https://wodolei.ru/catalog/mebel/zerkala-s-polkoy/
Вытолкнуть из окна десятого этажа? И что она там делала? Разве что мыла это окно. Но живет-то эта дрянь на первом…
Вот если бы она любила половить рыбку на утлом суденышке, да еще в шторм… Поплыла за рыбкой и утопла… Мечта!
Или полезла в горы с рюкзаком. Тут все легко организовать в лучшем виде.
Еще ее можно отравить. Чем? Кажется, есть такой колбасный яд, только где я его, черт побери, возьму? Да из моих рук она никакой пищи не примет.
В общем, намучилась я, сидя в парикмахерском кресле, никакой достоверной случайности не придумала. А когда вышла из парикмахерской, опомнилась: убийца-то – он, а я – невинная жертва. Увы!
Тем не менее по дороге домой я продолжала изобретать разные способы убийства. И в конце концов поняла, что с несчастным случаем ничего не выйдет. Долго и хлопотно, так что придется убивать меня в открытую. Скажем, из оружия. Какая-нибудь незарегистрированная пушка, которую можно купить по дешевке у русских на базаре. А потом утопить эту пушку. Да и меня тоже утопить – например, в кабаньей яме. Самое верное дело. Никто не найдет! В море топить нельзя, поскольку море подлое – наверняка выбросит труп. Я собственными глазами видела, как море выбрасывало телеграфные столбы, а однажды – целую железнодорожную цистерну из-под бензина. Море все выбросит, а вот что в кабанью яму попало – то наверняка пропало. И никто в такую яму никогда не полезет. Даже самые оголтелые искатели янтаря из местных жителей до смерти боятся этих ям. Ладно, на всякий случай переоденусь, чтобы он меня не узнал, попрошу у Вальдемара какую-нибудь старую одежонку…
***
Инспектору Рейкеевагену удалось собрать недостающие сведения и окончательно снять подозрение с Фридриха де Рооса.
Из двух дней, на которые у него не было алиби, один полностью проверили. Крал Роос машину Эвы Томпкинс или не крал, осталось невыясненным, но вот убить Нелтье ван Эйк никак не мог. В тот день Фридриха де Рооса не было ни в Амстердаме, ни в Зволле, ни вообще в Голландии. В то воскресенье он находился в Дании, на ипподроме в Шарлоттенлунд. А то, что запамятовал, вполне объяснимо – за время отпуска побывал на многих ипподромах. В отелях же он останавливался далеко не всегда – как раз те две ночи провел на яхте, в приятном женском обществе. Хозяйка яхты, муж которой где-то шлялся, чувствовала себя одинокой и покинутой, и де Роос скрасил ее одиночество.
Об этом он тоже вправе был забыть, поскольку все те дни пил беспробудно. А пил беспробудно Фридрих де Роос потому, что его всем сердцем полюбил один из игроков, с которым он познакомился на ипподроме. В шестом забеге Фридрих посоветовал соседу по трибуне, на какую лошадку ставить. Тот послушался, выиграл невообразимую сумму, после чего воспылал к советчику просто пламенной страстью и потащил угощать самыми изысканными напитками. Угощались они как раз два дня. Полиция вышла на этого везунчика, тот с энтузиазмом подтвердил алиби своего благодетеля и заверил, что запомнил де Рооса на всю жизнь.
Дама, страдавшая от одиночества, тоже отыскалась и отпираться тоже не стала. Вспоминала де Рооса с теплотой и нежностью.
Получалось, что одного из подозреваемых инспектор смело мог вычеркнуть из своего списка.
Деккер де Хас, хотя и раздраженный без меры, отвечал на вопросы следователя. Правда, он то и дело прерывался, дабы припомнить ту или иную статью в законодательстве, по которой он засудит настырную ищейку. Нет, вы только подумайте! Так скомпрометировать его! Вывалять в грязи, испоганить его незапятнанную репутацию! А сколько он драгоценного времени потерял! А какой моральный ущерб понес! И все эти гнусные подозрения, которые уподобляют его кобелю, барану-производителю и похотливому хряку? А язва желудка, которой ему теперь не миновать из-за нервных перегрузок? А мордобой, который ему теперь устроят мужья всех знакомых дам? На фоне всех этих ужасов, преподнесенных с актерским шиком, какое-то там убийство бледнело и отступало в тень.
