– Это было еще до того, как я встретила самого замечательного человека в мире. Я приезжала в город неделю назад на пару дней и хотела позвонить тебе, но он так меня заворожил, что я не могла отлучиться ни на минуту.– Ну и ну! Неужели все так серьезно? Ты была у врача?– Мне не нужен врач, мне нужен якорь, иначе я улечу как воздушный шар. Ты поймешь почему, когда его увидишь. – Карен в общих чертах рассказала подруге, как познакомилась с Джимом, немного приукрасив историю, чтобы она звучала еще более романтично.– Ты меня пугаешь, – сказала Джессика. – Подала на развод и тут же увлеклась первым встречным. Не торопись, присмотрись к нему хорошенько.– Между нами ничего такого не было, если ты об этом беспокоишься. Он ведет себя как настоящий джентльмен, а я – как монахиня.– Тогда он, должно быть, гей.– Ни в коем случае. Видела бы ты, как он раздевает меня глазами. Мы даже смеялись по этому поводу. Сегодня я решила позволить ему сделать это по-настоящему. Сегодня Джим Иган будет самым счастливым человеком, но пока что он об этом не подозревает.– А мужчины-то думают, что правят миром! Слушай, Карен, будь осторожна. Это же Сан-Франциско, здесь можно подцепить всякую гадость, СПИД например. Слава Богу, что я замужем!– Джим был много лет женат, после развода по женщинам не шлялся, у меня тоже никого не было. Мы чисты. Но на всякий случай решили одеть наши тела в латекс. Сегодня утром я заглянула в отдел артиллерийско-технического снабжения и выпросила у них резиновый рукав, в котором перевозят снаряды. Его можно натянуть на все тело, начиная с головы, а у щиколоток завязать веревочкой.– Вот это другой разговор. Когда я смогу познакомиться с мистером Чудо?– Как насчет того, чтобы завтра пообедать вчетвером? Я тоже хочу познакомиться с твоим мужем.– Это будет великолепно!– Давайте встретимся в полдень возле того жуткого черного камня.– Мы называем его “сердце банкира”. Хорошо, в полдень. До встречи.Карен побежала к машине, уверенная, что следующие несколько дней будут самыми счастливыми в ее жизни. Когда она уехала, в комнате зазвонил телефон. * * * – Как здесь красиво! – Карен провела рукой по отполированному деревянному перильцу лестницы, ведущей вниз. – Пахнет всем новым! Не могу поверить, что ты все сделал сам!– Своими руками и без всякой помощи. – Джим Иган держал фонарь, освещая ступеньки, пока она спускалась. – Два года каждую свободную минуту я отдавал шлюпке. А начинал с пачки чертежей и кучи досок.– Она больше, чем я думала. Слишком большая для одного человека, особенно в океане.– Ты права. Если бы был мотор, это не страшно, но с парусами трудно управляться в одиночку. Когда я начинал ее строить, у меня еще была жена, мы собирались вместе отправиться в плавание по Карибскому морю. После развода я продолжал над ней трудиться – знаешь, это хорошее лекарство. А теперь мне предстоит совершить почти невероятное – уговорить тебя поехать со мной.Карен засмеялась.– Две недели назад ты высмеял меня за то, что я уезжаю из Сан-Франциско в Неваду, а сам собираешься уйти в открытый океан, совершенно пустынный.– Я ищу приключений! На работе – сплошное однообразие, и мне необходима встряска. Когда-то на железной дороге было интересно работать. А сейчас она настолько механизирована и унифицирована, что мы на службе только бумажки перебираем. Нет больше паровозных гудков, тревожащих ночную тишину, никто не машет рукой деревенским мальчишкам, стоящим на насыпи, не случается никаких неожиданностей...– Ты был одним из этих мальчишек?– Конечно. Паровозный гудок позвал меня, как Дудочник из старой сказки. Я пошел на его зов и стад шестеренкой в этом бездушном механизме. А кроме того, океан вовсе не пустынный. Он кишит чудовищами, океанографами, пьяными яхтсменами, нефтяными пятнами и водорослями. Каждую минуту что-то приключается...– Плыть под парусом по Карибскому морю... Я не думаю, что смогу решиться на такой безумный поступок.– Безумный? Плавание под парусом – самое мирное и безмятежное занятие на свете.– Ты же только что сказал, что там поминутно что-нибудь происходит.– Просто я стараюсь уговорить тебя и ищу подходящие доводы. Разве ты не мечтаешь о каком-нибудь маленьком приключении? Ведь обучать игре на кларнете – занятие довольно скучное. Самое большое событие – если ученик возьмет неправильную ноту.– Сейчас мне не до приключений: развод, поиски работы, знакомство с тобой – этого вполне достаточно.– У тебя есть пара недель, чтобы подумать, потому что я еще не закончил работу. Надо, например, провести электричество.Джим зажег газовый фонарь и повесил его на крюк в потолке. Когда шлюпку покачивало на волнах, фонарь подрагивал, и тогда по стенам каюты скользили странные причудливые тени.