Хуже-то не будет.
Тэлрин ждал моей реакции. Я на всякий случай кивнул.
– Так вот, во-первых, ты – потенциальный Мастер гармонии. Способности позволяют тебе стать и Мастером хаоса, но вот склонности у тебя иные и, вступив на тропу хаоса, ты погибнешь в Кандаре весьма скоро, если не сразу.
Во-вторых, ты достаточно силен, чтобы вызвать у большинства Мастеров хаоса искушение тебя совратить.
Ну а в-третьих, ты никак не хочешь понять, что каждый Мастер должен сам обрести смысл собственной жизни.
И наконец… – тут Тэлрин – Мастер в серебристых одеждах! – вздохнул, как какой-нибудь зауряднейший ученик, – наконец, нельзя не признать, что по отношению к тебе мы поступаем нечестно и несправедливо.
– Ты это признаешь? – изумился я.
– МЫ это признаем.
– Тогда зачем вы это делаете? Не понимаю!
– Дело в том, что твоей склонности подвергать все сомнению и твоего неприкрытого скептицизма вполне достаточно, чтобы разрушить основы мировоззрения любого неподготовленного человека, который проводит много времени в твоем обществе. Сам подумай: обычно группу к гармонизации готовят два Мастера. Бывает, что хватает и одного.
– Тэлрин, Трегонна, Гильберто, Кассиус и Леннерт, – тут же припомнил я наших наставников. – Целых пятеро, не считая помогавших им учеников, вроде Деморсала.
– Четверо… Нет, пятеро! – промолвил Тэлрин – Пришлось задействовать пятерых, чтобы нейтрализовать твое влияние. И кое-какие последствия твоего пребывания здесь нам еще придется расхлебывать. Этак с годик.
– Да в чем вообще проблема?
– В твоих потенциальных возможностях. Они весьма велики, причем ты способен обратить их на служение как гармонии, так и хаосу. Выбирать тебе, но выбор может оказаться непростым. Весьма непростым.
Я открыл рот.
Тэлрин поднял руку:
– Позволь мне объяснить. Дело в том, что ПРИЧИНА, по которой ты обращаешься либо к гармонии, либо к хаосу, не имеет значения. Срубая дерево на растопку, ты предаешься хаосу, даже если делаешь это ради того, чтобы согреть замерзающего ребенка. А исцеляя убийцу, ты отдаешь себя гармонии.
– Что?! – Слова Тэлрина просто не укладывались в моей голове.
– Именно поэтому иметь дело с гармонией весьма трудно. Предполагается, что благие поступки приумножают гармонию, однако, используя силы хаоса из самых добрых побуждений, ты усиливаешь элемент противоречивости, а следовательно, ослабляешь гармоническое начало.
Мне по-прежнему было трудно в это поверить.
– Это что ж получается: нельзя срубить дерево, даже чтобы спасти ребенка?
Тэлрин печально улыбнулся:
– Этого я не говорил. Я сказал, что тебе нельзя использовать силы хаоса, а обрубить ветки мечом или топором ты бы мог. В тех случаях, когда использование физической силы не затрагивает человеческую жизнь, оно не является фактором гармонии или хаоса.
Я покачал головой.
– Ох… – Тэлрин вздыхал уже не таясь и говорил то ли насмешливо, то ли горестно. – На самом деле, Леррис, дела обстоят еще хуже. Гораздо хуже. То, что я тебе говорил, – верно, но не совсем. Порой ты можешь использовать силы хаоса, служа гармонии, но лишь в тех случаях, когда это уравновешивается и оправдывается соображениями высшего порядка. Сказать по правде, так если ты изберешь служение гармонии, тебе, возможно, придется прибегать и к силам хаоса. Суть в том, что Мастер гармонии должен уметь рассчитывать соотношение начал, а это весьма сложно. Не исключено, правда, что ты, при твоих возможностях, сможешь ощутить меру, найти нужный баланс интуитивно. Но если тебе не удастся подкрепить интуицию логикой и расчетом, то сумеешь ли ты распознать, какое неосознанное решение продиктовано чутьем на истину, а какое – просто желанием облегчить свою задачу? А такое желание порой возникает у каждого из нас.
– Но как я могу… И как вы можете требовать от меня?..
– Я ведь признал, что по отношению к тебе мы поступаем, мягко говоря, нечестно.
– Ладно, – буркнул я, уткнувшись взглядом в стол. – Это все?
– Пока нет. Следующей стадией гармонизации должно стать выполнение поручения. Я поставлю перед тобой задачу. Возможно, она покажется тебе простой, но это не так. Тебе предстоит объехать весь Кандар, побывать и за Рассветными, и за Закатными Отрогами. Путешествовать ты должен будешь в одиночку. Я имею в виду – без спутников с Отшельничьего. А вернуться сможешь только тогда, когда почувствуешь, что готов.
– Что значит – «готов»? И что вообще все это значит? – я даже не пытался скрыть раздражения.
– Что это значит, ты со временем сам поймешь, – проговорил он, выдержав мой взгляд. – Другие вопросы есть?