Но инспектор Рейкееваген не убоялся угроз темпераментного дельца и не поставил крест не его кандидатуре. Ибо Соме Унгер как раз и был превосходным актером.
***
Мейера ван Вейна не удалось пригласить на очередной допрос – он снова укатил по служебной надобности. И на сей раз исчез особенно надолго. Рейкееваген не на шутку рассердился, поскольку заранее договорился с ван Вейном о встрече. А что, если с адвокатом что-то стряслось? Соме Унгер, почуяв опасность, вполне мог убрать ван Вейна и тем самым бросить тень на исчезнувшего без следа адвоката.
По распоряжению инспектора все силы были брошены на поиски ван Вейна. Инспектор основательно прошерстил географический атлас. Проверил Брюссель, Париж, Берлин, Штутгарт, Копенгаген, Афины, Мадрид, Каир, Токио, Нью-Йорк, Оттаву, Цюрих, Вену и даже Москву. Не оставил в покое Австралию, Новую Зеландию и Южную Америку.
Отовсюду он получил одинаковую информацию: да, адвокат ван Вейн побывал у них, но в данный момент отбыл. Создавалось впечатление, что этот человек стремился разобраться со всеми своими делами перед беззаботным отпуском где-нибудь на райских островах.
В райские острова инспектор не верил, и беспокойство его все росло. Он связался с поляками и поинтересовался, где сейчас находится Осадчий.
Оказалось – нигде. Осадчий тоже исчез. Как и ван Вейн.
Тогда инспектор проверил счета ван Вейна. На них оказалось поразительно мало денег. В последние недели господин ван Вейн сделался страшно расточительным и снял почти всю наличность. Куда ее подевал – неизвестно. Может, побаловал себя коллекцией алмазов.
Теперь инспектор имел все основания считать Мейера ван Вейна главным подозреваемым, обставившим на полкорпуса – да нет, на целый корпус – Деккера де Хаса.
Но кое-какие сомнения все-таки оставались, поскольку адвокат исчез как-то странно. Квартира его выглядела так, будто он вышел ненадолго и вот-вот вернется. Ничего не тронуто, вся одежда на месте, книги, документы – абсолютно все. Секретарша и референт продолжали работать в его конторе, их не предупреждали об увольнении, суммы на служебном счете хватит на зарплату на несколько месяцев. Человек исчез внезапно и явно с бухты-барахты. Может, и впрямь его убили?..
Заполучив полный ассортимент необходимых по закону документов и разрешений, инспектор со своими людьми приступил к всестороннему изучению жизни пропавшего адвоката. Первым делом занялись его личными апартаментами.
***
Соме Унгер обладал способностью сливаться с окружением. Где бы ни находился, он столь безошибочно вписывался и в атмосферу новых мест, и в человеческую среду, что ни у кого не вызывал подозрений. Вот и теперь, став экологом Евросоюза, прибывшим в Польшу, чтобы изучить флору и фауну нового члена ЕС, он побывал в Бещадах, в Кампиносской пуще, на Мазурских озерах, в Беловежской пуще и еще кое-где. Надолго нигде не задерживался, да и не было в том необходимости. Побеседовал, с кем следовало, познакомился с местными властями, со знанием дела дал ряд ценных указаний – и довольно. Теперь с той же миссией можно было отправиться на Балтийское побережье.
Вот только с документами на сей раз у него обстояло не так гладко. Голландская полиция отыскала настоящего Стефана Осадчего, пришлось поменять документы, не успев разделаться со старой ведьмой. И к чему он так медлил? К. чему осторожничал там, где следовало действовать решительно и без проволочек? В конце концов, бандитизм в этой стране стал настолько привычным явлением, что можно запросто пристрелить грымзу – никто и не удивится. Пока еще нашли бы труп, пока возбудили дело, он бы успел ускользнуть. Вернулся бы к себе, занялся рутиной, снова давал бы юридические советы, консультировал бизнесменов…
Ну да ладно, дело прошлое, на ошибках учатся. А тут неприятности с документами. До сих пор у него всегда была пропасть вполне настоящих удостоверений личности, но в последнее время не везло. И все эти две бабы! Одна разоблачила его, а вторая, эта чертова полька, увидела его в истинном облике в очень неподходящий момент. И когда пришло время спешно ликвидировать все свои прежние доходные предприятия, понадобилась куча документов, каждый раз новый, соответствующий облику, под которым его знали именно в данном предприятии. Документы разошлись, и тот, которым пользовался эколог Ян Ковалик, был ниже всякой критики. Если им заинтересуется полиция, даже из какой-нибудь занюханной Пипидувки, то сразу смекнут – бумаги поддельные.
