— Во время войны красных кораблей. Но сейчас у нас мир, приятель. В замке и городе полно гостей с Внешних островов, а также аристократов из других герцогств, прибывших на помолвку принца. Мы не можем знать всех.
Я сглотнул, жалея, что все это затеял, но решил не отступать.
— Стоит допустить только одну ошибку, и жизни нашего принца будет угрожать опасность.
— Или допустить ошибку и оскорбить какого-нибудь аристократа с Внешних островов. Я получил приказ королевы Кетриккен, она желает, чтобы мы вели себя вежливо и гостеприимно. Никакой подозрительности и грубости. Хотя я готов сделать ради тебя исключение.
Улыбка несколько смягчила угрозу, но я понял, что Кеспина совсем не порадовали сомнения в его компетентности.
Я поклонился, понимая, что вел себя неправильно. Мне следует поговорить об этом с Чейдом и убедить его в том, что стража должна быть внимательнее.
— Понятно, — дружелюбно пробормотал я. — Ладно, я только спросил. Никаких обид.
— В следующий раз, когда будешь выезжать из ворот на большой черной кобыле, помни, что человеку не нужно много спрашивать, чтобы что-нибудь знать. Ну, раз уж мы об этом заговорили, напомни-ка, как тебя зовут?
— Том Баджерлок. Слуга лорда Голдена.
— Ага. Слуга, — Кеспин понимающе улыбнулся. — И телохранитель. Да, я кое-что слышал. Впрочем, про лорда Голдена много говорят. Однако ты не похож на человека, которого он стал бы терпеть около себя добровольно. — Кеспин наградил меня странным взглядом, словно ожидая ответа, но я решил промолчать, не очень понимая, что он имеет в виду. Через пару секунд Кеспин пожал плечами. — Ладно. Только иностранцу может прийти в голову завести личного охранника, когда он живет в замке Баккип. Ну хорошо, иди своей дорогой, Том Баджерлок. Теперь мы тебя знаем, надеюсь, тебе полегчало и ты будешь крепче спать ночью.
Итак, меня пропустили в замок. Я отошел от ворот, чувствуя себя ужасно глупо. Впрочем, я был сильно раздосадован и решил поговорить с Кетриккен, чтобы убедить ее в опасности, которую представляют для принца Полукровки. С другой стороны, я понимал, что в ближайшие дни она не сможет уделить мне ни минуты. Сегодня вечером состоится церемония помолвки, и все мысли королевы будут заняты переговорами с представителями Внешних островов.
В кухне уже вовсю кипела жизнь. Горничные и пажи готовились разносить чайники и тарелки с кашей. Соблазнительные ароматы напомнили мне, как давно я не ел, и я собрал поднос с завтраком для лорда Голдена, на который поставил тарелку с ветчиной и свежими рогаликами, горшочек масла и клубничный джем. Из корзинки с персиками, выращенными в замковом саду, я выбрал несколько штук покрепче и направился к двери. По дороге я встретил служанку-садовницу с подносом, полным цветов.
— Ты слуга лорда Голдена? — спросила она, а когда я кивнул, знаком показала, чтобы я подождал, собрала букет свежих цветов, добавила к нему несколько ароматных белых бутонов и положила их на мой поднос. — Это для лорда Голдена, — хотя все и так было понятно, сказала она и поспешила дальше по своим делам.
Я поднялся в апартаменты лорда Голдена, постучал и через пару секунд вошел. Дверь в спальню оказалась закрытой, но, прежде чем я закончил расставлять завтрак на столе, мой хозяин вышел, уже полностью одетый. Его блестящие волосы были зачесаны назад и завязаны голубой шелковой лентой. В руке он держал голубой камзол. Сегодня Шут надел белоснежную рубашку, роскошно отделанную кружевами, и голубые — чуть темнее камзола — леггинсы. Наряд изумительно подходил к его золотым волосам и янтарным глазам — возникало ощущение, будто смотришь в яркое летнее небо.
— Хорошо, Том Баджерлок, ты наконец понял, что твои обязанности требуют, чтобы ты рано вставал, — мягко улыбнувшись, заявил он. — Жаль только, что твой вкус к одежде продолжает спать крепким сном.
Я с самым серьезным видом поклонился и выдвинул для него стул. Потом, выйдя из роли слуги, тихо и спокойно объяснил своему другу:
— Если честно, я еще не ложился. Нед вернулся только на рассвете, а по дороге домой я встретил Полукровок, которые меня несколько задержали.
Улыбка тут же исчезла с лица Шута. Он не стал садиться и схватил меня за руку холодными пальцами.
— Ты не ранен? — встревоженно спросил он.
— Нет, — успокоил я его и показал на стол. Шут неохотно сел, а я подошел поближе и поставил перед ним тарелку. — В их намерения это не входило. Они хотели только показать, что знают мое имя, где я живу и что обладаю Уитом. И что мой волк мертв.
Последние слова дались мне нелегко, словно я мог жить с тем, что произошло, лишь пока не говорю об этом вслух. Я закашлялся и поспешно взял в руки цветы. Показав на бутоны, я сказал:
— Я поставлю их возле твоей кровати.
