— Как далеко они отстали? — спросил я паренька.
Он молчал. Не пришедший в себя от шока, мальчишка забился в угол, словно стараясь как можно больше отдалиться от меня. Уставившись в потолок, он вцепился правой рукой в дверь. Бледная кожа, длинные пальцы.
— Как они далеко? — повторил я.
Двигатель ревел на пределе.
— Вы убили полицейского, — наконец сказал мальчишка. — Ведь тот пожилой мужчина был полицейским, вы знаете?
— Знаю.
— Вы его убили.
— Случайно, — сказал я. — Как далеко они отстали?
— Он показывал свой значок.
— Как далеко они отстали?
Зашевелившись, паренек обернулся и отвел голову, чтобы заглянуть в крошечное зеркало заднего вида.
— Футов на сто, — сказал он. В его голосе прозвучал неприкрытый страх. — Они совсем близко. Один из них высунулся из окна с пистолетом.
Тотчас же послышался отдаленный хлопок выстрела, перекрывший рев двигателя и визг покрышек. Я взял с соседнего сиденья «кольт». И тотчас же снова отбросил его. Револьвер был разряжен. Я уже сделал шесть выстрелов. Один в радиатор, два в колеса, два в плохих парней. И один в полицейского.
— Бардачок, — приказал я.
— Вы должны остановиться, — сказал парнишка. — И все объяснить. Вы помогали мне. Произошла трагическая ошибка.
Он смотрел не на меня. В заднее окно.
— Я убил фараона, — сказал я, пытаясь говорить как можно спокойнее. — Это все, что им известно. Это все, что они хотят знать. Им наплевать, как и почему это случилось.
Мальчишка промолчал.
— Бардачок, — повторил я.
Обернувшись, он дрожащей рукой открыл ящичек. Там лежала еще одна «Анаконда». Абсолютно такая же. Сверкающая нержавеющая сталь, полностью снаряженный барабан. Я взял револьвер у мальчишки. До конца опустил стекло в своей двери. В кабину ураганом ворвался холодный воздух, донесший сзади звуки выстрелов, размеренных и частых.
— Проклятие, — выругался я.
Мальчишка молчал. Выстрелы продолжались, громкие и настойчивые. Как можно мазать с такого расстояния?
Я сполз в сторону, упершись левым плечом в дверь, и выкрутил правую руку так, чтобы высунуть новый револьвер в окно и повернуть его назад. Сделал один выстрел. В ужасе посмотрев на меня, мальчишка сполз на пол между сиденьем и приборной панелью и обхватил голову руками. Через мгновение в десяти футах за ним взорвалось заднее стекло.
— Проклятие, — снова выругался я.
Свернул ближе к обочине, чтобы улучшить угол обстрела. Выстрелил еще раз.
— Мне нужно, чтобы ты следил за ними, — сказал я. — Держись как можно ниже.
Мальчишка не двинулся с места.
— Поднимайся! — рявкнул я. — Живо! Мне нужно, чтобы ты следил за ними.
Чуть приподнявшись, мальчишка обернулся, оглядываясь назад. Его взгляд задержался на разбитом заднем стекле. Он понял, что его голова находилась как раз напротив того места, куда попала пуля.
— Сейчас я чуть сбавлю скорость, — сказал я. — Прижмусь к обочине, чтобы они меня обогнали.
— Не надо, — взмолился паренек. — У вас еще есть надежда все объяснить.
Я пропустил его слова мимо ушей. Сбросил скорость до пятидесяти и вильнул вправо, и машина с охранниками, непроизвольно дернувшись влево, поравнялась с нами. Я выпустил в нее три оставшиеся пули. Лобовое стекло разлетелось вдребезги. Машину занесло и развернуло поперек дороги — я попал или в водителя, или в колесо. Пробив капотом полоску кустов, она скатилась с обочины и скрылась из виду. Бросив разряженный револьвер на сиденье рядом с собой, я поднял стекло и снова нажал на газ. Паренек молчал, уставившись назад. В разбитое стекло с жутким воем засасывало воздух.
