Не зная, радоваться ли такой популярности, мисс Мак-Картри решила зайти купить овсяных хлопьев. Не то чтоб они были ей позарез нужны, но бакалея Элизабет Мак-Грю и ее мужа Уильяма — единственное место, где можно точно узнать обо всем, что происходит в Каллендере.Появление Иможен произвело сенсацию. Элизабет Мак-Грю, взвешивая фасоль для миссис Плюри, незаметно для себя всыпала в кулек лишние сто граммов. Уильям Мак-Грю показывал чулки миссис Фрэзер, но, увидев Иможен, сразу перестал слушать собеседницу. А старая миссис Шарп, собиравшаяся, как она делала на протяжении полувека, стянуть конфетку, забыв о любви к сладкому, воскликнула:— Иможен Мак-Картри!Это послужило сигналом к общему наступлению, и мисс Мак-Картри, окруженная со всех сторон, не знала кому отвечать. Элизабет Мак-Грю пришлось сухо напомнить, что все находятся в ее доме, и, следовательно, право первенства принадлежит ей. Кумушкам пришлось покориться и, отойдя от Иможен, уступить место миссис Мак-Грю. Та не замедлила воспользоваться преимуществом.— Мисс Мак-Картри, я особенно счастлива вас видеть, с тех пор как узнала, с каким хладнокровием вы сумели выйти из затруднительного положения вчера в «Черном лебеде». Тайлер сказал нам, что вы уложили его одной-единственной пулей… Это правда?— Одной хватило, миссис Мак-Грю… Я стреляла из папиного револьвера…Миссис Шарп не удержалась от восторженного замечания:— Будь милейший капитан еще жив, он бы гордился вами, Иможен Мак-Картри!— Вы показали этому шпиону, что с девушками Горной Страны лучше не связываться! — поддержала ее миссис Фрэзер.Иможен чувствовала себя на седьмом небе.— Мисс Мак-Картри, может, вы расскажете нам, как это произошло? — снова вмешалась бакалейщица.Мисс Мак-Картри заставила себя просить не больше, чем требовали приличия, и пустилась в повествование о своих приключениях, вдохновенно расцвечивая их такими подробностями, что вполне могла бы претендовать на духовное родство с легендарным Боб Роем, а по значению для нации ее подвиг оказался чуть ли не равен Баннокбернской битве. Все слушали открыв рот, и лишь миссис Мак-Грю, чувствуя, что ее власть и авторитет под угрозой, испытывала легкую зависть. Когда Иможен умолкла, Уильям Мак-Грю пылко пожал ей руку, уверяя, что теперь благодаря мисс Мак-Картри Каллендером заинтересуется все Соединенное Королевство. Элизабет тут же попросила супруга не отлынивать от работы, пользуясь появлением в лавке мисс Мак-Картри, а доставить ей удовольствие и сходить в подвал за керосином, поскольку наверху запас подходит к концу. Уильям рассердился.— Господи Боже, Элизабет, неужели вы хоть на пять минут не можете оставить меня в покое?— Во-первых, я попрошу вас, Уильям Мак-Грю, разговаривать со мной другим тоном, особенно при клиентах. А во-вторых, хочу вам напомнить, что мама родила меня на свет и до пятнадцати лет посылала в школу вовсе не за тем, чтобы я содержала никчемного бездельника.Миссис Мак-Грю била по больному месту, ибо весь Каллендер знал, что если у бакалейщиков нет детей, то вина в этом целиком и полностью лежит на муже. Судя по выражению лиц, покупательницы получали огромное удовольствие: мало того, что они слышали рассказ Иможен, теперь их развлекают еще и семейной сценой! Но Уильям Мак-Грю после такого предательского удара больше не стал возражать и направился к лесенке, ведущей в погреб, однако, прежде чем исчезнуть в недрах бакалейного склада, он выпустил последнюю стрелу:— Позвольте вам все же заметить, Элизабет Мак-Грю, что вы не уважаете своего мужа!В этом простом замечании слышались отзвуки шекспировской трагедии, несмотря на то что из дыры в полу торчала лишь верхняя часть туловища Уильяма. Элизабет почувствовала справедливость упрека и, чтобы отвлечь внимание кумушек, снова обратилась к Иможен:— Мисс Мак-Картри, а что вы ощутили после того, как прикончили мужчину?Очень неловкий вопрос, поскольку в тот же вечер миссис Плюри разнесла всем сплетникам Каллендера весть, что у четы Мак-Грю дела идут хуже некуда и миссис Мак-Грю даже наводит справки о… короче говоря, миссис Плюри, конечно, пока не хочет никого ни в чем обвинять, но, если однажды в бакалее разразится драма, ее это удивит меньше, чем кого бы то ни было, и уж тогда она расскажет полиции все, что знает. Таким образом, в ближайшие несколько дней Элизабет тщетно ломала голову, почему все женское население Каллендера проявляет к ее особе столь назойливое внимание. Даже Тайлер, получив анонимное предупреждение, явился увещевать миссис Мак-Грю, а та, не понимая, по какому праву констебль вмешивается в ее семейную жизнь, рассердилась, наговорила гадостей и сделала Сэмюеля своим смертельным врагом.Однако пока дело еще не зашло так далеко, и клиентки Элизабет ждали ответа Иможен.— Вероятно, это как на охоте… Целишься, спускаешь курок — и добыча падает. Только потом соображаешь что к чему. И, честно признаюсь, нельзя не испытывать некоторого потрясения…Как опытный оратор, Иможен понимала, что любопытство аудитории никогда не следует удовлетворять до конца, а потому она вежливо распрощалась с женщинами, заметив, что они наверняка увидятся в три часа дня на заседании следственного суда у коронера. Элизабет уже слегка завидовала новоиспеченной героине, а потому, как только мисс Мак-Картри вышла из бакалеи, решила нанести удар в спину.— Все равно, — проговорила она, напустив на себя равнодушный вид, — если бы мистер Мак-Грю узнал, что я убила человека, пусть даже ради самозащиты… я уверена, он стал бы смотреть на меня совсем другими глазами и… и ему было бы не по себе…Клиентки выразили бакалейщице полное одобрение, но миссис Плюри, считавшая себя необычайно проницательной особой, подумала, что подобная хитрость может ввести в заблуждение кого угодно, только не ее.