У меня имелась уйма других вопросов. Например, что я им вообще сделал? Почему никто так мне ничего не объяснил? Почему все, чего они от меня хотят, должно быть основано или на вере, или на опыте, которых у меня нет и которым неоткуда взяться? Почему обучали нас вместе, а путешествовать я должен один? Только спрашивать обо всем этом явно не имело смысла.
– Нет. Других вопросов у меня нет.
– Хорошо, – промолвил Тэлрин, с усталым видом поднимаясь из-за стола. Сегодня как никогда он позволял себе выказывать человеческие слабости. – Мы уже не увидимся до твоего возвращения, Леррис, так что поверь, что все здесь желают тебе только добра. Остальные из группы ждут тебя. До отплытия вашего корабля осталось немного времени.
– И что мне сейчас делать?
– Собирай вещи и отправляйся на пирс, где пришвартован «Призрак».
Не двинувшись с места, он указал мне на другую дверь.
Я кивнул:
– Спасибо за откровенность. И за науку: надеюсь, она мне как-нибудь пригодится.
Седовласый магистр промолчал.
Я поклонился и вышел, гадая, каков он, этот «Призрак». Один из тех Черных кораблей Братства, которых никто почему-то не замечает? Или торговое судно какого-нибудь кандарского герцогства?
Мне не было известно ни это, ни еще многое другое, тогда как Тэлрин выглядел так, будто он сообщил мне нечто весьма важное, да еще и в нарушение какого-то обычая или правила. И поскольку он совершенно очевидно свято верил, что так оно и есть, мне становилось не по себе. А уж о его словах лучше было бы даже и не задумываться вовсе. Никогда не прибегать к разрушительным силам даже во имя добра?..
Ноги сами несли меня по заглубленному в землю длинному коридору, освещенному солнечными лучами, пробивавшимися сквозь зеленые кроны над стеклянной крышей. По моей спине так и ползли мурашки.


XVI

Как и сказал Тэлрин, Саммел, Миртен, Дорте, Финн и Кристал дожидались меня снаружи, под развесистой кроной шелестевшего листвой красного дуба. Сначала мне привиделось, что Саммел вооружился двумя мечами, но на поверку они оказались короткими дубинками. Миртен и Дорте, если и захватили какое-либо оружие, то прятали его в торбах или под платьем. На поясе Ринн висели короткий меч и метательный нож. Второй нож она держала в потайном кармане на бедре.
Кристал была в привычном линяло-голубом костюме и с подаренным мною мечом. Правда, полученные от торговца дешевые ножны она заменила на другие, потертые, но более прочные, из серой кожи.
В ответ на ее кивок я утер лоб и подошел к ней.
– Похоже, Тэлрин задал тебе жару, – заметила она.
– Ничего, я в порядке.
– Вижу, в каком ты порядке. Тамра, когда вышла, выглядела не лучше.
– А ты?
Как ни странно, Кристал не хихикнула, лишь печально улыбнулась:
– Знаешь, он сказал, что мне следует основательно поразмыслить над тем, чего я в действительности хочу. И еще что, возможно, для меня будет лучше навсегда остаться в Кандаре.
Меня так и пробрало холодом.
– Что с тобой?
Я почувствовал на своем плече ее теплую руку.
– Да все нормально.
– Что говорил тебе Тэлрин?
– Надо думать, то же, что и всем прочим, – пожал я плечами. – Что мне нужно найти себя и что на эти поиски может потребоваться уйма времени.
Кристал кивнула, пальцы ее на миг сжались на моем плече.
– Тебе надо сходить за торбой.
– Спасибо, что напомнила.
Я вошел в дверь жилого корпуса. Из всех наших бывших спален приоткрыта была только дверь в комнату Тамры, но заглядывать внутрь я не стал.
Мои вещи находились там, где и были мною оставлены. Заплечный мешок лежал на кровати рядом с посохом и ножом, который я не рассматривал как оружие и предполагал использовать только применительно к неодушевленным предметам – хворостину там обстругать или хлеба порезать. Скатанный плащ был приторочен поверх мешка. Повесив нож на пояс, я закинул торбу на спину, взял в руки посох и вышел. Дверь оставил открытой – из мелочного протеста против порядков Братства.
Открытой оставила дверь и Тамра.
Остальные ждали меня снаружи, но теперь к ним присоединились Тамра и еще одна, незнакомая мне, женщина.
– Меня зовут Изольда, – представилась она. – Моя задача благополучно препроводить вас отсюда во Фритаун.
Глаза у нее были темно-серыми, несколько темнее пепельных волос, подстриженных так, что прическа открывала шею. Одеяние составлял блеклый зеленый комбинезон и черные сапоги, оружие – два ножа, по одному на каждом бедре. Ножи висели на широком поясе из черной кожи с треугольной серебряной пряжкой.
– Мы плывем на «Призраке», – продолжила она. – Это норландское парусно-паровое судно, приписанное к Бристе. На борту только две каюты, но это не должно вызвать затруднений, поскольку при нормальной погоде путь до Фритауна занимает не больше полутора дней.
