Лоуренс Блок: «Взломщик, который цитировал Киплинга»

Лоуренс Блок
Взломщик, который цитировал Киплинга


Берни Роденбарр – 3



OCR Денис
«Лоуренс Блок. Взломщик, который цитировал Киплинга»: ACT; Москва; 1997

ISBN 5-7841-0274-5Оригинал: Lawrence Block,
“The Burglar Who Liked to Quote Kipling”

Перевод: Е. Баграт
Аннотация Похитив из дома таинственного миллионера бесценную малоизвестную книгу Киплинга, обаятельный взломщик Берни Роденбарр встречает вместо «клиента», заказавшего кражу, загадочную даму в рыжем парике. Дамочка опаивает взломщика снотворным. Придя в себя, Берни обнаруживает, что его новая знакомая лежит трупом. Буквально – убитая! И герой втягивается в бешеный круговорот погонь, тайн и убийств, в которых не последнюю роль играют экзотический сикх и грозный служитель закона, подозревающий Берни во всех смертных грехах... Лоуренс БлокВзломщик, который цитировал Киплинга Глава 1 Должно быть, ему было чуть больше двадцати. Трудно определить возраст, когда лица почти не видно. Рыжеватая борода начиналась прямо под глазами, а глаза, в свою очередь, прятались за толстыми стеклами очков в роговой оправе; На нем была расстегнутая армейская рубашка цвета хаки, а под ней футболка – с рекламой самого модного пива этого года, производимого в штате Южная Дакота с использованием минеральной воды при варке. Коричневые вельветовые брюки, голубые кроссовки с золотой полоской. В одной руке с обкусанными ногтями он держал сумку аэрокомпании «Брэниф». В другой – издание поэм Уильяма Купера, из серии «Библиотека для всех».Он положил книгу рядом с кассой, полез в карман, нашел две монеты по двадцать пять центов и бросил их на мой прилавок возле книги.– Ах бедный Купер! – сказал я, взяв книгу. Переплет ее был ветхим, поэтому-то она и оказалась на столике для уцененных книг. – Моя любимая поэма – «Кот в уединении». Уверен, она есть и в этом издании.Он переступил с ноги на ногу, пока я просматривал содержание.– Вот она. Страница сто пятьдесят. Вы знаете эту поэму?– Да нет, вряд ли.– Она вам понравится. Уцененные книги – сорок центов книга или три книги за доллар, что еще дешевле. Вы хотите только одну?– Да. – Он придвинул монеты. – Только одну.– Хорошо. – Я взглянул ему прямо в лицо. Я мог как следует рассмотреть только его бровь, и по ней нельзя было судить, волнуется он или нет. Следовало что-то предпринять. – С вас сорок центов за Купера и еще три за «Губернатора в Албании» – не забыть бы его. И сколько же это получается?..Я перегнулся через прилавок и ослепительно улыбнулся ему:– Тридцать два доллара семьдесят центов.– Что?!– Экземпляр Байрона. Сафьяновый переплет, крапчатый форзац. Там, если не ошибаюсь, стоит цена – пятнадцать долларов. Уоллес Стивенс, первое издание, со скидкой – двенадцать долларов. А роман, который вы взяли, стоит всего-навсего три доллара или около того. Вы, наверное, его просто почитать хотите. Перепродав его, много не заработаешь.– Не пойму, о чем вы говорите.Я вышел из-за прилавка и встал между ним и дверью. Непохоже было, что он собирается удирать, но на нем были кроссовки: всякое может случиться. Эти воры – народ непредсказуемый.– В дорожной сумке, – сказал я. – Полагаю, вам захочется заплатить за то, что вы взяли.– Это? – Он поглядел на свою сумку так, словно был удивлен, увидев ее в руке. – Это же просто для спортзала. Знаете, толстые носки, полотенце, всякое такое.– А если ее открыть?Пот выступил у него на лбу, но он не сдавался.– Вы не можете меня заставить, – сказал он. – Не имеете права.