Базел уставился на него, потрясенный и зачарованный. Глубоко в нем звучал тревожный набат. Сзади что-то прошипел Брандарк.
— Кажется, Брандарк узнал меня, Базел.
— Как бы там ни было, я не узнал, — огрызнулся Базел, с усилием вырываясь из плена необычных глаз, — и день у меня был нелегкий, так что ни к чему мне тут загадки загадывать под вечер в снегу.
Держа меч наизготовку, он отступил на полшага. Незнакомец только улыбнулся, словно наблюдая за озорным ребенком, и Базел почувствовал новую вспышку ража — и тут же ощутил, что это развлекает всадника. Вдруг сзади снова послышался голос Брандарка.
— Я бы на твоем месте не торопился, Базел, — произнес Кровавый Меч очень медленно, — если, конечно, не хочешь следующие несколько лет прыгать жабой.
— Что? — Базел шевельнул ушами, но его внимание было так сосредоточено на пришельце, что он даже не понял слов Брандарка.
— Мало ли что может случиться, когда нападаешь на колдуна, — сказал Брандарк, и как будто раскаленное острие пронзило Конокрада при слове «колдун». Раж словно сорвался с цепи, и Базел, рыча, сделал яростный выпад. Его меч устремился к груди всадника, но тот да же не пошевелился. Он просто смотрел на градани, и его жуткие глаза светились, как двойная звезда.
И тут с Базелом произошло то, чего раньше он не мог и вообразить. На него обрушилось что-то мощное, способное сокрушить мир… и в то же самое время осторожное, почти нежное. Как будто умелая рука схватила на лету мотылька, не помяв ему крылышек. Базела охватила паника, когда случилось невозможное: градани в порыве ража замер, не в состоянии даже двинуться. Незнакомец виновато покачал головой:
— Прошу прощения. День действительно был нелегким, и я не должен был давать воли своему сомнительному чувству юмора. Но я долго ждал этого момента и не смог сдержаться.
Базел, стоявший неподвижно, испытал еще одно потрясение, почувствовав, что раж исчез. Странник убрал его, причем бесследно, как будто его и не было. Это было самым необычайным из всего происшедшего.
Всадник отъехал на несколько шагов в сторону, оказавшись вне досягаемости меча Базела, и опустил голову в приветственном поклоне.
— Еще раз прошу меня извинить, — сказал он серьезно. — А вот ответ на твой вопрос, Базел. Меня зовут Венсит. Венсит Румский. — С этими словами он сделал еле заметное движение рукой, и то, что держало Базела, исчезло. Градани по инерции качнулся вперед, но снова замер, на этот раз от недоумения, сковавшего его так же, как и снятое заклинание. Открыв рот, он уставился на человека на лошади так, как не смотрел даже на Томанака, появившегося из ночной тьмы. Очень медленно он опустил свой меч.
Венсит из Рума. Да не может этого быть! Но не может быть и иначе. Эти глаза… таких больше нет, и он дурак, что сразу их не узнал. Но как мог он их узнать: кто же ждет встречи с легендой в снегопад и пургу в ста лигах от ближайшего жилья?
— Венсит Румский… — повторил он озадаченно. Всадник утвердительно кивнул. — Тот самый Венсит Румский? — ошеломленно переспросил Базел.
— Насколько мне известно, я только один, — все так же серьезно подтвердил Венсит.
Базел бросил взгляд на Брандарка. На лице Кровавого Меча читалось едва ли не большее изумление, чем на его собственном. Конечно, ведь Брандарк всегда стремился стать бардом. Он изучал все сказания и хроники Падения и знает роль Венсита Румского, главы Белого Совета Колдунов, в спасении того, что оставалось от Контовара. Но это было тысячу двести лет назад. Не может же человек жить так долго!
Правда, это был не простой человек. Стихийный волшебник, колдун от природы. Возможно, самый могущественный из всех когда-либо существовавших. Кто знает, что он может и чего не может?
— Понятно. — Базел машинально вложил меч в ножны — Значит, Венсит Румский. — Он встряхнулся, как отряхивается собака, вылезшая из воды. — Мой народ не так уж любит колдунов, да и они нас особенно не жалуют… — Конокрад скрестил руки на груди с лукавой улыбкой. — А что, если позволено мне будет спросить, привело сюда Венсита Румского? — Уши градани, на которые падали снежинки, подергивались.
В ответной улыбке Венсита чувствовалась озабоченность.
— Почти то же, что и вас.
Волшебник спешился и погладил шею лошади, которая преданно ткнулась мордой в его белые волосы.
— Неужели?
— Именно так. Белый Совет больше не существует, Базел. Но я делаю что могу, чтобы прекратить злоупотребление нашим ремеслом. Сильным подспорьем в этом стали маги. И вот я получил известие, что Заранта не вернулась домой вовремя.
Он пожал плечами, а Базел кивнул:
— А, так вы и маги очень заинтересованы в ней, правда?
