Ты благороден но крови,Утром ищи и в ночи,Море и багровом покрове,Звездные колки лучи.Цели достигнет пытливый,Кто справедлив и умен, -Сбудется сон твой счастливыйДо Окончанья Времен… К завтраку Блика разбудили малыши. Посреди пещеры стояла плоская каменная печь, где на огне готовились всевозможные кушанья. Бруф Дуббо подал гостям кружки, а ежиха обратилась к гостям с торжественной речью:— Примите нашу благодарность за то, что спасли нас от лисиц. Отныне наш дом — это ваш дом, живите здесь сколько пожелаете. Однако соловья баснями не кормят, так что угощайтесь, друзья.Стол ломился от всевозможных блюд — столько вкуснятины Блику со Скарлетом и во сне не снилось. Суп из молодого лука и лука-порея, горячий черный хлеб с паштетом из буковых орешков, салат из лесных трав и огромный яблочно-сливовый десерт. Последний очень пришелся по вкусу малышам, и они щедро поливали его медом.Присвистывая и причмокивая от удовольствия, старый дядюшка Блун хлебал суп из деревянной плошки.— А я уж решил, что вовсе… это самое… зачахну с голоду. Гурр! До чего же все вкусно! Сто лет во рту ничего не держал!Барсук на аппетит не жаловался, но хлебосольные хозяйки и слышать не хотели, когда он от чего-нибудь отказывался.— Кушайте на здоровье, теперь, когда вы нас, значит… спасли, мы можем собрать в нашем лесу чего только душа пожелает.Так Блик Булава восстановил в этих краях справедливость.Поздним вечером отдохнувшие, разомлевшие и впервые в жизни наевшиеся до отвала барсук с соколом подползли к огню. Старая кротиха тетушка Умма извлекла откуда-то прелюбопытнейший инструмент, этакий «шест-оркестр»: барабан, шест с колокольчиками и двумя струнами — все на одной подставке. Умма стала щипать струны, дергать за колокольчики и пристукивать задней лапой по барабану. Малыши так развеселились, что им было не до сна. Хлопая в ладоши и притопывая в такт музыке, они скакали вокруг печи.В пещере долго звучали смех и аплодисменты. Оба семейства любили развлекаться от души и знали множество песен и стихов. Наконец, когда в печи тлели последние угли и по теплому жилищу разлился ночной мрак, взрослые и дети стали отходить ко сну.Первый раз в жизни Блик ощущал себя по-настоящему счастливым. Он тихо вторил сонной малышке, мурлыкавшей на сон грядущий странное четверостишие: Жалко, и лапах не песок, что на юг и запад,На подушке свет луны и далекий запах,Жалко, на песке нет лап, чайки над прибоем,Все уходит далеко, глазки мы закроем… Малышка доходила до конца куплета и начинала сначала, с каждым разом голос ее становился слабее и слабее, пока не смолк совсем. Почему-то эта бессмысленная вереница слов и печальный мотивчик не шли у Блика из головы. Любопытство подмывало его спросить, и он потормошил Тори за плечо:— Прости за беспокойство. Ты спишь?— Хм, хм, почти, друг, а что?— Что это за песенка, которую пела твоя маленькая дочка?— А, та, у которой забавные путаные слова и приятная мелодия? Это старая история. Моя жена Мила слыхала ее от матери, а та, верно, от своей матери. Теперь ее знают все наши ежата. Глупые слова и милый мотив.Уставившись слипающимися глазами на мерцающие угли, Блик произнес:— Сам не знаю почему, но я хочу ее выучить.— Завтра же скажу малышам. Они будут счастливы услужить тебе, — заверил его Тори, уютно свернувшись клубочком. ГЛАВА 4 На смену весне и лету пришла осень. Когда Сварт с изможденной и изрядно потрепанной бандой вступил во владения Криволапа, раскинувшиеся в далеком горном краю на востоке, раздался предупредительный бой барабанов. Перехватив этот сигнал, три крысы из лагеря Криволапа понеслись что есть духу к гряде крутых гор, подобно старческим морщинам выпячивавшимся на поверхности земли.