Володю привезли домой на специальной машине в сопровождении санитаров.
Когда Женя увидела брата, ей стало жутко. Вместо красивого и жизнерадостного парня, острого на язык и быстрого в делах, перед Женей предстал худой, сутулый человек, с пустым потухшим взглядом и полным отсутствием интереса к окружающей действительности. Как объяснил врач, Володя не сошел с ума, а «ушел в себя». В чем разница, доктор не расшифровал, но гарантировал, что проблем с больным не возникнет. Никаких приступов буйства или судорог за время пребывания в госпитале у него не случалось, и нет причин подозревать, что они возникнут в дальнейшем. Брат и вправду вел себя тихо, мог выполнять простейшие действия, медленно и неуверенно, будто слабовидящий, и не реагировал ни на какие раздражители или слова, даже на собственное имя или боль. Врач сказал, что состояние сложное, но надежда на выздоровление все-таки имеется, только нужно будет пройти курс реабилитации в специализированном санатории. Направление на реабилитацию в сопроводительных бумагах имелось, но по множеству объективных причин устроить Володю в санаторий светило не раньше осени. До этого времени, больше полугода, ухаживать за братом и «реабилитировать» его предстояло Жене. На мать, давно и прочно увязшую в алкогольном болоте, надежды не было, а отец не появлялся на горизонте уже года три; как уехал куда-то на заработки, так и ни слуху, ни духу, только почтовые переводы из какой-то странной организации - «ФВ СВР», успешно пропиваемые матерью ровно за неделю.
Так все и получилось. Мать вечно шлялась неизвестно где, а Женя крутилась, как белка в колесе. С грехом пополам окончила школу и, не дожидаясь выпускного вечера, устроилась на простейшую работу. Платили мало, но зато был скользящий график и возможность подмениться. А все свободное время Женя ухаживала за братом. Поначалу было очень тяжело, но потом втянулась, привыкла. Немного напрягало, что некогда было встретиться с Костей, знакомым парнем из Тропарева, но этот роман все равно не имел особых перспектив, так что - бог с ним, с Костей. Когда существуешь в таком режиме, времени не остается даже на нормальный сон, что уж говорить о личной жизни? Даже пообщаться с подружками некогда, какие могут быть свидания?
И все-таки Женя ни о чем не жалела и никого не винила. Так бывает в жизни, что тут поделать? Когда-нибудь все наладится. Брата подлечат, а мать нагуляется и возьмется за ум… хотя и на то, и на другое надежды мало, как воды в пустыне. За четыре месяца в состоянии брата не наметилось никакого улучшения. Он по-прежнему часами сидел, глядя в одну точку, или шатался по квартире, как зомби, иногда забредая на кухню, чтобы, почти не жуя, съесть то, что лежало на кухонном столе. При этом в глазах у него по-прежнему не возникало и проблеска мысли. Взгляд плавал, не задерживаясь ни на чем и ни на ком. Зафиксировался он лишь однажды, когда мать пришла домой в плохом настроении. Ей, видимо, не хватило ста граммов, и она начала требовать у Жени денег. Когда Женя отказала, мамаша решила применить силу и замахнулась, чтобы влепить непослушной дочери пощечину, но ее руку перехватил Володя. Это стало полной неожиданностью и для Жени, и для матери, но больше всего их обеих поразил взгляд Володи. Он смотрел осмысленно и строго. Смотрел всего несколько секунд, но у матери тотчас прошел весь воинственный пыл. Она села посреди кухни на табуретку и расплакалась. Просто сидела и плакала, без текста. Лишь однажды между всхлипываниями обронила: «Саша…» Почему она вспомнила отца, Женя догадывалась. Ей Володин взгляд тоже сильно напомнил отцовский. Жаль, что это было лишь секундным просветлением. С тех пор минуло два месяца, но ничего похожего ни разу не повторилось.
Поезд начал притормаживать, и Женя приготовилась выходить.
«И до осени вряд ли повторится. - Женя вышла из вагона и побрела к выходу, глядя под ноги. - А там посмотрим. Надеюсь, в мире есть справедливость, и это не навсегда».
На свежем воздухе тягостные мысли ушли, уступив место легкой тревоге. Идти ночью через парк было боязно. Такие знакомые и безопасные места теперь виделись иначе - как действительно дремучий лес, полный призраков и леших. Женя немного постояла у метро, раздумывая, как поступить, потом решилась и пошла к лесопарку. Звонить Гарику Женя не стала. Этот парнишка из соседней квартиры, давно и по уши влюбленный в свою вечно усталую и недоступную соседку, на самом деле, не мог послужить надежной охраной. Компьютерный мальчик и кулак-то не умел правильно сжимать. К тому же пришлось бы ждать у метро еще полчаса, быстрее Гарик не домчится.
Женя прошла мимо стоянки «маршруток» и направилась по знакомой тропинке к прямой как стрела дороге-просеке, которая должна была вывести почти к самому дому.