— Спасибо, — прошептал Шут так же тихо.
Я нашел в комнате вазу. Видимо, даже служанки лучше меня знают пристрастия лорда Голдена. Налив в вазу воду из кувшина для умывания, я поставил ее на столик около кровати. Когда я вернулся, лорд Голден уже надел свой камзол и украсил белым бутоном.
— Мне нужно как можно скорее поговорить с Чейдом, — сказал я, наливая чай. — Но не могу же я открыто отправиться к нему и постучать в дверь.
Шут поднес к губам чашку и сделал глоток.
— А разве нельзя попасть в его комнату по какому-нибудь из тайных проходов?
— Ты же знаешь старого лиса, — сказал я, выразительно взглянув на Шута. — Его секреты принадлежат только ему, и он наверняка позаботился, чтобы никто не мог проследить за ним, когда он об этом не подозревает. Из его апартаментов, конечно же, можно попасть в потайные коридоры, только я не знаю как. Он вчера долго не ложился?
Лорд Голден поморщился.
— Когда я решил, что пора мне отправиться на покой, он все еще танцевал. Поразительно, откуда только у старика берется так много сил, когда он решает поразвлечься. Я отправлю к нему пажа с запиской, приглашу днем покататься верхом. Так будет хорошо?
Шут уловил беспокойство в моем голосе, но не стал задавать вопросов, и я был ему благодарен.
— Да, — ответил я. — Думаю, раньше у него все равно в голове не прояснится. — Я сжал виски руками, словно надеялся, что смогу таким способом привести мысли в порядок. — У меня неожиданно появилось столько вопросов и тревог, столько всего необходимо обдумать. Если Полукровки знают обо мне, значит, им известно про принца.
— Ты узнал кого-нибудь из них? Они из банды Лодвайна?
— Не забывай, была ночь. И они старались не подходить близко. Я слышал голос мужчины и женщины, но уверен, что их было не меньше троих. Один из них связан с собакой, а другой с каким-то маленьким зверьком — крысой, лаской или белкой. — Я вздохнул. — Необходимо предупредить стражу у ворот, чтобы внимательнее следили за всеми, кто входит и выходит из замка. Кроме того, принца ни на минуту нельзя оставлять одного. С ним постоянно должен находиться «наставник, способный его защитить» — кажется, так сказал Чейд? И еще: мне необходимо условиться с Чейдом, как я смогу с ним связываться, если он мне срочно понадобится. И последнее: нужно следить за появлением в замке мелких грызунов, особенно в комнате принца.
Шут собрался о чем-то меня спросить, но тут же передумал. Вместо этого он сказал:
— Боюсь, я должен добавить к твоим проблемам еще одну. Принц Дьютифул вчера вечером передал для тебя записку. Он хочет знать, когда вы начнете заниматься Скиллом.
— Он это написал?
Когда лорд Голден неохотно кивнул, я пришел в ужас. Я понимал, что принц по мне скучает. Мы с ним были связаны Скиллом, и я чувствовал подобные вещи. Я выставил защитные стены вокруг собственного Скилла, чтобы юноша не слышал моих мыслей, но он еще этого не умел. Несколько раз я ощущал его слабые попытки до меня дотянуться, но проигнорировал их, пообещав себе, что скоро наступит более подходящий момент для наших занятий. Очевидно, мой принц не отличался терпением.
— Мальчика нужно научить осторожности. Некоторые вещи нельзя доверять бумаге, а те…
Я осекся и, наверное, побледнел, потому что лорд Голден резко вскочил на ноги и мгновенно превратился в моего друга Шута, который бросился ко мне и потянул к своему стулу.
— Что такое, Фитц? У тебя начинается приступ?
Я рухнул на подставленный Шутом стул. Стоило мне сообразить, какой я глупец, у меня закружилась голова. Я задыхался так сильно, что некоторое время не мог произнести ни слова.
— Шут. Все мои записи и манускрипты. Я уехал, как только получил записку Чейда, и оставил их в своей хижине. Конечно, я велел Неду перед отъездом в Баккип запереть дом, но он ведь не стал их прятать, просто прикрыл дверь в мой кабинет. Если Полукровки достаточно умны и смогут догадаться, что мы с Недом имеем друг к другу отношение…
Я замолчал, зная, что продолжать нет необходимости, он и сам все понял. Глаза у него стали огромными, точно два блюдца. Шут прочитал все, что я так легкомысленно поведал бумаге. Не только о себе, там упоминались тайны Видящих, о которых посторонним лучше не знать. А еще в тех проклятых свитках содержались сведения, которые могли подставить под удар близких мне людей: Молли, мою потерянную любовь, Неттл — нашу дочь. Как мог я быть настолько глуп, что оставил свои тайные размышления на бумаге? Как мог позволить ложному утешению, которое дарило мне описание подобных вещей и прошедших событий, притупить мой разум? Тайна остается скрытой, только пока она живет в сердце и разуме. Все записи давным-давно следовало сжечь.