– Какие затруднения? – не понял я. – Что за затруднения могут возникнуть из-за двух кают?
Взгляд мой непроизвольно упал на Тамру, которая стояла, уставясь в землю и вцепившись в свой посох так – это было видно и с расстояния в десять локтей – что у нее побелели костяшки пальцев.
– Во Фритауне у нас есть гостиница, где завтра по прибытии вы и остановитесь. В этой гостинице – она совсем неподалеку от порта – вы получите последние инструкции, касающиеся обстановки в Кандаре. В какие провинции или герцогства лучше не совать носа и по какой причине. Итак, через два дня, считая с нынешнего, вы будете предоставлены самим себе. Вопросы есть?
– А кто оплачивает плаванием – прокашлявшись спросил Миртен.
– Братство. Так же, как питание и кров в «Пристанище путников». Ну а уж после этого все за ваш счет.
Изольда обвела нас взглядом в ожидании новых вопросов.
– А почему мы плывем на корабле из Нолдры? – громко поинтересовалась Ринн.
– А почему бы и нет? – удивилась Изольда. – «Призрак» плывет туда, куда нужно и вам, и отправить вас попутным кораблем куда дешевле, чем устраивать специальный рейс судна Братства.
– Ну конечно, – подала голос Тамра, глядя не на Изольду, а куда-то в сторону. – Отшельничий не намерен тратить деньги на каких-то там отщепенцев.
Голос ее едва не срывался. Неужто это и есть та самая самоуверенная нахалка, которая отделала меня посохом и разбиралась в теории гармонии чуть ли не лучше магистра Леннерта?
– Отчасти это верно, – отозвалась Изольда. – Своими действиями или образом мыслей вы отвергли Отшельничий, а стало быть, хоть и с него родом, ему не принадлежите.
В обыденности тона Изольды слышалось больше холода, чем во всех поучениях старого Кервина. Ни тебе запугивании, ни увещеваний – простая констатация факта. Раз у тебя не тот образ мыслей – ты чужой.
Тамра подняла глаза, и я попытался встретиться с ней взглядом, но она отвернулась. Наверное, мы с ней испытывали схожие чувства.
– Если вопросов больше нет, то идем. Нам пора.
Я просунул руку во вторую лямку мешка и выпрямился. Миртен поднял свою торбу. Саммел и Дорте стояли по обе стороны от Изольды.
Не говоря больше ни слова, Изольда повела нас по главной дороге прямо через рыночную площадь. Она была пуста, если не считать пирожника, который уже сворачивал свою торговлю, да завалившегося спать прямо на лотке подгулявшего матроса.
«Призрак», пришвартованный у первого причала, имел две мачты с прямыми, сейчас убранными, парусами и размещенные по обе стороны примерно посередине корпуса колеса, приводимые в действие паровой машиной. Между мачтами торчала черная с зеленой диагональной полосой дымовая труба.
– Эй, на «Призраке»! – окликнула Изольда.
– Привет! – помахал ей с борта рослый светловолосый мужчина.
Не утруждая себя лишними словами, она двинулась вверх по крутым сходням, предоставив нам следовать за ней.
Что мы и сделали.
– Встаньте туда, – поднявшись, наша провожатая указала место на палубе рядом со встретившим нас моряком.
Я встал у борта, бросив быстрый взгляд на пустую рыночную площадь.
– Всего восемь пассажиров, как мы и уговаривались с капитаном Герулком, – говорила Изольда вахтенному помощнику – светлобородому крепышу в легкой рубашке, открывавшей мускулистые, покрытые бронзовым загаром руки.
На корабле пахло солью, мылом, лаком и чем-то еще. Палуба была чистой и незахламленной, лишь под каждой мачтой лежало по несколько бухт толстого каната. Пробежав пальцами по поблескивавшему бортовому ограждению, я почувствовал, что оно немного липкое: видно, его совсем недавно покрыли лаком.
Два матроса, оторвавшись от работы, окинули взглядом столпившихся на палубе чужаков.
– Колдуны, – пробормотал тот, что постарше, жилистый малый с сединой в волосах. – Целая уйма чародеев и ведьм.
Он снова взялся за молоток. Его товарищ последовал его примеру.
– Неплохой корабль, отдраенный, только вот маловат, – сказал Миртен.
– Маловат?
– А ты что, никогда не видел хаморианских грузовых судов? Вот это громадины, иные так по три сотни локтей в длину.
Я пожал плечами, потому что о размерах кораблей до сих пор как-то не задумывался.
– Хорошо, что плыть только полтора дня, – продолжал Миртен. – Вот до Хамора такая посудина тащилась бы почти две восьмидневки.
Тамра стояла чуть поотдаль от прочих, ближе к корабельному носу. Отойдя от Миртена, я остановился возле нее. Она молча смотрела на берег, на черную ограду гавани, некогда удивившую меня тем, что с воды она выглядит куда более высокой, чем сверху.
– Ты в порядке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62