Идти было не тяжело, короткий сон в метро частично вернул силы, только холодно и сыро, накрапывал дождик. Женя застегнула куртку и набросила капюшон. Этот дождь порядком надоел. Август называется! В прошлом году в это же время стояла такая жара - хоть вешайся, а в этом… не поймешь, что происходит. То весна никак не могла начаться, теперь вот лето досрочно кончилось. Целыми днями одно и то же: то льет, то моросит. Хорошо, что не накрашена, а то бы точно на старуху с косой смахивала: бледная и с черными кругами под глазами. На туши написано, что водостойкая, но вряд ли она проходила восемнадцатичасовые испытания стопроцентной влажностью. Кстати, подарок преданного кавалера. Наверное, месяц на карманных расходах экономил или отказал себе в покупке какого-нибудь компьютерного «прибамбаса». Он может, он такой, настоящий Ромео.
«Нет, все-таки надо было вызвать Гарика, пусть бы зонт принес. Но теперь нет смысла, ноги все равно промокли, и куртка скоро будет насквозь. Да и осталось тут…»
Женя остановилась. Чтобы выйти прямо к подъезду, следовало свернуть в лес и пройти метров двести по тропинке. Днем Женя свернула бы не раздумывая, а вот ночью… она расстегнула сумку и пошарила в секретном кармашке. Старый, но грозный складной нож с трехдюймовым лезвием и фиксатором был, в отличие от Гарика, достаточно надежной защитой. Правда, при условии, что умеешь им пользоваться. Женя в принципе умела. Азам этого искусства ее научил отец, бывший офицер-десантник, как раз накануне своего отъезда на север. Позже кое-какие навыки она отточила в шутливых поединках с братом, а однажды приемы владения холодным оружием ей пришлось продемонстрировать во дворе, правда, тогда Женя орудовала дедовской «опасной» бритвой. Обошлось без жертв, но опыта прибавилось. И авторитета, кстати, тоже. Во дворе Женю даже стали называть «Женька-Бритва». А этот нож ей достался позже, как наследство. Сначала его постоянно носил в кармане отец, потом брат, а после того как Володя ушел в армию, семейное оружие перекочевало в сумку к Женечке. Да так и осталось у нее в сумке. Ничего острее ложки Володе больше не доверялось.
Покончив с колебаниями, Женя открыла нож, вытерла руку о джинсы и крепко сжала рукоятку оружия, положив большой палец на основание клинка, как учил отец. Если ожидаешь нападения, но не знаешь, когда оно произойдет, нож следует держать в готовности и именно так, потому что первая реакция на опасность будет рефлекторной - оттолкнуть врага. Если у тебя в руке нож, само собой выйдет, что ты не просто отталкиваешь, а совершаешь выпад, атакуешь в корпус. Все просто.
Под деревьями дождь почти не досаждал, но куртка уже промокла, и теплее Жене не стало. Да еще к дрожи от холода присоединилась нервная. Девушка попробовала двигаться энергичнее, но куртка зашуршала, а кроссовки захлюпали, и эти звуки перекрыли все шепотки ночного леса. А слышать шепотки было очень важно. Чтобы не пропустить какое-нибудь предупреждение об опасности. Пришлось забыть про размашистые движения и снова перейти на «кошачий» шаг.
Примерно на полпути Жене показалось, что поблизости кто-то есть. С трудом одолев дрожь, девушка на секунду замерла, прислушиваясь. Справа доносились какие-то хлопки, будто очень далеко разрывались маленькие китайские петарды. Ничего особенного в самой трескотне не было, мальчишки тырили петарды на рынке и устраивали фейерверки почти каждый вечер, но Женя отчетливо различала и другие звуки, похожие на невнятные выкрики и топот. Это уже походило на «саундтрек» драки. В отличие от безобидного «фейерверка», эти звуки настораживали. Мало маньяка, так еще и драчуны завелись? Куда катится «экологически-престижный» район?!
«Это выстрелы! - вдруг дошло до Жени. - А топот и крики - это облава! Никакие это не драчуны. Ловят маньяка!»
Женя собрала остатки сил и понеслась по тропинке быстрее лани. За звуком своих шагов она уже не слышала выстрелов, но ей все равно казалось, что облава гонит «зверя» прямо на нее. Мучительно хотелось оглянуться и рассмотреть между деревьями вспышки или уловить звуки, по которым можно сориентироваться в обстановке, но Женя понимала, что это опасно, и потому бежала без оглядки.