До сих пор, правда, бог миловал, но не стоит слишком искушать судьбу. Сделал дело – гуляй смело.
***
Места, где он оказался в погоне за этой идиоткой, были просто идеальными для убийства. Народу мало, местное население занято рыбной ловлей и больше ни на что не обращает внимания, вокруг огромные безлюдные пляжи и занесенный снегом лес. Туристов хотя и мало, но все же есть, так что в глаза никому бросаться не будет. Стужа и ледяной ветер не располагают к прогулкам, полиции вообще не видать, пограничников интересуют лишь автомашины с иностранными номерами, зато граница рукой подать. А через эту границу, как всем известно, прорывается страшная русская мафия. Почему бы двум-трем… нет, хватит двух, почему бы двум примитивным бандитам не напасть на одинокую бабу, которая имеет обыкновение шляться по этим бесконечным пляжам в любую погоду? Баба наверняка богатая, нищие не ездят на курорты, пусть даже в ноябре. Правда, ни одна баба, даже сдвинутая миллионерша, не прогуливается по пляжу со всеми своими миллионами в карманах… Так грабители же примитивные, их столь глубокая мысль не посетит, а если и посетит, то лишь постфактум.
Ладно, не обязательно иностранная мафия, в Польше своих бандюг навалом. Наверняка и среди туземцев найдутся. Только вот что удивляло: не боялись тут бандитов – ни своих, ни иностранных. Рыбаки возвращались домой за полночь, в кромешной тьме, двери никто не запирал. Единственную реальную опасность представляли дикие кабаны. В лесу их полно, а ближе к вечеру кабаны имеют привычку вылезать на шоссе и попадать под машины, из-за чего и аварии случались. Нет бы этой заразе не по берегу, а по шоссе туда-сюда походить.
Поблизости находилось два рыбацких причала. Одним, похоже, пользовались только в сезон, там все катера были вытащены на песок. У второго покачивались на волнах несколько рыбацких суденышек, задевая друг друга носом или кормой, а к бортам были прикреплены старые автомобильные покрышки и еще какие-то штуки. Сунуть бы старую ведьму между носом и кормой, сразу каюк, но кто поверит, что нашелся дурак купаться в ноябре? Эх, мечты, мечты…
И Соме продолжил изучать местность.
***
Ни квартира, ни офис Мейера ван Вейна не открыли инспектору Рейкеевагену ничего нового. Правда, содержимое сейфа слегка потрясло – этот человек одновременно вел просто невероятное количество дел. Но ничего, абсолютно ничего подозрительного инспектор в бумагах адвоката не обнаружил, разве что одна особенность бросилась в глаза – полное отсутствие фотографий хозяина.
И еще. Уезжая, ван Вейн забрал с собой документы – паспорт, загранпаспорт, права, банковские карточки и т. п. Вполне понятно. Но на кой черт ему понадобилось забирать, скажем, дипломы? Кому нужны дипломы об окончании учебных заведений в служебной поездке?
Нашелся, наконец, маленький альбом с детскими фотографиями – от двухмесячного возраста до юноши лет пятнадцати. И все. Больше Мейера нигде не было, ни на одной фотографии. Вот веселая компания за столом, вот группа людей на берегу моря, вот трибуны на ипподроме. И ни единого изображения ван Вейна. Выходит, он всегда выступал в роли фотографа? Хорошо хоть в полиции сделали снимок.
