в окно за ситуацией, заметил, что почти все преследователи бросились к центральному входу в театр и скрылись в нем. Объяснялось это тем, что у самого здания снег был расчищен и никаких следов на нем остаться не могло. Следы же Арнольда подводили именно к центральному входу и здесь обрывались, так как дальше они шли по асфальту.
– Скорее! Про САНИВ они еще не знают! – крикнул Макаров и, волоча Арнольда за поводок, кинулся к дверям.
Катя и Пузиков помчались следом. Спустившись по лестнице, ведущей мимо столовой, они сбежали к САНИВу и здесь остановились.
– День так плох, чтоб я сдох! – прошептал, обращаясь как бы сам к себе, Пузиков.
– Тшш! Проверим обстановку!
Прильнув к замочной скважине, Туркина выглянула наружу. Виден был лишь маленький кусочек пространства перед самой дверью. Однако и этого оказалось достаточно, чтобы обнаружить неподалеку от входа белую с синей полосой на боку милицейскую машину.
Водительская дверь была открыта. Шофер-сержант, покуривая, слушал радио и изредка, без особого служебного рвения, поглядывал на театр.
– Здесь мы не прорвемся! Он нас засечет и на машине легко догонит! – убито сообщила Катя, отрываясь от замочной скважины.
Сверху, с этажа, где располагались столовая и актерские гримерки, уже доносились звуки поочередно распахиваемых дверей. Их преследователи прочесывали комнаты. Еще немного, и они наверняка сбегут сюда, к САНИВу.
– Как-нибудь прорвемся! Только без паники! – не в первый раз уже повторил Федор, ощущая внутри себя эту самую противную панику.
Казалось, они обречены. Выхода не было. Кольцо сомкнулось.
Сам не зная, зачем, возможно, в поисках перочинного ножа, Макаров сунул руку в карман куртки и внезапно нашарил в кармане холодное стекло.
«Бутылка? Откуда у меня бутылка?» – подумал он, вытаскивая пузырек с химическим реактивом.
Двери на втором этаже распахивались все ближе, а это означало, что скоро милиция спустится и сюда.
– Что там у тебя в стекляшке? – заинтересовался Пузиков, беспокойно прислушивающийся к приближающемуся топоту.
– Дым! Дымовая завеса из кабинета химии! – объяснил Федор.
Внезапно его охватила уверенность, что в этом пузырьке их спасение. В густом дыму они вполне могут проскочить опасный участок. Вот только получится ли у них реакция?
– Тут лестница! – донесся сверху грубый голос. – Проверить ее?
– Проверь! Возьми двух человек и марш вниз!
– Есть! Иващук, Пахомов, ко мне!
Послышался топот сбегающих ног по ступенькам.
Туркина замерла.
– Ну все. Теперь конец! – воскликнула она.
– Открывай САНИВ! Скорее!
Размахнувшись, Федор швырнул пузырек на пол. Брызнуло стекло. По счастливой случайности высыпавшийся порошок попал в натекшую из-под двери лужицу талой воды. Порошок зашипел, вступая в реакцию. Несколько секунд – и густой удушливый дым заполнил тесную площадку и повалил на лестницу.
Дым был таким густым, что Макаров не видел и своих собственных рук. Арнольд тревожно заскулил. Катя закашлялась и толкнула дверь. Вместе с густыми клубами дыма они вырвались наружу.
– Пожар! Пожар! – крикнул кто-то на лестнице.
– Закрывай дверь на ключ, а то весь дым уйдет! – крикнул Макаров Кате, а сам, продолжая держать на поводке Арнольда, метнулся к милицейской машине.
Сержант-водитель, опешивший, когда из дыма показались трое школьников, понемногу приходил в себя. Собираясь вылезти из машины, он выдвинул из нее ногу. Рот его уже открывался для могучего крика: «Стой! Ни с места!»
Но тут подоспели Макаров с Арнольдом.
– Арнольд, знакомься! – крикнул Федор собаке.
Нельзя сказать, чтобы Арнольд был очень дрессированный. С ним никто никогда специально не занимался, и максимум, что удалось Федору, пока у него у самого не пропало желание биться с упрямой собакой, это выучить пса двум-трем основным командам вроде: «Ко мне!», «Рядом!» и «Фу!» Причем эти команды своевольный пес иногда выполнял, а чаще делал вид, что вообще не расслышал их по врожденной тугоухости.
Была только одна команда, которую Арнольд выполнял с удовольствием. Впрочем, это самое он бы выполнил и без всякой команды, исключительно по велению души и зову сердца. Команда эта была «Знакомься!». Знакомясь, Арнольду очень нравилось вставать на задние лапы, клацать зубами перед носом у человека, а потом облизывать ему лицо.
