Сейчас эти уши показались мне совсем обычными. Они могли подойти целой куче народа.Я сунул десятицентовую монетку в прорезь таксофона и набрал номер. После пятого или шестого гудка Кэролин взяла трубку и сказала: «Алло». Я не знал, что еще ожидал услышать. Я молчал, она сказала: «Алло» во второй раз, а потом положила трубку.Я почувствовал напряжение в плечах. Мне захотелось пойти в какие-нибудь трущобы и подраться. Меня тянуло кого-нибудь побить.Почему я разозлился? Я хотел подняться наверх, оттащить от нее Томми и дать ему в рожу, но что такого он сделал, черт побери? Несколько дней назад я злился на него за то, что он пренебрегает ею. Теперь же я впал в ярость из-за того, что он уделяет ей внимание.Я ревную? Но почему? Мне она не особо-то и нравилась. Сошел с ума.Я прошелся и снова посмотрел на ее окна. Свет был по-прежнему выключен. Скорая помощь из больницы Рузвельта неслась вниз по 9-й авеню с включенной сиреной. Из машины, стоящей на светофоре, несся рок. Потом машина уехала, а звук сирены стих вдали. Мне показалось, что на какой-то миг город погрузился в мертвую тишину. Но потом тишина исчезла, вернулись все шумы города, которые не стихают ни днем ни ночью.А в моей голове всплыла песня, которую ставил мне Киген. Не вся целиком. Я не смог бы воспроизвести мотив, но помнил отдельные фразы. Что-то о ночи поэзии, когда не страшен мрак. Что ж, можно сказать и так. И знаешь, что останешься один, когда закроется священный наш кабак.По дороге домой я купил пива. Глава 19 Шестой полицейский участок располагался на Западной 10-й улице в Виллидж, между Бликер и Хадсон. Несколько лет назад, когда я еще работал у них, участок занимал вычурное здание чуть западнее Чарлз-стрит. С тех пор то здание переделали под кооперативные квартиры и прозвали «Жандарм».Новое помещение было по-современному уродливым — такое никто не захочет переделывать в жилые апартаменты. Зашел я сюда во вторник незадолго до полудня и, пройдя мимо дежурного, направился прямиком в офис Эдди Коэлера. Мне не нужно было спрашивать, где это, я и так знал.Он оторвался от рапорта, который читал, и посмотрел на меня.— С этой дверью надо что-то делать, — сказал он. — Любой может запросто пройти через нее.— Ты неплохо выглядишь, Эдди.— Ну, понимаешь, я веду честную жизнь. Садись, Мэтт.Я присел, и мы немного поговорили о старых временах, я и Эдди. Когда тема была исчерпана, он спросил:— Ты просто оказался неподалеку, верно?— Я просто подумал о тебе и вспомнил, что тебе может понадобиться новая шляпа.— В такую-то погоду?— Может, панама. Симпатичная соломенная панамка, чтобы спрятаться от солнца.— Скорее мне понадобится тропический шлем. Но тогда соседские девчонки начнут отпускать на мой счет грязные шуточки, — сказал Эдди.Я вытащил свою записную книжку.— Номер одной машины, — обратился я к нему. — Ты сможешь его для меня проверить?— Ты хочешь, чтобы я позвонил в управление автомобильного транспорта?— Но для начала стоит проверить список краденых машин.— Что случилось: дорожное происшествие, а виновник скрылся? Твой клиент хочет знать, кто сбил его, чтобы взять наличные вместо судебного разбирательства?— У тебя богатое воображение.— У тебя есть номер машины, и мне следует сначала проверить список угнанных машин? Черт! Какой номер?Я продиктовал ему номер, он быстро нацарапал его на бумажке и отодвинулся от стола.— Буду через минуту, — сказал он.Пока он отсутствовал, я рассматривал свои наброски ушей грабителей. Они на самом деле отличались. Только нужно быть весьма натренированным, чтобы заметить это.Эдди отсутствовал недолго. Вернувшись, он плюхнулся в свое кресло на колесиках.— В списке нет, — ответил он.— Можешь проверить в автомобильном управлении?— Могу, но нет необходимости. Машины попадают в списки не сразу. Я позвонил, машина украдена, но еще не внесена в список угонов. По поводу нее звонили прошлой ночью, она была украдена поздно днем или рано вечером.— Я так и думал.— Меркьюри 73-го года, верно? Темно-синий седан?— Точно.