Инспектор получил полное представление о том, с каким множеством людей общался ван Вейн и как много он знал об этих людях. Он оказывал услуги юридического характера во всех странах мира, клиентам разного имущественного и социального положения, начиная от пенсионера-инвалида и кончая руководителями крупнейших международных фирм. Ну, не всеми делами, разумеется, ван Вейн занимался самолично, многое доверял помощникам, но был в курсе всего. И свои знания мог использовать по-разному…
И тут инспектор все понял. И механизм действий преступника, и его потрясающие возможности. Догадался и об огромном состоянии, которое тот наверняка сколотил. Не знал он только настоящей фамилии и настоящего лица преступника. Впрочем, и та фамилия, под которой преступник действовал на сегодняшний день, полиции была неизвестна.
И инспектор Рейкееваген опять кинулся за помощью к польским коллегам.
***
Выезжая из Лесничувки в обратный путь, я заметила, что бензин на исходе. Пришлось свернуть к Морской Кринице. Я всегда начинаю жутко нервничать, когда кончается бензин. Правда, запаса хватило бы километров на сто, но душа моя в таких ситуациях обычно неспокойна. Я предпочитаю не спорить с ней и немедленно еду на заправку.
Никаких других дел в Морской Кринице у меня не было, я заправилась и опять устремилась в Пески.
По дороге я нагнала какую-то машину. Спешить некуда, к тому же начались так не любимые мною крутые повороты. И про кабанов не следовало забывать, эти создания обожают вечерами выскакивать на шоссе. Словом, я решила не обгонять.
Вот и тащилась потихоньку, но расстояние между нами все сокращалось. Вскоре я уже еле-еле ползла. Машина исчезла за очередным изгибом шоссе, и, миновав его, я вдруг увидела, что этот кретин нажал на тормоза и его машину, естественно, развернуло поперек дороги. Может, наткнулся на кабанов? Я тоже остановилась, но не поперек проезжей части, а как положено – на обочине. Дверца машины приоткрылась, и в этот момент я увидела автобус.
Автобус ехал навстречу, и места на проезжей части для него не оставалось. Отчаянно сигналя, он заехал правыми колесами на обочину и успел притормозить в последний момент, к сожалению не задев автомобиль этого кретина. Водитель автобуса опустил окно и выразительно погрозил кулаком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Вот если бы она любила половить рыбку на утлом суденышке, да еще в шторм… Поплыла за рыбкой и утопла… Мечта!
Или полезла в горы с рюкзаком. Тут все легко организовать в лучшем виде.
Еще ее можно отравить. Чем? Кажется, есть такой колбасный яд, только где я его, черт побери, возьму? Да из моих рук она никакой пищи не примет.
В общем, намучилась я, сидя в парикмахерском кресле, никакой достоверной случайности не придумала. А когда вышла из парикмахерской, опомнилась: убийца-то – он, а я – невинная жертва. Увы!
Тем не менее по дороге домой я продолжала изобретать разные способы убийства. И в конце концов поняла, что с несчастным случаем ничего не выйдет. Долго и хлопотно, так что придется убивать меня в открытую. Скажем, из оружия. Какая-нибудь незарегистрированная пушка, которую можно купить по дешевке у русских на базаре. А потом утопить эту пушку. Да и меня тоже утопить – например, в кабаньей яме. Самое верное дело. Никто не найдет! В море топить нельзя, поскольку море подлое – наверняка выбросит труп. Я собственными глазами видела, как море выбрасывало телеграфные столбы, а однажды – целую железнодорожную цистерну из-под бензина. Море все выбросит, а вот что в кабанью яму попало – то наверняка пропало. И никто в такую яму никогда не полезет. Даже самые оголтелые искатели янтаря из местных жителей до смерти боятся этих ям. Ладно, на всякий случай переоденусь, чтобы он меня не узнал, попрошу у Вальдемара какую-нибудь старую одежонку…
***
Инспектору Рейкеевагену удалось собрать недостающие сведения и окончательно снять подозрение с Фридриха де Рооса.
