Хаммершмидт выйдет, пускай: у него хватит мозгов, чтобы набить машину солдатами.
Минутой позже автомобиль префектова ассистента появился у ворот, и между капитаном охраны и Хаммершмидтом завязался краткий, но оживленный разговор. Створки ворот распахнулись ровно настолько, насколько это было необходимо, то есть чтобы машина проехала. А как она проехала, так створки р-раз – и захлопнулись. Работники СБ Капстона имели уже однажды счастье пропустить толпу за ограждение, и потом чуть все не перемерли. Теперь этого номера не следовало повторять.
Толпа заколыхалась, когда к ней направилась машина. «Полегче! – крикнул Небесный. – Не испугай несчастных!» Но предводители толпы оказались подготовленными к этому кличу, и никто даже не дернулся до того самого момента, как машина остановилась у края толпы. Распахнулись задние двери, и из салона вышел Хаммершмидт вместе с охранником, который был вооружен лазерным пистолетом.
– Что эти слизняки собираются тут учинить? – недоуменно промычал Хаммершмидт.
Вместо ответа загудела натягиваемая тетива большой катапульты, расположенной кварталом южнее. Глаза всех работников СБ тут впились в этот смещенный к югу квартал, но тотчас большой мусорный бак перелетел через ворота Центра. Молодежь в последнее время часто швыряла мусор во власть предержащих и особенно в эсбэшников. По выражению лица Хаммершмидта можно было понять, что он сыт этим по горло.
– Там! – крикнул он, показав рукой на юг и юркнув обратно в машину. Охранник тоже плюхнулся на сиденье, а водитель включил мотор.
Но тут толпа ломанулась вперед и окружила авто. Окрестные здания озарились вспышками света, воздух наполнился криками, охрана открыла по толпе огонь из лазерных пистолетов. Таврос надеялся, что лазеры работали не на всю катушку. Небесный находился в сопровождении двух спецназовских новобранцев. Они распростерлись на лобовике авто и что-то орали во все свое юное горло. О лучшем отвлекающем маневре Небесный и мечтать не мог. Пригнувшись, он пробрался под ногами новобранцев и залез под машину.
Там было мало места, но Таврос уже тренировался у себя в Палатке, так что его движения отличались быстротой и уверенностью. Открыв пристяжной карман на своем поясе, он вывалил оттуда на землю семь пар чудесных «вопросительных знаков» – злобных крючьев длиной в пятнадцать сантиметров. Он взял два из них, сорвал предохранительные колпачки с самоприваривающихся насадок и воткнул их в днище автомобиля на ширину плеч. Послышалось шипение первичного воспламенения и узкое пространство озарилось бело-голубым сиянием. Таврос мощно держал крючья, но потом пламя погасло. Затем Небесный достал еще два крюка и вонзил их в заднюю часть днища, примерно в метре от первой пары. С тяжелым чувством он заметил, что крики обожженных жертв становились все громче и громче. Ноги людей топали перед самым его носом. Если машина освободится слишком рано…
Таврос полез вперед и достал два последних крюка, вонзив их во внешнюю часть корпуса машины. Топот возрастал: толпа спасалась бегством. Небесный выглянул за ворота: последние вспышки залпов по молниеносно растворявшейся во мраке толпе.
Два последних «вопросительных знака» сделали свое дело. Понадобилось несколько секунд, чтобы схватиться как следует. Таврос удобно устроил предплечья на первую пару крючьев, а ноги – на вторую. Небесный вжался в корпус авто, надеясь, что окажется незаметен для негодяев. Машина дернулась и завелась. Потом пронеслась сквозь ворота и остановилась, так что у Небесного защемило руки в крючьях. Целую минуту Хаммершмидт обсуждал что-то с капитаном охраны, но весьма невнятным голосом. Небесный не разобрал ни словечка. Впрочем, интонации были определенно гневные. Затем машина опять тронулась, направляясь через большое предместье в сторону официальных зданий. Таким образом, Тавросу необходимо покидать свое передвижное убежище.
Такая возможность у него, действительно, появилась, когда машина остановилась около перекрестка, пропуская встречный поток транспорта. Таврос слез с крючьев, опустился на грунт и постарался обезопасить себя от вращения гибельных колес. Распластавшись на дороге, он скрестил пальцы, а машина уехала, оставив его лежать невредимым на асфальте.