У подножия этих гор стояли палатки Криволапа.Гонцы вбежали под пышно убранный просторный шатер и пали ниц перед стоящим в центре круглым подиумом. Развалившись на троне, Криволап из-под мохнатых бровей устремил на крыс внимательный взгляд. Со смачным хрюканьем его необъятная туша слегка подалась вперед.— И о чем вещает бой барабанов? — осведомился он.Старший гонец поднял глаза.— Всемогущий господин, — начал докладывать он, — бой барабанов гласит о том, что сюда движется банда Сварта Шестикогтя числом не более четырех десятков хищников.— Ха! Тот, что сбежал когда-то, а я грешным делом думал, что его давно уж нет в живых, — фыркнул Криволап и с этими словами отпустил гонцов.Находившийся поблизости горностай, наклонившись, сообщил Криволапу на ухо:— Я бы на твоем месте к нему пригляделся, господин, он всегда считался лютым зверем и сильным воином.Схватив со стоявшего рядом стола жареного дрозда, Криволап оторвал зубами кусок.— Пожалуй, можно взять его в наши ряды, хорошие бойцы никогда не помешают. А коли не захочет, разделаюсь с ним, как с этим дроздом. — И, схватив птичью тушку, Криволап одним ударом расплющил ее.Быстро отсалютовав, горностай по имени Зеленоклык тотчас удалился.Ровно в полдень Сварт Шестикогть был в лагере Криволапа. С собой он нес дары — резное копье, два пояса, усеянные блестящими каменьями, флягу хорошего вина и серебряную чашу. Банда Сварта, без оружия, осталась ждать его за воротами под охраной отряда меченосцев, на каждом из которых был темно-красный камзол с эмблемой Криволапа — зеленый кружок с изображением белого клыка. Зеленоклык препроводил Сварта к Криволапу. Молодой хорек почтительно преклонил колени и в этот момент приметил стоящую позади трона завоевателя огромную ласку.Сварт преподнес подарки, но Криволап концом скипетра пренебрежительно откинул их в сторону.— Оставь нас одних, — приказал он Зеленоклыку.Растянув рот в презрительной ухмылке, Криволап окинул взглядом стоявшего перед ним на коленях хорька:— Когда-то молодой и нахальный Сварт решил, что превзойдет Криволапа и, убежав, вскоре вернется с награбленным богатством. Тогда ему никто не мог перечить. Еще бы, ведь он считал себя всеведущим. Ха! И это все, что ты награбил за столько лет?Сварт, если требовалось, мог быть сама любезность. Пожав плечами, он одарил Криволапа обезоруживающей улыбкой:— Странствуя по миру, я много повидал, но постичь истинную мудрость и мужество вернулся к учителю.Туша Криволапа сотрясалась от смеха.— Ха-ха-ха! Хорошо, что ты еще не забыл, кто твой учитель. Сварт подался вперед и почтительно приложил губы к задней лапе Криволапа:— Как мог я забыть, господин? Ты научил меня всему, что я знаю. Я был молод и глуп, когда сбежал отсюда. Теперь я поумнел. Криволап жестом велел Сварту подняться с колен:— Рад слышать, что ты набрался ума, но не считай себя умней меня. Тот, кто так думает, долго не проживет.Старый хорек, указав скипетром на стоявшего позади трона верзилу ласку, произнес:— Его зовут Вург Костолом. Он охраняет меня днем и ночью. Он свернул голову не одному зверю. Взгляни!Предводитель кивнул, и Вург подхватил и поднял трон вместе с сидящим на нем Криволапом. Казалось, без всякого усилия и напряжения. Затем по знаку Криволапа Вург медленно опустил трон на место.— Ну, что скажешь об этом? — прохрипел старый толстяк.