Из двух дней, на которые у него не было алиби, один полностью проверили. Крал Роос машину Эвы Томпкинс или не крал, осталось невыясненным, но вот убить Нелтье ван Эйк никак не мог. В тот день Фридриха де Рооса не было ни в Амстердаме, ни в Зволле, ни вообще в Голландии. В то воскресенье он находился в Дании, на ипподроме в Шарлоттенлунд. А то, что запамятовал, вполне объяснимо – за время отпуска побывал на многих ипподромах. В отелях же он останавливался далеко не всегда – как раз те две ночи провел на яхте, в приятном женском обществе. Хозяйка яхты, муж которой где-то шлялся, чувствовала себя одинокой и покинутой, и де Роос скрасил ее одиночество.
Об этом он тоже вправе был забыть, поскольку все те дни пил беспробудно. А пил беспробудно Фридрих де Роос потому, что его всем сердцем полюбил один из игроков, с которым он познакомился на ипподроме. В шестом забеге Фридрих посоветовал соседу по трибуне, на какую лошадку ставить. Тот послушался, выиграл невообразимую сумму, после чего воспылал к советчику просто пламенной страстью и потащил угощать самыми изысканными напитками. Угощались они как раз два дня. Полиция вышла на этого везунчика, тот с энтузиазмом подтвердил алиби своего благодетеля и заверил, что запомнил де Рооса на всю жизнь.
Дама, страдавшая от одиночества, тоже отыскалась и отпираться тоже не стала. Вспоминала де Рооса с теплотой и нежностью.
Получалось, что одного из подозреваемых инспектор смело мог вычеркнуть из своего списка.
Деккер де Хас, хотя и раздраженный без меры, отвечал на вопросы следователя. Правда, он то и дело прерывался, дабы припомнить ту или иную статью в законодательстве, по которой он засудит настырную ищейку. Нет, вы только подумайте! Так скомпрометировать его! Вывалять в грязи, испоганить его незапятнанную репутацию! А сколько он драгоценного времени потерял! А какой моральный ущерб понес! И все эти гнусные подозрения, которые уподобляют его кобелю, барану-производителю и похотливому хряку? А язва желудка, которой ему теперь не миновать из-за нервных перегрузок? А мордобой, который ему теперь устроят мужья всех знакомых дам? На фоне всех этих ужасов, преподнесенных с актерским шиком, какое-то там убийство бледнело и отступало в тень.
Но инспектор Рейкееваген не убоялся угроз темпераментного дельца и не поставил крест не его кандидатуре. Ибо Соме Унгер как раз и был превосходным актером.
***
Мейера ван Вейна не удалось пригласить на очередной допрос – он снова укатил по служебной надобности. И на сей раз исчез особенно надолго. Рейкееваген не на шутку рассердился, поскольку заранее договорился с ван Вейном о встрече. А что, если с адвокатом что-то стряслось? Соме Унгер, почуяв опасность, вполне мог убрать ван Вейна и тем самым бросить тень на исчезнувшего без следа адвоката.
По распоряжению инспектора все силы были брошены на поиски ван Вейна. Инспектор основательно прошерстил географический атлас. Проверил Брюссель, Париж, Берлин, Штутгарт, Копенгаген, Афины, Мадрид, Каир, Токио, Нью-Йорк, Оттаву, Цюрих, Вену и даже Москву. Не оставил в покое Австралию, Новую Зеландию и Южную Америку.
Отовсюду он получил одинаковую информацию: да, адвокат ван Вейн побывал у них, но в данный момент отбыл. Создавалось впечатление, что этот человек стремился разобраться со всеми своими делами перед беззаботным отпуском где-нибудь на райских островах.
В райские острова инспектор не верил, и беспокойство его все росло. Он связался с поляками и поинтересовался, где сейчас находится Осадчий.
Оказалось – нигде. Осадчий тоже исчез. Как и ван Вейн.
Тогда инспектор проверил счета ван Вейна. На них оказалось поразительно мало денег. В последние недели господин ван Вейн сделался страшно расточительным и снял почти всю наличность. Куда ее подевал – неизвестно. Может, побаловал себя коллекцией алмазов.
Теперь инспектор имел все основания считать Мейера ван Вейна главным подозреваемым, обставившим на полкорпуса – да нет, на целый корпус – Деккера де Хаса.