Обязанности коронера исполнял Питер Корнвей, владелец похоронного бюро. Он же делал надгробия и могильные плиты. Это был маленький щуплый человечек, как и требовало его ремесло, всегда одетый в черный костюм, с которого, впрочем, ему никогда не удавалось стряхнуть мраморную крошку, ибо трудолюбивый Питер с утра до вечера обтесывал надгробия.Судебное разбирательство происходило в большом зале мэрии, куда принесли школьные скамьи. Питеру Корнвею помогали мэр Гарри Лоуден и секретарь Нед Биллингс. Весь Каллендер собрался в зале, не желая упустить ни малейших подробностей события, нарушившего тоскливое однообразие повседневной жизни. Сочтя, что ждать больше некого, Питер Корнвей встал, торжественно объявил заседание открытым и вызвал первого свидетеля, мисс Иможен Мак-Картри.По просьбе коронера, надо сказать проявившего к ней необычайную предупредительность, Иможен снова рассказала о драме, в которой играла главную роль. Питер Корнвей попросил уточнить кое-какие детали, но как человек деликатный не стал акцентировать внимание на том, что мисс Мак-Картри без законных оснований взяла ключ от комнаты мистера Линдсея и в отсутствие хозяина забралась в жилище холостого мужчины. Выслушав показания Иможен, коронер предложил ей вернуться на место, что шотландка и сделала под общий восхищенный шепоток. И только самые проницательные граждане Каллендера обратили внимание, что Гарри Лоуден сидит с весьма недовольным видом и, по-видимому, не разделяет восторгов аудитории.К Эндрю Линдсею сначала отнеслись недоверчиво, но ему удалось изменить общественное мнение в свою пользу, заявив, что он не знал покойного и, по-видимому, тот воспользовался отмычкой. Свидетель предполагал, что этот тип, увидев на лестнице «Черного лебедя» мисс Мак-Картри, бросился в первую попавшуюся комнату, но ему не повезло, поскольку именно туда и направлялась шотландка. Линдсей добавил, что он и в самом деле договорился о встрече с означенной мисс, но о причинах и целях этого свидания он никак не может говорить публично, ибо речь идет о высших государственных интересах. Слушатели по достоинству оценили деликатность чужака, а растроганная Иможен поняла, что Эндрю таким образом пытается спасти ее репутацию, и усмотрела в этом нежное признание… Повернувшись, мисс Мак-Картри одарила Линдсея самой лучезарной улыбкой. Эндрю слегка поклонился и тем окончательно завоевал симпатии женской половины аудитории.Тайлер и Герберт Флутипол рассказали, как, зайдя в холл гостиницы «Черный лебедь» и услышав выстрел, они бросились на второй этаж, обнаружили, что дверь заперта, и, не без труда выломав ее, увидели труп незнакомца и лежащую в обмороке мисс Мак-Картри. На вопрос коронера оба ответили, что у них сложилось впечатление о непреднамеренном убийстве, совершенном в целях самозащиты. Последним давал показания Джефферсон Мак-Пантиш. С ним коронер обошелся гораздо суровее.— Вы слышали рассказ свидетелей, Мак-Пантиш. Скажите, вы знали человека, которого нашли мертвым в комнате вашей гостиницы?— Нет.— А как вы можете объяснить то, что ему удалось проникнуть туда без вашего ведома?— Я не могу этого объяснить.Корнвей и Мак-Пантиш испокон веку терпеть не могли друг друга, и коронер не преминул воспользоваться удобным случаем поддеть врага:— Короче, у вас не гостиница, а проходной двор?Мак-Пантиш покраснел, как пион.— Слушайте, Корнвей, вам бы…— «Господин коронер», будьте любезны!Джефферсон едва не задохнулся от ярости.— Послушайте, господин коронер, вам бы не следовало дискредитировать мое заведение!— Я лишь исполняю свои обязанности, мистер Мак-Пантиш, и вынужден констатировать, что вы предоставляете кров людям, о которых вам ровно ничего не известно. Признайтесь, что это все же довольно странно!— Не более странно, чем то, что полиция не в состоянии выяснить, кто он такой!Ответ вполне достойный, и Корнвей промолчал, однако Мак-Пантиш невольно задел честь констебля Тайлера. Сочтя, что Джефферсон позволил себе публично критиковать его действия, Сэмюель решил последить, насколько точно тот соблюдает закон о часах работы питейных заведений и продажи спиртных напитков.