– Я могу позвать полицейского. Он тоже не может заставить вас открыть сумку, но он может препроводить вас в участок и составить протокол, и вот тогда-то он будет вправе ее открыть. Неужто вы действительно этого хотите? Откройте-ка сумку!Он открыл ее. В ней были толстые носки, полотенце, лимонно-желтые спортивные шорты и три книги, упомянутые мною, а также изящное первое издание романа Стейнбека «Заблудившийся автобус» в суперобложке. На нем стояла цена: семнадцать долларов пятьдесят центов. Пожалуй, дороговато.– Это не отсюда, это не ваше, – сказал он.– У вас есть чек?– Нет, но...Я быстро прикинул общую сумму на бумажке, затем вновь улыбнулся ему.– Будем считать – ровно пятьдесят долларов, – сказал я. – Давайте деньги.– Вы с меня и за Стейнбека берете?– Угу.– Но он уже был у меня, когда я вошел.– Пятьдесят долларов, – сказал я.– Послушайте, я не хочу покупать эти книги. – Он закатил глаза. – О Господи, и зачем я вообще сюда пришел? Послушайте, я не хочу никаких неприятностей.– Я тоже.– И меньше всего я хочу что-либо покупать. Знаете что, оставьте эти книги себе, оставьте и Стейнбека, черт с ним. Просто отпустите меня, а?– Думаю, что вам следует заплатить за книги.– У меня нет денег. У меня только пятьдесят центов. Послушайте, оставьте себе и эти пятьдесят центов, ладно? Оставьте шорты и полотенце, оставьте носки, ладно? Только дайте мне, черт возьми, отсюда уйти, ладно?– У тебя совсем нет денег?– Нет, ничего. Только пятьдесят центов. Послушайте...– Давай-ка заглянем в твой бумажник.– Что вы... У меня и бумажника-то нет!– В правом кармане. Достань его и дай мне.– Я просто не верю, что все это происходит на самом деле! Бред какой-то.Я щелкнул пальцами.– Бумажник!Это был довольно симпатичный черный кнопочный бумажник, за которым предательски потянулся презерватив в упаковке, напомнивший мне собственную утраченную юность. В отделении для денег было почти сто долларов. Я отсчитал пятьдесят (пяти– и десятидолларовыми купюрами), положил на место остальное и вернул бумажник его владельцу.– Это мои деньги, – сказал он.– Ты только что купил на них книги, – возразил я ему. – Дать тебе чек?– Зачем? Мне и книги-то не нужны, черт бы их побрал! – За толстыми стеклами его глаза наполнились влагой. – Что я с ними теперь буду делать?– Полагаю, что чтение отпадает. А что ты собирался с ними делать, когда прятал в сумку?Он уставился на свои кроссовки.– Продать.– Кому?– Не знаю. Какому-нибудь магазину.– И сколько ты собирался за них получить?– Я не знаю. Пятнадцать – двадцать долларов.– А в результате отдал бы за десять.– Может быть.– Прекрасно! – сказал я. Я отделил одну из его десяток и сунул ее ему в ладонь. – Продай их мне.– А?..– Не нужно будет бегать по магазинам. Я могу найти применение хорошим книгам. Это как раз то, что я держу в продаже. Так почему же тебе не взять эти десять долларов у меня?– С ума можно сойти! – сказал он.– Хочешь книги или деньги? Решай!– Я не хочу книг.– Хочешь деньги?– Пожалуй.Я взял у него книги и стопкой сложил их на прилавок.– Тогда убери деньги в бумажник, – сказал я, – пока не потерял.– Это какое-то сумасшествие! Вы взяли у меня пятьдесят баксов за книги, которых я не хотел, а теперь возвращаете мне десять. Господи, у меня же сорок долларов пропало!– Ну что же, ты купил дорого, а продал дешево. Большинство людей старается сделать наоборот.– Это я должен позвать полицейского! Это меня грабят!Я уложил его спортивные принадлежности в сумку аэрокомпании «Брэниф», плотно застегнул на ней молнию и передал ему. Затем указательным пальцем потрепал его заросший подбородок.