Она обучит его правилам хорошего тона, и весь Рэдволл убедится, что он стал хорошим зверем. Тогда, очень может быть, Белла пожалеет о своем решении и позволит Покрову вернуться в аббатство.В середине дня Бриони собралась передохнуть и немного поесть. Устроившись в тенистом местечке на кочковатом холме, она развязала дорожный мешок. Ячменный напиток, домашняя лепешка напомнили ей о Рэдволле, и мышка дала волю чувствам, растворяя в слезах накопившуюся на сердце боль. Мысли о Рэдволле захлестнули ее, как приливная волна, нахлынувшая на пересохший берег. Слезы капали на надкусанное яблоко и дорожное платье.— Хррум, хррум, эй, мышка, дай мне доесть, коль сама не хочешь.Бриони вскинула глаза и увидела толстую малиновку.— Раз ты от этого плачешь, — птичка кивком указала на лепешку, — значит, не хочешь есть.Рукавом Бриони утерла глаза, но слезы продолжали течь. Она отломила кусочек лепешки и протянула его малиновке:— А ты случайно не встречала тут хорька? Малиновка развернулась на лету и, дожевав кусочек лепешки, выпалила:— Возможно. Дай остаток пирога, и я расскажу. Все равно он тебе не нравится, раз ты рыдаешь.Бриони отдала ей недоеденную лепешку, и птичка, наклонив голову набок, принялась сосредоточенно ее клевать.— Как же, проходил он вчера вечером.— Скажи, в какую сторону?Взмах птичьего крыла указал между югом и западом — именно туда Бриони и держала путь.— Вон туда! До свидания, мышка-рёвушка!Вновь оставшись одна, мышка вдруг почувствовала неодолимую усталость — долгая дорога взяла свое. Свернувшись клубочком, она в мгновение ока погрузилась в сон.Вдруг Бриони проснулась: медленно приоткрыла один глаз и сразу же закрыла, от страха боясь шелохнуться. Перед самым ее носом красовалась огромная плоская лапа с большущими тупыми когтями.— Урр, открой же глаза. Это всего лишь я! Отпихнув от себя лапу, Бриони вмиг подскочила.— Тогет! — воскликнула она. — Откуда ты взялся?— Послушай, — произнес крот, взяв лапку мыши, — разве может Тогет позволить своему лучшему другу в одиночку искать Покрова!Бриони крепко обняла крота:— Ты настоящий друг, Тогет, верный и преданный. Спасибо тебе!От смущения Тогет прикрыл мордочку рабочими когтями, как обычно в таких случаях делают кроты.— Ну хватит меня тискать и обнимать, не то я сейчас же это… вернусь в аббатство, — пробубнил он. Дважды повторять ему не пришлось: Бриони поняла все сразу. Друзья двинулись в путь, взяв курс на юго-запад.Сгущались сумерки. Покров хотел есть. Чтобы утолить жажду, он сосал голыш. Вокруг становилось все темнее и темнее, а поблизости не было видно никаких признаков жизни. Вдруг к северу от тропы, за холмами, показалось слабое свечение, и, раздираемый любопытством, Покров решил туда тихо подкрасться. Подобравшись ближе, он увидел, что свет исходит от небольшого костра, на котором старик соня с двумя малышами запекал яблоки. Рядом лежали аппетитная буханка хлеба и крупный ломоть темно-желтого сыра. Покров насторожился: у старика был нож, которым тот резал хлеб, и толстый посох. Широко разведя лапы в стороны и расплывшись в обезоруживающей улыбке, хорек ступил в полосу света.— Прошу вас, друзья, не волноваться, — начал Покров мягким и спокойным голосом, — я иду с миром.Старик смерил его изучающим взглядом:— Не только с миром. Но еще и за пищей: похоже, ты изголодался. Присаживайся. Не скажу, что у нас тут горы еды, но мы с внуками готовы с тобой поделиться. Я и эти сироты — странники. Живем как можем. Когда приходится — голодаем.