Сварт, казалось, был потрясен. Ловко прикинувшись, будто у него от удивления открылся рот, он затряс головой, словно не верил своим глазам:— Первый раз в жизни вижу такого огромного и сильного зверя. Господин, у тебя есть все — мудрость и сила, ни один зверь не посмеет на тебя посягнуть.Наклонив голову, Криволап не сводил со Сварта испытующего взгляда.— Тогда скажи, зачем пожаловал? — полюбопытствовал он.Усевшись на верхнюю ступеньку подиума, Сварт произнес:— Только затем, чтобы служить тебе, господин, верой и правдой, чтобы рассказать о богатых землях, лежащих на юго-западе. Возможно, придет день, когда ты поведешь туда свое войско.Почесав толстой лапой брюхо, Криволап прыснул со смеху:— Чего я там забыл? Моя земля здесь. А впрочем, ты мне нравишься, Сварт, — молодой, одержимый идеями. Итак, что же ты принес? Копье? У меня их и так хватает. Пояса? Не мой размерчик — слишком малы для меня. Чаша и вино? И вовсе никому не нужны.— Копье — символ твоей власти, господин, — начал представлять свои подарки Сварт. — Пояса — знак моей признательности и поддержки, а вино особое, только для великих мира сего. — С этими словами он протянул флягу Криволапу.Тот, понюхав, подозрительно ухмыльнулся:— Сначала выпей ты, а я уж погляжу.Сварт поднес флягу ко рту и на минуту замешкался:— Видишь, господин, я и сейчас учусь у тебя. Если вино отравлено, тогда сейчас перед тобой будет мертвец… — И, наклонив горлышко, он сделал большой глоток. — Но только последний дурак добавит яду в такое вино. Это отменное вино, самое лучшее — вот почему я принес его тебе.Какое-то время Криволап молча следил за Свартом, не появятся ли признаки отравления.— Ну-ка, дай попробовать, — распорядился он. — Скажу тебе, хорошо оно или нет.Сварт поначалу подал было флягу, но, вспомнив о хороших манерах, осекся и, налив вина в большую серебряную чашу, протянул ее Криволапу.Поднеся ко рту чашу с вином, тот осклабился:— А ведь я все еще за тобой наблюдаю. Как себя чувствуешь, а?— Лучше не бывает, — усмехнулся Сварт. — Но коль ты мне еще не доверяешь, пусть отведает вина тот здоровяк.— Ах да, мой верный Вург, поди-ка выпей.Зажав чашу, как куриное яйцо, между двумя огромными клыками, Вург с громким чмоком опустошил ее и, передав господину, с улыбкой заключил:— Вино что надо!Криволап с притворным возмущением взглянул на Вурга:— Ну! Раз хорошее, дай скорее мне.Сварт трижды наполнял чашу, чтоб утолить жажду ненасытного Криволапа, а тот, уверовав, что юный хорек не несет угрозы для его власти, спокойно откинулся на троне.— Ладно, ладно, теперь, Шестикогть, ступай. Пойди найди себе палатку, а завтра мы с тобой потолкуем.Изящно выгнув заднюю лапу, Сварт поклонился и, прежде чем выйти, произнес:— Спокойной ночи, господин Криволап. ГЛАВА 5 В легкой дымке брезжил рассвет, предвещая погожий теплый день. Из-за крутых, поросших кустарником гор вновь донесся бой барабанов, но на этот раз крысы-гонцы не подняли тревоги, поскольку к лагерю приближался всего один зверь. То была лиса Темнуха, которой Сварт предусмотрительно велел прибыть на день позже его.Приняв лису за колдунью, крысы решили держаться от нее подальше. А ей только этого и надо было: даром, что ли, она так вырядилась? В рваных лохмотьях, воя вымазанная грязью, она несла длинную палку с привязанными к ней костями, ракушками и клочками шерсти. Заметив посыльных, она затрясла клюкой и под звяканье и бряканье ее причиндалов стала завывать: Смертный выдох, стук костей,Громыханье бубенца,Принимай скорей гостей -Темный Лес прислал гонца! Когда крысы доставили лису в лагерь Криволапа, она отыскала глазами главный, богато украшенный шатер и устремила свои стопы к нему. Проходя мимо караульных, лиса-оборванка и вовсе превратилась в безумную: отплясывала дикий танец и предсказывала всем смерть. Опешившие звери решили пойти к начальству — пусть оно разбирается.