“Андрей! — Буквы торопливо догоняли друг друга. — Я жива и здорова. Сижу вместе с сенаторшей (помнишь?) и другими дамами. Они уговаривают смириться, а я не хочу, это омерзительно, что нам предлагают. Работать на заводе, совсем как рабы. От всех требуют участия в операции “космический бог” (ты, конечно, знаешь). Но соглашаются не все, тогда их уводят, и ужас какими они возвращаются. Меня пока не водили, но я боюсь…”Дальше шли какие-то непонятные каракули, но Полынов прочёл их без труда. Ещё там, на корабле, они договорились о шифре, и Полынов научил Крис пользоваться им.Записка неистово пахла ландышами, не иначе — Крис опрокинула на неё весь флакон. Полынов с сожалением сжёг записку на спиртовке. И тут он заметил, что его пальцы дрожат. Он строго посмотрел на них, дрожь унялась. Закралась мысль: как было бы хорошо, если бы миксонал мог распространиться по всем помещениям базы. Если бы он мог убивать. И для него хорошо, и для Крис, и для Земли. Увы, миксонал не мог ни того ни другого.Он слышал, как кто-то вошёл, слышал тяжёлые шаги, однако головы не повернул.— Эй, док, да вы никак грустите? — Грегори плюхнулся на стул, так что тот заскрипел. — Плюньте. Были бы вы, как я, на войне, никогда бы ни о чем не горевали.— Чего вы хотите? — устало спросил Полынов.— Радости, док, радости. Забыли разговор?Полынов ещё не видел охранника таким распоясанным. Он держал руки в карманах, сидел, небрежно вытянув ноги, нагло подмигивал, его прямо-таки распирало самодовольство. Движением бровей Полынов многозначительно показал на гнёзда с телевизионной аппаратурой. Грегори весело захохотал.— У слухачей маленькая техническая неполадка, док! Они ослепли и оглохли. Мы успеем договориться.— Вот как… И долго будет длиться неполадка? — Полынов снова был готов к бою.— Да уж час повозятся, как пить дать. Парням тоже хочется горяченького, вот они и устроили нам мужской разговор. Вы только подумайте, бутылка виски на три дня, наш шеф импотент, не иначе. Так будет спирт?“Зато ваш шеф понимает, чем грозит пьянство в космосе, — подумал Полынов. — Так тебе хочется всласть напиться… Это дорого обойдётся твоему холёному телу”.— Ладно, — сказал он вслух. — Но бизнес есть бизнес. Задарма ничего не даётся.— Конечно! Сколько?— Мне не нужны деньги. Мне нужны пароли, мне нужно знать расположение помещений, нужно знать, сколько вас.Грегори побледнел.— Это измена… я…Он инстинктивно схватился за пистолет. Полынов широко улыбался.— Как вы полагаете, дорогой, зачем мне эти сведения? Грегори подобрался, как перед прыжком. Он тупо соображал.— Чтобы удрать! — радостно гаркнул он. — Не выйдет.Он вскочил и выхватил пистолет.— Скажи, Грегори, — Полынов продолжал улыбаться, — может один невооружённый человек удрать с базы? Нет? Ты прекрасно знаешь, что нет. Так зачем, по-твоему, мне эти сведения?Охранник не спускал с Полынова глаз. Видно было, каких усилий стоила ему попытка догадаться.— А все очень просто, — продолжал Полынов. — При игре лучше всего знать карты противника, так?— Ещё бы…— У меня с твоим шефом своя игра, свой бизнес. Однако он знает мои карты, а я нет. Это мне не нравится. Бизнес есть бизнес.— Ага! Это умно. — Грегори снова сел, но пистолета не выпустил. — Но меня это не устраивает. За такие штучки я сам ставил к стенке.Вместо ответа Полынов наклонился к сейфу, отпер его и вынул колбу со спиртом. Взболтнул жидкость.— Нет, док, — Грегори даже вздохнул, — не пойдёт.— Никто не узнает.Грегори кивнул. Вдруг его лицо просияло.