Устроившись напротив старца, Покров получил ломоть хлеба, кусок сыру, печеное яблоко и крупную морскую ракушку, доверху наполненную водой из фляги. Он принялся жадно уплетать все подряд, меж делом потчуя доброго старика наскоро состряпанной ложью:— Меня зовут Банфолд. Я такой же, как твои крошки, круглый сирота. Прошлой зимой я потерял отца, мать и сестренку и стал бродить один-одинешенек по белу свету.Старик не сводил взгляда с пламени костра.— Их зовут Хофи и Брунд, — представил он детей, — так же как их родителей. А меня Старый Хофи. Держи, парень, вот это, укройся, чтоб ночью не простудиться.Он выудил из потертой кожаной сумки одеяло и кинул его Покрову. Тот укутался и свернулся клубочком.— Спокойной ночи, Банфолд!Покров лежал с полузакрытыми глазами, прислушиваясь к потрескиванию поленьев в костре и поджидая своего часа.На следующее утро Тогет и Бриони двигались в прежнем направлении. Солнце было уже высоко, когда они одолели высокий перевал и на минуту остановились, позволив себе вкусить свежесть легкого ветерка.Тогет обвел взглядом окрестности:— Урр, смотри, вон там идут какие-то звери. Бриони пригляделась и с трудом различила вдали движущиеся тени.— Вряд ли это Покров. Они идут совсем не в ту сторону. Не видишь, сколько их там?У Тогета был на удивление зоркий для крота глаз.— Вроде как двое или трое, пожалуй что трое.На всякий случай Бриони решила припасть к земле, чтобы незнакомцы сразу их не приметили. Когда те подошли совсем близко, Бриони встала.— Да это же сони! — воскликнула она. — И, верно, двое из них совсем дети. Тогет, они совершенно безобидны. Пошли узнаем, что они делают в этой стране.Дети жалобно плакали, прижавшись к одеялу, перекинутому через плечо Старого Хофи. Голова у него была пробита: запекшееся кровавое пятно виднелось посреди громадной шишки.Еле волоча лапы, он сделал несколько шагов навстречу Бриони с Тогетом и упал.Бриони в один миг подскочила к нему.— О бедненький! Что с вами случилось? — спросила она.Пока мышка промывала раны, старик тем временем поведал ей о событиях прошлой ночи:— На привале к нам подошел хорек. Банфолд — так, он сказал, его зовут. Я накормил его, дал одеяло на ночь. Видать, поутру я проснулся оттого, что во сне вертелся и обжег углями лапу. Голова болит, еды нет, ножа нет, посоха нет. И хорька тоже нет! Вот и весь сказ.— Банфолд! — Бриони, качая головой, посмотрела на Тогета. — Это наверняка был Покров.Вскоре Старому Хофи стало лучше. Бриони немного успокоилась, и ей пришла на ум замечательная мысль.— До аббатства Рэдволл всего день пути. Скажите аббатисе Мериам, что вас прислала Бриони. В аббатстве Рэдволл рады всем добрым зверям. Счастливого пути, Старый Хофи, да сопутствует вам удача!Распрощавшись, они разошлись и пошли своим путем. О Покрове не было сказано ни слова. Бриони, понурив голову, наотрез отказалась обсуждать поступок хорька, поэтому шли они молча.Покров вновь вышел на тропу, ведущую на юго-запад. Теперь он разжился ножом, посохом, едой и одеялом, из которого вырезал себе плащ. Напав на земляничную полянку, он не только досыта наелся ягод, но перемазал всю морду и лапы соком. Закончив с боевой раскраской, он принялся топтать ягоды до тех пор, пока из них не получилось красное месиво. Ни сном ни духом не ведая, что в дне ходьбы от него по его следу шли Тогет и Бриони, Покров зашагал к большой горе под названием Саламандастрон, где надеялся повстречать отца, которого никогда не знал. Любопытно, был ли тот, кого называли Свартом, таким же хитрым и ловким, как он сам? Всякий раз задавая себе этот вопрос, Покров приходил к выводу, что нет. ГЛАВА 34 Блик Булава был сломлен. Поверх него на полотнище «сетей» бесновалось с победным ликованием зверье Сварта. Невдалеке, на вершине скалы, с гордым видом стоял герой дня — Шестикогть. Полковник Сандгал, чуть не целиком высунувшись из окна, с беспокойным видом наблюдал за главным входом в гору.