– Не подходи, – сказала я. Красный туман застилал мне глаза. – Советую держаться на расстоянии. Поверь, это добрый совет.
И в этот момент зазвонил телефон. Ни он, ни я не шевельнулись. Телефон звонил и звонил. Первым опомнился Дьявол.
– Психопатка, – сказал он, пожимая плечами, и снял трубку. – Алло! Слушаю! Это тебя, – обратился он ко мне.
– Ха-ха, – только и произнесла я, полная решимости не покидать своего безопасного уголка в кресле.
– Да опомнись же, кретинка! Звонит полковник Едлина.
Я пожала плечами:
– Можешь сообщить ему, что я не подойду к телефону, даже если будет звонить сам Господь Бог.
Смешно было слышать, как Дьявол, пытаясь убедить меня, что говорит действительно с полковником, пространно объяснял собеседнику, почему именно я отказываюсь подойти к телефону. Его собеседник делал вид, что настаивает на разговоре со мной.
– Полковник говорит – ему бы только услышать твой голос и убедиться, что ты жива, – раздраженно сказал Дьявол, протягивая мне трубку.
С меня было достаточно. Я заорала во все горло:
– Да отвяжитесь вы все от меня! Какое ему дело до того, жива ли я! Пусть катится ко всем чертям!
– Увы… – начал было Дьявол. – А, вы слышали! Пожалуйста, пожалуйста, до свиданья.
Не взглянув на меня, он снова занялся чемоданом. Какое-то время в комнате царило молчание.
– Так как же обстоит дело в Родопами? – прервал молчание Дьявол, запирая чемодан. – Ты соврала?
– Соврала, – подтвердила я.
– Сейчас соврала? – Он наконец посмотрел мне в глаза. – Опять хочешь все запутать. Вот только не знаю зачем.
– Затем, чтобы ты на своей шкуре почувствовал, что значит жить в атмосфере неуверенности. Уже несколько лет ты держишь меня в таком состоянии.
– Решила отомстить?
Я позволила себе выразить наивное удивление:
– При чем тут месть? Если я наврала о Родопах, какие могут быть к тебе претензии?
Он не ответил, напряженно о чем-то раздумывая. Когда он заговорил, в его голосе чувствовались решимость и отчаяние:
– Так ты утверждаешь, что сейчас говоришь правду? А тогда лгала? Значит, покойник сказал не то, что ты мне сообщила?
– Ну, разумеется, не то. Неужели ты думал, что я уж совсем дура? Из всего, сказанного мной, верно лишь то, что он действительно называл цифры, обозначающие расстояния, и что без карты этого места не найдешь. Остальное я выдумала. Можете обшарить все Родопы, каждый камешек. Ничего не найдете.
– Зачем ты это сделала? – тихо спросил он. Думаю, таким разъяренным мне его не приходилось видеть.
– Ты прекрасно знаешь зачем, – холодно ответила я. – И не считай меня глупей, чем я есть.
– О чем ты, не понимаю.
– Можешь не понимать, дело твое.
Я сидела, съежившись в кресле, с ножом в руке. Больше всего на свете сейчас Дьяволу хотелось узнать от меня правду. Будь у него пистолет, он, не задумываясь, пустил бы его в ход. Нож в моей руке отбивал охоту к более близкому контакту со мной. Не сказав больше ни слона, он ушел, оставив чемодан на полу. Я слезла с кресла и заперла входную дверь, накинув еще цепочку.
В восемь опять зазвонил телефон. Поскольку еще не изобрели способа убивать по телефону, я после некоторого колебания подняла трубку.
– Двадцать четыре восемнадцать, – сказал полковник раздраженным тоном. – Скажите на милость, что это вы вытворяете?
– Вы меня очень хорошо охраняете, большое спасибо, – язвительно поблагодарила я. – Нормальный человек на моем месте уже давно отдал бы концы. Больше я на такую удочку не попадусь.
– Я не понимаю, о чем вы говорите. И вообще, возьмите себя в руки, постарайтесь избавиться от этой мании преследования. Приезжайте ко мне, вас ожидает сотрудник Интерпола.
– Кто, этот лысый боров? Полковник вроде бы заколебался:
– Ну, если вам угодно именно так его называть… Мы вас ждем уже целый час! Вы должны были приехать к семи.
– А в Пальмирах вы тоже меня ждали? – зловещим тоном произнесла я.
– В каких Пальмирах?
– На кладбище. Ничего не скажешь, место самое подходящее. Какого черта вы велели мне ехать в Пальмиры? Так вот, слушайте. Сейчас уже вечер, я подожду до утра. А утром устрою скандал на весь город, уж будьте уверены. Всем расскажу – и вашему начальству, и вашим сотрудникам. Я поставлю в известность контрразведку! И пожарную команду! И в газеты позвоню! Втихую мне теперь шею не свернут, если и погибну, так с музыкой! Пусть все об этом узнают.
Полковник очень рассердился:
– Да что вы такое говорите? Кто свернет вам шею? Что случилось в Пальмирах?