— Тогда что тебе нужно?— Где она была украдена?— Где-то в Бруклине. Оушен-Парквэй, довольно далеко.— Разумно.— Неужели? — поинтересовался он. — Почему?Я покачал головой.— Неважно, — ответил я. — Я подумал, что машина может иметь какое-то значение, но если она украдена, то эта ниточка ни к чему не ведет.Я достал свой бумажник и вытащил двадцать пять долларов — стандартная сумма на шляпу, говоря полицейским языком. Потом я положил эти деньги ему на стол. Он накрыл их своей ладонью, но не убрал.— Теперь у меня есть вопрос, — сказал Эдди.— О?— Зачем?— Это частное расследование, — ответил я. — Я работаю на одного человека и не могу...Он покачал головой.— Зачем тратить двадцать пять долларов на то, что ты можешь сделать сам и бесплатно? Господи, Мэтт, сколько лет ты носил жетон полицейского, если не можешь вспомнить, как получить информацию в автомобильном управлении? Ты звонишь, называешь себя, ты ведь знаешь, что нужно делать, верно?— Я подумал, что это рискованно.— Если ты сначала хочешь проверить список угонов, то звонишь в управление. Говоришь, что ты полицейский, ведущий расследование, говоришь, что засек машину, которая может оказаться краденой. И они все для тебя проверяют. Это избавляет тебя от необходимости тащиться сюда и, кроме всего, экономит тебе двадцать пять долларов.— Но тогда мне придется прикидываться офицером полиции, — заметил я.— Что ты говоришь? — он потыкал пальцем в деньги. — А это — дача взятки полицейскому при исполнении, если быть юридически точным. И заметь, оба эти действия противоправны.Этот разговор стал меня беспокоить. Ведь я изображал из себя офицера меньше двенадцати часов назад, когда узнавал в справочной неуказанный телефон Кэролин Читэм.— Может, я соскучился по тебе, Эдди. Как тебе эта версия?— Все может быть. А может, твои мозги заржавели?— Тоже вероятно.— Может, тебе стоит бросить пить и вернуться в общество нормальных людей. Это вероятно?Я встал.— Всегда рад поболтать с тобой, Эдди.У него было еще что сказать, но я не собирался оставаться и выслушивать все это.Здесь неподалеку стояла церковь Святой Вероники — огромное здание из красного кирпича, высящееся на Кристофер-стрит рядом с рекой. На ее ступеньках устроился какой-то бездомный, сжимавший в руках пустую бутылку «Найт Трэйн». Мне пришло в голову, что Эдди мог позвонить и распорядиться, чтобы он расположился здесь как наглядный пример того, что может случиться со мной. И я не знал, смеяться мне или плакать.Поднявшись по ступенькам, я вошел внутрь. Церковь напоминала огромный грот и была пуста. Сев, я закрыл глаза и стал думать о двух моих клиентах: Томми и Скипе — и о той безрезультатной работе, что я проделал для них обоих. Томми, на самом деле, моя помощь была не нужна, он ее и не получил. Что касается Скипа, то я помог обменять деньги на книги, но допустил ошибки. Конечно, именно я должен был сказать Бобби и Билли, чтобы они переписали номера всех стоящих рядом машин. Я не должен был оставлять это на сообразительность Билли.Я был почти рад, что машина оказалась краденой. Ведь теперь эта ниточка Кигена ни к чему не приведет и мой промах не будет столь очевиден.Глупо. Я же отправил их на то место, верно? Они бы не увидели машину, не записали бы номера, если бы остались сидеть в машине Касабиана на другой стороне квартала.Я подошел, кинул доллар в щель для сборов и зажег свечку. В нескольких ярдах слева от меня на коленях стояла женщина. Когда она поднялась, я увидел, что это транссексуал. Она была на пару дюймов выше меня. Ее лицо представляло собой некоторую смесь латиноамериканских и азиатских черт, предплечья и плечи были мускулистыми, а грудь размером с мускусную дыню оттягивала купальник в горошек.— Привет, — сказала она.— Привет.— Ты пришел, чтобы зажечь свечку в честь святой Вероники? Ты знаешь что-нибудь о ней?— Нет.— И я тоже. Но я предпочитаю думать о ней, — она поправила выбившуюся на лоб прядь волос, — как о святой Веронике Лэйк Вероника Лэйк — американская актриса, уроженка Нью-Йорка.