— Если ты говоришь о ее планах основать академию магии в Империи Копья, то ответ будет «да». Но если ты думаешь, что она интересует нас только из-за своих магических талантов, то ошибаешься. — Венсит говорил почти мягко, но в его голосе послышались стальные нотки, и Базел кивнул, признавая справедливость звучавшего в словах колдуна упрека.
— Я-асно… — протянул он. — Но вот чего я понять не могу… зачем идти по следу день за днем, если вы можете в одну минуту покончить с колдунами, которые похитили леди Заранту…
— И ты хочешь знать, почему я этого не сделал. — Венсит превратил вопрос в утверждение, и Базел снова кивнул. — Это не так просто, как может показаться, Базел. Ты прав, я смог бы легко разделаться с любым из этих колдунов, да и с обоими сразу. Но не с людьми, которые их сопровождают. Во всяком случае не нарушая Кодекса.
— Кодекса?.. — Недоуменный вид Базела требовал дальнейших объяснений, но ответить попытался Брандарк, уже соскочивший с лошади и стоявший теперь рядом с другом:
— Кодекс Оттовара, Базел, — это свод законов волшебства, действовавший в Контоваре. Для того чтобы обеспечить их выполнение, и был создан Белый Совет.
— Да, это было одной из наших главных задач, — кивая, добавил Венсит.
— И о чем там говорится? — спросил Базел.
— В точности как сказал Брандарк: о правилах волшебства. Или белой магии, если точнее. Оттовар Великий и Гвинита Мудрая написали их, когда покончили с войнами колдунов своей эпохи и основали Империю Оттовара. Попросту говоря, они должны защищать слабых от произвола сильных.
— И вы все еще соблюдаете их, хотя прошло столько лет?
— Если не я, то кто же? — Голос Венсита звучал сурово, его пылающий взор, казалось, пронизывал Базела насквозь. — Неужели только время определяет правоту? Как я могу требовать от других соблюдения правил — или призывать их к ответу за нарушения, — если сам буду пренебрегать Кодексом?
— Да, пожалуй… — расплывчато согласился Базел, потирая подбородок, потом бросил на колдуна быстрый взгляд: — Но мне что-то подсказывает, что вы посетили нас не для того, чтобы рассказывать, чего вы не можете.
— Ты прав. — Венсит усмехнулся, снова потрепал лошадь по холке и, облокотившись о седло, внимательно посмотрел на обоих градани. — Согласно Кодексу, я могу использовать магию против неколдунов только для самообороны и не имею права убивать их, если моей жизни не грозит прямая опасность. Колдуны — особенно темные — другое дело. Их я могу вызвать на магический поединок, но в данных обстоятельствах я сомневаюсь, что их прихвостни не всадят мне при этом нож в спину.
— Ага. — Базел переглянулся с Брандарком. — Льщу себя надеждой, что уловил, к чему вы клоните, — он говорил очень вежливо, — но, вы уж извините, двадцать к одному — слишком неравное соотношение сил, чтобы мы могли защищать вашу спину, пока вы неукоснительно соблюдаете свои принципы.
— Разумеется, — с готовностью согласился Венсит. — Но если вы примите мою помощь, вам не придется сталкиваться с перевесом двадцать к одному.
— А разве вы не сказали, что не можете применять магию против неколдунов?
— О, на них я не наложу ни одного заклятия, — сказал Венсит, и его улыбка была столь же холодна, как и падающий снег.
ГЛАВА 29
Часовой, поеживаясь и кутаясь в плащ, пытался спрятаться за кустом от ветра, швырявшего снежные комья ему в лицо. Такая северная пурга была в этих краях невиданной редкостью, и он топал ногами, тщетно вглядываясь во вьющихся кругом снежных дьяволов. Видимость между порывами ветра достигала тридцати ярдов, но порывы следовали один за другим непрерывно, и ему оставалось только ругаться. От дозорных в такую ночь проку не ожидалось, но спорить было бесполезно, и он принялся проклинать самого себя за то, что связался с Церковью Карнадозы.
Черные колдуны были опасными хозяевами: они жестоко наказывали наемников, осмелившихся нарушить их правила. Деньга, конечно, они платили хорошие, но в этот раз о вознаграждении вообще не было сказано ни слова. Присутствие профессиональных убийц беспокоило его почти так же, как и полная неосведомленность о маршруте путешествия. Карнадоза и Шарна — неудобные союзники, а то, что могло принудить их объединить силы, наверняка было чревато риском.