Но кое-какие сомнения все-таки оставались, поскольку адвокат исчез как-то странно. Квартира его выглядела так, будто он вышел ненадолго и вот-вот вернется. Ничего не тронуто, вся одежда на месте, книги, документы – абсолютно все. Секретарша и референт продолжали работать в его конторе, их не предупреждали об увольнении, суммы на служебном счете хватит на зарплату на несколько месяцев. Человек исчез внезапно и явно с бухты-барахты. Может, и впрямь его убили?..
Заполучив полный ассортимент необходимых по закону документов и разрешений, инспектор со своими людьми приступил к всестороннему изучению жизни пропавшего адвоката. Первым делом занялись его личными апартаментами.
***
Соме Унгер обладал способностью сливаться с окружением. Где бы ни находился, он столь безошибочно вписывался и в атмосферу новых мест, и в человеческую среду, что ни у кого не вызывал подозрений. Вот и теперь, став экологом Евросоюза, прибывшим в Польшу, чтобы изучить флору и фауну нового члена ЕС, он побывал в Бещадах, в Кампиносской пуще, на Мазурских озерах, в Беловежской пуще и еще кое-где. Надолго нигде не задерживался, да и не было в том необходимости. Побеседовал, с кем следовало, познакомился с местными властями, со знанием дела дал ряд ценных указаний – и довольно. Теперь с той же миссией можно было отправиться на Балтийское побережье.
Вот только с документами на сей раз у него обстояло не так гладко. Голландская полиция отыскала настоящего Стефана Осадчего, пришлось поменять документы, не успев разделаться со старой ведьмой. И к чему он так медлил? К. чему осторожничал там, где следовало действовать решительно и без проволочек? В конце концов, бандитизм в этой стране стал настолько привычным явлением, что можно запросто пристрелить грымзу – никто и не удивится. Пока еще нашли бы труп, пока возбудили дело, он бы успел ускользнуть. Вернулся бы к себе, занялся рутиной, снова давал бы юридические советы, консультировал бизнесменов…
Ну да ладно, дело прошлое, на ошибках учатся. А тут неприятности с документами. До сих пор у него всегда была пропасть вполне настоящих удостоверений личности, но в последнее время не везло. И все эти две бабы! Одна разоблачила его, а вторая, эта чертова полька, увидела его в истинном облике в очень неподходящий момент. И когда пришло время спешно ликвидировать все свои прежние доходные предприятия, понадобилась куча документов, каждый раз новый, соответствующий облику, под которым его знали именно в данном предприятии. Документы разошлись, и тот, которым пользовался эколог Ян Ковалик, был ниже всякой критики. Если им заинтересуется полиция, даже из какой-нибудь занюханной Пипидувки, то сразу смекнут – бумаги поддельные.
До сих пор, правда, бог миловал, но не стоит слишком искушать судьбу. Сделал дело – гуляй смело.
***
Места, где он оказался в погоне за этой идиоткой, были просто идеальными для убийства. Народу мало, местное население занято рыбной ловлей и больше ни на что не обращает внимания, вокруг огромные безлюдные пляжи и занесенный снегом лес. Туристов хотя и мало, но все же есть, так что в глаза никому бросаться не будет. Стужа и ледяной ветер не располагают к прогулкам, полиции вообще не видать, пограничников интересуют лишь автомашины с иностранными номерами, зато граница рукой подать. А через эту границу, как всем известно, прорывается страшная русская мафия. Почему бы двум-трем… нет, хватит двух, почему бы двум примитивным бандитам не напасть на одинокую бабу, которая имеет обыкновение шляться по этим бесконечным пляжам в любую погоду? Баба наверняка богатая, нищие не ездят на курорты, пусть даже в ноябре. Правда, ни одна баба, даже сдвинутая миллионерша, не прогуливается по пляжу со всеми своими миллионами в карманах… Так грабители же примитивные, их столь глубокая мысль не посетит, а если и посетит, то лишь постфактум.
Ладно, не обязательно иностранная мафия, в Польше своих бандюг навалом. Наверняка и среди туземцев найдутся. Только вот что удивляло: не боялись тут бандитов – ни своих, ни иностранных. Рыбаки возвращались домой за полночь, в кромешной тьме, двери никто не запирал. Единственную реальную опасность представляли дикие кабаны. В лесу их полно, а ближе к вечеру кабаны имеют привычку вылезать на шоссе и попадать под машины, из-за чего и аварии случались. Нет бы этой заразе не по берегу, а по шоссе туда-сюда походить.