— Короче говоря, мистер Мак-Пантиш, вы ничего не можете сообщить об этом типе?— Могу. Это был не джентльмен.— Откуда вы знаете?— Джентльмены не ведут себя так бесцеремонно и не позволяют отправить себя на тот свет в гостинице, где не выпили даже стаканчика!Выслушав всех свидетелей, коронер вынес вердикт. Он кратко перечислил все известные факты и заявил, что мисс Мак-Картри убила неизвестного ради самозащиты. Покойный, судя по отсутствию каких бы то ни было документов, был шпионом иностранной державы, а потому мисс Мак-Картри оказала услугу Великобритании и заслуживает поздравлений. Потом Корнвей добавил, что полиция действовала с похвальной оперативностью, а похороны состоятся за общественный счет, поскольку тело никто так и не востребовал. На сем судебное разбирательство закончилось.Не успела Иможен выйти из мэрии, как к ней подошел Корнвей. Еще раз поздравив шотландку, он шепнул, что с радостью отдаст ей половину суммы, выделенной муниципальным советом на похороны жертвы. Иможен не успела возразить — к ней подскочил Гован Росс.— Дорогая мисс Мак-Картри, я только сегодня вернулся в Каллендер и даже не подозревал о вашем подвиге! Примите мое глубочайшее восхищение! Какое мужество, какое хладнокровие!Раздосадованный коронер отошел. Новоприбывший выглядел человеком весьма значительным, и Корнвею хотелось, чтобы мисс Мак-Картри представила их друг другу. Но Иможен при виде Росса тут же вспомнила об Аллане Каннингэме.— Мистер Росс? Вот это сюрприз! А я уж думала, вы совсем забыли о Каллендере и о своих друзьях! Мистер Линдсей сказал мне, будто вы уехали в Эдинбург вместе с мистером Каннингэмом…— Да. Аллан не может устоять перед возможностью открыть новую «звезду» мюзик-холла или кабаре. Я отправился с ним, чтобы помешать бездарно растратить отпуск и притащить обратно в Каллендер, на свежий воздух. Но парень совсем запутался в хитросплетениях контракта и приедет только через два-три дня. Надеюсь, мисс Мак-Картри, вы подробно расскажете мне о своем приключении, чтобы я мог потом поразить воображение друзей в лондонском клубе?Иможен смущенно засмеялась, и этот низкий, грудной смех, по-видимому, глубоко взволновал Гована Росса. Шотландка в полном восторге подумала, уж не влюблен ли в нее и этот тоже. Меж тем к ним подошел Эндрю Линдсей, и все трое вышли из мэрии.Мужчины решили проводить мисс Мак-Картри до дому, но по дороге Гован Росс попросил разрешения на минутку отлучиться — он хотел купить сигарет. Как только он отошел, Эндрю негромко осведомился, не согласится ли Иможен встретиться с ним в ближайшее время, поскольку он хочет сообщить ей нечто очень важное. Мисс Мак-Картри, догадавшись, что Линдсей решил наконец открыть ей сердце, потеряла голову от волнения и лишь пробормотала весьма неопределенное «да». А Эндрю, заметив, что к ним возвращается Росс, поспешно предложил увидеться через два часа на окраине Каллендера, у дороги в Килмахог. Там он ее подождет.Иможен охватило такое смущение, что она только кивнула в ответ. Вне себя от счастья, она совсем не слушала болтовню Гована. У двери дома шотландка несколько торопливее, чем того требовали правила вежливости, распрощалась с обоими мужчинами, но ей не терпелось побыть одной, хоть немного прийти в себя и помечтать о ближайшем будущем.
Эндрю Линдсей ждал подругу на дороге в Килмахог, у тропинки, ведущей в лес, где Иможен по милости Флутипола едва не закончила дни свои в водах озера Веннахар. Мисс Мак-Картри показалось, что Эндрю ужасно нервничает. Но она отнесла это на счет естественного волнения, тем более что и сама чувствовала себя не в своей тарелке.— Спасибо, что пришли, мисс…— Разве это не естественно, Эндрю?— Тем не менее это очень любезно с вашей стороны… Куда бы вам хотелось пойти?Надеясь создать еще более благоприятную для себя обстановку (любовь только выигрывает, если к ней примешивается легкое восхищение), Иможен предложила показать ему место, где она упала в озеро. Как два юнца, охваченных первой любовью, они шли бок о бок, не говоря ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24