– Один совет, – сказал я.– Ну?– Прекрати этим заниматься.Он поглядел на меня.– Найди себе какое-нибудь другое занятие. Прекрати красть вещи. У тебя это не больно-то получается, да боюсь к тому же, что по складу своего характера ты не очень подходишь для воровской жизни с ее возможными последствиями. В колледже учишься?– Бросил.– Почему?– Это мало что дает.– Редко что-то дает много, но подумай лучше, не вернуться ли тебе. Получишь диплом и найдешь какое-нибудь подходящее для себя дело. Ты не рожден для профессии вора.– Профессии... – Он опять закатил глаза. – Господи, да я увел-то всего пару книг! И что, уже стал, по-вашему, профессионалом?– Каждый, кто крадет вещи с целью их перепродажи, – профессиональный преступник, – сказал я ему. – Ты просто делал это не очень профессионально, вот и все. Но я говорю серьезно. Прекрати этим заниматься.Я мягко положил руку на его запястье.– Пойми правильно и не обижайся, – сказал я, – но дело в том, что ты слишком глуп, чтобы красть. Глава 2 После того как он ушел, я переложил его сорок долларов в собственный бумажник. Теперь они уже стали моими. Я снизил цену Стейнбека до пятнадцати долларов, прежде чем положить его на полку к остальным книгам. При этом я обнаружил несколько книг не на своих местах и переставил их куда следует.Праздные покупатели входили и выходили. Я продал кое-что со столика для уцененных книг, в том числе «Эклоги» Вергилия, изданные клубом потомственных книголюбов (обложка пострадала от воды, корешок переплета несколько потерт, цена – восемь долларов пятьдесят центов). Женщина, купившая Вергилия, сама была слегка потертой, с приземистой фигурой и копной рыжих волос. Она заходила и прежде, но впервые что-то купила у меня: значит, дела ее пошли на поправку.Я видел, как она понесла Вергилия домой, потом примостился за прилавком с «Тремя солдатами», переизданными компанией «Гроссет и Дунлэп». В последнее время я пристрастился к книгам Киплинга из тех немногих, что у меня были. Кое-что я уже читал много лет назад, но «Три солдата» – впервые, и по-настоящему наслаждался знакомством с Ортерисом, Лиройдом и Мальвени, когда колокольчики над моей дверью сообщили, что ко мне пожаловал посетитель.Я поднял голову и увидел человека в голубой форме, неуклюже пробиравшегося через весь магазинчик прямо ко мне. У него было широкое, открытое, честное лицо, но мое новое занятие уже научило меня не судить о книге по ее обложке. Моим посетителем был Рэй Киршман, самый продажный из полицейских: его можно купить когда угодно.– Привет, Бери! – сказал он, положив локоть на прилавок. – Довелось читать в последнее время что-нибудь интересное?– Привет, Рэй!– Что читаешь?Я показал ему.– Мусор, – сказал он. – У тебя же магазин полон книг, ты мог бы найти что-нибудь более стоящее.– Что ты называешь стоящим?– О, Джозеф Вамбаух, Эд Макбейн!.. Авторы, которые описывают все как есть, без обиняков.– Ладно, учту.– Ну а как идут дела?– Сносно, Рэй.– Ты просто сидишь здесь, покупаешь книги, продаешь их и этим зарабатываешь на жизнь – так, что ли?– Так это же и есть американский образ жизни.– Угу. Ты совсем переключился, правда?– Да, мне нравится дневная работа, Рэй.– Я хочу сказать – полная перемена профессии. Вор-взломщик переквалифицируется в продавца книг. Знаешь, на что это похоже? На заголовок. Ты бы мог написать об этом книгу «От взломщика – до продавца книг». Не возражаешь, если я задам тебе вопрос, Берни?Ну а если в и возражал?– Да нет, – сказал я.