— Вот и отлично, — сказал я, пытаясь отдышаться. — Теперь можем ехать спокойно.
Мальчишка повернулся ко мне лицом.
— Вы сошли с ума?
— Ты знаешь, что бывает с теми, кто убивает полицейских? — ответил я вопросом на вопрос.
На это у него не было ответа. Мы ехали молча секунд тридцать, больше полумили, усиленно моргая, тяжело дыша, уставившись прямо перед собой, словно зачарованные. В салоне воняло пороховой гарью.
— Произошел несчастный случай, — снова заговорил я. — Беднягу уже не вернешь. Надо свыкнуться с этим.
— Кто вы такой? — спросил мальчишка.
— Нет, это ты кто такой? — спросил я.
Он умолк, учащенно дыша. Я взглянул в зеркало. Дорога за нами была совершенно пустынной. И впереди совершенно пустынной. Ни одного населенного пункта поблизости. Минут десять до развилки с автострадой.
— Я объект насильственного задержания.
Было очень странно слышать эту официальную фразу из его уст.
— Меня пытались похитить, — продолжал мальчишка.
— Ты думаешь?
Он кивнул.
— Такое уже случалось.
— Почему?
— Из-за денег, — усмехнулся он. — Разве могут быть другие причины?
— Ты богат?
— Мой отец богат.
— Кто он?
— Так, человек.
— Богатый человек, — уточнил я.
— Он импортирует ковры.
— Ковры? — переспросил я. — Обычные ковры?
— Восточные ковры.
— А что, можно разбогатеть, импортируя восточные ковры?
— И еще как, — подтвердил мальчишка.
— А имя у тебя есть?
— Ричард. Ричард Бек.
Я снова взглянул в зеркало заднего вида. Дорога за нами по-прежнему оставалась пустынной. И впереди по-прежнему тоже никого. Чуть сбросив скорость, я выехал на середину полосы, стараясь вести машину как нормальный человек.
— А это что были за типы? — спросил я.
Ричард Бек покачал головой.
— Понятия не имею.
— Они знали, где тебя ждать. И когда.
— Я должен был ехать домой на празднование дня рождения матери. Оно состоится завтра.
— Кто мог об этом знать?
— Не знаю. Все, кто знаком с моей семьей. Наверное, все, кто торгует коврами. У нас тесный круг.
— Вы все знакомы друг с другом? Торговцы коврами?
— Мы конкуренты. Одни источники, один рынок. Разумеется, мы знакомы друг с другом.
Я молчал. Ехал вперед, шестьдесят миль в час.
— А у вас имя есть? — наконец спросил мальчишка.
— Нет, — ответил я.
Он кивнул. Умница, все понял.
— Что вы собираетесь делать дальше? — спросил Ричард Бек.
— Высажу тебя неподалеку от автострады. Попросишь кого-нибудь подбросить или вызовешь такси, и побыстрее забудешь обо мне.
Мальчишка молчал.
— Полиции я тебя передать не могу, — продолжал я. — Об этом не может быть и речи. Ты ведь все понимаешь, так? Я убил одного из них. Возможно, троих. У тебя на глазах.
Мальчишка молчал. Пора принимать решение. До автострады осталось шесть минут.
— Меня никто и слушать не будет, — снова заговорил я. — Произошел несчастный случай, я виноват, но меня никто и слушать не будет. Полиция в таких случаях никого не слушает. Так что не проси подвезти тебя к полицейскому участку. Я не свидетель, я никто. Меня здесь нет и никогда не было. Тут все ясно?
Он по-прежнему молчал.
— И не описывай мою внешность, — продолжал я. — Скажешь, что совсем меня не запомнил. Скажешь, что был в шоке. В противном случае я тебя из-под земли достану.
Он молчал.
— Я тебя где-нибудь высажу, — сказал я. — И мы сделаем вид, что никогда друг друга не видели.