К счастью, по дороге никто больше не ехал, а водила Хаммершмидта не заглядывал в зеркало заднего обзора. Небесный лежал неподвижно, пока машина не исчезла за пределами следующего квартала, а затем ринулся в укрытие возле соседнего дома. Хорошая страна: куда ни ринешься – везде укрытия! Таврос потратил лишь несколько секунд на то, чтобы прислушаться к особым сигналам. Отдаленный звук натягиваемой тетивы, свидетельствовавший о новом выстреле катапульты, разразился наконец новой порцией мусора. Внутри особой стены мусорный бак проделал несколько кварталов, прежде чем украсить дорогу разным хламом: банками, склянками и плотным свертком. Осторожно подкравшись. Небесный вынул из вязкой дряни тяжелый сверток, содрал с него обманчивую обертку, накинул мешок на плечи и исчез в тени. Все еще слышались далекие выкрики: демонстранты должны были добросовестно отвлекать внимание охранников в течение еще целых двух часов. То есть как раз того времени, которое потребуется ему, Тавросу, на достижение главной цели.
Его целью было здание сельхозуправления, и уже через сорок минут он был на месте. Добрался до его внешней поверхности, по крайней мере. Тавросу пришлось потратить около десяти минут, чтобы пройти два этажа и окно, которое можно было и не закрывать за собой. Потом вскарабкаться через восемь пролетов на крышу.
Лестница кончалась в большом ангаре с оборудованием, среди коего были механизмы лифта и прочие всевозможные инструменты. Положив мешок на землю. Небесный быстро оглядел помещение и полез на крышу. В паре кварталов спереди виднелось здание Службы Безопасности, рядом с которым мерцали огни выстрелов вперемешку с огнями прожекторов. Это говорило о том, что Хаммершмидт окончательно выведен из себя и через минуту-другую обратится за помощью к своим летчикам и артиллеристам. Небесный осторожно переместился в другой угол ангара, слезши с крыши, и опять внимательно огляделся.
В небо упиралась черная стена Рекриллов. Труба, как ее называли спецназовцы, и оборонная стратегия так же отличались от серой стены Центра, как курица отличается от яйца. Серая стена Центра была напичкана всевозможными датчиками и полевыми индукторами, засекающими незваных гостей. Однако эти датчики и индукторы были рассчитаны большей частью на человеческую мощь и наступательную силу. Рекриллы же не ставили перед собой столь гуманных целей и строили стенку только для того, чтобы убивать. Небесный позволил себе оглядеть тяжелый лазер, установленный на макушке стены, на скошенной панели. Управляемый сенсорами и стреляющий по их наводке, он, лазер, был незаменим для ведения воздушного боя с земли. И все четыре лазера могли поразить даже космический корабль, находящийся на подорбите. А уж испепелить человека для них и вовсе плевое дело.
Рекриллы очень серьезно подходили к обеспечению безопасности своих владений.
Небесный порылся в мешке и опять вылез на крышу, на сей раз со снайперской рогаткой в одной руке, маленьким чемоданчиком в другой и биноклем на ремне. Впрочем, в бинокль если смотреть, то лазеры казались совсем страшными и злыми, а карданная платформа и конусы сенсоров пугали зрителя до дрожи в коленках. Спецназу не удалось переговорить ни с одним членом рабочей группы, которая тридцать лет назад возвела эту жуткую стену, но Небесный знал, что как только что-нибудь появится в поле зрения лазеров, особенно что-нибудь примечательное, так это примечательное тотчас лучиком и испепелят.
Сунув рогатку под мышку. Небесный открыл чемоданчик, который вынул из мешка, и достал из чемоданчика сундучок, а уж из сундучка шкатулочку, а из шкатулочки – маленький мраморный шарик, напоминавший по своей структуре оконную замазку. Как только шарик был заряжен в рогатку и резинка уже вовсю напряглась. Небесному пришла в голову мысль: если я выживу в этой передряге, то обязательно обзаведусь раковой опухолью. Но это еще не скоро. Надо стрелять. Аккуратно прицелившись, Таврос стрельнул.
Хороший выстрел! Великий выстрел!! Исторический выстрел!!! Мощный бинокль показывал, как сильно смялся шарик. Он даже размазался по стене как раз в том месте, где находились соединения лазеров. Прямо в электропроводке появились угрожающие дырки. Очевидно, автоматическая система наведения сломалась. Линия теперь уже не будет работать, потому что в замазку был подмешан плутоний. Возможно, эта замазка разъест систему наведения в течение последующей недели. Впрочем, порог реакции датчиков наведения сильно снизился. Да и высчитан он был правильно. Не было слышно воя ночных сирен. Рекриллы не были подняты на ноги, не примчался их Корсар, чтобы поглядеть, кто там стреляет по точному оборудованию. Все было тихо. Небесный решил зарядить еще один шарик, чтобы влепить его прямо в первый, а потом вернуться в ангар. Завтра ночью атаку можно будет продолжить. Выстрелил. Остаток времени он провел за возведением бутафорской стены позади машинного отделения лифта, причем кирпичи для этой стены изготавливались из обрезков старой ношеной одежды и скреплялись камуфляжной краской из арсенала спецназа, составленной из лучших веществ. Перетащив свое барахло внутрь импровизированного закута. Небесный надул особую подушку и приготовился к затяжному периоду «домоводства». К тому времени, как заработала лебедка и граждане поехали в лифте вниз, Небесный уже смотрел сны.