— Прошу тебя, Шут. Поговори с Чейдом вместо меня. Я должен немедленно туда отправиться. Сегодня же.
Шут осторожно положил руку мне на плечо.
— Фитц, если они исчезли, может быть уже слишком поздно. А если Том Баджерлок поспешно покинет замок, это наверняка вызовет подозрения и погоню. А вдруг ты приведешь Полукровок прямо к своим записям? Они рассчитывают, что после нападения на дороге ты попытаешься сбежать. Значит, они будут следить за воротами Баккипа. Подумай спокойно. Вполне возможно, что твои опасения беспочвенны.
— Почему они должны сообразить, что Том Баджерлок имеет какое-то отношение к Неду, уже не говоря о том, откуда он явился в Баккип? — продолжал Шут. — Не надо действовать сгоряча. Сначала поговори с Чейдом и расскажи ему, что произошло. А также тебе необходимо встретиться с принцем. Сегодня его помолвка. Мальчик прекрасно держится, но это лишь фасад, который может в любой момент рассыпаться в прах. — Он замолчал, а потом неуверенно добавил: — Возможно, стоит послать кого-нибудь…
— Нет, — твердо перебил его я. — Мне необходимо поехать самому. Кое-что я заберу, остальное уничтожу.
Я вспомнил танцующего оленя, которого Шут вырезал на моей столешнице. Герб Фитца Чивэла Видящего украшал дом Тома Баджерлока. Сейчас даже это казалось мне опасным. Я решил, что должен его сжечь. Вместе с хижиной, чтобы от нее не осталось и следа, указывающего на то, что я там жил. Даже травы, растущие в саду, могли многое обо мне поведать.
Шут погладил меня по плечу.
— Поешь чего-нибудь, — предложил он. — Затем умойся и переоденься. Не принимай скоропалительных решений. Если мы будем идти своей дорогой, мы справимся и с этим испытанием, Фитц.
— Баджерлок, — напомнил я ему и встал на ноги. Я считал, что мы должны продолжать играть наши роли. — Прошу меня простить, милорд. Мне вдруг стало нехорошо, но сейчас уже все в порядке. Извините, что помешал вашему завтраку.
Несколько секунд сострадание наполняло глаза Шута. Затем, не говоря больше ни слова, он уселся на свое место за столом. Я снова наполнил его чашку чаем, и он принялся есть, погрузившись в задумчивое молчание.
Я обошел комнату, но Шут отличался поразительной аккуратностью, и делать мне — как его слуге — было особенно нечего. Неожиданно я подумал, что его стремление к порядку является частью его личности. Он научился не оставлять никаких напоминаний о себе, кроме тех, которые позволительно увидеть посторонним. Мне следовало взять у него несколько уроков.
— Милорд, вы позволите мне ненадолго отлучиться? — спросил я.
Лорд Голден поставил чашку и на мгновение задумался.
— Разумеется, — сказал он наконец. — Я намерен выйти, Баджерлок. Убери поднос с остатками завтрака, принеси свежей воды в кувшины и дров для камина. Затем тебе следует заняться оттачиванием своего мастерства владения мечом — потренироваться со стражниками. Сегодня днем я собираюсь отправиться на прогулку и хочу, чтобы ты меня сопровождал. И не забудь переодеться.
— Слушаюсь, милорд, — тихо проговорил я.
Я оставил его за столом, а сам вошел в свою темную комнату и быстро ее оглядел. Я не стану здесь ничего хранить, кроме вещей, которые могут принадлежать Тому Баджерлоку. Я вымыл лицо и причесал короткие волосы. Надел синий костюм слуги. Потом достал свою старую одежду, дорожную сумку, набор отмычек и специальных инструментов, которые мне подарил Чейд, а еще несколько мелочей, привезенных мной из коего дома в лесу.
Я быстро перебирал свои вещи и вдруг наткнулся на мешочек из кожи, сморщившейся от морской воды. Кожаные завязки высохли и стали ужасно жесткими, и мне пришлось их разрезать. Я вытряхнул на кровать его содержимое — небольшую фигурку, подобранную принцем на берегу моря во время нашего злополучного путешествия при помощи Скилла. Я убрал ее назад в старый мешочек и положил поверх своих вещей, чтобы позже отдать Дьютифулу.
Затем я закрыл дверь своей комнаты, нажал на скрытый механизм в стене и прошел по погрузившейся в полнейший мрак комнате, легко касаясь рукой разных участков стены. Вскоре она бесшумно скользнула в сторону, и я оказался в одном из тайных проходов замка. В потолке были прорублены узкие щели, которые впускали сюда дневной свет. Я спокойно закрыл за собой дверь и начал подниматься по крутой лестнице в башню Чейда.
II
СЛУГА ЧЕЙДА

У Хокина Белого был кролик, которого он очень любил. Он жил в его саду, приходил, когда его звали, и мог часами неподвижно лежать у хозяина на коленях. Изменяющей Хокина была девушка, почти совсем ребенок. Ее звали Редда, но Хокин называл ее «Косоглазка», потому что один ее глаз всегда смотрел в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15