Наконец он зашевелился. Развернулся и посмотрел мне в лицо.
— Отвезите меня домой. До самого дома. Мы вам заплатим. Поможем выкрутиться. Если хотите, спрячем вас. Мои родные будут вам признательны. Я вам очень признателен. Поверьте. Вы меня спасли. А тот полицейский — это ведь был несчастный случай, так? Просто несчастный случай. Вам не повезло. Вы действовали в чрезвычайных обстоятельствах. Я все понимаю. Мы будем молчать.
— Мне не нужна ваша помощь, — сказал я. — Я хочу лишь поскорее отделаться от тебя.
— Но я должен попасть домой, — настаивал парень. — Так мы поможем друг другу.
До автострады оставалось четыре минуты.
— Где ты живешь? — спросил я.
— В Эбботе.
— Эббот это где?
— Эббот, штат Мэн, — пояснил он. — На побережье. Между Кеннебанком и Портлендом.
— Мы едем в противоположном направлении.
— Можно будет повернуть на север на автостраде.
— До твоего дома минимум двести миль.
— Мы вам заплатим. Вы не пожалеете.
— Я могу высадить тебя где-нибудь рядом с Бостоном, — сказал я. — Оттуда до Портленда ходят автобусы.
Парень лихорадочно затряс головой, словно с ним случился приступ.
— Об этом не может быть и речи. Я не могу ехать на автобусе. Я не могу оставаться один. Только не сейчас. Возможно, за мной все еще следят.
— Только не те двое. Они мертвы, — заметил я. — Как и полицейский.
— У них могли быть соратники.
Еще одно странное слово. Парень казался маленьким, худым и перепуганным до смерти. На шее у него пульсировала жилка. Смахнув с головы обеими руками волосы, он повернулся ко мне, показывая свое левое ухо. Уха не было. Лишь рубец. Похожий на комок сырого теста.
— Его отрезали и отправили по почте, — объяснил парень. — Это было в первый раз.
— Когда?
— Мне тогда было пятнадцать.
— Твой отец не заплатил?
— Заплатил, но недостаточно быстро.
Я промолчал. Ричард Бек сидел неподвижно, показывая мне свой шрам, потрясенный и испуганный, дыша словно паровая машина.
— С тобой все в порядке? — спросил я.
— Отвезите меня домой, — сказал он, чуть ли не с мольбой в голосе. — Я больше не могу оставаться один.
До автострады осталось две минуты.
— Пожалуйста, — продолжал паренек. — Помогите мне.
— Проклятие, — в третий раз выругался я.
— Пожалуйста! Мы сможем помочь друг другу. Вам необходимо спрятаться.
— Нам нельзя оставаться в этом фургоне, — сказал я. — Будем исходить из того, что его описание передано по всему штату.
Мальчишка с надеждой посмотрел на меня. До автострады осталась минута.
— Нам нужно найти машину, — продолжал я.
— Где?
— Где угодно. Здесь повсюду полно машин.
К югу и западу от развилки раскинулся обширный просторный торговый центр. Огромные буро-желтые здания без окон с яркими неоновыми вывесками. Огромные автостоянки, наполовину заполненные машинами. Свернув с шоссе, я объехал весь торговый центр. Он был размером с небольшой городок. Повсюду суетились люди. От их вида мне стало не по себе. Развернувшись, я проехал мимо ряда мусорных контейнеров к заднему входу большого магазина.
— Куда мы направляемся? — спросил Ричард.
— На стоянку для сотрудников, — объяснил я. — Покупатели приезжают и уезжают когда им вздумается. Непредсказуемо. Но сотрудники останутся здесь до конца рабочего дня. Так безопаснее.
Он непонимающе взглянул на меня. Я свернул к ряду из восьми машин, выстроившихся вдоль глухой стены. Заметил свободное место рядом с трехлетним «ниссаном максимой» неприметного цвета. Сойдет. Машина, не привлекающая к себе внимание. На стоянке царили тишина и спокойствие. Подъехав к свободному месту, я сдал задом. Подогнал фургон задней дверью вплотную к стене.