Рядом с полковником стояла Росянка и от волнения барабанила пальцами по подоконнику. — Помогите ему скорей! — сквозь слезы бормотала зайчиха. — Где же они?— Не распускай нюни, детка. Выше голову, раз рази меня гром! Вот же они — слышишь?Зайцы гурьбой вырвались из главного входа, и впереди всех — Саблезуб со своей длинной саблей которой он размахивал, как дирижерской палочкой. С флангов его прикрывали Быстролапка и Камненог, сзади — полсотни зайцев прославленного Отряда, вооруженные копьями и пращами, заряженными чугунными болванками вместо камней.— А ну покажем им, почем фунт лиха! Эула-лиаааааааа!Как стая голодных орлов, зайцы пронеслись через траншею, не оставив на своем пути ни одной живой души, и в мгновение ока очутились в самой гуще окружившего Блика зверья. Сварт исчез за скалой и припустил к морю, так что пятки засверкали.У подножия горы солдаты Сварта падали, как листья во время снежной бури. Доблестные воины Саламандастрона никого не брали в плен. Свистевшие в воздухе копья и металлические заряды пращей поражали цель наповал. Саблезуб всадил в крысу копье и крикнул что было мочи:— Режь полотнища — скорей освободите Блика! Солдаты Сварта — те, которым удалось уцелеть, -обратились в бегство. Зайцы окружили огромный тряпичный ком, повернувшись к нему спиной и выставив наружу копья. Когда полотняная ловушка превратилась в кучу рваных лохмотьев, Саблезуб вместе с другими зайцами вытащили барсука из душной темницы. Блик был без сознания. Быстролапка сорвала с его головы шлем и пощупала лоб.— Быстро воды! — приказала она Блогвуду. Сварт собрал остатки мужества и, сколотив отряд солдат, поначалу провел его к тыльной стороне скал, а оттуда прямиком к большим деревянным воротам главного входа, отрезая зайцам дорогу к крепости.— Не пропускать! Гоните их к морю! — крикнул Сварт стрелкам, залегшим немного поодаль в окопе, и, обращаясь к своему отряду, добавил: — Кругом! Атаковать камнями и копьями тех, кто остался в крепости.Предводитель бесился оттого, что потерпел полный провал. Битва была почти выиграна, и Блик сам шел ему в руки. Уж в следующий раз он барсука не упустит! План хорька был до гениального прост: как только барсука с его зайцами загонят по пояс в воду, он сможет убивать их не спеша.Прохладная вода, смочившая барсуку лоб, привела его в чувство. Изрезанный, побитый и совершенно обессилевший, он лежал не шевелясь, пока Быстролапка поливала его голову животворящей водой.Вдруг идущего за Саблезубом зайца наповал сразило стрелой.— Вниз голову! — скомандовал капитан. — Назад к скалам! Они стреляют вон из тех окопов!Таща на себе Блика, зайцы пробирались к полосе скал, тянувшихся от горы к морю. В воздухе яростно свистели стрелы — одни врезались в песок, другие бились о скалы, а иные поражали оказавшихся под перекрестным огнем зайцев.Полковник Сандгал отпрянул от окна, чтобы не угодить под шальную вражью стрелу или камень.Рядом с ним Росянка, наотрез отказавшись уходить вела прицельный огонь из пращи.