И все же любопытство пересилило и страх, и здравый смысл. Женя оглянулась всего один раз, буквально на четверть секунды, в результате ничего не рассмотрела, зато потеряла тропинку. В панике она метнулась влево, затем вправо, врезалась в дерево, больно ударив плечо, снова шарахнулась влево и… очутилась нос к носу с каким-то человеком в темной одежде. Человек резко затормозил и протянул руки к горлу девушки. Женю окатила тяжелая, холодная волна ужаса, которую в доли секунды сменило другое, ранее неведомое чувство. Ей показалось, что кровь буквально закипает, а глаза затягивает полупрозрачной пленкой, отфильтровывающей все лишнее и одновременно обостряющей сумеречное зрение, делая его подобным прибору ночного видения. Это было странно, но лес вокруг внезапно стал светлее, а фигура маньяка обрела вполне отчетливые очертания. И не только фигура, Жене показалось, что она даже различает черты его лица. На смену страху внезапно пришел безудержный гнев. Невольно вырвавшийся крик застрял в глотке, Женя захрипела и, увернувшись от рук врага, ударила ножом. Сначала она решила, что удар не достиг цели, но на руку брызнули теплые капли, а маньяк застонал, согнулся и начал заваливаться вправо.
Женя отпрыгнула в сторону и почувствовала, что под ногами снова твердая почва. «Ночное видение» помогло рассмотреть тропинку, и Женя бросилась бежать. За спиной пару раз хлопнуло, и боковое зрение уловило отблески коротких вспышек. Похоже, маньяк был вооружен пистолетом. Женя хотела было снова метнуться в кусты, но необходимость в этом отпала сама собой: тропинка изогнулась и увела ее с линии огня. Только в этот момент Женя сообразила, что бежит не к дому, а обратно к просеке. Но главное сейчас было выбраться на открытое место, поэтому девушка не сбавила темп и через полминуты оказалась на том самом месте, откуда начала свой рискованный марш-бросок через темную чащу.
Очутившись на дороге, Женя притормозила, а затем и вовсе остановилась. Силы кончились. Она устало присела на столбик дорожного ограждения и попыталась восстановить дыхание. Клокочущий гнев постепенно уходил вместе с обостренным сумеречным зрением. Лес снова потемнел, и ориентироваться в нем опять стало надежнее на слух и нюх. Женя задержала дыхание и прислушалась. Кроме стука собственного сердца, она не услышала почти ничего. Разве что где-то вдалеке хрустнуло несколько веток, и прошуршали шины.
Девушка вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что происходит метрах в двухстах от нее, по направлению к дому. Кажется, там остановилась машина. Фары она почему-то не зажигала, но Жене были видны отсветы стоп-сигналов. Машина ехала со стороны Чертанова и остановилась примерно напротив того места, где Женя столкнулась с маньяком. От мысли об этом чудовище на секунду вернулся гнев, а вместе с ним и обостренное зрение. Машина была белым фургоном, вроде «Скорой». Из нее вышел высокий мужчина. Женя перевела взгляд вправо и вздрогнула. А навстречу ему из кустов вышел… маньяк! Он сгибался почти пополам, прижимая левую руку к животу, а правой держался за плечо какого-то человека, по виду типичного местного жителя (это было несложно определить даже в слабых отсветах фонарей машины). Что, интересно узнать, он делал ночью в лесопарке? И откуда он взялся так вовремя?! Человек в «Скорой» точно не мог знать, кого спасает, а вот этот местный… очень даже мог! Например, если наблюдал за похождениями маньяка и ловил кайф от вида крови. Тогда он такая же скотина, как и этот зверь в человечьем облике, а значит, его нужно отправить туда же, куда обязательно отправится маньяк!
Высокий мужчина бросился навстречу ковыляющей парочке, подхватил раненого на руки и понес к машине. Видимо, этот «доктор» был очень сильным, поскольку нес пациента, как пушинку. Эх, знал бы он, кого спасает! Проклятье! А если маньяк начнет стрелять в своих спасителей? Помощника не жалко, а вот доктора… Женя сделала пару шагов в сторону фургона, но поняла, что не успеет, и остановилась. Хлопнули задние двери, машина развернулась и помчалась прочь. На просеке снова воцарилась полнейшая темнота и тишина. Куда подевался добровольный помощник маньяка, Женя не поняла. Вряд ли его тоже увезла «Скорая», скорее он снова спрятался в лесу. Женя от злости даже задохнулась и громко скрипнула зубами.
«Ну, нет, так просто эта сволочь не уйдет!»
Будь сейчас день, догнать этого «болельщика» было бы нетрудно, но искать его по кустам темной ночью не имело смысла, даже если вновь обострится сумеречное зрение. Заляжет, наступишь - не заметишь. Мало ли дерьма там валяется.
Женя перевела дух и принялась лихорадочно искать в сумке платок. Отыскался он, как обычно, на самом дне. Девушка старательно вытерла нож, затем руки и забросила окровавленную тряпицу в кусты. Нервное напряжение пошло на убыль, и страшно захотелось писать. Так бывало всегда после чего-нибудь страшного. Женя сделала пару шагов в сторону от дороги и уже собралась присесть, как вдруг уловила запах костра.
1 2 3 4 5 6 7 8