Поблизости находилось два рыбацких причала. Одним, похоже, пользовались только в сезон, там все катера были вытащены на песок. У второго покачивались на волнах несколько рыбацких суденышек, задевая друг друга носом или кормой, а к бортам были прикреплены старые автомобильные покрышки и еще какие-то штуки. Сунуть бы старую ведьму между носом и кормой, сразу каюк, но кто поверит, что нашелся дурак купаться в ноябре? Эх, мечты, мечты…
И Соме продолжил изучать местность.
***
Ни квартира, ни офис Мейера ван Вейна не открыли инспектору Рейкеевагену ничего нового. Правда, содержимое сейфа слегка потрясло – этот человек одновременно вел просто невероятное количество дел. Но ничего, абсолютно ничего подозрительного инспектор в бумагах адвоката не обнаружил, разве что одна особенность бросилась в глаза – полное отсутствие фотографий хозяина.
И еще. Уезжая, ван Вейн забрал с собой документы – паспорт, загранпаспорт, права, банковские карточки и т. п. Вполне понятно. Но на кой черт ему понадобилось забирать, скажем, дипломы? Кому нужны дипломы об окончании учебных заведений в служебной поездке?
Нашелся, наконец, маленький альбом с детскими фотографиями – от двухмесячного возраста до юноши лет пятнадцати. И все. Больше Мейера нигде не было, ни на одной фотографии. Вот веселая компания за столом, вот группа людей на берегу моря, вот трибуны на ипподроме. И ни единого изображения ван Вейна. Выходит, он всегда выступал в роли фотографа? Хорошо хоть в полиции сделали снимок.
Инспектор получил полное представление о том, с каким множеством людей общался ван Вейн и как много он знал об этих людях. Он оказывал услуги юридического характера во всех странах мира, клиентам разного имущественного и социального положения, начиная от пенсионера-инвалида и кончая руководителями крупнейших международных фирм. Ну, не всеми делами, разумеется, ван Вейн занимался самолично, многое доверял помощникам, но был в курсе всего. И свои знания мог использовать по-разному…
И тут инспектор все понял. И механизм действий преступника, и его потрясающие возможности. Догадался и об огромном состоянии, которое тот наверняка сколотил. Не знал он только настоящей фамилии и настоящего лица преступника. Впрочем, и та фамилия, под которой преступник действовал на сегодняшний день, полиции была неизвестна.
И инспектор Рейкееваген опять кинулся за помощью к польским коллегам.
***
Выезжая из Лесничувки в обратный путь, я заметила, что бензин на исходе. Пришлось свернуть к Морской Кринице. Я всегда начинаю жутко нервничать, когда кончается бензин. Правда, запаса хватило бы километров на сто, но душа моя в таких ситуациях обычно неспокойна. Я предпочитаю не спорить с ней и немедленно еду на заправку.
Никаких других дел в Морской Кринице у меня не было, я заправилась и опять устремилась в Пески.
По дороге я нагнала какую-то машину. Спешить некуда, к тому же начались так не любимые мною крутые повороты. И про кабанов не следовало забывать, эти создания обожают вечерами выскакивать на шоссе. Словом, я решила не обгонять.
Вот и тащилась потихоньку, но расстояние между нами все сокращалось. Вскоре я уже еле-еле ползла. Машина исчезла за очередным изгибом шоссе, и, миновав его, я вдруг увидела, что этот кретин нажал на тормоза и его машину, естественно, развернуло поперек дороги. Может, наткнулся на кабанов? Я тоже остановилась, но не поперек проезжей части, а как положено – на обочине. Дверца машины приоткрылась, и в этот момент я увидела автобус.
Автобус ехал навстречу, и места на проезжей части для него не оставалось. Отчаянно сигналя, он заехал правыми колесами на обочину и успел притормозить в последний момент, к сожалению не задев автомобиль этого кретина. Водитель автобуса опустил окно и выразительно погрозил кулаком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32