— Отдашь за так! Иначе я расскажу, как ты хотел подкупить меня.— И получишь пулю в лоб. За спирт и за… — психолог помедлил, — за маленькую техническую неисправность.Грегори угрожающе выпятил челюсть. Это он умел делать, это у него отлично получалось.— Грозить вздумал…Он сжал литые кулаки и шагнул к Полынову.— Осторожней, нас подслушивают, — тихо сказал тот.На этот раз Грегори сообразил мгновенно… Одним прыжком он долетел до двери и рванул её. На пороге стоял Амин.Взревев, Грегори втащил его за шиворот, захлопнул дверь и бросил на колени.— Падаль, падаль… — остервенело дышал Грегори. — Подслушивать… Ну, ты плохо меня знаешь…Он пнул Амина. Но тот и не стремился оправдываться: он открыто и с ненавистью смотрел на Грегори. В ответ на удар, который подбросил бы его под потолок, не схватись он за ножку стола, Амин медленно и зло усмехнулся.— Я скажу — и тебя…Грегори на секунду окаменел.— Так, — сказал он угрожающе. — Так. Испугать думаешь? Я сотнями давил желтомазых, ты пополнишь список.Он схватил Амина за руку и резко вывернул её. Смуглое лицо Амина побледнело, он даже не мог кричать, из горла рвался хрип. Да, Грегори был мастер своего дела.— Не сметь! — крикнул Полынов.— Не путайся, док, зашибу, — пообещал Грегори. — А с тобой мы поговорим, Амин. Что, плохо, собака? Будет хуже. На кого бросаешься, падаль желторотая?… А ну, клянись своим богом, что будешь молчать, ну…Амин осел на пол. Грегори чуть отпустил руку.— Очухался? Клянись, а не то…Амин что-то пробормотал.— Не то!… — Грегори снова дёрнул руку. Амин застонал. — Я вашу клятву знаю, говори как нужно…Полынов не разобрал, что бормочет жертва. Но Грегори как будто был удовлетворён. Он отпустил Амина, потом, словно нашкодившего щенка, поднял его за воротник и вышвырнул в пустой коридор.— Все они такие сволочи, док. — Грегори брезгливо вытер руки о мундир. — А внимание у тебя…Он с уважением посмотрел на психолога.— Думаешь, не проболтается? — спросил Полынов.— Ха! Он же истово верует в своего бога! С деревенщиной приятно иметь дело, надо лишь знать, как с ними обращаться. А уж я — то знаю! Ладно, давай спирт!— Пароли.— Слушай, не беси меня. Я ведь прикончу тебя раньше, чем ты пикнешь. За попытку к бегству. Соображаешь?— Вполне. Амину ты серьёзно повредил руку?— А что?— Пришли его ко мне.— Зачем?— Вправлю вывих.— Тьфу, с тобой о деле,.— Спирт я тебе дам, если пришлёшь.— Ого! Сердечный ты человек, как я погляжу… Сентиментальненький. Черт с тобой, давай спирт, пришлю. Вправляй руку мертвецу…— Что?— Ничего. С доносчиками у меня свой солдатский счёт, тебя не касается.Когда спирт очутился во фляжке Грегори, тот, дойдя до двери, вдруг обернулся.— Слушай, док, я честный человек. Ты дал мне спирт, а я тебе в случае чего дам быструю смерть. Вот и будем квиты.— И на том спасибо.Дверь закрылась.“Вот она, честность палача, — горько усмехнулся Полынов. — А ведь он ушёл гордый своим благородством”.Грегори выполнил обещание. Не прошло и пятнадцати минут, как Амин очутился перед Полыновым.Маленький крестьянин по-прежнему был бесстрастен, будто ничего и не произошло. Он безропотно дал осмотреть руку, не дёрнулся, не застонал, когда Полынов вправил вывих, и не сказал ни слова благодарности. Он уже хотел встать и уйти, но Полынов остановил его.— Вы знаете, что Грегори прикончит вас?Только веки дрогнули.— Не верите?— Я поклялся.— Это не спасёт вас.На Полынова в упор смотрели тёмные, равнодушные как у рыбы глаза. Полынов растерялся.— Вы знаете, зачем вы здесь, на базе?