Что испытывал человек, когда перед самым лицом его вырастала зубастая морда огромной собаки, вопрос другой, но Арнольд особенно любил проворачивать эту операцию с людьми незнакомыми, например с прохожими.
То, что многих при этом едва не схватывал инсульт, пса нисколько не волновало. Напротив, ему крайне нравилось пугать своих новых знакомых.
Вот и теперь, когда Федор крикнул: «Арнольд, знакомься!», пес с наскока подбежал к милиционеру и, поставив передние лапы ему на плечи, клацнул зубами перед самым его носом.
Теперь, когда Арнольд стоял на задних лапах, он казался даже выше щуплого сержанта-водителя. От ужаса тот совсем окаменел и не мог оторвать взгляда от страшной собачьей пасти. Да, надо признать, на человека, не знавшего его добрый нрав, Арнольд умел произвести впечатление.
– Не двигайтесь, или он вас разорвет! – предупредил Федор.
Он ловко расстегнул шоферу кобуру и вытащил из нее пистолет. Сержант, полуживой от страха, не сопротивлялся, только моргал. Первый раз в жизни Макаров держал в руках настоящее, неигрушечное оружие, хотя, как ни странно, хорошо представлял, как им пользоваться. Дело в том, что у Федора дома был пистолет, выполненный точь-в-точь как настоящий. Чтобы выстрелить шариком, тоже нужно было снять его с предохранителя и передернуть затвор.
Пузиков пораженно наблюдал за Федором.
– Чтоб я сдох! Макаров с пистолетом Макарова! Однофамильцы, чтоб меня курица клюнула! – пробормотал он очумело.
Тем временем, захлопнув дверь САНИВа и дважды провернув в замке ключ, Катя подбежала к ним.
– Пузиков, ты умеешь водить машину? – крикнула она, сообразив, что пешком им не спастись. Нужна машина, вот только кто сядет за руль?
Тот затряс головой.
– Не-а, не умею.
– Федор, а ты?
– Водил два раза на даче соседскую, – признался тот, ощущая, что наполовину соврал.
На самом деле водить машину ему пришлось только однажды, и то бедный сосед едва не поседел, сто пятьдесят пять раз пожалев, что пустил мальчишку за руль. В конце концов они врезались в забор, несчастный «жигуленок» заглох и долго потом не заводился.
– Эх вы, кавалеры! С кем приходится иметь дело. Видно, придется мне за руль садиться!
– А ты умеешь, Туркина? – спросил Пузиков.
– Меня отец учил. С девяти лет. Я еще даже ногами до педалей не доставала, так он дополнительные зубцы в полозьях сиденья выточил, чтобы меня поближе придвинуть, – с гордостью сказала Катя.
– А кто у тебя отец? – спросил Федор.
– Испытатель. Раньше он гонщиком был, а теперь они на автозаводах всякие шины испытывают и автопробеги по России организуют, так что он дома бывает раза два в месяц, не чаще.
Макаров слушал ее не без зависти. До чего же Туркиной повезло с родней: бабушка работает в театре, отец – испытатель, да и мама, судя по всему, тоже не лаптем щи хлебает. Его собственные родители в этом смысле, увы, были куда менее интересны, хотя это, разумеется, не означало, что Макаров любил их от этого меньше.
– А твоя мама, она как относится к тому, что ты водишь машину? – спросил он.
– Она не то чтобы «за», но и не против. Я на ее машине несколько раз даже до дачи доезжала, – похвасталась Катя.
– Одна?
– Не одна, разумеется. Мама сзади сидела, а папа рядом со мной.
– А за руль мама случайно не держалась? – ехидно поинтересовался Борька.
– За руль нет. Только за голову, – серьезно заверила его Катя. – И вообще, самые недоверчивые могут топать пешком!
Не теряя времени, Туркина решительно уселась на сиденье, придвинула его ближе к педалям, чтобы доставали ноги, и повернула в замке зажигания ключ. Мотор зафырчал.
– Эй, подожди, не уезжай без меня! – взмолился мгновенно уверовавший Пузиков, забираясь на переднее сиденье.
Федор взглянул на САНИВ. Из-под двери продолжал валить густой дым. В отдалении уже слышался вой приближающихся пожарных машин. М-да, переусердствовали они с этим химреактивом! В той банке его, видимо, было чуть ли не на целый стадион. Впрочем, возможно, так оно и лучше. Пускай Голопуп и его ребята как следует почихают.
– Уберите собаку! Она меня загрызет! – взмолился водитель, наконец обретший способность говорить.