Часовой был всего лишь наемником Церкви, но впервые его хозяева отказались объяснить ему хоть что-нибудь. Они просто послали его и еще двадцать человек навстречу другой группе из двух колдунов и сопровождавших их братьев-псов. Ощутимая встревоженность этих людей и разыгравшаяся непогода могли хоть кого выбить из колеи. В чем бы ни состояла грозившая им опасность, они загоняли лошадей до изнеможения и выставляли часовых даже в свирепую пургу. По-видимому, все дело было в пленнице. Он не знал, да и знать не хотел, кто она такая. Главный из тех, кто его нанял, жрец Карнадозы и сам колдун, связал ее какими-то заклятиями, и с тех пор она жила и двигалась как во сне. Она послушно шла, куда ее вели, ела то, что положат ей в рот. Но ее глаза, в которые часовой как-то имел возможность заглянуть, далеко не были сонными. Они горели яростью, отчаянием и ужасом. Тогда-то он впервые пожалел, что на этот раз связался с Церковью.
Но теперь уже ничего не поделаешь, ведь колдуны не те хозяева, которых легко обмануть и оставить без из позволения… даже если было бы куда сбежать в этой богами покинутой белой пустыне. Нет, он застрял прочно, и…
Часовому было не суждено додумать эту мысль. Из бушующей белой мглы выступила громадная заснеженная фигура, мощная рука запрокинула голову часового назад, кинжал вонзился ему под подбородок и вошел в мозг.
Базел опустил труп на землю и вытер кинжал о его плащ, потом вложил кинжал в ножны и обнажил меч. Позади него из белой тьмы появились прозрачные силуэты двух лошадей, и волосы зашевелились у Конокрада на затылке. Авторитет Венсита Румского непререкаем даже для градани, но спокойнее от этого ему не становилось: ни один градани не мог чувствовать себя комфортно в обществе любого колдуна. К мысли о том, что на свете остался еще по крайней мере один белый волшебник, надо было привыкнуть, и даже теперь Базелу с трудом верилось, что они действительно согласились принять участие в его колдовстве. С другой стороны, Венсит вывел их на лагерь врага так просто и напрямик, как будто ночь была тихой и ясной, а если его заклинания и вправду будут иметь то действие, о котором он говорил…
Размышления Конокрада оборвались, когда Венсит и Брандарк нагнали его и осадили коней. Колдун приподнялся на стременах, вглядываясь куда-то поверх невысоких деревьев, торчавших среди кустарника. Он смотрел на что-то видимое только ему одному, поворачивая голову то вправо, то влево. Через несколько минут он стряхнул снег с бороды, подоткнул плащ, чтобы оставить рукоять меча свободной, и, когда его пылающие глаза обратились к Базелу, тот безуспешно попытался убедить себя, что дрожь пробирает его только от холода.
— В лагере еще четверо часовых! — Венситу приходилось повышать голос, чтобы перекричать вой ветра. — Ближайший в пятидесяти ярдах в этом направлении. — Он указал налево. — Думаю, они сразу обратятся в бегство, когда поймут, что происходит, но опасайтесь ударов сзади.
Оба градани молча кивнули, Брандарк тоже вытащил меч. Венсит этого делать не стал: если все пойдет по плану, оружие ему не понадобится.
Если все пойдет по плану…
— Помните, пока я ничем не выдал своего присутствия. Но как только начнет действовать магия, колдуны поймут, что я здесь. Предоставьте их мне и как можно быстрее найдите Заранту.
Базел снова кивнул. Колдуны предпочли бы использовать смерть Заранты, чтобы усилить свою мощь, но их главная цель — не допустить, чтобы в Империи Копья появились маги. Поэтому они могли приказать своим людям убить Заранту, если будет предпринята попытка ее спасти.
— Готовы? — спросил Венсит. Теперь кивнули оба градани, хотя что-то в Базеле отчаянно сопротивлялось тому, чтобы он ввязывался в эту авантюру. Слишком многое зависело от человека, с которым они познакомились всего лишь несколько часов назад. Кроме того, несмотря на свою репутацию, Венсит все-таки был колдуном! Но времени на раздумья не оставалось, и он решительно выступил из-за чахлой поросли деревьев и кустов, и ледяной ветер ударил ему прямо в лицо.
Брандарк следовал за ним, они продвигались быстро и уверенно, несмотря на мрак и пургу. Венсит дал им подробные указания. Тогда Базел со все возраставшим беспокойством наблюдал за тем, как колдун извлек… откуда бы?.. полированный камень, который назвал грамерхайном, и устремил на него пристальный взгляд. Кристалл размером с человеческое сердце вспыхивал и переливался, пылая даже ярче, чем глаза Венсита, и ослепляя градани, которые вынуждены были отвернуться, но Венсит смотрел в него не отрываясь довольно долго. Потом он убрал кристалл и нарисовал на снегу невообразимо точный план лагеря, указав и то, что и как было расположено внутри палаток. Ветер, который должен был развеять, смести, завалить снегом этот рисунок, почему-то этого не сделал, пока оба градани под руководством Венсита не выучили его наизусть. Базелу было не по себе от подобного способа получения информации, но он должен был признать, что очень выгодно иметь на своей стороне колдуна.
Если, конечно, Венсит в самом деле был на их стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51