— Мне заплатят много денег, и я куплю землю.— Зачем?— Много земли — много господин.От Полынова ускользал последний шанс.— Грегори убьёт вас за то, что вы подслушали разговор. И у вас не будет земли, — с расстановкой сказал он.Молчание.“Понимает он или не понимает?” — недоумевал Полынов.— Он господин, — вдруг сказал Амин.— Но вы же шпионили за ним!Снова молчание.— И потом какой он вам господин, вы оба солдаты.— Сильный всегда господин.— Я тоже?— Ты слабый.— А если я окажусь сильнее всех, я тоже стану господином?— Да.— И если ты станешь сильнее всех…— Да. Господином.— Зачем?— Так всегда.— У нас не так, слышал?— Всегда так.— А если я сделаю тебя господином над Грегори, над всеми?— Ты не сможешь.— Если поможешь мне — смогу.— Нет.— Попробуй.— Я тебе не верю, у тебя нет святого.— Я верю в человека, это у меня святое.— В меня?— Пока ты раб — не верю.— Я раб? Ты говоришь, как Грегори, как все.— Ты раб, потому что признаешь над собой господина. Сбрось его — и ты человек. А для Грегори ты всегда раб.— Я господин, тогда я твой бог?— Человек — это не раб и не господин. Понимаешь?— Нет. Ты хочешь убить Грегори, убить всех, понимаю. Бога твоего не понимаю.— Ты хочешь, чтобы я убил Грегори, убил всех?— Да, если не меня. Но ты не сможешь. Ты слабый.— Вот как… Нет, я сильнее всех! Видишь?Чем беднее ум, жёстче навыки, уже кругозор, тем легче человек поддаётся внушению. Полынов встал, торжественно коснулся плеча Амина.— Ты не можешь шевельнуть руками, — убеждённо сказал он. — Не можешь. И не пытайся. Они окаменели.Амин дёрнулся. Он пытался поднять руки; они не повиновались. В его глазах метнулся страх. Бедняга слишком привык находиться под чужим влиянием, сейчас он был беззащитен.Полынов вытащил у него пистолет, подкинул на ладони.— Это ты видишь?Внезапно Амин упал со стула на колени.— Ты сильный, ты сильный! — закричал он. — Сильнее всех, никто Амина ещё не делал камнем! Ты убьёшь Грегори, спасёшь меня, мой господин! Амин знает, что тебе нужно. Амин все скажет…— Говори!— Амин прав: ты хороший господин. Расколдуй меня, расколдуй, Амин все скажет! Когда Грегори убит, ты спасёшь меня, дашь денег, много денег, я куплю землю, куплю сына Грегори, буду ему плевать…Минут через десять Полынов знал все.Оставшись, наконец, один, он долго не мог успокоиться. Такого он не ожидал. Как истово веруют они в чудо, как жаждут его, как слепо идут за тем, кто посулит им чудо!Не важно, кто, не важно зачем… Их приучили повиноваться силе безропотно, бездумно, а за чудом им видится огромная, сверхъестественная сила.Полынова трясло от омерзения. 7. “Зелёный ад!” Он ничего не успел предпринять. Цоканье магнитных присосок, шаги, дверь отлетела — перед Полыновым, непреклонный, как судьба, стоял Гюисманс. За его спиной маячил охранник.— Хватит! — резко, не дав Полынову собраться с мыслями, сказал Гюисманс. — Время бесед и размышлений истекло. Да или нет?— Уже? — вырвалось у Полынова. — Я не успел… Ещё час, два…Он лихорадочно соображал. Предательство? Случайность? Разгаданный ход?— Странно, нерешительно не в вашем характере. — Гюисманс по-наполеоновски скрестил руки. — Ни секунды! Великий час пробил! Да или нет?— Нет!Мгновение назад Полынов хотел сказать “да”, чтобы выиграть время. Нервы! Не выдержал, сдали нервы, не справились с ненавистью и омерзением…— Жаль. Гюнтер!Охранник вытянулся.— Взять! В камеру пыток! Девчонка уже там?— Так точно!— Милейший, — Гюисманс повернулся к Полынову, — вам будет для начала показано редкое зрелище. Вам и её не жаль?