Сперва горностаи капитаны Зеленоклык и Агал, а также старший советник крыса Скроу внимательно выслушали гонцов и караульных. Вскоре они и сами увидели, как у шатра Криволапа пляшет лиса, крича нараспев: От Могучего Владыки,Что повелевает нам,Чьи леса темны и дики,Я пришла к твоим шатрам! Зеленоклык был неробкого десятка. Схватив меч, он отшвырнул лису в сторону и громко рявкнул:— Взять ее и держать под стражей! Я еще с ней разберусь.Вскрыв входные створки шатра, он смело вошел внутрь. За ним гурьбой ринулись все офицеры.Криволап сидел развалясь в кресле, верзила Вург — на верхней ступеньке подиума, прислонившись спиной к ножкам трона. Казалось, они мирно спали, но Скроу тотчас учуял неладное. Он приблизился к морде Криволапа, одновременно щупая запястье Вурга.Все разъяснилось сразу.— Они мертвы, оба! — объявил он, обернувшись к толпе и тряся головой. — Никаких признаков насилия. Кто мог это сделать?Не задумываясь, Зеленоклык ляпнул первое, что пришло на ум:— Вчера, когда я их оставил потолковать со Свартом, они были живы и здоровы. Надо его допросить.Четверо вооруженных воинов притащили хорька Шестикогтя в шатер. Он вырывался и кричал:— Лапы прочь, не то шкуру сдеру!— Скажи, Сварт, — обратился к нему Зеленоклык официальным тоном, — что тут стряслось вчера, когда ты остался наедине с Криволапом и Вургом?— Я изволил преподнести Криволапу подарки, — насмехаясь над официальностью капитана, ответил Сварт, — а он сказал, что возьмет меня в свои ряды капитаном, вот и все.Скроу поднял то, что Сварт назвал подарками, — копье, пояса и вино. Встряхнул флягу: внутри еще что-то плескалось.— Вино ты тоже принес в подарок? Господин его пил?— Конечно пил, — с гордостью ухмыльнулся Сварт.— И ты тоже?— Нет. Невежливо принести в дар вино и самому его пить.— А Вург?— Нет, Криволап сказал, что вино слишком хорошо для такого олуха, как он, и пил его один, — солгал Сварт.Покачивая головой и мрачно улыбаясь, Скроу протянул хорьку флягу:— Я полагаю, вино отравлено. Если нет, докажи — сделай глоток.Сварт схватил флягу и осушил ее до дна.— Чего еще от меня надобно, крыса? — с издевкой осведомился он.Зеленоклык в ярости вырвал у Сварта флягу и, швырнув ее прочь, заорал:— Скажи сперва, зачем ты сюда притащился? Сварт заговорил громко, чтобы его услышала собравшаяся у шатра толпа:— Идти сюда мне не было нужды. В своей банде я жил припеваючи. Но однажды приснился мне сон. Явился ко мне Криволап и стал просить прийти к нему, дескать, ему нужна моя помощь.Зеленоклык презрительно скривил рот:— Знакомая история. Привести лису!Несколько солдат, тыча лису со всех сторон копьями, лишь бы самим к ней не приближаться, затолкали ее в шатер.— Видал ее когда-нибудь? — спросил Зеленоклык Сварта.— А как же, во сне видел не один раз.— Брось ты нести чушь! — отрезал Зеленоклык, разъяренно шагая по ступенькам подиума.Лиса угрожающе затрясла клюкой:— Грешно глумиться над тем, чего не понимаешь. О смерти Криволапа я узнала задолго до того, как пришла сюда. Я вестник Смерти и Судьбы. Мне говорят об этом звезды, ветер, а также многие глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25