– А зачем тебе электричество? – сказала Карен. – Без него гораздо романтичнее.– Мне нужен ток для моего электрооргана. Взять с собой спинет я не могу, но не представляю путешествия без Баха и Моцарта.В этот вечер Джим показал ей свое мастерство в игре на шестидесятиклавишном электрооргане фирмы Касио. Несмотря на то, что у Джима, как у всякого крупного мужчины, были толстые пальцы, он проявил недюжинное проворство в игре и музыкальность. Кроме того, он обладал качеством, которое Карен с большим трудом прививала своим ученикам: сделав ошибку, он не снижал темпа, а продолжал играть дальше. Если с ним позаниматься, со временем из него может выйти неплохой аккомпаниатор, подумала Карен. В следующий приезд в Сосалито она возьмет с собой кларнет и попробует сыграть с Джимом несколько дуэтов.Он с гордостью показывал ей хитроумные приспособления, которых на шлюпке было множество. Камбуз казался просторным, потому что откидные полки легко убирались, а микроволновая печь помещалась под раковиной. На корме под лестницей вдоль стен стояли двухъярусные койки, над которыми тянулся ряд иллюминаторов.– Так вот где ты спал, когда я прошлый раз приезжала сюда и роскошествовала на твоей постели. Бедняга, ты ютился на этой койке, – сочувственно сказала Карен. – Прости, что я такая эгоистка.– Мне здесь не так уж плохо. Смотри... – Из-под нижней койки он вытащил деревянную раму, на которой был укреплен поролоновый матрац. Его ширина точно соответствовала расстоянию между двумя койками – он размещался там, как откидная крышка у стола. Установив матрац, Джим расстелил простыни, положил подушки, и получилась уютная трехместная постель.– Вот и все! Самая большая и самая мягкая постель в открытом море. Но я чувствую себя в ней таким покинутым и одиноким... —Взяв Карен за плечи, он нежно поцеловал ее в лоб. – В ней вполне хватит места для двоих, – добавил он.– В чем дело, мистер Иган! – с притворным возмущением воскликнула она. – Это предложение? – Она смотрела на него снизу вверх, и ресницы ее дрожали.– Нет, просто информация для размышления, – ответил он. Внезапно она стала серьезной.– Джим, я хочу... поблагодарить тебя за то, что ты не настаиваешь, не давишь на меня. Дело в том, что формально я еще замужем и от этого чувствую себя неловко. Я не привыкла к мысли, что могу ложиться в постель с другим мужчиной. – Она беспомощно пожала плечами. – У меня такие старомодные понятия.– Это тебя только украшает. Я могу подождать. А когда это случится, я знаю, что все будет чудесно. Когда любишь человека, по-другому быть не может.– Пожалуйста, не говори, что любишь меня. Ты не можешь этого знать, ведь прошло совсем мало времени.– Тогда я скажу так: “Я люблю тебя больше, чем когда-либо любил женщину после двухнедельного знакомства”.– Это другое дело. Такое признание я могу принять. Удивительно, но и ты стал мне удивительно близким... Когда я не с тобой, то думаю только о нашей последней встрече или... о будущем свидании.Они поцеловались и долго стояли, прижавшись друг к другу.– Я могу ждать, – прошептал Джим, – но это очень нелегко. Карен вздохнула.– Для меня это тоже нелегко.Они вновь поцеловались. Ее губы раскрылись, и его язык коснулся ее языка.– Вы с мужем еще занимаетесь любовью? – спросил Джим, помедлив. – Ты всегда говоришь о нем с жалостью.– Нет. Вот уже шесть месяцев мы живем врозь.– Шесть месяцев! Значит, когда мы разденемся, ты потеряешь над собой контроль и бросишься на меня как дикий зверь?Ее руки медленно скользили вверх по его рубашке, пока не остановились у шеи. Карен расстегнула верхнюю пуговицу.– Не беспокойся, – мягко произнесла она, – я буду очень ласковой. – Она расстегнула все пуговицы сверху донизу, откинула полы рубашки и погладила его грудь. – У тебя столько волос, сколько нужно. – Она поцеловала его грудь, прижалась к ней щекой и, посмотрев на него снизу вверх, тихо сказала: – В этом мерцающем свете фонаря ты похож на Дарта Вейдера.– А ты на принцессу Лейю. Теперь мой черед.Он отбросил в сторону свою рубашку и начал расстегивать на ней блузку. Поцеловал голые плечи, горло, потом его руки стали искать застежку от лифчика у нее на спине. Карен пыталась подавить смех, но постепенно до него дошло, что застежка находится спереди, между двух чашечек. Она хотела помочь ему, но он отвел ее руку.– Я сам, – сказал он. – Потерпи. Когда разворачиваешь подарок, который ждал всю жизнь, не хочется, чтобы кто-то помогал.