— Надо спрятать разбитое стекло, — объяснил я.
Мальчишка молчал. Сунув оба разряженных «кольта» в карманы плаща, я вылез из кабины. Подергал двери «максимы».
— Найди мне проволоку, — сказал я. — Что-нибудь вроде электрического шнура или плечиков.
— Вы собираетесь угнать эту машину?
Я молча кивнул.
— А это разумно?
— Разумно для человека, который только что случайно убил полицейского.
Паренек какое-то время недоуменно таращился на меня, затем прошел по стоянке, смотря но сторонам. Вытащив из револьверов двенадцать стреляных гильз, я бросил их в мусорный контейнер. Вернулся Ричард с трехфутовым отрезком электрического шнура, найденного среди мусора. Стащив зубами изоляцию, я сделал на конце маленький крючок и просунул проволоку под резиновый уплотнитель на двери «максимы».
— Ты стоишь на стреме, — сказал я.
Мальчишка отошел в сторону, испуганно озираясь вокруг. Я пропихнул проволоку в дверь, поводил ею из стороны в сторону и наконец зацепил за защелку. Дверь открылась. Выбросив проволоку в контейнер, я нагнулся к рулевой колонке и снял пластмассовый кожух. Перебрал провода и, найдя два нужных, соединил их. Взвыл стартер, двигатель сразу же схватился и заработал ровно. Похоже, мои действия произвели на мальчишку впечатление.
— Загубленное детство, — сказал я.
— А это разумно? — повторил он.
Я кивнул.
— Ничего более разумного я придумать не могу. Машины не хватятся часов до шести вечера, а то и до восьми. До тех пор, пока будет работать магазин. К этому времени ты уже давно будешь дома.
Мальчишка постоял, положив руку на дверную ручку, затем, тряхнув головой, нырнул в машину. Отодвинув водительское сиденье назад, я подогнал под себя зеркало заднего вида и выехал со стоянки. Не спеша поехал через торговый центр. Впереди ярдах в ста медленно тащилась полицейская машина. Свернув на первое же свободное место, я постоял, не глуша двигатель, дожидаясь, когда полицейские уедут. Затем поспешно проскочил к выезду, покрутился на развязке, и две минуты спустя мы уже ехали на север по широкой гладкой автостраде, держа почтительные шестьдесят миль в час. В салоне «ниссана» сильно пахло духами, а в бардачке лежали два пакета с какими-то тряпками. На заднем стекле болтался лохматый медвежонок с прозрачными присосками вместо лап. На заднем сиденье лежала бейсбольная перчатка, а из багажника доносился стук алюминиевой биты.
— На этой машине разъезжает почтенная мать семейства, — заметил я.
Мальчишка промолчал.
— Не беспокойся, — продолжал я. — Машина наверняка застрахована.
— Вы нисколько не переживаете? — спросил он. — Насчет полицейского?
Я мельком взглянул на него. Тощий, бледный, отодвинувшийся как можно дальше от меня. Вцепившись одной рукой в дверь. Длинные пальцы напоминали пальцы музыканта. Похоже, паренек пытался заставить себя проникнуться ко мне симпатией, но мне это было не нужно.
— Всякое бывает, — заметил я. — Сейчас уже поздно рвать на себе волосы.
— Что это за ответ, черт побери?
— Другого у меня нет. Произошла неприятная случайность. Переживать бесполезно. Итог: раз мы ничего не можем с этим поделать, надо двигаться дальше.
Ричард снова промолчал.
— В любом случае, в случившемся виноват твой папаша, — добавил я.
— Чем? Тем, что он богат и у него есть сын?
— Тем, что нанял дерьмовых телохранителей.
Мальчишка отвернулся. Ничего не сказал.
— Значит, это действительно были телохранители, так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9