Рождественский проект начался.

ГЛАВА 8

Джеофф Дюпре явился домой ровно в семь, чем очень удивил Кейна. Если верить Раине, его работа в качестве смотрителя компьютерной сети была очень серьезна, и Кейн мечтал увидеть интеллигентного большого блондина. Аллан не был готов к аудированию несколько немелодического свиста и фальшивого пения, как не был готов и к созерцанию черноволосого увальня. Увалень вошел и застыл от удивления при виде целых пяти молодцов, окружавших его благоверную.
– С твоей женой все в порядке, – поспешил заверить вошедшего Кейн. – Но мы должны побыть здесь еще несколько часов. Ничего не бойтесь.
– Кто вы такие? – довольно спокойно поинтересовался Дюпре, оглядывая молодцов. – И что вам нужно?
Раина ответила быстрее Кейна:
– Это спецназ, Джеофф. Они захватили наш грузовик на Семьдесят второй…
– Мы их, в общем-то, попросту подвезли, – вмешалась Карен. – Кейн позволил мне доставить грузовик на место назначения.
– Хотел избежать излишнего внимания к собственной персоне, – фыркнул Дюпре.
– Мы находимся здесь не для того, чтобы угонять машины! – гордо сказал Кейн. – Мы готовы заплатить вам за постой.
Дюпре расценил все по-своему и спросил:
– Могу я присесть?
Кейн кивнул. Джеофф сел в могучее большое кресло и с еще пущей пристальностью стал всех разглядывать.
– Откуда бы вы ни пришли, в ваших краях есть дешевый индуин, – заметил он. – Бог с вами. Чего вам нужно от нас с Раиной?
– Пока что только ваша квартира. В качестве временного приюта. А также немного текущей информации. Кстати, вы были на войне?
Дюпре покачал головой.
– Не был, но кое-что смутное о том времени помню. Мне было всего лишь три года, когда закончились боевые действия.
– Ну, может быть, отец? Родственники? Вы вообще знаете кого-нибудь, кто воевал? Морщины наползли на лоб Дюпре.
– В Денвере не знаю. Мой отец живет в Спринфалме, на побережье. Здесь о войне особенно не разговаривают. Или со мной никто о войне не разговаривает.
Кейн надул губы. О, он их умел надувать!
– Может, ты имеешь выход на какие-нибудь группировки ветеранов? Легальные или нелегальные? В телефонном справочнике я не нашел никакой подходящей информации.
Дюпре мощно пожал мощными плечами. О, он умел пожимать ими!
– Ничего я не знаю.
Глушняк! Если аварийный выход горы Эгис на самом деле не разрушился после того, как база опустела, то человек, который работал там, мог показать, где именно этот выход находится… Но надо же, наконец, найти такого человека!
– Ну что ж, придется нам самим искать ветеранов, – сказал Кейн бойко.
– А пока, ребята, – тут Аллан кивнул Брауну и Колвин, – можете начинать. Деньги у вас есть?
Колвин мигнул. Их плинрийские банкноты слишком не похожи на местную валюту, поэтому пришлось изъять бабули у девочек: у Раины и
Карен. Денег было не слишком много, но на одежду хватит! Потом… ну, просто быть поизобретательнее.
– Идите! – сказал Кейн Брауну и Колвину. – Следите за собой.
Бойцы ушли.
– Полагаю, что еще до заката мы вас покинем, – сказал Кейн. – А может, даже быстрее, если справимся с поставленной задачей.
– Так мы вам и поверили! – усмехнулся Дюпре. – Такие мы законченные дураки, что взяли вот и поверили. А мы не дураки, мы даже совсем не дураки, мы умные и ни за что не поверим. Мы знаем, что такое спецназ.
– Они не из Денвера! – сказала Раина. – Мне кажется, они не такие, как все остальные.
Дюпре посмотрел на супругу, потом на Кейна.
– Может, ты и права, – буркнул он, отводя взгляд в сторону и уже не так мощно, как прежде, пожимая своими плечиками.
Ага! Кейн догадался, что Джеофф внутренне принял решение и только ждет момента, когда провести его в жизнь будет наиболее уместно. Ситуация отчасти напоминала учебные занятия в школе спецназа, и в данном случае выбор был предельно ясен.
– Можно мне попить воды? – поинтересовался Дюпре.
– Конечно, хоть залейся, – ответил Кейн, думая, чего это у него такой нерешительный голос. – Раина, принеси ему питья.
Раина поднялась и исчезла на кухне. Питман стал в дверном проеме, чтобы наблюдать за женщиной. Скоро полилась водичка. Раина набрала два стакана и вернулась в комнату.
– Карен, я и тебе воды принесла, – сказала заботливая Раина трепещущим голосом. Было ясно, что муж и жена настроились на одну волну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47