– Уж вы-то должны быть в курсе.
– Ну хорошо, хорошо. Я в курсе, но я хочу еще раз услышать от вас. Допустим, мне доставляет удовольствие слушать рассказы о том, что я сделал. Итак, что же случилось?
– Да ничего особенного. Позвонила ваша секретарша.
Сказала, что соединяет с вами. И соединила. Вы велели мне через час быть в Пальмирах, потому что кончаете операцию и мне надо кого-то опознать.
– И я назвал пароль?
– Нет, и теперь я понимаю почему. Сейчас вы намерены утверждать, что не вы звонили.
– Намерен, честное слово, намерен, – подтвердил полковник. – Подождите минуточку, я вам сейчас перезвоню.
Минуточка растянулась на полчаса. Потом полковник снова позвонил, и мне показалось, что он очень рассержен.
– Хотелось бы знать, что вы успели сделать за то короткое время, которое прошло между вашим визитом ко мне и утром сегодняшнего дня? – спросил он. – Вам действительно звонили, действительно вызывали в Пальмиры. Как вам удалось выйти из этого живой и невредимой?
– Только потому, что бензина не хватило. И еще потому, что я излишне нюхливая. Вот если бы они догадалась применить другую гадость, а не ту, которой усыпили меня в Копенгагене… Помереть же я должна была потому, то вы поверили в Родопы.
– Боже мой, какие еще Родопы?!
В раздраженном тоне полковника слышалось столько искреннего недоумения, что я окончательно отбросила недавние подозрения. В самом деле, с этими своими подозрениями я могу докатиться до того, что будут считать полковника членом банды, всю нашу милицию подкупленной, а Главное управление – штаб-квартирой гангстеров по эту сторону границы. Разумнее признать, что полковника просто-напросто обманывали.
Я рассказала о вчерашнем разговоре и событиях, имевших место сегодня утром. После чего дала понять, что роль приманки мне не нравится. В заключение я сказала:
– Хоть это и трудно, но я в конце концов могу поверить, что вы не заинтересованы в моей смерти. Однако тогда придется признать, что вас обманывают. Лысый боров тоже лицо подставное, это я вам говорю. И я отказываюсь покидать свою квартиру. Делайте что хотите.
Полковник не стал настаивать и согласился, чтобы я осталась в добровольном заключении. Поздно вечером позвонила Алиция. У меня создалось впечатление, что и ее втянули в кампанию против меня, но не очень огорчило. Я была уверена, что она очень скоро разберется во всем. Уж я-то Алицию хорошо знала: она никому не поверит, пока сама сто раз не проверит.
Утром Дьявол попытался проникнуть в квартиру, но ему помешала цепочка на двери. Я проснулась, услышав, как он дергает ее, вышла в прихожую и заявила, что в квартиру его не впущу. Он пригрозил, что вызовет милицию, на что я с энтузиазмом согласилась. Кончилось тем, что, приоткрыв дверь на длину цепочки, я подала ему бритвенные принадлежности, и он опять исчез с глаз моих.
Что же мне делать дальше? У него есть ключи. Если я выйду из квартиры, он воспользуется моим отсутствием и устроит в квартире засаду. А у меня уже кончались сигареты, нужно купить чай и кое-какие лекарства. Полковник не давал о себе знать. Идиотское создалось положение и, говоря по правде, я была гораздо ближе к сумасшествию, чем когда-либо.
Сигареты и продукты мне привезла на другой день донельзя взволнованная Янка, я попросила ее об этом по телефону. Приехав, она заявила, что тут ошивается некий мерзавец, который следил за ней.
– Где ошивается?
– Да тут, у тебя на лестнице, выше этажом. Я звоню в твою дверь, а он выставил рожу и смотрит. Нет, я так не могу, я человек нервный. Кончай, пожалуйста, все эти штучки.
– Я бы рада, да не знаю как.
– Но ведь я теперь боюсь выйти!
– Так не выходи. Я, может, тоже боюсь.
– Но мне же надо домой!
В конце концов за ней приехал муж, которого я в квартиру не впустила. Не впустила также и человека, который пришел снимать показания электросчетчика. Ему пришлось поверить мне на слово и записать ту цифру, которую я назвала. Не впустила я и приходящую домработницу, которую хорошо знала, и незнакомого мне человека, выдававшего себя за работника телефонного узла и очень настаивавшего, чтобы я его впустила. Одиннадцать раз мне звонили разные лица и под разными предлогами пытались выманить меня из квартиры, причем дважды в ответ на требование назвать пароль вешали трубку. На третий день появился Дьявол.
– Я желал бы получить свой чемодан, – холодно заявил он.
– Сразу надо было забирать! – огрызнулась я.
– Но раз уж я не забрал, будь так любезна и отдай мне его теперь.
– Хорошо, я спущу его тебе на веревке с балкона.
– И устроишь представление для всей улицы? Хватит валять дурака. Я могу не входить, выставь его на лестницу.