– Арнольд, фу! Прыгай в машину! – Макаров распахнул заднюю дверцу.
Прежде чем последовать за ним, пес не отказал себе в удовольствии и хорошенько облизал опешившему милиционеру физиономию. Затем Арнольд втиснулся в салон и, немедленно заполнив его собственной персоной, принялся поворачиваться.
Туркина осторожно отпустила сцепление, одновременно слегка нажимая на газ. Машина тронулась. Федор пораженно наблюдал за ней. Да, что ни говори, а они с Катей та еще пара! Многим дадут фору.
«Отличная у нас получилась команда!» – подумал он.
А тут еще, словно в подтверждение этого тезиса, Пузиков, нечаянно нажав на что-то, включил сирену, и они двигались под ее громкое завывание.
Высунув морду, из открытого заднего стекла весело смотрел Арнольд. Здоровенный пес обожал кататься на машине. Правда, ему нечасто удавалось это делать, так что теперь он отрывался вдвойне.
С каждой секундой машина все больше разгонялась. Промчавшись сквозь сквер, она буквально слетела с высокой бровки, угрожающе накренилась, но выправилась и покатила к выезду из города.
– Туркина, колись: ты давно зимой за рулем сидела? – поинтересовался Борька.
– Никогда не сидела, – призналась она. – Папа меня только летом тренировал. И потом, у нас переднеприводная, а это заднеприводная…
– Ай, да не поворачивай ты так! Могла бы притормозить! Ты красный свет видишь? – крикнул Борька.
Катя снисходительно фыркнула.
– Этот свет еще не очень красный. Мой папа всегда так говорит. Он утверждает, что бывает сильно красный свет, не очень красный и почти что не красный. К тому же мы с сиреной, а с сиреной можно! – сказала Туркина.
– Ого, да мы едем с ветерком! – сказал Федор.
– Ага! С ветерком! – оборачиваясь к нему, радостно согласилась Туркина. – Мама говорит про меня, что я была бы водитель ас, если бы почаще смотрела на дорогу… А-а, вот дурацкий грузовик! Откуда он только вынырнул? Не видит, что ли, что я еду?
– О нет, чтоб мне лопнуть! Да не смотри ты на меня – смотри вперед! – закрывая глаза, простонал Пузиков.
Глава XI
ТО ЕЩЕ УТРО!

Когда неприятности сваливаются на голову, главное – уберечь макушку.
Народная мудрость
Их трофейная милицейская машина быстро мчалась по расчищенному шоссе. Катя решительно шла на обгон, встраиваясь между ехавшими попутно автомобилями.
– Мне нравится ездить с сиреной! Полный атас! Глянь, как они все шарахаются! А ну брысь, мелюзга! Шляются тут грузовики всякие, порядочным людям проехать не дают! – азартно восклицала Туркина.
Борька, сидевший рядом с ней, от страха пытался сползти под сиденье, но у него это не особенно получалось, так как он для надежности пристегнулся.
– Эй, Туркина, прекрати сейчас же их подрезать! Ты что, автогонщица? – взвизгивал в ужасе Пузиков.
– Скорее угонщица! – прокричала Катя. – И вообще, я предупреждаю, что у меня с торможением не очень. Зато разогнаться – это я запросто: с первой передачи на вторую, со второй на третью и так далее, пока коробка не кончится!
Арнольд с заднего сиденья басисто рявкнул. Похоже, он был единственным, кого эта стремительная гонка действительно забавляла. Остальные, включая того же Федора, ощущали себя не ахти. Борька тот вообще давно жалел, что не отправился пешочком.
Внезапно милицейское радио, находившееся в машине, заработало, и салон огласился его хриплым звуком.
– Всем патрульным постам ДПС! Повторяю, всем патрульным постам ДПС! От здания городского детского театра угнана милицейская машина. Принять срочные меры к ее задержанию. В машине находятся опасные преступники! При задержании проявлять особую бдительность – преступники вооружены.
– Нет, ты слышала, Туркина, это мы-то опасные преступники! – воскликнул Федор.
– Угу! Еще и вооруженные! Не надо было тебе забирать у него пистолет, – откликнулась Катя.
– А что я мог сделать? Оставить пистолет ему, чтобы он нам вслед бабахнул? – стал оправдываться Федор.
Радио захрипело, продолжая:
– Особые приметы преступников: Макаров Федор, на вид пятнадцать лет, рост 175–177 см, лицо продолговатое, волосы коротко подстрижены. Одет в синюю куртку с капюшоном. Туркина Екатерина, на вид четырнадцать-пятнадцать лет, рост средний, волосы темные, длинные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19