Его неуклюжие пальцы с трудом справились с крошечной застежкой, и в конце концов лифчик был расстегнут. Очень медленно он развел в стороны ажурный шелк и задохнулся от восторга, увидев ее матовые груди. Соски уже напряглись, и, когда, встав на одно колено, он нежно взял их в рот, дрожь удовольствия пробежала по всему ее телу. Она вплела пальцы в его волосы на затылке и, закрыв глаза и выгнувшись, по очереди подносила к его рту то одну, то другую грудь.Они раздевали друг друга в молчании, губами и кончиками пальцев любовно исследуя то, что открывалось взгляду. Потом они опустились на постель, и, сплетая руки и ноги, слились в долгом поцелуе. И миг, когда он вошел в нее, вызвал у обоих крик наслаждения. Крепко держа друг друга в объятиях, они двигались медленно, в ритме тихого покачивания их плавучего жилища.– О Джим, как хорошо! Я знала, что так и будет... Он держал ее голову в руках, целуя лоб, глаза, губы...– Ты похожа на сон, – едва вздохнул он, – такая красивая, невероятно красивая...– Здесь темно. Ты... ты... ты не можешь видеть... Фонарь вспыхнул и превратился в горящий шар, затем рассыпался на множество далеких блестящих точек. Его мерцающий свет, размеренное покачивание и скрип лодки – последнее, что она запомнила, прежде чем уснуть в сильных руках Джима.Карен уже спала, когда Джим Иган погасил фонарь и накрыл ее одеялом. Было очень тихо. Большая яркая луна освещала гладкие воды залива. * * * В каньоне Стражника тоже стояла тишина. Показавшаяся из-за высокой скалы луна светила сильнее, чем хотелось бы диверсантам. Конечно, полная темнота больше соответствовала бы их замыслам, но действовать приходилось сегодня, пока цистерны пусты и их никто не охраняет. На следующую ночь, заполненные “манекеном”, они могли уже ехать по Калифорнии. Алек помог Джамалу и Махмеду перелезть через забор, а сам остался на страже.– Мне не нравится, что моя жизнь зависит от него, – сказал шепотом Джамал Махмеду, когда они крадучись продвигались в темноте. – Он жалуется и трусит, как женщина.– Он знает, что умрет, если предаст нас.Они работали быстро и молча. Переходя от одной цистерны к другой, залезали под них как можно глубже и прикрепляли к каждому отделению взрывные устройства.Всего у них было пятнадцать взрывпакетов – по пять на каждую цистерну. Величиной с колоду карт, они состояли из пластикового заряда, батарейки, детонатора и радиоприемника. Как ранее объяснил Махмед благоговейно внимавшему ему Джамалу, взрывчатка называлась “семтекс”. Она представляла собой смесь из равных частей РОХ и РЕТМ, замешенных на растительном масле и помещенных в вольфрамовую оболочку конической формы, которая направляла взрыв в одну сторону. Благодаря фокусному эффекту двух унций пластиковой взрывчатки хватало на то, чтобы пробить отверстие величиной в долларовую монету в полудюймовом листе стали. Взрывпакет крепился очень просто: достаточно было снять с него предохранительную полоску и прижать ко дну цистерны стороной, намазанной специальным клеем. За пять секунд клей схватывался так крепко, что отбить его можно было только кувалдой.– Изготовлено в Чехословакии. Последнее достижение, – прошептал Махмед. Однако он внес и собственное усовершенствование. Еще дома, в Рино, Махмед покрыл каждое устройство серебряной краской, и теперь по цвету они так хорошо подходили к стальным цистернам, что можно было подумать, будто их установили на заводе.Едва они успели закончить, как услышали над собой слабое постукивание: Алек подавал сигнал, что приближается охранник. Джамал и Махмед распластались на земле возле бочек, сваленных у забора. Охранник, считая, что три пустые цистерны не заслуживают особого внимания, лениво помахал во все стороны фонарем и удалился. Махмед и Джамал лежали, пока не услышали сигнал, что все в порядке.Несколько минут спустя все трое, быстро пробежав по высохшему дну реки, поднимались по насыпи к зарослям кустарника, где была спрятана машина.– Что будем делать? – спросил Джамал, когда они выехали на дорогу. Алек вел машину, сжав губы, часто поглядывая в зеркало заднего обзора.– Как только откроется радиомагазин, купим детали и соберем передатчики. – Махмед закурил сигарету. – К завтрашнему дню мы должны быть готовы установить их в нужных пунктах между Траки и Оклендом. Надеюсь, вы можете пару дней спать по два-три часа?– Два-три часа? Я могу обойтись вовсе без сна! – воскликнул Джамал, показывая Махмеду маленький пластмассовый пакетик с белым порошком.– А, да. С “травкой” все гораздо проще. Глава 12 – Я договорился на работе, что приду после обеда, – сказал Джим, когда они завтракали на палубе плавучего дома. – Но если ты останешься на весь день, я отпрошусь. Мы можем совершить восхождение на гору Тамалпаис. Там есть тропинка, ведущая на самую вершину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33