Гюисманс не успел увернуться. Но ярость ослепила Полынова, и удар пришёлся неточно. Охранник прыгнул на психолога, выламывая руки, Гюисманс, прислонившись к стене, держался за щеку.— Если вы думаете… Если вы думаете, что я пристрелю вас… Нет. Я дождусь, когда вы взмолитесь, когда вы будете на коленях ползать… А вы будете! И тогда я полюбуюсь вами. Увести.Полынов шёл, кипя от ярости. Так сорваться! Он презирал себя.Машинально он все же отметил, что не слышит за собой шагов Гюисманса. Он искоса глянул через плечо. В двух метрах сзади, как конвоиру по земному уставу и полагалось, вышагивал охранник с лайтингом наперевес. И больше в коридоре никого. Решение пришло внезапно. Раз этому олуху невдомёк разница между Землёй и астероидом…Когда они проходили мимо комнаты с восковыми фигурами, у Полынова вдруг подвернулась нога. Падая, он что есть силы оттолкнулся от стены. Прежде чем охранник успел сообразить, Полынов, словно ракета, пролетел разделяющее их пространство. Страшный удар ногой в живот бросил охранника на пол. Он истошно взвыл, закатывая глаза. Перевернувшись в воздухе, Полынов перехватил падающий лайтинг. Удар прикладом по голове оборвал вопль охранника.Дробя эхом тишину, заголосила сирена; за ними следили, конечно. Полынов метнулся в комнату с восковыми фигурами, полоснул лучом лайтинга по гнезду с телеаппаратурой, прикладом срубил выключатель. Свет потух, в темноте зловеще замерцала морда чудовища.Полынов выхватил из кармана ампулы с миксоналом, флакон с солью, вату. Смочил её, заткнул ноздри. Хрустнуло раздавленное стекло ампул. Полынов залёг в углу, взяв дверь на прицел. Сердце бешено стучало. Снаружи топали башмаки охранников.— Здесь! Сюда!Толчея за дверью.— Эй, выходи!Полынов не отвечал. Он считал секунды.— Выходи добром! Все равно выкурим!Выкурят, сообразил Полынов. Они не такие дураки, чтобы ворваться и поставить себя под выстрел. Швырнут какую-нибудь дрянь. Газовую гранату. Ждут, пока их доставят.Полынов на ощупь прокрался к двери, резко толкнул её, чтобы миксонал быстрей попал в коридор. Отпрянул назад. Снаружи тоже отпрянули. В распахнутую дверь влетел лиловый луч, что-то грохнулось, рассыпалось искрами.— Не сметь! — бешено заорал динамик в коридоре. — Идиоты!Полынов чуть не расхохотался. Они стреляли в Простого Среднего Человека. От восковой фигуры остался пар. И у них шалят нервы, с удовольствием отметил Полынов.Долгая, невыразимо долгая для Полынова минута насторожённой тишины.И вдруг…Коридор будто взорвался.— Крылья, крылья, лечу!…— Сколько ходов, сколько ходов, прекрасных голубых ходов.— Да вы с ума… Уберите змею-ю-ю…Полынов перевёл дыхание. Так, господа, вы ещё не знаете, что такое миксонал. Сейчас вы узнаете. Дышите, дышите глубже, пусть снятся вам сны наяву, какие вам ещё никогда не снились.Он встретился взглядом с фосфоресцирующими глазами воскового чудовища. Не помешает. Подхватив под мышку длинное шипастое туловище зверя, он вытолкнул его в коридор и тотчас навскидку ударил лучом по телеглазу. Одному, второму. С потолка обрушился дождь осколков.— А-а-а!…Нечеловеческий вопль завибрировал на самой высокой ноте и оборвался.Полынов выскочил. Пятеро охранников, шатаясь, тыкались во все стороны, как слепые. Их челюсти отвисли, словно в неоконченном зевке. По подбородкам стекала слюна. Рослый детина пытался вогнать в рот дуло лайтинга. Нечаянно он дёрнул спуск. Раздался негромкий хлопок. Полынов прикрыл глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11