— Молодец! — подбодрил Сандгал Росянку, услышав раздавшийся внизу визг. — Выстрел что надо! А ну давай вмажем этим тварям их собственным оружием! Давно я пращу в лапы не брал! Сейчас в самый раз поупражняться, чтобы не позабыть свое прежнее мастерство.Саблезуб с Камненогом низко припали к земле, оценивая свое незавидное положение.— Худо дело, дружище! Кажись, проклятые твари нас крепко прижали. Путь к горе перекрыт.— Твоя правда, Саблезуб, — заметил Камненог, махнув ухом в сторону моря, — ты их раскусил. Нас сцапали, как лягушек в ведре.Саблезуб едва успел увернуть голову от летящей в него стрелы.— Нам ничего не остается, старина, как сидеть и ждать, пока не очухается Блик, и надеяться на чудо.Блик принялся срывать с себя кольчугу, но Быстролапка его остановила.— Не стоит, владыка, — предостерегла его она, — лучше немного помучиться от жары, чем стать мишенью для стрел.И, словно в подтверждение ее слов, от кольчуги отскочила стрела и утонула в песке.— Видишь? — подмигнула она барсуку. — Это не мои выдумки!На землю легли вечерние тени, с моря подул легкий ветерок, а зайцы, по-прежнему припав к скале, ждали своей умасти. Ураган стрел и камней слегка ослаб, зато в ход пошли мечи и кинжалы: неприятель решил брать быка за рога. В эту минуту решалась судьба Саламандастрона. Камненог высунулся из-за песчаного бруствера и мельком глянул на море.— Проклятие! — взревел он. — Те, что засели у воды, приготовились идти в наступление. Да уж, ребята, сдается мне, мы крепко влипли. Скоро стемнеет — тогда нам всем крышка. — Он облизал раненое плечо и, чтобы остановить кровь, присыпал сухим песком.— Логалогалогалогалогалооооог! Саблезуб насторожился.— Это что еще за пушнина? — изумился он. Блик бросился вперед и схватил булаву:— Это Гуасим — отряд землероек! Они приплыли морем!— Глядите! — Камненог указал копьем на море. — Лихо они расправляются с нашим врагом у воды! Сюда, друзья! Мы здесь!Саблезуб обернулся к горе.— Урра! — радостно воскликнул он. — Смотрите, какие-то выдры с белками дубасят гадов так, что У тех глаза на лоб лезут!У входа в крепость раздавался дикий рев:— Ээээй! Аааай! Ельник Зеленый Камень! Бум! Бум! Бум!Выдры с белками напали на войско Сварта с дубинками и копьями, выскочив с двух сторон из-за горы. Землеройки пошли в атаку, полосуя врага своими неотразимыми рапирами.Кровь предков вскипела в жилах барсука, и он впереди зайцев кинулся в гущу событий. По дороге к ним примкнули землеройки, и защитники крепости, раскидывая врага направо и налево, как бы невзначай перемахнули через головы засевших в окопе зверей.Сварт в очередной раз бросился наутек, чтобы схорониться где-нибудь за скалистыми горами или залечь на мелководье. Его войско, изрядно потрепанное и более неспособное к действию, последовало примеру предводителя. Тяжелые бревенчатые ворота отворились. Рядом стоял Блик и размахивал булавой, пока все защитники горы не скрылись за дверью. На всех постах был поставлен караул, чтобы следить за врагом. Все остальные гурьбой повалили в трапезную.Для воинов-зайцев и их союзников были приготовлены самые изысканные блюда. Столы ломились от всевозможных яств, которые защитники крепости бесспорно заслужили.Рядом с Бликом сидели полковник Сандгал, Лог-а-Лог, выдры Фолриг и Радл, Саблезуб.— В следующий раз, владыка, предупреждай, — произнес Сандгал, погрозив лапой барсуку, — если вздумаешь один пойти в атаку на целое войско.Блик виновато покачал головой:— Извини, полковник, но иногда я бываю не в себе.— А, просыпается дух воителя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25