. * * * Поезд "Н" останавливался в нескольких кварталах от церкви на пересечении Овингтон и 18-й авеню. Какая-то рассеянная женщина в забрызганных краской джинсах и армейской рубашке показала мне, где находится кабинет пастора. Там был только полный молодой человек с открытым веснушчатым лицом. Он сидел, перекинув ногу через подлокотник кресла, и бренчал на гитаре.Я спросил его, где могу найти пастора.— Это я, — ответил он, выпрямляясь. — Чем могу вам помочь?Я сказал, что знаю о том, что в подвале их церкви прошлой ночью имел место мелкий акт вандализма. Он мне улыбнулся.— Так вот что это было? Кто-то выстрелил в нашу лампу, вот и весь ущерб. Вы хотели бы осмотреть место, где все произошло?На этот раз мы не воспользовались теми ступенями, по которым я спускался прошлой ночью. Спустившись вниз внутри церкви и пройдя по холлу, мы попали в подвал через ту же арку, которой воспользовались для отхода наши бородатые друзья в париках. С того момента помещение было приведено в порядок: стулья составлены в одном месте, а столы сложены. Через окна проникал дневной свет.— А вот и лампа, — сказал пастор, показывая. — Здесь на полу валялось стекло, но его вымели. Думаю, вы видели рапорт полиции.Я ничего не ответил, а только огляделся вокруг.— Вы ведь полицейский, да?Он не выспрашивал, а только хотел, чтобы с ним согласились. Но что-то меня остановило. Может быть, мой разговор с Эдди Коэлером.— Нет, — ответил я. — Не полицейский.— О? Тогда ваш интерес...— Я был здесь прошлой ночью.Он смотрел на меня, ожидая, что я скажу дальше. Этот пастор был очень терпеливым молодым человеком, на мой взгляд. Чувствовалось, что он хочет услышать от тебя то, что тебе необходимо сказать, и в тот момент, когда ты готов это сделать. Я считаю, что это качество не помешало бы любому министру.— Раньше я работал полицейским, — продолжил я. — Сейчас я — частный детектив.Хоть юридически это звучало и не совсем правильно, но достаточно близко к истине.— Я был здесь прошлой ночью по поручению моего клиента, пытался обменять деньги на определенный товар, что был похищен у него с целью выкупа.— Понимаю.— Мои оппоненты, преступники, укравшие вещь у моего клиента, выбрали это место для проведения обмена. Они же и стреляли.— Понимаю, — повторил пастор. — Кто-нибудь был... ранен? Полиция искала следы крови.— Раненых не было. Они сделали всего два выстрела, и оба в лампу на потолке.Он выдохнул.— Это настоящее облегчение. Что ж, мистер...— Скаддер. Мэтью Скаддер.— А меня зовут Нельсон Ферманн. Кажется, мы забыли друг другу представиться раньше. — Он вытер рукой свой веснушчатый лоб. — Думаю, полиция ничего об этом не знает.— Не знает.— И вы предпочли бы, чтобы так оно и оставалось.— Мне было бы гораздо проще, если бы они ничего не узнали.Он подумал и кивнул головой.— Сомневаюсь, что мне представится возможность с ними пообщаться, — сказал он. — Не думаю, что они придут сюда снова, верно? Это не такое уж серьезное происшествие.— У кого-то может возникнуть желание довести расследование до конца. Но не удивляйтесь, если ничего больше об этом не услышите.— Они заполнят рапорт, на этом все и закончится. — Пастор снова вздохнул. — Что ж, мистер Скаддер, у вас должны быть веские причины, чтобы рискнуть, ведь я мог бы упомянуть про ваш визит полицейским. Что вы надеетесь найти?— Мне хотелось бы узнать, кто они такие.— Злодеи? — Он рассмеялся. — Я не знаю, как их еще назвать. Если бы я был полицейским, то, наверное, назвал бы их правонарушителями.— Вы можете назвать их грешниками.— О, но мы все грешники, верно? — Он улыбнулся мне. — Вы не знаете, кто они?— Нет. К тому же они были загримированы: парики и фальшивые бороды, поэтому я даже не знаю, как они выглядят.— Не вижу, чем могу вам помочь. Вы ведь не думаете, что они как-то связаны с церковью, да?— Я практически уверен, что нет. Но они выбрали именно это место, преподобный Ферманн, и...— Зовите меня Нельсон.— ...и можно предположить, что они знали эту церковь, и эту комнату в особенности. Полицейские обнаружили какие-нибудь следы взлома?— По-моему, нет.— Вы не против, если я взгляну на дверь?Я внимательно изучил замок на двери, которая вела на улицу. Если он и был взломан, то я этого не заметил. Я спросил его про вторую дверь, мы подошли и проверили ее: там тоже не было никаких царапин, подтверждающих взлом.— Полиция сказала, что скорее всего дверь оставили открытой, — сказал пастор.— Это было бы логично, если бы мы имели дело с вандализмом или нанесением умышленного ущерба. Бывает, что парочка ребят находят незапертую дверь, заходят внутрь и устраивают там беспорядок. Но в данном случае все было спланировано и подготовлено. Не думаю, что наши грешники просто рассчитывали на то, что дверь оставят открытой. Или у вас она всегда запирается кое-как?Он покачал головой.— Нет, мы всегда закрываем дверь на ключ. Нам приходится это делать, даже несмотря на то что вокруг живут приличные люди. Когда прошлой ночью приехала полиция, были открыты обе двери: эта и та, что в глубине. Естественно, мы не могли оставить открытыми обе двери.— Если одна была открыта, то вторую можно открыть изнутри без ключа.— О, конечно. Но все же...— У вас, наверное, много ходящих по рукам ключей, преподобный. Я уверен, что многие общества и клубы пользуются этим помещением.— Абсолютно верно, — ответил он. — Мы считаем своей обязанностью делать доступными те помещения, которые не используются нами для собственных нужд. К тому же та рента, что мы за них получаем, является существенной частью нашего дохода.— Значит, подвал вечерами часто использовался.— О, несомненно. Давайте посмотрим, общество анонимных алкоголиков собирается в этой комнате вечером по средам, другая их группа пользуется этим помещением по вторникам. Кстати, они придут сюда сегодня вечером. По пятницам... кто же собирается здесь по пятницам? Этой комнатой пользуются все; кто только может, в течение тех лет, что я здесь. У нас была маленькая театральная труппа, которая здесь репетировала, здесь проходили ежемесячные сборы бойскаутов-волчат Бойскауты-волчата — младшая дружина бойскаутов от 8 до 10 лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30