– Что ты, черт возьми, понимаешь в книгах?– Я всегда любил читать.– Ты имеешь в виду тюрьму?– Не только, я читал с самого раннего детства. Знаешь ведь, как сказала Эмили Дикинсон: «Нет лучшего путеводителя, чем книга».– Да, путеводитель... Но ты ведь не бегал, покупая книги, чтобы открыть магазин.– Магазин уже был. Я был здешним покупателем много лет, знал владельца, а он захотел все продать и уехать во Флориду.– И сейчас он, значит, купается в солнечных лучах?– Вообще-то я слышал, что он открыл другой магазин в городке Санкт-Петербург штата Флорида. Не мог выдержать бездеятельности.– Что ж, тем лучше для него. Как же это тебе посчастливилось купить все это, Берни?– Получил в наследство кое-что.– Угу. Умер родственник или что-то в этом роде.– Ага, что-то в этом роде.– Верно. Но вот что мне приходит в голову: ты пропал из виду на месяц или около того зимой. В январе, не так ли?– И в начале февраля.– Я полагаю, что ты был во Флориде и делал там то, что умеешь делать лучше всего, и тебе это удалось как нельзя лучше, и оттуда ты уехал с тонной драгоценностей. Думаю, что ты испугался слишком большой перемены в жизни и решил, что тебе, сыночку миссис Роденбарр, нужно обеспечить себе хорошее прикрытие.– Ты так полагаешь, Рэй?– Угу.На минуту я задумался.– Это было не во Флориде, – сказал я.– Тогда в Нассо. В Сент-Томасе. Какая, к черту, разница!– Вообще-то это было в Калифорнии. В Оранж-Каунти.– Никакой разницы нету.– И это были не драгоценности. Это была коллекция монет.– Ты всегда охотился за чем-то вроде этого.– Естественно. Это ведь так выгодно для вложения в дело.– Пока ты на свободе. А с коллекцией ты поступил по-разбойничьи, не так ли?– Лучше сказать, что я с этим преуспел.– И купил этот магазин.– Верно. Мистер Литзауер не запросил за него целое состояние. Он установил справедливые цены на товар и накинул за недвижимость и всякое старье.– "Барнегатские книги". Откуда взялось название?– Я сохранил прежнюю вывеску. Не хотелось возиться с новой. У Литзауера был летний домик в Барнегат-Лайт на побережье в Джерси. На вывеске еще маяк нарисован.– Я не заметил. Магазин ты мог бы назвать «Награбленные книги» и повесить плакат: «Эти книги – краденые». Усекаешь?– Уверен, что рано или поздно усеку.– Да ты никак покрылся холодным потом? Я ничего такого не говорю. Хорошее прикрытие, Берни! Правда, хорошее.– Это не прикрытие. Я этим на самом деле занимаюсь.– Да?– Я этим зарабатываю себе на жизнь, Рэй, и только этим и зарабатываю. Занимаюсь книжным бизнесом.– Не сомневаюсь в этом.– Я говорю серьезно.– Конечно, серьезно.– Поверь мне.– Угу. Слушай, я почему забежал-то... Я тебя тут на днях вспоминал. Дело в том, что жена мне плешь проела. Ты когда-нибудь был женат?– Нет.– Ну конечно. Ты был так занят устройством своих дел, что тебе было не до женитьбы. Имей в виду, мужчине от этого легче жить не становится. А жене моей вот что нужно: на дворе октябрь, и впереди, она считает, долгая зима. Ты ведь с женой моей не знаком, верно?– Я как-то говорил с ней по телефону.– "Листья желтеют рано, Рэй. Значит, будет холодная зима", – вот что она мне заявляет. Да как раз наоборот: если листья долго не желтеют, вот тогда и жди холодную зиму!– Ей что же – нравятся холода?– Ей нравится, чтобы в холода ей было тепло. Она на шубу намекает.– А-а-а!– Рост у нее примерно пять футов шесть дюймов, а размер – шестнадцатый. Иногда ей удается похудеть до двенадцатого, а иногда она раздается до восемнадцатого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25