На меня опять, как видно, нашло умственное затмение, ибо я отправилась за чемоданом, оставив дверь закрытой лишь на цепочку. Когда я вернулась, волоча чемодан, в дверях уже был не Дьявол, а какой-то незнакомый тип. И этот тип пытался перерезать цепочку ножницами для железа. При этом он так поставил ногу, чтобы я не могла захлопнуть дверь.
При виде его я выронила чемодан. Единственным орудием, оказавшимся под рукой, была та тяжелая штука, которую мои сыновья поднимали, когда делали зарядку. Если не ошибаюсь, эту штуку называют гантели. Они лежали на скамейке в прихожей, у самой двери.
Схватив гантели, я изо всей силы стукнула по доступному для меня фрагменту взломщика. Лопнула надрезанная цепочка, и гантели свалились ему на ногу. Заорав не своим голосом, он от боли отдернул ногу, и я тут же захлопнула дверь. Замок я заперла так, чтобы его нельзя было открыть снаружи. А его тут же попытались открыть. Без сил опустившись на скамейку, я слушала, как они возились с замком. Потом все стихло.
Наглость Дьявола была поистине безгранична. Через несколько минут он позвонил из автомата и, ни словом не упоминая о происшедшем, потребовал чемодан. Мне очень хотелось сбросить чемодан ему на голову, но меня удержало опасение, что повреждение чемодана даст ему повод и впредь не оставлять меня в покое. Он может, например, подать на меня в суд, призвав в качестве свидетелей тех людей, которые будут наблюдать момент сбрасывания чемодана с четвертого этажа. Поэтому я поступила по-другому: нашла моток веревки, привязала веревку к ручке чемодана и без особого труда спустила его с балкона, не вдаваясь ни в какие объяснения.
Когда я занималась спуском чемодана, у меня была возможность обозреть ближайшие окрестности моего дома, и я заметила, что напротив, на газоне, какой-то человек чинил «сирену», лежа под машиной. Другой сидел на траве рядом и с мученическим выражением на лице подавал первому инструменты. Оба с радостью бросили работу и с большим интересом наблюдали за моими манипуляциями с чемоданом, после чего с большой неохотой вернулись к прерванному занятию. Тоже мне, нашли развлечение! Будь под рукой граната, я швырнула бы в них!
Разорванную цепочку я соединила куском толстой проволоки – хорошо, она нашлась в квартире. Я понимала, что это совершенно недостаточные меры безопасности, и принялась за поиски дополнительных средств. В результате поисков в буфете была обнаружена большая и тяжелая колотушка для отбивания мяса на очень длинной ручке. Кроме того, я приготовила большой кусок ваты, завернутый в марлю. Это на тот случай, если они хитростью заставят меня приоткрыть дверь на длину цепочки и через щель попытаются воздействовать на меня каким-нибудь химическим средством, распылив его. Думаю, что вышеупомянутая маска если не полностью обезопасит меня от воздействия усыпляющего или наркотического газа, то, во всяком случае, значительно ослабит его действие.
Вооружившись наступательным и оборонительным оружием, я почувствовала себя более уверенно. За три дня, проведенные в добровольном домашнем заточении, я дошла до ручки. Скопившееся во мне раздражение требовало выхода, и я с готовностью бросилась к телефону, когда он зазвонил.
– Двадцать четыре восемнадцать, – сказал незнакомый голос. – Полковник просит вас прибыть к нам. Приехал человек из Интерпола. Полковник велел сказать, что настоящий. Сейчас они с полковником в городе, но через час будут ждать вас в «Гранде».
– Дудки, – невежливо ответила я.
– Как, простите?
– Дудки. Пусть ждут, если им так хочется, но я не приеду. Я же говорила, что не выйду отсюда!
Через десять минут он опять позвонил:
– Двадцать четыре восемнадцать, а если они с полковником приедут к вам?
– Если согласны разговаривать на лестнице, пусть приезжают. В квартиру никого не впущу.
– Тогда приезжайте вы. Мы дадим вам сопровождающих.
– Подавитесь своими сопровождающими…
В состоянии крайнего душевного напряжения ожидала я весточки от Алиции, твердо решив никому не верить, пока не получу доказательств, что этот человек послан ею. Ярость бушевала во мне, как в действующем вулкане.
Через полчаса позвонили в дверь. Закрыв лицо маской и взяв в руки колотушку, я подошла к двери, полная решимости пустить ее в ход при малейшем подозрительном движении. Так как от Алиции по-прежнему не было никакой вести, у меня были все основания полагать, что это опять гангстеры – как видно, у них не осталось времени, и они идут ва-банк.
За дверью оказался незнакомый человек. Так я и думала!
– Чего надо? – невнятно произнесла я, так как вата порядком-таки мешала.
– Я от полковника Едлины, – сказал незнакомец, глядя на меня с удивлением. – Двадцать четыре восемнадцать. Буду вас сопровождать.
– Поищите себе другую компанию. Вот если бы тут, на лестнице стоял полк солдат в полном обмундировании, я, может быть, и вышла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39